В СТАРОПЕТЕРГОФСКОМ ПАРКЕ

В трех километрах от железнодо­рожной станции Старый Петергоф, на левой стороне Ораниенбаумско­го шоссе, среди густой зелени леса вырисовывается красивое здание старого дворца. До Великого Ок­тября это было имение герцога Лейхтенбергского, известное под на­званием Сергиево.

Бельведер.

В конце первой половины про­шлого века по проекту А. И. Шта-кеншнейдера здесь был создан архитектурно-парковый ансамбль, в стро­ительстве которого принимали уча­стие многие талантливые русские мастера. Вокруг дворца, построен­ного в стиле древнеримских вилл, были сооружены многочисленные придворцовые каменные постройки.

После революции имение герцога Лейхтенбергского было передано Биологическому институту Ленин­градского государственного универ­ситета имени А. А. Жданова. Здесь работали такие выдающиеся уче­ные, как Н. А. Буш, К- М, Дерю­гин, академик А. А. Ухтомский и многие другие.

В 1934 году Биологический инсти­тут посетил известный английский писатель и публицист Герберт Уэллс. Он с большим интересом знако­мился с работами советских ученых.

Институт играет большую роль в подготовке специалистов-биологов и поддерживает тесные связи с уче­ными многих стран мира.

Старопетергофский парк являет­ся в высшей степени интересным объектом для ботанических иссле­дований. Здесь особенно благопри­ятны условия для изучения флоры дубового леса, слабо представлен­ной в естественных условиях наших широт. Парк объявлен заповедни­ком, чтобы сохранить наиболее нор­мальные условия для научной ра­боты.

Научные и исследовательские ра­боты ведутся в течение круглого года среди самой природы. Ведь ин­ститут находится в окружении об­ширного Старопетергофского (быв­шего Сергиевского) парка, история формирования которого тесно свя­зана с дворцово-парковым строи­тельством XVIII — XIX веков. Он входит в длинную цепь садов и парков, вытянувшихся вдоль южно­го берега Финского залива. Его площадь — около ста гектаров.

Старопетергофский парк раски­нулся на двух приморских террасах и делится на верхнюю и нижнюю части, разграниченные довольно крупным уступом.

Некогда на месте нынешнего пар­ка росли преимущественно хвойные леса с примесью лиственных пород. С течением времени естественный состав древесных пород был допол­нен посадками дуба, липы, клена, ясеня и других деревьев. Разбитый на поляны-перспективы, парк при­обрел пейзажный характер. Здесь были вырыты осушительные кана­лы, проложены красивые аллеи и дорожки, сооружена система пру­дов, соединенных протоками.

Обширен и красив верхний парк с большим живописным прудом. Здесь сохранилось больше следов старой парковой архитектуры. Осо­бенно хороши обширные поляны с могучими дубами, поднявшими к небу свои гигантские кроны. Среди дубов есть живые свидетели чуть ли не Петровской эпохи. Они растут в окружении зеленого ковра густых трав.

Длинные аллеи ведут в глубь ле­са. Они вытянулись среди старых лип, высоких кленов и многочислен­ных елей, местами образующих ши­рокий тенистый коридор. В урожай­ные годы ели увешаны шишками, а в их густой кроне можно заметить белок, быстро шныряющих среди ветвей.

В мелколесье много серой ольхи, осины, рябины, черемухи. Местами белолиственные березы образуют красивые рощи, создавая типично русский пейзаж. Часто они растут несколькими стволами из одного корня живописными группами. Кто не восхищался весной светло-изум-рудной, нежной зеленью берез, воспетых в стихах и музыке и запе­чатленных на полотнах многих ху­дожников! А кто не наслаждался целительным березовым соком, лью­щимся каждую весну из почти не­заметных надрезов!

Когда развертываются первые листочки берез, обычно прилетают соловьи. По народной примете, со­ловей начинает петь, когда напьет­ся дождевой воды с березового ли­ста. Но особенно звучны соловьи­ные песни по ночам в период цвете­ния черемухи и сирени.

Уже ранней весной, когда в пар­ке расстилается ковер первых неж­ных цветов, в густой зелени де-ревьв звенят многочисленные голо­са птиц, поющих радостный гимн солнцу.

Пожалуй, больше прочих птиц обращают на себя внимание много­численные дрозды-рябинники. Они гнездятся небольшими колониями и часто встречаются группами. В пер­вой половине июня, когда из гнезд начинают выскакивать птенцы, тут и там прыгают они по дорожкам парка или сидят в траве.

Птиц привлекают сюда большие площади зеленых насаждений, раз­нообразие пород деревьев и кустар­ников в сочетании с травянистыми полянами и прудами.

Старопетергофский парк хорош в любое время года, но особенно прекрасен осенью:

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и золото одетые леса...

В эту пору парк богат красками. Словно в золотые сарафаны одева­ются рощи берез, и ярким румян­цем горят крупные листья кленов. Позолота осени проступает на рез­ных листьях дубов и на травяных коврах лужаек. Когда же листва на деревьях начинает редеть, земля по­крывается нарядным, пышно взби­тым позолоченным ковром. Идешь по аллеям парка, шурша опавшими листьями, и отчего-то становится грустно.

Чудо-голова.

Парк пересечен длинными и глу­бокими оврагами, к которым сбе­гают многочисленные ручейки. Близ старого дворца, на склоне оврага, по которому едва пробивается сре­ди груды камней медленно текущий ручей, вросла в землю огромная «чудо-голова», высеченная неизвест­но кем из природного валуна. Ка­жется, что она не создана ваятелем, а рождена самой землей. Из отвер­стия в ней когда-то бил фонтан. По свидетельству старожилов, эта ка­менная голова была увенчана остро­конечным шлемом, который исчез в процессе выветривания породы. Не­которые связывают ее с образом сказочной головы из поэмы Алек­сандра Сергеевича Пушкина «Рус­лан и Людмила». Известно, что ве­ликий поэт гостил в Петергофе в 1818 году у историка Н. М. Карам­зина, жившего тогда в одном из ка­валерских домов в Новом Петерго­фе, и, возможно, видел эту интерес­ную скульптуру.

„СОБСТВЕННАЯ ДАЧА"

Под таким названием известна живописная местность, примыкающая с востока к Биологическому институту.

В 1733 году бывшая здесь при­морская дача — деревянный дво­рец — была передана по указу импе­ратрицы Анны Иоанновны «на веч­ное владение» архиепископу новго­родскому, известному сподвижнику Петра I, государственному деятелю и публицисту Феофану Прокопови-чу, с именем которого связана одна из страниц истории Старого Петер­гофа. После смерти Феофана Про-коповича его усадьба перешла в собственность императрицы Елиза­веты Петровны и стала именоваться «Собственной ее величества дачей».

При Александре II на месте ста­рого деревянного дворца был по­строен каменный по проекту архи­тектора А. И. Штакеншнейдера. Но­вый дворец был пышно декориро­ван нарядной лепкой. Богато были оформлены его интерьеры. С север­ной стороны к пруду спускалась красивая лестница, а с южной была оранжерея, за которой на обшир­ной поляне стояли могучие дубы. Была построена вместо старой и новая каменная церковь в русско-византийском стиле.

«Собственная дача», как выдаю­щийся памятник русской архитек­туры XVIII и первой половины XIX века, находится под охраной государства. Она передана Ленин­градскому инженерно-строительно­му институту для создания учебной базы.