Глава двенадцатая. Джо

Лидия уткнулась в телефон, периодически поглядывая через лобовое стекло, пока они ползли по северной окружной дороге в больницу. Помимо звука двигателя, Джо также слышала легкий приглушенный звук барабанов и басов из наушников Лидии. Такое чувство, будто вчера ничего не произошло. Не то чтобы они вчера много разговаривали, но иногда ей казалось, что она живет с незнакомым человеком.

Она протянула руку и похлопала Лидию по плечу. Та вздохнула и вытащила один наушник.

– Что?

– Может, мы могли бы поговорить, пока едем за бабушкой Хонор?

Лидия снова вздохнула и вытащила второй наушник.

– Мы сейчас проводим мало времени вместе, – начала Джо. – Когда ты была маленькой, мы проводили вместе каждый день.

– Ну, знаешь, теперь у меня своя жизнь.

– Я знаю. И это нормально, что ты растешь. И я тоже очень занята с твоими братом и сестрой. Извини, что не уделяю тебе столько времени, как раньше.

Джо подождала в надежде услышать что-нибудь в ответ, своего рода извинение, но Лидия только продолжала крутить телефон в руках.

– Как в школе?

Она пожала плечами.

– Ты волнуешься из-за экзаменов? Не думаю, что стóит, ты очень умная девочка. Хотя я знаю, как они сейчас на вас давят.

– Все окей.

– Я подумала, что мы можем вместе сделать расписание для подготовки. Ну, знаешь, со стикерами и цветными ручками. Добавить туда какие-то награды, чтобы тебе было к чему стремиться. Будет весело, да?

– Мм… – Лидия смотрела в окно.

Она ее теряла. Ее маленькая девочка, ее первенец ускользала все дальше. Джо больше не могла обхватить ее руками и прижать к себе, не могла щекотать, пока она не начнет визжать от смеха. Не могла наряжать ее и красить ей ногти, не могла поднять настроение печеньем с теплым молоком, не могла укладывать ее в кровать и целовать в лоб.

Когда Лидия была маленькой, ее легко было рассмешить. И заставить плакать тоже. По ее лицу так легко было читать эмоции. Она была доброй и ласковой. Когда ей было одиннадцать, она принесла все свои накопленные карманные деньги и попросила Джо пожертвовать их на мемориальную доску, которую устанавливали на мосту в память о Стивене.

Телефон Лидии мелодично пропиликал, это был специальный звонок для сообщений от Аврил. Джо слышала его по всему дому по крайней мере двадцать раз на день. Лидия прочитала сообщение и сунула телефон в карман. Джо обернулась и увидела, что ее лицо скривилось, будто ее только что ударили.

– Лидди, у тебя все хорошо?

– Я в порядке.

– Плохая новость от Аврил?

Она не могла нормально смотреть на Лидию, потому что была за рулем, не могла разглядеть в выражении ее лица боль или желание уклониться от вопроса.

– С Аврил все в порядке, – сказала Лидия, но голос у нее был рассерженный.

Джо подавила желание задать еще несколько вопросов и попыталась сконцентрироваться на дороге. Не стоит лезть в личное пространство дочери. «Ренджровер» был слишком велик для езды по Лондону. Он в принципе был большим; Джо глупо себя чувствовала, когда ехала на таком возвышении, будто смотрела на всех свысока. Его, как и все остальное, купил Ричард.

– Как ты узнала, что папа тебя любит? – вдруг спросила Лидия.

Джо включила левый поворотник и перестроилась перед тем, как ответить.

– Я знала с самого начала. Ты же слышала эту историю, верно? О том, как я работала в кафе в Кембридже, чтобы накопить денег на университет.

– И как он каждый день приходил со своими толстыми книгами, чтобы выпить чаю и позаниматься, и что он даже не отрывался от чтения в первые три недели, а потом вдруг оторвался?

Джо улыбнулась, довольная, что Лидия наконец заговорила.

– Я каждый день с нетерпением ждала его прихода. Я даже заранее готовила для него чашку и откладывала одну из его любимых булочек, хотя он никогда не замечал, что я это делаю. Ты, наверное, не помнишь, каким он бывал, когда полностью погружался в размышления и весь мир словно прекращал существовать. Он казался мне таким умилительным. Ему пора было подстричься, он был высоким и нескладным, а еще он носил очки. Он выглядел как молодой сумасшедший профессор. – Джо усмехнулась. – Остальные девочки в кафе дразнили меня, что я влюбилась в ботаника.

– Тогда уже использовали это слово? Ботаник?

– Ваше поколение не все изобрело, Лидди. Как бы то ни было, однажды он поднял глаза, когда я подавала ему чай, – не знаю, почему он сделал это именно в тот день. Позднее он рассказывал, что с самого утра чувствовал, будто должно случиться что-то важное. Я поставила его чашку чая и булочку на стол, а он поднял на меня глаза, и наши взгляды встретились.

– И это случилось именно так, как описывают в книгах. – Лидия произнесла это как избитую фразу, какой она и была. Она много раз слышала эту историю – историю о том, как ее мать и отец полюбили друг друга.

– Да, – ответила Джо. – Так и было. У него были безумно красивые карие глаза, такие же, как у тебя, Лидия. Мы стояли там, в том кафе, и просто смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, но, полагаю, это длилось не дольше пары секунд. Мне кажется, я все это время даже не дышала. А потом он откашлялся и спросил, можем ли мы увидеться, когда я закончу работать, а остальное ты знаешь. Вместо того чтобы поступить в университет, я вышла за него замуж, а потом появилась ты.

– Но откуда ты знала, что он тебя любит? В смысле, как ты могла это знать?

– У твоего отца был прекрасный дар концентрации, – сказала Джо. – Я уже заметила это по тому, как он занимался. Наверное, это частично повлияло на мою симпатию к нему. Но речь шла не только о физике. Когда он любил что-то или кого-то, он полностью погружался в свое чувство. Я никогда не сомневалась, что он меня любит. Это чувствовалось во всем, что он говорил, что делал, в его прикосновениях, в том, как он смотрел на меня. И знаешь, ему не стоило в меня влюбляться. Он уже должен был получить диплом с отличием по физике в Кембридже, его ждала прекрасная карьера, а я была официанткой без высшего образования в кафе. Но твоего отца все это не волновало. Он любил меня, и для него этого было достаточно. Он абсолютно так же вел себя с тобой, когда ты родилась. Ты была его миром.

– Если это действительно было так, как же ты могла сойтись с кем-то вроде Ричарда? Разве это не обесценивает то, что у тебя было?

– Мой брак с Ричардом был не таким, как брак с твоим отцом, – осторожно сказала Джо, – и он плохо закончился, но это не значит, что он был «дешевкой». Теперь у нас есть Оскар и Айрис. Я бы ни за что не стала ничего менять, если бы это означало потерять их. Так же, как я ничего бы не изменила в отношениях с твоим папой, хотя мы его и потеряли. Вся эта боль того стоила – хотя бы ради тех хороших моментов, которые у нас были, ради нашей любви.

– Но ты не любила Ричарда.

– Почему ты так говоришь?

Лидия раздраженно фыркнула:

– Из-за всего, о чем ты говорила. Ричард никогда так к тебе не относился. И ты никогда не была на самом деле счастлива с ним.

– Лидия, когда ты вырастешь, то поймешь, что существует много разных видов…

– Чушь!

Джо хлопала глазами:

– Что, прости?

– Полная чушь. Существует только один вид любви, и это та любовь, которая с тобой на всю жизнь. Даже если вы не вместе, ты все равно любишь. Ты бы никогда не позволила любимому человеку уйти, никогда бы не смогла перестать скучать по нему.

Лидия говорила так пылко, что Джо украдкой взглянула на нее, несмотря на движение на дороге.

– Да, – сказала она. – Ты права. Ты заслуживаешь знать правду. Я вышла… я вышла за Ричарда, потому что он был… он казался надежным. Работать на полную ставку, будучи матерью-одиночкой, нелегко, Лидия. Он казался хорошим выбором. Я подумала, что он позаботится о нас. И я заботилась о нем. Он правда не был мне безразличен.

– Но ты его не любила.

– Я… Он вскружил мне голову. Ты же знаешь, какой он. Тогда я думала, что это правильное решение.

«И тогда была весна. Весна, и мне не хотелось вспоминать. Я хотела думать о чем-то другом, когда не могла уснуть ночью».

– Я думала, что это правильно, – повторила она, услышав слабость в собственном голосе.

– Не делай так больше, мам. Не начинай отношения с мужчиной только потому, что он красивый, нравится тебе и ты думаешь, что это хорошая идея, или потому, что мужчина тебе нужен, чтобы поднять самооценку.

Джо сжала руль и постаралась проигнорировать выпад. Она пыталась услышать за обвинениями и злостью только то, что Лидия пыталась сказать на самом деле. Услышать обиду, которой были вызваны эти слова.

– Так вот что ты чувствовала, когда я вышла замуж за Ричарда. Тебе казалось, что я предаю твоего отца?

– Даже не начинай. Не надо. Ладно?

– Хорошо.

– Обещай мне. – Лидия наклонилась вперед, натянув ремень безопасности, положила руку на приборную панель и попыталась посмотреть в лицо матери. В ней была та же сила, что и в ее отце, те же карие глаза. – Пообещай, что больше так не сделаешь.

– Обещаю.

Когда они подъехали к больнице, Хонор уже сидела в кресле-каталке у главного входа, ее вещи лежали рядом, сложенные в аккуратную стопочку.

– Привет! – сказала Джо, как обычно думая, пожать ей руку или поцеловать, и решив не делать ни того ни другого. – Надеюсь, вы не заждались нас?

Хонор только пожала плечами, что, как поняла это Джо, означало «да, я жду уже целую вечность». Она сама встала, медленно прошла с тростью через раздвижные двери приемной и направилась к машине, которую Джо поставила на проезде, включив аварийные огни и оставив Лидию на заднем сиденье присматривать за ней. После их странно чувствительного разговора Лидия снова уткнулась в телефон и надела наушники, словно сказала все, что собиралась, и теперь тема закрыта. А Джо не стала продолжать, сосредоточившись на указаниях навигатора.

– Похоже, вы хорошо приспособились к этой трости, – сказала Джо, открывая дверцу машины.

– Она меня раздражает. – Хонор вручила трость невестке.

Потом поморщилась, и Джо поспешила взять ее под руку.

– Позвольте, помогу вам сесть в машину.

Она поддерживала Хонор, помогая ей сесть в «ренджровер». Хонор только втянула воздух через зубы, когда залезала на сиденье, но больше ничем не выдала боли.

– Давайте я помогу вам с…

– Я справлюсь с ремнем безопасности, – огрызнулась Хонор, хотя к тому времени, когда Джо положила вещи в багажник и обошла машину, только застегнула ремень. Она с серьезным видом смотрела через лобовое стекло.

Лидия поздоровалась с бабушкой, когда та села в машину, но сейчас снова была в наушниках.

– Ну что, – радостно сказала Джо, – поехали!

Хонор за всю дорогу почти ничего не сказала. Джо спрашивала про питание в больнице, о докторах и медсестрах, с которыми она общалась, о сеансах физической терапии, но это было так же тяжело, как болтать с Лидией, так что она сдалась и просто слушала приятный голос навигатора.

Она припарковалась на подъезде к дому Хонор и снова включила аварийные огни.

– Я просто оставлю записку на лобовом стекле, и, надеюсь, нам не выпишут штраф, – сказала она, а потом посмотрела на Хонор, сидящую с непроницаемым лицом. – Должно быть, приятно снова видеть свой дом.

– В последний раз в ближайшее время, – ответила Хонор кислым голосом и расстегнула ремень безопасности. Выйти из машины у нее получилось легче, чем сесть: она просто сползла с сиденья.

Хонор стояла на тротуаре и смотрела на ступеньки, ведущие к входной двери. Джо этот взгляд напоминал то, как смотрят на Эверест перед подъемом.

– Итак, давайте мы поможем вам подняться без проблем. Верно, Лидди? – Лидия, которая наконец вытащила наушники, утвердительно кивнула.

– Я могу подняться по ступенькам. Мне не нужна помощь.

– Но мы только рады…

Хонор повернулась к Джо.

– Будет намного лучше, – отчеканила она, – если ты прекратишь предлагать мне помощь. Если она понадобится, я сообщу.

Эти слова были как пощечина.

– Ох… Ну хорошо, приму к сведению. Как насчет… Что, если Лидия останется, чтобы составить вам компанию? А я пока пойду наверх и поставлю чайник.

Она взлетела по ступенькам, открыла дверь и спустилась в кухню. Наверное, было нечестно оставлять Лидию с Хонор, но Джо чувствовала, как на языке уже вертится колкий ответ, и знала, что не может себе этого позволить. Им нужно с самого начала правильно выстроить отношения. Они должны это сделать.

Хонор была пожилой женщиной, которая страдала от сильной боли и столкнулась со множеством изменений. Неудивительно, что какое-то время она будет раздражительной.

«Она была раздражительной, сколько я ее знаю. И я ей никогда не нравилась».

Джо попыталась подавить эти мысли и набрала в чайник свежей воды.

Дом выглядел заброшенным. Свежий запах чистящего средства уже развеялся, в помещении пахло старым линолеумом и сыростью. Все было покрыто слоем пыли. Хорошо, что Хонор не возвращается сюда прямо сейчас: она бы со всем этим не справилась, а незнакомцев терпеть в доме не хочет.

«А в моем доме ей будет лучше?»

Джо нашла чистую тряпочку и принялась протирать поверхности в кухне, прислушиваясь к признакам жизни наверху. Хонор придется собрать все силы, чтобы подняться по ступенькам, – она не хочет привлекать к себе больше внимания, чем необходимо. Чайник закипел. Джо уже все вытерла, подмела пол, открыла окно, чтобы проветрить, поставила на поднос заварник, чашки, ложечки, ситечко, сахар, молочник и только тогда услышала голоса. Она сполоснула и отжала тряпочку, повесила ее для просушки, еще раз включила чайник, а потом пошла наверх.

Лидия принесла бабушке стул из гостиной и стояла рядом, принимая указания относительно того, что нужно собрать. Она улыбалась, терпеливо кивая, и Джо ощутила прилив нежных чувств к дочери.

Хонор заметно побледнела, хотя ее лицо блестело от пота. Джо сдержала взволнованный возглас, зная, что подобное не приветствуется, и пошла в машину за молоком и печеньем. Ей понадобилось не больше десяти секунд, чтобы подняться по лестнице к входной двери. А у Хонор на это ушло почти двадцать минут.

«Мы поступаем правильно», – снова сказала она себе.

– Просто посидите и отдохните, – обратилась она к Хонор по возможности весело, – а мы с Лидией все быстро соберем. – Она подняла бутылку. – Я принесла молока и приготовлю чай, пока вы ждете. Вам, наверное, до смерти хочется выпить чашку приличного чая.

– Чай – единственное, что система медицинского обслуживания способна сделать прилично.

– Вернусь через мгновение!

Джо правильно заварила чай, предварительно обдав заварник кипятком и отмерив нужное количество листового чая из баночки Хонор. Дома она пила чай из пакетиков. Но теперь придется постараться. Она поставила баночку с чаем на видном месте на столе, чтобы не забыть: Хонор будет приятно пить чай, к которому она привыкла.

Когда она принесла поднос наверх, Хонор выглядела немного лучше.

– Этот дом купил мой отец, – сказала она. – Я прожила здесь почти всю жизнь, за исключением пребывания в Оксфорде. Мне не хочется думать о том, что он будет пустовать.

– Ну, это же ненадолго. – Джо поставила поднос на столик и налила чай. – Вы вернетесь домой, как только выздоровеете. А теперь скажите, что нам нужно собрать.

– Я составила несколько списков. – Хонор протянула ей свернутый лист А4. – Тут то, что должно быть у меня в спальне. Лидия собирает вещи в кабинете.

– Без проблем.

– Где… – начала Хонор и замолчала.

Джо, никогда ранее не видевшая, чтобы у Хонор не нашлось слов, опустила молочник.

– Куда делась… кровь? – Хонор обвела жестом пол перед стулом, проход в гостиную. Ее рука с явно выраженными венами слегка дрожала.

– А-а, я вымыла, когда приходила, чтобы собрать ваши вещи в больницу.

– Не стоило.

– Конечно стоило! Не думаю, что вы хотели бы вернуться домой и увидеть такой бардак.

– Я все еще его вижу, – пробормотала Хонор. – Так же, как до сих пор вижу Стивена.

Она неотрывно смотрела на пол, как до этого смотрела в лобовое стекло машины. У Джо возникло отчетливое ощущение, что она не должна была слышать эти слова.

– Я сейчас придвину столик, чтобы вам было легче достать до подноса, – сказала Джо, – и начну собирать вещи. – Она взлетела по ступенькам наверх, как до этого быстро спускалась вниз.

Список оказался длинным и всеобъемлющим. Он был написан округлым, гладким почерком – не таким, как у Хонор, поэтому Джо предположила, что ей помогла медсестра. Она начала вытаскивать вещи из шкафа и ящиков комода, аккуратно складывая на кровати, чтобы сразу положить в чемодан, как только достанет его из мансарды.

Она держала в руках две блузки, думая, какую же из них – «белую с короткими рукавами» – Хонор имела в виду, и решила, что возьмет обе, когда увидела ее.

Конечно, она была там все время. Просто когда она подняла две блузки, то случайно посмотрела между ними в том направлении, куда пыталась не смотреть, и замерла.

Там была фотография Стивена.

Он стоял в академической мантии в летний день. Солнечный свет отражался в его глазах, и он щурился, улыбался и морщил нос, как часто делал. Ему был двадцать один, и фото сделали после церемонии окончания университета, когда он получил диплом с отличием по физике.

Джо тоже там была. Она стояла в стороне, вне кадра, пока Хонор фотографировала. У нее в руках была бутылка шампанского. Стоя сейчас здесь, в комнате Хонор, она чувствовала холодное горлышко бутылки, чувствовала конденсат, стекающий по руке. Как солнце припекало ей голову, как давили новые туфли, как надувался волдырь на пятке.

«Я до сих пор вижу Стивена», – сказала Хонор.

Когда фотография была сделана, Хонор уехала домой. Джо и Стивен шли от Кембриджского вокзала к Джо домой, и тогда произошла первая ссора в их отношениях, и одна из самых крупных.

– Она тебя не ненавидит, – говорил Стивен, но он должен был знать, что это неправда.

– Она считает, что я глупая и недостаточно хороша для тебя.

– Ну мы же знаем, что ты не глупая и более чем хороша для меня.

– Я не могу. Не могу ее больше видеть. От этого я чувствую себя…

– Кроме нее у меня никого нет, Джо.

– У тебя есть я.

– Она моя мать. И она неплохой человек, она просто…

Джо сбросила его руку со своей талии. Она помнила день, когда впервые увидела Хонор. Она была в таком восторге, что скоро познакомится с матерью Стивена, женщиной, о которой он отзывался с таким почтением. Она наивно полагала, что мать Стивена сможет в какой-то степени заменить ее маму, умершую год назад.

– Ты видел, как она на меня смотрит? – продолжала придираться Джо. – Она смотрит на меня как на кусок грязи. И ты никогда ничего ей не говорил, ни разу.

– Ты слишком стараешься, и это выглядит…

– Глупо? Глупо стоять среди твоих умных друзей и гениальной матери мне, официантке, провинциалке? Если ты тоже так считаешь, то, может, нам стоит…

– Я так не считаю, но она всего лишь пытается меня защитить.

– Защитить тебя?

– Джо, я люблю свою мать. У нее очень сложный…

– У нее был сложный период? Или он сейчас?

– Мне жаль, что ты так себя чувствуешь, но я не могу принять чью-то сторону.

– А если ты не можешь принять чью-либо сторону, то я все время буду в проигрыше.

Теперь Джо стояла в спальне Хонор и моргала, пытаясь отогнать видение. Она опустила блузки, села на кровать, не обращая внимания на сложенную одежду, и уставилась на фотографию первого мужа, когда он был молод, жив и еще не был ее мужем. Вспоминая, она слышала собственный голос, хриплый от слез и истеричный, слышала злые слова, которые почти никогда не произносила. Она отчаянно надеялась, что благодаря их любви станет ему ровней, – ей только нужно было достаточно сильно и глубоко любить, и все изменится к лучшему. Они смогут создать счастливую семью. Унижение сокрушило Джо, когда Хонор, подняв камеру, попросила ее выйти из кадра.

Она потирала безымянный палец левой руки. Теперь на нем ничего не было.

Это было двадцать лет назад, целую вечность.

И вот она тут. Стивен умер, а она собирает вещи Хонор, чтобы забрать ее к себе домой.

Они вместе прожили момент на фотографии, все трое – Стивен, Джо и Хонор. И у всех были разные воспоминания о нем. А теперь он был заморожен на фото, и почти все связанное с ним исчезло. Исчез муж и сын. Остались только Джо и Хонор.

Возможно, у них было больше общего, чем думала Джо.

– Я тоже до сих пор тебя вижу, – прошептала Джо.

Она встала с кровати и прикоснулась к снимку, проведя пальцем по холодному стеклу. Она впитывала все детали Стивена. Не те, которые у них с Лидией были общими и которые она видела каждый день – наморщенный при улыбке нос, карие глаза, прижатые мочки ушей, – но принадлежащие именно Стивену. Она думала о нем практически каждый день, но было легко забыть о реальности его существования. О том, что когда-то он был здесь, самый важный человек в ее жизни. Они были так молоды! Они учились любить друг друга, и Стивен всегда придерживался нейтралитета – не важно, сколько раз Джо просила его изменить свое мнение. Лидия была права: несмотря на все препятствия и смутные моменты, несмотря на все секреты, которые она хранила, это была настоящая любовь. Та любовь, которую встречаешь лишь однажды.

Она провела пальцем по его волосам, подбородку, шее и вернулась к сборам одежды Хонор.