Теоретические подходы к изучению памяти

Дюркгейм оставил своим продолжателям представление о коллективной памяти как о социально сконструированном пространстве прошлого, наполненном коллективными воспоминаниями, носящими внеиндивидуальный сакральный характер.

Поскольку общество понимается Дюркгеймом в первую очередь как комплекс идей и чувств, его стабильность зависит в первую очередь от степени подчинённости индивидуальных представлений его членов представлениям коллективным (социальным). «Давление, оказываемое социальной группой на каждого из её членов, не позволяет индивидам свободно судить о понятиях, которые общество само выработало и в которые оно вложило нечто от своей индивидуальности. Подобные построения священны для частных лиц» (Дюркгейм, Мосс, 1996: 72).

Другими словами - для поддержания стабильности общества для того, чтобы его члены ощущали солидарность и историческую преемственность существования своей группы, они должны помнить определённые вещи определённым образом, а некоторые вещи организованно забывать – мемориальный конформизм.

Для Дюркгейма каждое общество порождает религию и может существовать до тех пор, пока вызывает у своих членов чувство религиозного поклонения и восторга. («Элементарные формы религиозной жизни: тотемическая система в Австралии» (1912))

В основании любой формы религии лежат, таким образом, запреты, очерчивающие мир сакрального и защищающие его от осквернения со стороны мира профанного. Таким образом, центральной категорией становится здесь табу, система запретов. В религии, как и в системе социальной регуляции в целом, Дюркгейм первоначально видит преимущественно систему правил, ограничений и санкций. От акцентирования «негативных» моментов религиозного культа, связанных с запретами и ограничениями, он начал переходить к более «позитивному» пониманию религии. Теперь уже религия выступала в первую очередь как сила, объединяющая людей вместе и возвышающая их над уровнем повседневности.

Для того чтобы чувство присутствия высшей реальности у человека не ослабевало, а общество не впало в состояние аномии, это чувство необходимо периодически подпитывать и возобновлять. Для этого индивидов следует регулярно «подключать» к социальным «генераторам», продуцирующим энергию «священного». Собственно, именно в этом и заключается для Дюркгейма важнейший социальный смысл ритуала. Ритуал — «машина, творящая богов» и поддерживающая ощущения социальной сплоченности.

Культ, основу которого и составляют ритуалы, делится Дюркгеймом на две составляющих — культ негативный и культ позитивный. Эта оппозиция связана с рассмотренной выше оппозицией, и даже антагонизмом, сакрального и профанного.

Можно сказать, что Дюркгейм задал парадигму исследования телесно-ритуальных практик коммеморации для обществ любого типа и любой исторической эпохи. Суть этой парадигмы сформулирована самим основоположником французской социологической школы так: «Существенно важно то, чтобы люди были вместе, чтобы они чувствовали что-то вместе и выражали это в общих действиях. Что же касается конкретного характера этих чувств и действий, то это второстепенный вопрос, имеющий относительно небольшое значение. Для того чтобы приобрести самосознание, группе не нужно совершать именно такие, а не другие действия. Нужно только, чтобы их объединяла одна мысль и одно действие, конкретные же воплощения этого единения не имеют большого значения».

Хальбвакс объявил коллектив субъектом памяти и воспоминания и создал понятия «групповая память» и «память нации» - Индивид, воспитанный в полном одиночестве, не имел бы памяти — таков его тезис, нигде, впрочем, не сформулированный в столь отчетливой форме. Память возникает у человека лишь в процессе его социализации. Хотя «обладает» памятью всегда лишь отдельный человек, эта память сформирована коллективом.

По Хальбваксу, общность памяти может быть размыта, если разрушаются социальные рамки, которые её поддерживали. «Негативный аргумент: когда мы уже не являемся частью группы, в чьей памяти сохраняется то или иное воспоминание, наша собственная память, не имея внешней опоры, угасает. Позитивный аргумент: мы вспоминаем только при условии, что становимся на точку зрения одной или нескольких групп, перемещаемся в одно ли несколько течений мысли. Иначе говоря, воспоминания не передаются в одиночестве».

Пьер Нора исходит из идеи, что память как «поле опыта» - основа для построения планов на будущее, но сама по себе память не рациональна. У людей всегда есть выбор: придерживаться мифов или рационализировать свой опыт. История – рационализация памяти. «Память — это жизнь, носителями которой всегда выступают живые социальные группы, и в этом смысле она находится в процессе постоянной эволюции... История — это всегда проблематичная и неполная реконструкция того, чего больше нет. Память — это всегда актуальный феномен, переживаемая связь с вечным настоящим. История же — это репрезентация прошлого», взывающая к анализу и критическому дискурсу. «Память помещает воспоминание в священное, история его оттуда изгоняет, делая его прозаическим». П. Нора указывает на фундаментальное, по его мнению, различие в социальной природе между памятью и историей, ссылаясь на разработанную ещё в начале 1950-х гг. французским социологом М. Хальбваксом концепцию коллективной памяти. Согласно этой концепции, социальные группы, задавая и воспроизводя образцы толкования событий, выполняют функцию поддержания конструирующей их коллективной памяти, а также её реорганизации с целью адаптации к изменившимся условиям их существования. Но поскольку память порождается той социальной группой, которую она сплачивает, развивает П. Нора мысли М. Хальбвакса, существует столько же памятей, сколько социальных групп, а, следовательно, «память по своей природе множественна и неделима, коллективна и индивидуальна. Напротив, история принадлежит всем и никому, что делает универсальность её призванием.

Ассман ввёл принципиальное различие между «живой» коммуникативной и символической культурной памятью – между устной традицией, возникающей из опыта пережитого и культивации воспоминаний в контексте межличностных взаимодействий в повседневной жизни, и традицией формализованной, выходящей за рамки опыта отдельных людей или групп и выраженной в памятных местах, датах, церемониях, в письменных, изобразительных и монументальных памятниках. Коммуникативная память мало формализована, это, скорее, устная традиция, возникающая в интерактивном контексте человеческих отношений в повседневной жизни, − своего рода «живое воспоминание», существующее на протяжении жизни трёх поколений: дети – отцы – деды. Её недолговечность (всего 80–100 лет) и отсутствие общепризнанных «пунктов фиксации», связывающих её с глубоким прошлым, в первую очередь, отличают коммуникативную память от культурной.