Вторая половина 80-х годов — период становления и Чехова-драматурга. тема «лишнего человека».

Проблема справедливости — исконная в творчестве Чехова. Новое обращение к той же теме было возвращением к самому себе, но на новом витке спирали, на более высоком уровне.

Потрясающее по силе художественное решение конфликта находит Чехов в гениальной повести «Палата № 6». Именно жестокая правда жизни разрешает здесь сложные философские споры. В произведениях Чехова конца XIX — начала XX в. перед нами разворачивается широчайшая панорама русской жизни в городе и деревне. Безмерна в царской России обездоленность мужиков. Чехов рисует это в повестях «Моя жизнь», «Мужики», «Новая дача», «В овраге» и др. существеннейшая черта всего творчества Чехова: уделом его героев, особенно тех, кому он явно сочувствует, является осознание уродств жизненного строя. Так складывается в чеховском творчестве картина конфликта самых широких демократических кругов с глубинными основами господствующих социальных отношений.

Мечты об изменении жизни в произведениях Чехова к концу 90-х годов начинают звучать все более уверенно. Об иной — простой человеческой жизни мечтает накануне своей смерти архиерей, новую жизнь предчувствует Королев, как и многие другие герои Чехова. Высшим проявлением этих чаяний стали предсмертные произведения — рассказ «Невеста» и пьеса «Вишневый сад». В этих произведениях уже не только мечтают о будущем счастье, но уже сегодня живут для этого будущего (Петя Трофимов, Саша) или решительно перестраивают свою жизнь во имя тех же целей (Надя в рассказе «Невеста»).

Вклад Чехова в развитие мировой литературы объясняется не только его обращением к глобальным проблемам человеческого бытия, но и тем, что проблемы эти были отлиты у него в удивительно выразительную, емкую и впечатляющую художественную форму. Над совершенствованием ее он работал до конца своих дней.

В итоге сложились чеховские принципы художественного повествования, которое отличалось не только краткостью, простотой, музыкальностью и живописностью, но и исключительной эмоциональной и смысловой емкостью, равной которой до него мировая литература не знала. Выдающуюся роль Чехова в обогащении русской и мировой прозы отметил и высоко оценил Лев Толстой. Он считал, что Чехову удалось создать «новые, совершенно новые... для всего мира формы писания...».

Общее творческое развитие Чехова, означавшее все более глубокое постижение писателем социальных противоречий действительности и духовного мира человека, проявилось и в его драматическом творчестве.

Новаторство драматургии Чехова.

К драматургии Чехов обратился очень рано. В юности он напишет пьесу без названия, ровесницу его первых прозаических опытов. Это огромнейшее произведение, которое в театрах играют в два дня получило название «Платонов» или «Безотцовщина».

· «Иванов» о недуге целого поколения, о разочарованности и безверии.

· «Леший» О болезнях современности Чехов говорит и в пьесе (1889).

Современная Чехову публика не приняла многих его пьес. Они были непохожи на традиционную драматургию рубежа веков. Эти пьесы не были слабыми, так как позднее с блеском вошли в репертуар многих театров. Они не были заумными или примитивными. Их не приняли в силу того, что они просто отличались своей необычностью, непривычностью.

Чехов очень много задумывался о путях театра с самого начала своей литературной деятельности. Его волновали судьба театра, судьба актера, проблемы режиссуры, и, конечно, вопрос о создании нового репертуара.

Чеховская драматургия открыла новую эпоху в истории мирового театра. Поставив на сценах Москвы и Петербурга несколько водевилей, «Иванова», Чехов ясно понял, насколько устарел традиционный театр со своими мизансценами, условными штампами актерской игры и старомодной режиссурой. Новый театр представлялся Чехову театром злободневных проблем, без отступлений в историю и колоритную старину.

Сам автор нередко называл свои пьесы «странными». «Я хотел соригинальничать, – полушутя, полувсерьез писал он, закончив пьесу «Иванов», – не вывел ни одного злодея, ни одного ангела… никого не обвинил, никого не оправдал…».

 «Чайка».

· пьеса вопросов, а не ответов.

· запутаны отношения между людьми, любовные коллизии остаются неразрешенными, человеческие характеры противоречивы.

Фабулу можно свести к фразе, записанной в блокнот, одним из центральных персонажей пьесы известным литератором Тригориным, который увидел рядом с юной Ниной Заречной, еще одной героиней, убитую чайку: «На берегу озера… живет молодая девушка, такая, как вы… и счастлива, и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее…».

В дальнейшем действительно Нина Заречная влюбилась в самого Тригорина, бежала из дому, сошлась с ним, а он вскоре бросил ее. Однако за рамками «сюжета для небольшого рассказа» остаются «скрытые драмы и трагедии в каждой фигуре» (Немирович-Данченко) – метания и гибель начинающего писателя Треплева, безнадежная любовь к нему Маши, унылое существование ее мужа, учителя Медведенко. Сама «чайка» Нина Заречная, хотя и изранена обманувшей любовью, смертью ребенка, неудачами на сцене, не сломлена и верит, что станет «большой актрисой».

В этой пьесе появляются новаторские черты. Появляются символические образы, в лирических местах речь персонажей начинает звучать как стихотворение в прозе, казалось бы, нейтральные реплики вдруг приобретают особые, небытовые интонации.

Все эти новаторские черты «Чайки» были поняты не сразу, и на первом представлении в Александринском театре в Петербурге (1896) пьеса провалилась. Лишь МХАТу удалось дать жизнь чеховской «Чайке». Ее премьера на сцене этого театра стала триумфом Чехова-драматурга (1898).

«Дяди Вани»и «Трех сестер» – трагедия неизменности. Перемены в жизни людей происходят, но общий характер жизни не меняется. Люди делают свои дела, влюбляются, переживают страдания ревности, печаль неразделенной любви, крах надежд, а жизнь течет в тех же берегах. Иногда разгораются ссоры, даже звучат выстрелы, но и это не события, а только случаи, ничего не меняющие в общем ходе жизни.

· «Дядя Ваня».

В драме «Дядя Ваня», переделанной Чеховым в середине 90-х гг. из малоудачной комедии «Леший» (1890 г.) конфликт зреет между обитателями усадьбы профессора Серебрякова. Сдерживаемые чувства выливаются наружу, когда управляющий имением Иван Петрович Войницкий обрушивается с обвинениями против своего былого кумира – бездарного и самовлюбленного Серебрякова. После натужного, неискреннего примирения, казалось бы, все возвращается на круги своя. На самом же деле что-то навсегда сломлено в жизни героев. Лишен прежних иллюзий Дядя Ваня. Утратила надежду на любовь доктора Астрова племянница Войницкого Соня.

Но в заключительном монологе пьесы в устах Сони все же звучит трогательная надежда, вера в милосердие и справедливость: «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах…»

Одно из важных отличий «Дяди Вани» и «Трех сестер» от «Чайки» заключается в том, что неизменность жизни порождает у героев этих пьес не только тягостную скуку и печаль, но и предчувствие, а иногда даже уверенность, что жизнь непременно должна измениться. Герои этих пьес много думают, говорят и спорят об этом, особенно в «Трех сестрах».

· «Три сестры».