Интервью зам. председателя Комитета Госдумы IV созыва по образованию и науке доктора политических наук Алексея Чернышова корреспонденту ИА REGNUM

ИА REGNUM: Реформы последнего времени показывают, что мы пытаемся зарубежный опыт перенести на отечественную почву. Думаете, приживется?

А. Чернышов: Методы, положенные в основание реформ, банальны, как всегда, чиновники пошли проторённым путём копирования. Но что интересно, по мнению западных специалистов, мы для себя ещё не определились в приоритетах при выборе образовательной модели: Европа, территориально близкая, с общей историей, или же западно-либеральная модель образования, более близкая США и Великобритании. Различия между моделями существенны и лежат на ментальном, идеологическом уровне. В западно-либеральной модели во главе угла стоят деньги, в то время как классическая, традиционная Европа, близкая нам, предлагает более мягкий подход, основанный на социальных гарантиях.

Когда начинаешь дискутировать с чиновниками от образования и пенять им на бездумное копирование, те начинают оправдываться: мы, мол, взяли самое лучшее из австрийского, голландского, английского, американского, японского, какого-то ещё опыта, и получилось наше ноу-хау по-российски.

Не может такого быть. Образование ментально связано с теми людьми, которые живут на определённой территории, с их культурой. Насильно и одномоментно вживить новую модель образования, как некий чип, невозможно. Пожинать результаты эксперимента мы начинаем уже сейчас: человек порой не понимает, зачем ему учиться, кем он хочет стать, какие знания ему нужны, что требуется обществу. Более того, если раньше мы видели чёткое и неприкрытое увлечение представителей радикального либерализма западными подходами и желание привить их на российскую почву, то сегодня, видя, что многие западные клише не действуют, делается попытка внедрить отдельные сегменты из различных образовательных стандартов, имеющихся за рубежом. И получается полный винегрет!

Такое образование не инициирует поиск цели человеком. Оно заставляет его выполнять формальности, например, приобрести, а не получить диплом. Купив диплом, он настроен на то, чтобы занять высокую должность - ведь он дипломированный специалист, но получать её он будет, скорее всего, не по способностям, а другим путём, также за деньги или по протекции, - всё это ведёт к тому, что государство не получает человека-творца. Отбор проходят только люди со средними интеллектуальными способностями, нахрапистые, цепкие, жесткие, циничные.

ИА REGNUM: В 2010 г. Россия должна стать полноправным участником Болонского процесса. Мы становимся ближе к Европе, унифицируем наши дипломы, "конвертируем" их, даём возможность ездить в Европу учиться. Разве нет?

А. Чернышов: Изучая опыт Германии и Франции в образовательной сфере, я общался и с чиновниками, и с представителями образовательного сообщества. Они говорят: да, мы тоже подписали Болонское соглашение, но для нас это абсолютно не значит, что завтра мы применим всё то, что там написано. Соглашение – это некий каркас, рамки, к которым мы будем потихонечку стремиться. На первый план в этих странах ставятся собственные национальные интересы. Это заявляют там, в Европе, где говорят об общеевропейском доме, о единой валюте, они понимают, что нельзя унифицировать всё и сразу.

Мы же почему-то очень легко страну с её многонациональным населением, с её непросто широтами и долготами – разными территориями, людьми с разной ментальностью легко отдаём на заклание, пытаемся сегодня-завтра резко втиснуть в новые рамки чужих трафаретов, так легко соглашаемся перейти на иные стандарты. Так не бывает.

Надо понимать, что и в Европе нет, если можно так выразиться, образовательного единства. Во Франции бакaлавриат заканчивается школой, а в Германии он начинается в вузе. Даже в одной стране, например, Германии Мюнхен, Гамбург и Берлин – это достаточно разные системы. Да, мы подписали декларацию, согласились с некими контурами, но не понятно, почему быстро и бездумно начинаем ломать своё образование под эти стандарты? Для чего, в чьих интересах мы меняем образовательную модель? Один из ответов банален: чтобы сэкономить бюджетные деньги. Теперь государство будет платить за четыре года обучения – год отсекли, государство на нём "выиграло". А магистратура, по мысли "новаторов", будет в большей степени платной, да ещё перейдет прежде всего под контроль столичного образования и конкретных чиновников.

Вводим магистров. А кто это такой? Это учёный, человек, идущий в науку, или что-то другое? А человек, получивший четыре года образования, что равняется среднему специальному образованию, неоконченному высшему, он кто? Для чего? Его и на работу по специальности не возьмут – чему он обучен?

Так может быть, нам всё-таки не идти по пути бездумного копирования. Пусть у нас бакалавриат будет пять лет, а у них – четыре. Да, мы будем учиться на год больше, но зато сохраним свой интеллектуальный багаж и при этом не нарушим подписанные соглашения. Тем более что абсолютное большинство по-прежнему хочет учиться пять лет и окончить вуз с дипломом специалиста. В настоящее время в бакалавры готовы идти лишь пять процентов опрошенных. И вообще, большая часть общества, по данным ВЦИОМ, не готова к присоединению России к Болонскому процессу и видит в нем больше минусов, чем плюсов.

ИА REGNUM: Пожалуй, ни один эксперимент в сфере образования не вызывал столько споров, сколько эксперимент по введению ЕГЭ. Как вы оцениваете ситуацию, при которой система школьного образования начинает ориентироваться на тест?

А. Чернышов: Опять мы отказываемся от поиска одарённого человека, натаскиваем на выполнение определенных формальных процедур и правил, придуманных чиновниками от образования. Единый экзамен закладывает бомбу под самое важное основание – тягу детей к знаниям.

Все хотят получить как можно более высокий балл. Но если над тем, как защитить ЕГЭ от фальсификаций, ломают головы сотни людей, то над тем, как обойти правила, – сотни тысяч. Вузы все чаще сталкиваются с тем, что абитуриентов с явно завышенными оценками по ЕГЭ становится всё больше. Растёт и число поддельных сертификатов, а методов эффективной борьбы с этим как не было, так и нет. Задумывались ли вы над тем, сколько мест в вузах заняли случайные абитуриенты? Они попали на чужие места и перекрыли дорогу действительно достойным. И самое печальное, что с каждым годом этот процесс будет нарастать, как снежный ком.

Вся система ЕГЭ – круговорот купюр. Человек платит за репетиторство по ЕГЭ, тратит деньги на разные методички, оплачивает так называемые пробные тесты, платит за больший балл. Потом приходит в вуз, говорит, что у него 65 баллов, а там отвечают, что у них четверка - это 70. И вот снова нужно извратиться, возможно, доплатить, и только тогда человек поступит. Выпускник посылает результаты ЕГЭ в вуз, а ректор, не видя живого абитуриента и не имея реальной возможности оценить его способности, обязан принять "кота в мешке". Ему неважно, откуда – с севера, юга, востока, запада - пришёл человек, он обязан его принять, хотя не видел его, не знает, чего тот хочет. И сегодня мы имеем достаточно информации, что ряд субъектов Федерации доминируют при сдаче ЕГЭ по массовости и максимальному проценту набранных баллов. Но эти люди часто и русского языка не знают. Мы уже видим, что в ряде вузов бюджетные места заняты приезжими, плохо говорящими на русском языке. Это мифическая помощь определенной территории вырастить свои национальные кадры, чем славился СССР. При приближении оказывается, что это абитуриенты с московской пропиской, сделали кульбит, получили ЕГЭ у себя на родине и вернулись в столицу победителями априори, согласно принятым законодательным актам. Таким образом, мы своими руками, при помощи законов защищаем коррупционные проявления в образовательной сфере. Так что не надо жить иллюзией, будто при помощи ЕГЭ мы помогаем взрастить национальную элиту. Не помогаем, а лишь развращаем, вынуждаем их лавировать, а в итоге получаем такую же циничную и деградированную власть.

ИА REGNUM: Вы полагаете, что высшее образование не должно быть всеобщим?

А. Чернышов: Да, высшее образование не должно быть всеобщим, то, что оно всеобщее, противоречит самой его идее, оно дискредитируется. Нам нужно было изначально задуматься, какое количество людей с высшим образованием нам нужно. Нельзя согласиться с подходом, когда утверждается: чем больше людей с высшим образованием, тем лучше. Должно быть как можно больше образованных людей. Критически мыслящих людей – да, творчески мыслящих людей – да, но никак не людей, формально имеющих диплом о высшем образовании. А сейчас мы только создаём поле для коррупции и позволяем самим себе упиваться оптимистической статистикой: людей с высшим образованием год от года становится больше. Но почему мы не задаём себе вопрос о качестве знаний этих людей, соответствует ли образование диплому или нет. Да и вообще, никто не отменял еще самообразования, и при наличии потребности у человека учиться есть библиотеки, интернет, курсы дополнительного обучения и так далее.

ИА REGNUM: Все чаще звучат слова о том, что в школах, в вузах молодежи необходимо политическое воспитание. Как вы к этому относитесь?

А. Чернышов: Всякое навязывание конкретной идеологии, "затачивание" сознания человека на определенные политические и идеологические мотивы отвлекает его от нормального, естественного понимания окружающего мира. Человека заставляют видеть черно-белые тона, а необходимо расширять горизонты познания и для конкретного человека, и для образования в целом.