ВСЕОБЩИЙ МИР С ПОЗИЦИИ ИНДУСА: ИНДУС, МЕЧТАЮЩИЙ О ВСЕОБЩЕМ МИРЕ

Колледж Св. Розы, Олбани, Нью-Йорк, США

18 марта 1996

 

Я индус. Мне нравится быть индусом. Я горжусь, что я индус. Почему, почему, почему? Потому что душа индуса мечтает о всеобщем мире, сердце индуса любит всеобщий мир, а жизнь индуса служит всеобщему миру.

 

Мои духовные предшественники, Ведические провидцы седого прошлого, научили мою душу песне универсального покоя. Моя душа научила певца во мне этой песне. Сейчас я любяще и преданно хочу спеть эту песню для вас, мои друзья, братья и сестры, мечтающие о всеобщем мире, любящие всеобщий мир и служащие всеобщему миру.

 

Эта песня — на санскрите, матери всех индийских языков. Вначале я хочу прочитать перевод:

 

Да будет покой на Небесах.

Да будет покой в небе.

Да будет покой на земле.

Да будет покой в воде.

Да будет покой в растениях.

Да будет покой в деревьях.

Да будет покой у богов.

Да будет покой у Брахмы.

Да будет покой во всем.

 

(Шри Чинмой исполняет песню, аккомпанируя себе на гармонии.)

 

«Бог, у Тебя есть бесконечная Сила. Бог, у Тебя есть бесконечный Свет. Во всех Своих Атрибутах и через них Ты проявляешь Бесконечность Своей Божественности. Бог, моя единственная молитва к Тебе: благослови меня Своим Оком-Покоем, залитым Состраданием. Это все, что мне от Тебя нужно». Эта молитва-покой воистину является квинтэссенцией всех молитв индуизма. «Бог, я не желаю от Тебя и атома Силы. Бог, я не желаю от Тебя и капли Света. То, что мне от Тебя нужно, — это море Покоя, в котором я смогу плавать и нырять, море Покоя, в которое я любяще и безоговорочно смогу приглашать всех своих братьев и сестер со всего мира присоединиться ко мне». Эта медитация-покой в самом деле является квинтэссенцией всех индусских медитаций.

 

Индусская молитва взывает, чтобы взлететь вверх, выше, в высшее и достичь предельной высоты-покоя Творения. Индусская медитация улыбается, чтобы нырнуть глубоко, глубже, в глубочайшее и войти в сердце бездонного Источника-Покоя.

 

Если вы спросите у индусского искателя, что он думает о всеобщем мире, его спонтанным и немедленным ответом будет: «Я не думаю о всеобщем мире. Почему? Потому что чем больше я думаю о всеобщем мире, тем больше я озадачиваю себя и запутываю бедный, беспомощный мир! Покой никогда не зацветет, и не расцветет, и не распространится по всей долготе и широте мира силой разделяющих и мыслящих умов. Покой может зацвести, и расцвести, и распространиться на все стороны света, и он сделает это только благодаря самоотверженным сердцам-единству. Эти самоотверженные сердца-единство созданы из радующих Бога молитв и исполняющих Бога медитаций».

 

Покой — это альфа и омега нашей земной реальности и нашей Небесной мечты. Сам Абсолютный Господь подал нам знак возможности путешествия и непогрешимо заверил нас в том, что мы завершим свое путешествие в Страну вечно превосходящей Любви и Блаженства только тогда, когда станем пассажирами лодки всеобщего покоя. В конечном счете все разочарует нас, за исключением нашего покоя.

 

Наш Возлюбленный Господь Всевышний говорит нам Своим не имеющим рождения и смерти Светом-Состраданием:

 

Мои дети, Мои милые дети,

Вчера вы были искателями покоя Вечности.

Сегодня вы —

Любящие покой Бесконечности.

Завтра вы станете

Служащими покою Бессмертия.

 

Индуизм — это храм-сердце индусского искателя покоя. В этом храме-сердце искатель покоя бессонно звонит в колокол единства мировой семьи-единства. Индуизм не верит в превосходство одной религии над остальными религиями. Индуизм верит только в сокровенное единство всех религий.

 

Нестерпимые боли тяжелым грузом ложатся на сердце каждого без исключения любящего покой человека, потому что бесчисленное множество неустремленных людей допускают вмешательство своего ума-путаницы, чтобы попытаться разрешить все мировые проблемы и установить всеобщий мир. Такой подход, в самом деле, — бездонная бездна абсурда-глупости. Миллионы и триллионы голубокрылых и золотых птиц Бесконечности бессонно летают над небосводом наших лелеющих разделение умов, стараясь войти в них и радикально преобразовать наши умы. Все они нуждаются в приглашении наших умов, чтобы спуститься и раскрыть, и проявить покой-мир здесь, на земле.

 

Словарное слово «покой» очаровывает, и, кроме того, убедительно привлекает внимание мира. Способность-глубина-скорость ментального слова «покой» начинается и заканчивается крайней несостоятельностью. Но просветленность-совершенство послания покоя-единства устремленного сердца может наполнить покоем весь мир и наполнит его в избранный Богом Час. Давайте все молитвенно, одухотворенно и самоотверженно призывать Бога ускорить этот Час.

 

Бог и Его Время завершат свою космическую Картину Самопроявления только тогда, когда наша внутренняя жизнь станет покоем одухотворенным, а наша внешняя жизнь станет покоем прекрасным.

 

Из этого я заключаю: имея индусское происхождение, я лично хочу стать учеником-инструментом покоя, который все свое время любит Бога, служит Богу и исполняет Бога.

 

Поскольку наш сегодняшний предмет — мир, с вашего сердечного позволения, я бы хотел медитировать о покое-мире. Я говорил о покое-мире во многих-многих местах, написал о покое-мире много книг. Но мои сочинения и лекции, я чувствую, бесполезны. Только когда я одухотворенно медитирую, я чувствую, что по-настоящему служу моим любящим покой-мир братьям и сестрам этого мира.

 

Так что, позвольте мне медитировать о всеобщем мире. Я бы хотел, чтобы все вы присоединились ко мне. Давайте медитировать о всеобщем мире вместе, потому что только наши молитвы и медитации определенно принесут всеобщий мир. Потому что молитвы и медитации приходят прямо от нашего сердца, сердца, которое объединяет нас и дает нам почувствовать, что все мы принадлежим мировой семье-единству.

 

(Это была шестая ежегодная межконфессиональная лекция. Шри Чинмоя представил Доктор Луи Ваккаро, ректор колледжа Св. Розы.)

ПОЭТ И ПОЭЗИЯ

 

 Университет Вашингтона, Сиэтл, Вашингтон, США

Аудитория Рётке, Кейн холл

2 апреля 1998

 

У поэта есть три поистине особых имени: вчерашний искатель восторга, сегодняшний провидец восторга и завтрашний предвестник восторга.

 

Есть три типа поэтов: обычные поэты, великие поэты и поэты-провидцы. Обычные поэты растут в бесконечном количестве как грибы. Великие поэты крайне редки, и они известны еще как прирожденные поэты. Поэты-провидцы — поэты высочайшей высоты. Провидец — тот, кто видит настоящее, прошлое и будущее одновременно.

 

У поэзии есть три очень особых имени: ум вдохновения, сердце устремления и жизнь красоты.

 

Бог хотел, чтобы у Него был Его собственный очень, очень особенный сад. Он попросил Своего сына-поэта быть садовником. Он также попросил садовника сделать сад настолько красивым, насколько это возможно, и, в то же время, насколько возможно маленьким.

 

Поэт-садовник преданно спросил Бога, есть ли какая-то эзотерическая цель в том, чтобы сад был меньше самого маленького и красивым, еще более красивым, самым красивым.

 

Бог сказал Своему только что назначенному поэту-садовнику: «Что такое поэзия, если не Моя истинная Красота? Разве ты не помнишь бессмертное высказывание Моего английского сына-поэта Китса: «Предмет красоты — это радость навеки?» Красота и Бесконечность неделимы. Я хочу раскрыть Бесконечность, которой Я являюсь, через конечное, которым Я в равной мере тоже являюсь. Поэтому Я прошу тебя вырастить для Меня сад непостижимой красоты и непревзойденной красоты».

 

Затем Бог сказал Своему поэту-садовнику: «Как только Я буду удовлетворен тем, как ты выполнишь свое задание, Я поручу тебе другое задание. Ты будешь единственным флейтистом в Моем саду. Любящие Красоту Бесконечности будут съезжаться в наш сад со всех сторон света и упиваться его красотой».

 

Различие между писателем и поэтом таково:

 

Писатель — это марширующий. Он шагает и шагает по Дороге Вечности, чтобы прибыть к Цели Бесконечности.

 

Поэт — это певец. Он поет и поет на Дороге Вечности, чтобы прибыть к Цели Бесконечности.

 

У писателя громоподобные ноги.

У поэта ноги подобны молнии.

Прибыв к месту назначения, писатель провозглашает:

«Я стал».

Прибыв к тому же месту назначения, поэт шепчет:

«Я вечно есть».

 

Я пишу прозу и поэзию более полувека. Я радостно и с гордостью плыву в лодке Коулриджа:

 

Я хочу, чтобы наши умные поэты помнили… Проза — это слова в своем в лучшем порядке. Поэзия — лучшие слова в лучшем порядке.

 

Просветляющим является комментарий Рабиндраната Тагора, великого поэта Индии, получившего в 1913 году Нобелевскую премию по литературе. Он пишет:

 

Удивительно, почему написание многих страниц прозы не дает такой радости, как сочинение единственного стихотворения. В стихотворении эмоции приобретают такое совершенство формы, что их можно буквально потрогать руками. Тогда как проза подобна полному мешку плохо упакованных вещей, который невозможно поднять.

 

Поэзию я читаю, чтобы облегчить свой ум и просветлить свое сердце.

 

Поэзию я читаю, чтобы подсластить свой горький ум. Поэзию я читаю, чтобы заменить печали своего сердца экстазом своей души.

 

Поэзию я читаю, чтобы преобразовать джунгли своего человеческого ума в сад своего божественного сердца.

 

Поэзию я читаю, чтобы измерить глубину своих внутренних миров и взойти в свои высшие миры.

 

Поэзию я читаю, чтобы видеть и чувствовать Красоту Божественности в сердце человечества.

 

Поэзию я читаю, чтобы наблюдать за игрой в прятки мучительных слез моего сердца и цветущих улыбок моей души.

 

Поэзия учит мое сердце бесконечно большему, чем она проповедует моему уму.

 

Древняя поэзия тосковала по внутренней свободе. Современная поэзия жаждет внешней свободы.

 

Поскольку, по мнению многих, я современный поэт, я не знаю, как мне избежать бесспорного замечания Гёте о современных поэтах: «Современные поэты подмешивают слишком много воды в свои чернила».

 

Древняя поэзия уделяла больше внимания Непознаваемому, чем познаваемому. Современная поэзия максимизирует силу познаваемого и позволяет Непознаваемому оставаться чужим, совершенно чужим.

 

Древняя лодка-поэзия довольно часто была перегружена пассажирами-читателями поэзии. В современной лодке-поэзии довольно часто совсем нет пассажиров-читателей поэзии.

 

А как те, кто совсем не являются любителями поэзии, нет, даже не читателями поэзии? Они совершенно не интересуются ни древней поэзией, ни современной поэзией. Дорогие слушатели, с разрешения ваших душ я так же взываю к утверждению Антони Хоупа Хоукинса:

 

Как жаль, что вы не читаете иногда немного поэзии. Ваше неведение стесняет мою беседу.

 

Древняя поэзия любила плавать в море слез. Современная поэзия любит скользить по волнам океана смеха.

 

Поэзия говорит миру: «О мир, я — цветок. Оцени мою красоту, если желаешь. Но не ожидай от меня ничего больше, кроме моей красоты и моего аромата. Если ты будешь ожидать что-то еще, ты обречешь себя на разочарование».

 

Поэзия говорит миру: «О мир, я могу научить тебя улыбаться даже тогда, когда ты плачешь».

 

У меня также есть своя собственная древняя поэзия и современная поэзия. Моя древняя поэзия воплотила мой внутренний зов:

 

Море Покоя, Радости и Света

За пределами достижимого я знаю.

Сотрясаемая штормом, рыдающая ночь во мне

Ищет место, чтоб бушевать и течь.

 

Моя современная поэзия открывает мою внутреннюю улыбку:

 

Я лечу и лечу

На крыльях Бессмертия

В Небе Бесконечности.

 

Когда я отправился в свое путешествие в поэзии, мои внутренние переживания и осознания непроизвольно выразили себя посредством аспекта могущества:

 

Ни разума, ни формы — я только есть;

Остановилось все: и воля, и мышленье.

Прощальный взмах Природы танца,

Я — Тот, Кого искал.

 

* * *

 

Высоты все подвластны духу моему,

Безмолвен в сердце Солнца я.

Ничто не променяю я на время и дела,

Завершена моя вселенская игра.

 

Когда я продолжил мое путешествие в поэзии, мои внутренние переживания и осознания непроизвольно выразили себя посредством аспектов смирения и преданности:

 

Мой Господь,

Твоя Любовь поймала в ловушку мои глаза,

Мое сердце, мою жизнь и всего меня.

Позволишь ли ты мне поймать в ловушку

Освященную пыль Твоих Стоп?

 

За время моего путешествия-поэзии, древо моей поэзии пустило разные ветви: философию, молитву, религию, духовность, мою любовь к красоте Природы, мою любовь к словотворчеству, которое английский язык снисходительно позволяет мне пробовать, и мою постоянную любовь к этому нашему миру, заботу о нем и надежду на него.

 

Когда патриотизм захватывает мой ум, я пою:

 

Я нежно люблю мою Индию

И ее вековое безмолвие-покой.

 

Когда интернационализм обнимает мое сердце, я возношу свою бессонную и неустанную молитву-песню Богу:

 

Мой Господь, даруй же мне способность

Осушить каждую слезу

Каждого сердца.

 

Куда бы я ни шел, красота Природы проникает в меня и питает меня изобилием вдохновения:

 

Небо зовет меня.

Ветер зовет меня.

Луна и звезды зовут меня.

Зеленые и густые рощи зовут меня.

Танец фонтана зовет меня.

Улыбки зовут меня, слезы зовут меня.

Чуть слышная мелодия зовет меня.

Утро, полдень и вечер зовут меня.

 

Каждый ищет товарища по игре.

Каждый зовет меня: «Приди. Приди!»

Один голос, один звук повсюду вокруг.

Увы, Лодка Времени продолжает плыть.

 

Именно Гораций предложил нам следующее просветляющее определение поэтов: «Поэты — первые учители рода людского». Позвольте мне добавить:

 

Поэты — первые любящие Красоту Бога

В Природе-Творении Бога.

 

Поэзия — это не то, что следует понимать.

Поэзия — даже не то, что следует чувствовать.

Поэзия — это то, что открывает универсальную Реальность человека.

Поэзия — то, что раскрывает трансцендентальную Божественность человека.

 

Для меня высокая честь выступать перед вами в этом величественном зале, посвященном Теодору Рётке, уважаемому американскому поэту, который был любимым профессором и поэтом этого университета. По моему смиренному мнению, Теодор Рётке был поистине любящим Красоту-Бога в Боге-Творении. Я хотел бы закончить свое сегодняшнее выступление, призвав присутствие его яркой души-просветления стихотворением «Свет становится ярче», которое прославляет приход Весны одновременно в природу и ум:

 

… вскоре ветвь, часть сокрытой сцены,

Ум-листва, столь долго туго свернутый,

Превратит свою собственную суть в зелень,

И молодая поросль разрастется

в нашем внутреннем мире.

 

Высокочтимый заведующий кафедрой Шоун Вонг, с нежностью уважаемый профессор Чарльз Джонсон, ваш университет уникален своим девизом: «Lux Sit — Да будет Свет». Ваша любовь к свету, свету души и свету ума, беспримерна. Сегодня вы чествуете меня с добротой, состраданием и благословением наградой «Свет Азии». В экстазе безмолвной тайны я сею семена слез благодарности и улыбок благодарности моего сердца в саду ваших сердец беспримерной красоты.

 

(Шри Чинмой был удостоен награды «Свет Азии», которую вручил ему профессор Шоун Вонг, заведующий кафедрой английского языка Университета Вашингтона.)

ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

(Краткий обзор)

 

 Международный Университет Флориды, Майями, Флориды, США

Вертгейм Центр исполнительского искусства

26 мая 1998

 

Философия ума говорит:

У Бога, возможно, есть.

Философия сердца говорит:

Бог, конечно, есть.

Философия жизни говорит:

Бог является как искателем,

так и Источником.

 

Когда я иду за пределы философии ума, я восклицаю:

 

Ни разума, ни формы — я только есть;

Остановилось все: и воля, и мышленье.

Прощальный взмах Природы танца,

Я — Тот, Кого искал.

 

* * *

 

Высоты все подвластны духу моему,

Безмолвен в сердце Солнца я.

Ничто не променяю я на время и дела,

Завершена моя вселенская игра.

 

Когда я иду за пределы философии сердца, я шепчу:

 

Сладостен мой Господь.

Его я осознал как Вечную Истину.

Сладостнее мой Господь.

Его я осознал как единственного Действующего.

Сладостнее всего мой Господь.

Его я осознал как Всевышнего Наслаждающегося.

 

Когда я иду за пределы философии жизни, я обещаю:

 

Никогда не встретить больше:

Вчерашний свой лик,

Падения миг,

Никогда не встретить больше.

 

Никогда не встретить больше:

Смерти объятий,

Сатаны Дыхания,

Никогда не встретить больше.

 

Никогда не встретить больше:

Чинмоя неудачника,

Невежду полнейшего,

Никогда не встретить больше.

 

Безжалостные критики философии говорят, что философия решительно никуда не ведет. Те же критики говорят, что философия — это долгожительство абсурда. Они также осмеливаются говорить, что победитель есть во всем, но когда сражаются два философа, тогда нет ни победителя, ни побежденного. В этой связи я хочу сослаться на противоположные взгляды двух бессмертных, каждого в своей области. Бетховен, наделенный величайшим авторитетом в музыкальном мире, говорит:

 

Музыка — это более высокое откровение,

чем философия.

 

К счастью, есть Мильтон, бессмертный эпический поэт, отрицающий это очернение философии. Мильтон пишет:

 

Сколь чарующа божественная философия!

Не грубая и придирчивая, как полагают скучные глупцы,

А музыкальная, как лютня Аполлона.

 

Из двоих я непременно отдаю свой голос за Мильтона и ставлю философию на тот же уровень, что и музыку, по ее способности раскрывать и проявлять Божественное здесь, на земле.

 

Для меня философия — это ум-очищение. Философия — сердце-заверенние. Философия — жизнь-превосхождение.

 

Философия моего ума говорит: «Я сомневаюсь».

Философия моего сердца говорит: «Я надеюсь».

Философия моей жизни говорит: «Я потерян».

Философия моей души говорит: «Я обещаю».

Философия моего Господа говорит: «Все свершено».

 

В мае 1892 года великий немецкий ученый Макс Мюллер прочитал курс лекций в Университете Кембриджа. Первая была озаглавлена «Чему может научить нас Индия?» Профессор Мюллер высказался очень мощно и кратко, говоря:

 

Если бы меня спросили, под каким небом человеческий ум наиболее полно развил некоторые из своих самых изысканных дарований, глубже всего размышлял над величайшими проблемами жизни и нашел решение некоторых из них, которые вполне заслуживают внимания тех, кто изучал Платона и Канта, — я бы указал на Индию.

 

И если бы я спросил самого себя, из какой литературы мы, здесь, в Европе, взращенные почти исключительно на идеях греков и римлян и одной семитской расы, евреев, можем извлечь ту коррективу, в которой более всего нуждаемся, чтобы сделать свою внутреннюю жизнь более совершенной, более всесторонней, более универсальной, по-настоящему более человечной, построить жизнь не только ради этой жизни, а жизнь преображенную и вечную, — я бы снова указал на Индию.

 

Когда Макс Мюллер решился на изучение древних писаний Индии, Вед, на языке оригинала — санскрите, он открыл истинное богатство смысла в словах Гамлета: «На Небесах и на земле, Горацио, гораздо больше всего, о чем ты мечтаешь в своей философии».

 

С вашего любезного разрешения, я хочу позаимствовать страницу из книги жизни профессора Мюллера и спросить: «Чему может научить нас индийская философия?»

 

Индийская философия не подпишется под философией спасения от греха. Индийская философия подпишется под философией освобождения от невежества-ночи. Она предлагает человечеству несравненную молитву:

 

Веди меня от нереального к Реальному.

Веди меня от тьмы к Свету.

Веди меня от смерти к Бессмертию.

 

Такая философия является не предположением о Боге, а одухотворенным зовом к Богу, основанном на интуитивной уверенности Существования Бога. Следовательно, мы никогда не сможем применить к ней критику Китса, что «Философия подрезает крылья ангелу». Действительно, философия Индии наиболее тесно связана с философией греков. Именно Сократ заявлял: «Не прошедшая испытание жизнь недостойна того, чтобы ею жить», и именно Платон сказал: «Истинные философы — любящие видение Истины».

 

Чтобы понять индийскую философию, мы должны сначала осознать, что она основана на Духе и Материи. Дух исполняет роль инволюции. Материя исполняет роль эволюции. Дух — погружение внутрь. Материя — полет ввысь.

 

Бог имеет привычку повторять Себя, чтобы никто не остался необученным Его Философии. В Индии эта божественная философия воплощалась и выражалась из века в век ее духовными Учителями и Аватарами, или прямыми нисхождениями Бога. Философия первого Аватара Индии Шри Рамачандры такова:

 

Послушание и жертва.

 

Философия Шри Кришны:

 

Оставь все религии.

«Найди приют во мне».

«Я освобожу тебя».

«Будь только инструментом».

«У тебя есть право на действие, но не на плоды его».

 

Философия Господа Будды:

 

Сострадание и прощение.

 

Философия Шри Чайтаньи:

 

Люби безоговорочно.

У каждого есть право заслужить любовь.

 

Философия несравненного индийского философа Шри Шанкарачарьи:

 

Нети, нети. Ни это, ни то.

Мир — это иллюзия.

 

Философия Шри Рамакришны:

 

Синтез всех религий.

Будь сердцем ребенка, Бог сразу же

будет полностью твоим.

 

Философия Свами Вивекананды:

 

Будь храбрым.

Обладай несокрушимой силой воли.

«Душа не может быть завоевана слабым».

 

Философия Шри Ауробиндо:

 

Принятие жизни.

Интегральная Йога.

«Судьба может быть изменена неизменной Волей».

«Мы — сыновья Бога и должны быть такими,

как Он Сам».

 

Философия Рамана Махарши:

 

«Кто я? Кто я?»

 

Поскольку я сын Матери Индии, у меня тоже есть своя собственная философия. Моя философия такова:

 

Любовь, преданность и отречение.

Люби Всевышнего в человечестве.

Посвяти себя Всевышнему в человечестве.

Отрекись от себя перед Всевышним в человечестве.

 

Каждый философ-мудрец высочайшего порядка осознает Истину по-своему. Каждый создает путь, по которому другие могут следовать, чтобы достичь Предназначения, Золотого Берега Запредельного. Но сама Истина не меняется. Вот почему мы говорим, что у индийской философии, индийской религии и индийской духовности — один и тот же источник.

 

Satyameva jayate

Торжествует только Истина.

 

(Во время посещения Университета Шри Чинмою было присвоено почетное звание «Дерево Служения-Покоя Индии». Доктор Натан Кац, заведующий кафедрой Религиозных исследований вручил Шри Чинмою специальный знак отличия от имени Университета.)