Глава IV. Пасмурно в раю

Первый месяц на Шелтере тянулся бесконечно, но закончился быстро: почти медовый, с хмельной истомой и мучительными ожиданиями Дженсена с работы. В пять утра тот уезжал и возвращался только к восьми вечера; пятнадцать часов без него текли так медленно, что казалось, будто минутные стрелки не двигаются, а время застывает каплей смолы: ни дохнуть, ни пошевелиться — полный ступор. Из которого, надо признать, замечательно выводила Тереса. Джаред близко познакомился с ней через три дня после того, как перебрался на остров. Дженсен уехал на работу, а он задремал, смакуя прошедшую ночь. И сквозь сон услышал возмущенный голос:

— Эй, мальчишка, это комната Дженсена. Твоя в том конце дома, что ты здесь делаешь? Ну-ка вставай и топай к себе.

— Нет, я сплю здесь. Уже третью ночь. Дженсен не против.

Спать Тереса ему не дала, прогнала вон со словами: «Набрался, ничего не соображает». И стала приезжать каждый день, не доверяя ему дом. Следила за каждым шагом. Будто он собирался обчистить Дженсена до нитки.

Джареда еще никогда не принимали за вора.

Он пробовал просыпаться раньше или не ложиться совсем, но Тереса не одаривала его и тенью улыбки, видимо, решив, что он пытается подлизаться.

Да он и пытался. Это преступление?

Джаред старался не пересекаться с ней: шатался по округе, валялся на пирсе с книжкой, зависал в спортзале, проскальзывая наверх, в душ, едва она заканчивала со спальнями. На первый этаж он спускался, только когда Тереса уезжала, а ровер Дженсена заруливал к дому. Но даже считанных минут за день под ее неодобрительным взглядом хватало сполна.  

Ел он одни бутерброды, наскоро слепленные, пока Тереса была занята вдали от кухни; с ней рядом кусок в горло не лез. Но она как будто не замечала, что Джаред не притрагивается к ее готовке, не замечал и Дженсен, что обед каждый раз ожидает его нетронутым.

Самое обидное заключалось в том, что Тереса — красивая, как танцовщица фламенко, и строгая, как школьная учительница — по-прежнему нравилась Джареду. Вот только Джаред ее раздражал. Зато к Дженсену она относилась лучше, чем любящая мать к хорошему сыну. Взгляд ее смягчался, а улыбка превращала лицо в почти неземной лик — такие Джаред видел только на лекциях по истории искусства в колледже, когда Свенсон включал проектор и рассказывал про мадридскую школу живописи. И прощалось Дженсену все, даже обман.

Про обман выяснилось случайно: Тереса, в очередной раз выставляя Джареда из спальни, пробормотала по-испански: «Непутевый, совсем голова не работает из-за наркотиков. Сидит за компьютером всю ночь, а потом падает в чужую постель».

— Голова не работает из-за наркотиков? — тупо повторил Джаред по-английски.

— Мало ли, что ты бросил. Не надо было и начинать. Прячешься здесь теперь, слоняешься без дела. Подумал о своих родителях? А каково им было Дженсена просить? Он слишком добр к…

— Родителях?

Тереса одарила его таким взглядом, что Джаред немедленно все понял:

— Это вам Дженсен сказал?

Тереса смутилась и в первый раз дрогнула. Ей не приходило в голову, что Дженсен может соврать.

— Возможно, я что-то не так поняла.

Эту обиду пришлось проглотить — Дженсен только плечами пожал, когда Джаред вечером спросил: «Какого черта? Наркотики? Родители?» Бросил что-то о необходимости предупредить сплетни и перевел разговор на другую тему. Джаред не понял, чем сплетни про скрывающегося в доме наркомана лучше сплетен о живущем там же любовнике — тем более, что своих пристрастий Дженсен, вроде бы, не скрывал. Но Дженсен умел так оборвать вопрос, что задавать его по новой желания не возникало.

Джареду было даже интересно, что Тереса подумает, когда застукает их. Что Дженсен пустился во все тяжкие и предал доверие гипотетических друзей — Джаредовых родителей? Или что Джаред совратил его, чистого и правильного?

Тереса застукала их во вторую субботу утром. Они не обратили внимания на шум подъехавшего мини-вэна, потому что Дженсен сидел на краю бассейна, а Джаред из бассейна отсасывал ему.

— Простите. — Тереса попятилась к машине и, не говоря больше ни слова, уехала.

Джаред рассмеялся:

— Теперь ты ей скажешь, что я тебя соблазнил.

— Именно.

Но Дженсену и говорить ничего не пришлось, Тереса сама все себе объяснила. И явно не в пользу Джареда.

— Мне кажется, — посетовал однажды Джаред Дженсену, — она считает, что наша греховная связь — лучший выход для меня, и что ты сделаешь из меня человека, при ее участии. И осуждает, что я долго сплю.

— Она права, — Дженсен пожал плечами. — А ты вставай пораньше и занимайся своими делами.

Вставай пораньше и занимайся своими делами. Хорошо сказано — лучше не придумаешь! А Дженсен поинтересовался, есть ли у Джареда какие-нибудь дела на Шелтере? В Гринвич-Виллидж Джареду скучать не приходилось: он плыл в потоке людей и событий, случайных подработок и клубных вечеринок. А здесь жил только вечерами.

Но обижаться на Дженсена не получалось. Тот мог сказать, как отрезать, и тут же компенсировать слова теплым взглядом или медленной лаской, ведя ладонью вдоль позвоночника, забираясь кончиками пальцев под ремень. Мог щелкнуть по носу, долго и с удовольствием копаться в лохмах, массируя голову — так, что Джаред чуть ли не в кольцо сворачивался вокруг него.

Тереса продолжала делать вид, что Джаред — сын знакомых Дженсена, но из кровати больше не гоняла и стала давать спать до обеда: каждый раз, выждав минуту после полудня, заходила в спальню и распахивала шторы. Джаред просыпался и натыкался на темный осуждающий взгляд.

Да, он снова лег спать поздно. Да, на нем ничего нет, а простынь сбилась в ногах. Да, он не работает и не учится. Да, он задаром ест и живет.

Бесхитростный диалог с небольшими вариациями — менялось только обеденное блюдо — повторялся день за днем. Повторился и сегодня:

— Буэнос диас, Тереса.

— Добрый день, Джаред, а не доброе утро. Будешь завтракать? Телячье жаркое скоро дойдет.

— Тогда уж обедать. Грациас. Я еще не проголодался.

— Перестань, я не люблю твой испанский.

Тереса вышла из спальни и плотно прикрыла за собой дверь.

— Ты и меня не любишь, — удрученно пробормотал ей вслед Джаред.

Пробуждение оказалось хреновее некуда: Дженсен последнюю неделю приезжал все позже и позже, а вчера впервые пропал на своей чертовой работе и не вернулся домой. Предупредить и не подумал, на звонки и сообщения не отвечал. Джаред ждал его до шести утра, до первого парома, но зря. 

— Ты не погуляешь где-нибудь несколько часов? — с напором спросила Тереса, едва Джаред спустился. — Придут рабочие из «Чистого дома», для генеральной уборки.

Ничего обидного она не сказала, а Джаред не решился спросить, не нужна ли его помощь — от безделья он готов был заменить мойщика окон или чистильщика бассейна. Но его явно выставляли из дома, задавая направление:

— Вон в той стороне, если не поленишься, как обычно, и дойдешь — заповедник Машомак. Иди строго по тропинке, не мусори, ничего не трогай и не ходи, где не положено — не хватало только принести в дом клещей и заразить Дженсена.

Джаред проглотил и это.

— Заправь штанины в носки, да-да, красоваться голышом будешь тут, а в заповедник нужно обуть ботинки и надеть носки.

Ботинок у Джареда не водилось, зато нашлись в не разобранной после переезда коробке синие конверсы и белые носки. Заправлять джинсы он наотрез отказался, но согласился надеть что-нибудь с длинным рукавом. Увидев его рубашку, Тереса цокнула языком и принесла ему старый пуловер Дженсена, цвета запыленного бутылочного стекла.

Четыре мили Джаред брел, постоянно доставая телефон и разочарованно убирая его в карман: сообщения шли потоком — от кого угодно, но только не от Дженсена. Вход в заповедник Джаред пропустил, не заметив, как дорога превратилась в тропу, а кроны сомкнулись над головой. Тишина наполнилась звуками: птичьим гомоном, звонким стрекотанием насекомых, хлопаньем крыльев и шумом прибоя. И все перекрывал тоненький и пронзительный «фьюить». Джаред пошел на свист напрямик, путаясь в осоке, и выбрался на заросший берег.

Здоровенная — размахом крыльев почти с размах рук у него самого — черно-белая птица пикировала на воду, выставив впечатляющие когти. Джаред выхватил телефон — сфотографировать, как она схватит рыбу, но нажать на кнопку не успел.

— Нарушаем? — спросил незнакомый голос. — Охота скопы — достойная цель, но до берега ты шел не по тропе.

Джаред повернулся, пропуская все самое интересное — судя по плеску и клекоту сзади — и увидел рейнджера.

 

***

— Ваш кофе, — Элис поставила на угол стола бумажный стаканчик. День начался рано: с рассветом солнца Дженсен сошел с трапа самолета из Бостона, заскочил в квартиру принять душ и сменить рубашку — и, оказавшись в офисе раньше своих секретарей, успел просмотреть вчерашнюю почту.

— Оперативное совещание начнется через десять минут. Джулия ждет вас в первой переговорной. Филадельфия уже на связи.

— Спасибо.

Дженсен улыбнулся, прежде чем забрать кофе. Оперативное совещание, как обычно по пятницам, начиналось ровно в девять ноль-ноль.

Дженсен спустился на первый этаж, где в атриуме, отгороженном от вестибюля непроницаемой стеной и тяжелыми массивными дверями, оборудовали зал совещаний и переговоров — сотрудники коротко называли его переговорной номер один. Посреди просторной комнаты стоял длинный овальный стол из темного дерева, вокруг него — кожаные кресла; несмотря на низкие спинки, сидеть в них было удобно даже во время многочасовых переговоров. Одно из кресел занимала Джулия в твидовом синем костюме: кондиционер морозил воздух так, что даже Дженсену стало не жарко. Перед Джулией на столе лежал блокнот с ручкой и стояло оборудование для связи: ноутбук и микрофон. На плазменную панель транслировался кабинет Кита в Филадельфии. Грэг — управляющий строительством — придвинулся ближе всех к камере, положив ногу на ногу. Лицо его, как всегда, лоснилось, но отталкивающим не выглядело, напротив, казалось, что Грэг сейчас подмигнет и расплывется в улыбке. Его не портил даже невыносимо красный галстук и расстегнутый воротничок. Ричард — главный инженер, седой и поджарый, в безукоризненном костюме, чинно сидел справа от Грэга. Майкл — менеджер по снабжению, шустрый итальянец в просторной тройке на размер больше, чем требовалось, отчаянно жестикулируя, что-то рассказывал сдержанно улыбающемуся Киту — звук они отключили, пока не началось совещание.

У Джулии на микрофоне тоже горела красная лампочка вместо зеленой: их могли видеть, но не слышать.

— Кларк задерживается на пять минут, уже подъезжает к парковке, — сообщила Джулия. — Попал в пробку.

— Хорошо.

У Дженсена было время допить кофе, пока финансовый директор парковался.

Давно он не собирался на работу в квартире, когда можно встать в семь утра, спуститься в бассейн, побегать на дорожке, принять душ и одеться, никуда не торопясь, и пешком дойти до офиса, по дороге заглянув в кофейню. На острове Дженсен поднимался в пять, оставляя Джареда в постели, и три часа сидел за рулем. Учитывая, что рано уснуть с Джаредом не получалось, Дженсен уже не помнил, когда в последний раз высыпался. Не пора ли ему нанять водителя? Хоть поработать можно будет по дороге.

— Простите за опоздание. Дженсен, Джулия, доброе утро.

Кларк с распечаткой в руках, расстегнув пуговицу на пиджаке, присел за стол поодаль.

— Можно начинать? — уточнила Джулия и, получив кивки, нажала на кнопку микрофона. — Еще раз доброе утро, джентльмены.

Кит потянулся к своей кнопке, Джулия к блокноту, составлять протокол, — совещание вел Дженсен.

— Доброе утро, Джулия. Дженсен, Кларк. Рады всех видеть. Как дела?

— Хорошо, Кит. Пройдемся по протоколу прошлой встречи?

— Не возражаю.

— Ричард, какое отставание от графика?

Тот не спешил отвечать на вопрос, листая ежедневник; Дженсен давно подозревал, что инженер безотчетно пытается досадить ему, считая неприлично молодым выскочкой, но терпеливо ждал. Первым не выдержал Грэг:

— Что ты там копаешься, Дик? Мы должны были уже полным ходом начать возведение стен и перекрытий. А мы только-только заложили фундаменты и прокладываем коммуникации. Отставание у нас…

— Три недели, — бесцветным голосом произнес Ричард.

— В прошлый четверг, — Дженсен сверился с протоколом, — мы отставали от графика на десять дней. Что случилось?

— Случился город, Дженсен, — вмешался Грэг. — Еще четыре — четыре! — комиссии. От нас на каждый чих требуют бумагу, мы не можем в срок даже провести коммуникации. Ты думаешь, мы плохо работаем? Мы вообще не работаем, потому что без разрешения работать бессмысленно.

— Кит, чем муниципалитет обосновывает свои проверки?

— Им пришла жалоба, что мы используем слишком дешевые материалы. Пытаемся сэкономить на жилье, что может привести к его разрушению и гибели людей. Так как мы выбили льготы на налогообложение, город проверяет все. Они не говорят «нельзя», но затягивают сроки.

— И тем временем стройка дорожает. Еще месяц и продавать эти квартиры дешево будет невыгодно, — вступил в разговор Кларк, быстро листая свою распечатку. — Отставание на три недели приводит к увеличению себестоимости на три процента. Еще полмесяца простоя нам обойдется в десять процентов.

— Почему такой нелинейный рост, Кларк?

Но вместо него откликнулся Майк:

— Везти материалы некуда, мы их храним у поставщиков, и натекает кругленькая сумма.

— Грэг, на нашей территории есть склад? Мы купили землю у обанкротившегося завода, складскую землю.

— Мы все снесли, кроме…

Ричард поморщился и холодно произнес:

— Есть один ангар, но его крыша в аварийном состоянии.

Дженсен хлопнул ладонью по столу:

— Грэг, пока вас проверяют, все бригады переведи на ремонт ангара.

— Сначала нужно проверить его состояние, составить техническую документацию, провести закупку нужных материалов, — казалось, Ричард никогда не закончит перечислять.

— Документацию — потом. Оценку сегодня и сразу набросайте смету, Майк все быстро организует. Выйдет дешевле, чем платить за хранение.

— Не уверен, — покачал головой Ричард.

— Правильно, — расцвел Грэг, — я давно предлагал его починить и все хранить самим, не ждать поставок, вечно какие-нибудь накладки. Сколько денег и времени потеряли.

— Дешевле, — поддержал Дженсена и Кларк, — но в долгосрочной перспективе. Мы строим не десять домиков, мы строим сто линеек по десять квартир в каждой. Это не считая инфраструктуры. Если будут проверять каждую щель — ангар нас выручит не раз.

— Значит, сегодня вы оцениваете состояние ангара, присылаете примерный план работ и сроки. Ричард, Майк — жду от вас писем до ланча. Грэг, стройте и день, и ночь.

— Ночью запрещает работать профсоюз, — вздохнул Кит.

— Свяжись с лидером и поговори с ним. Объясни, что наш район для обычных рабочих, возможно даже в нем будут жить эти самые строители. Безопасный район, где не будет ни малолеток с ножами и пистолетами, как в центре Филадельфии, ни мафии, ни гетто. И чем быстрее мы его построим, тем дешевле будут квартиры. Им это выгодно в первую очередь. Мы со своей стороны попробуем пробить для них небольшую скидку на покупку или аренду квартир для членов профсоюза.

— Я попробую, Дженсен.

— Нет, ты это сделаешь. И сегодня дашь мне знать, что тебе ответили.

— Хорошо.

— Ричард, мы можем нагнать график, если пересмотрим планы и после проверок станем в параллель с жильем возводить инфраструктуру?

— Надо посмотреть.

— Жду тогда к следующему совещанию твоих предложений. Что-то хотел сказать, Кларк?

— Проценты, по которым надо платить за лизинг строительной техники… если мы не получим деньги из бюджета, которые покроют часть расходов...

— А если увеличить долю аренды?

— Упадет скорость окупаемости. А нам потребуются деньги уже зимой.

— Как скоро и какой кредит мы можем взять, по какой процентной ставке? Можешь подготовить для меня анализ ситуации?

— Есть еще вариант — продать наш недостроенный квартал целиком. Рынок недвижимости уж очень резко растет, может лопнуть, как мыльный пузырь. Как к продаже отнесется Коннор?

Коннор Донован, владелец материнской компании, был одним из главных застройщиков Нью-Йорка — но не Филадельфии. Поэтому и нанял Дженсена, чтобы тот пробил для него нишу в Пенсильвании. Сам он там потерпел неудачу. Вчера Дженсен летал к нему в Бостон, в гольф-клуб, сообщить про сенатора, и они долго разговаривали. Коннор в управление не вмешивался, но держал руку на пульсе. Дженсен знал, что в их проекте того интересует в первую очередь не прибыль, а возможность закрепиться в непокорившемся сразу штате. При масштабах «Донован и сын» квартал таунхаусов, даже обанкротившийся, был что укус комара. Но для Дженсена продажа земли означала крах — провал поставленной перед ним задачи.

— Никаких продаж до окончания строительства, Кларк. Что-нибудь еще? Вопросы, проблемы?

— Составить смету за день на ремонт ангара в погоне за дешевизной — нарушение всех мыслимых и немыслимых правил, — Ричард вскинул голову, глядя на Дженсена.

— Понадобятся складские работники, — быстро вмешался Грэг, не давая инженеру продолжить.

— Найми надежных людей, диверсии нам сейчас ни к чему. Надеюсь, я ясно выражаюсь, Ричард? — Дженсен смотрел прямо на инженера. — Диверсии и саботаж.

Ричард ничего не ответил, просто смерил Дженсена взглядом и отвернулся.

— Хорошо. Джулия разошлет всем протокол, до следующей пятницы.

Он поднялся, закрывая совещание.

 

***

Рейнджера звали Хилл — фамилия это, имя или прозвище, Джареду выяснить не удалось. Хиллу не хватало только ружья, чтобы стать вылитым Робертом Редфордом в фильме про охотника на львов: штормовка, заправленные в сапоги джинсы, обветренное загорелое лицо, пшеничные волосы в комплекте. Смотрел он так, что Джареду хотелось зажмуриться и очутиться как можно дальше. Такой пристрелит за сход с тропинки, не изменившись в лице.

— Это не Центральный парк, где можно валяться на газончиках. Здесь клещи. Возможно, парочка уже забралась тебе под штаны. Тебя не предупреждали про высокие ботинки? Про то, что штанины нужно заправлять?

Тереса предупреждала, конечно, но заправлять джинсы в носки? Уродство.

— Ну… — протянул Джаред.

— Все ясно, — припечатал Хилл. — Так, пошли за мной. Обработаем тебя репеллентом. По дороге познакомлю с правилами.

Оказалось, что в заповеднике охраняют скопу — ту птицу, которую Джаред хотел щелкнуть на телефон, и еще разных птичек со смешными названиями — Хилл перечислял долго, Джаред не запомнил и половины. А еще тут было полно растений на грани вымирания, из-за них и нельзя было заходить в лес. Бегать и ездить на велосипеде строго запрещалось даже по тропинкам.

Джаред все спрашивал и спрашивал, пока они шли к деревянным домикам офиса, а Хилл терпеливо и даже невозмутимо отвечал.

— Вы здесь живете?

— Когда дежурю. А вот студенты на каникулах живут постоянно. Помогают охранять территорию.

— Охранять?

— Не в том смысле. Заботиться о ней. Проводят наблюдения, работают с посетителями. Хотя нарушителей тоже отлавливают, не без того. Тот, кто бросает в кусты пустую банку из-под кока-колы — злобный нарушитель номер два. Номер три — сошедший с тропы. А номер один — тот, кто причиняет вред флоре и фауне.

— Неплохая работа.

— Хочешь подежурить? В работе есть преимущества. Можно, под надзором, конечно, посмотреть некоторые уголки заповедника, где нет троп. Понаблюдать за скопой, например.

— Правда, можно? — загорелся Джаред.

— Можно, только все-таки давай тебя сперва обработаем отравой, сделаем непривлекательным для клещей.

Репеллент вонял адски, и непривлекательным Джаред стал не только для клещей, но и для всех прочих форм жизни. Зато ему выдали кепку и серый жилет, а также перчатки, информационные листки с картой заповедника для туристов и пакет для мусора.

— Ты мне сразу понравился, — хлопнул его по плечу Хилл, когда Джаред через три часа вернулся. Он честно обошел весь маршрут, собрал немного мусора и раздал листовки. Время пролетело незаметно, Джаред был рад заняться хоть чем-нибудь, даже таким тупым — лишь бы каждую минуту не слать сообщения Дженсену и не проверять телефон.

— Приходи, когда сможешь. Завтра с утра.

— Завтра суббота, вряд ли.

Дженсен приедет на выходные — приедет же? — и Джареду будет не до заповедника.

— В понедельник? — спросил Джаред. — Я могу с понедельника по пятницу, наверное.

— Отлично. Приходи к восьми часам. Познакомлю с волонтерами.

В сторожке Хилла Джаред сдал свою экипировку, тщательно вымыл руки.

— Купи себе ботинки! Кеды промокают, — на прощанье посоветовал Хилл.

Чтобы купить ботинки, нужно попасть в Нью-Йорк. Но как он попадет в Нью-Йорк без Дженсена? И что, если они разминутся?

Джаред достал телефон — батарея почти села — но Дженсен по-прежнему не брал трубку. Выждал минут десять, набрал еще раз и ждал, пока вызов сам не завершился. Наверное, Дженсен занят и не может говорить. Ничего, перезвонит. А пока нужно привести себя в порядок и смыть дикий химический запах отрывы для клещей. И телефон поставить на зарядку.

В доме уборка шла полным ходом, но на втором этаже уже закончили. Джаред, невзирая на недовольную Тересу, юркнул наверх и, вылив три колпачка пены с запахом ментола, улегся в ванну.

Что на него нашло, когда он согласился работать добровольцем в заповеднике? Скука? То, что он уже больше месяца ничего не делает? Ха! Можно подумать, он что-то делал в Нью-Йорке. Почему тут острее ощущается собственная никчемность? Потому, что Дженсен постоянно торчит на своей работе? А Джаред, как верная женушка, ждет. И не отходит далеко от дома. Будто его привязали.

Ведь он свободный человек. Кто ему мешает дойти до парома и отправиться в Город? Добраться до Гринвич-Виллидж, до «Лавы», перетереть с друзьями.

Может, назад его подхватит Дженсен.

Да, отличная идея!

Джаред вскочил, проливая мыльную воду на только что вымытый Тересой пол. Если не дозвонится до Дженсена, напишет сообщение, что в Городе, и они могут вернуться обратно вместе.

Но планы пришлось корректировать. Когда Джаред, наконец одетый по-человечески, спустился, Тереса загородила собой входную дверь.

— Куда это ты собрался? — подозрительно спросила она.

— В Нью-Йорк.

Джаред улыбнулся и сунул руки в карманы. Но Тересу не проняло. Она поджала губы:

— Дженсен в курсе?

— Не знаю. Я послал ему сообщение. Трубку он не берет.

— У меня — возьмет.

— О! Если так, узнайте у него, пожалуйста, когда он будет дома.

— Узнаю. А ты — дуй наверх. Придумал тоже — Нью-Йорк. Снова в клуб?

— Да.

— Никаких клубов. Давай. Ужин через час.

Спорить с ней было бесполезно, поэтому Джаред послушно поднялся наверх, добавил еще две сотни из конверта — последние заработанные в «Готэме» деньги, вышел на балкон, перелез за перила, повис на руках и прыгнул вниз, на мягкую лужайку. Воровато огляделся: на него обалдело смотрел один из уборщиков. Джаред поднес палец ко рту, и уборщик кивнул. Чисто сработано. Впереди Нью-Йорк.

До причала он добрался пешком за полчаса. Еще двадцать минут ждал парома — интересно, дозвонится ли Тереса до Дженсена, и как тот отнесется к его бегству? Наверняка они посмеются над этим вечером.

До «Лавы» Джаред добрался через три с половиной часа; что общественный транспорт, что машина — результат выходил один и тот же. И произвел фурор своим появлением: давно его здесь не видели.

— Джаред! Как ты? Какими путями?

— Через балкон, паром, автобус и метро. Чуваки, есть у вас зарядник? Телефон почти сдох.

— Пошли, поставим у шефа в кабинете. Ты таки выбрался из своей золотой клетки!

— Это не клетка, а гамак. Все офигенно, но от безделья крыша едет. Сегодня даже работал волонтером в заповеднике.

— Ниже падать некуда, Джаред. Дождись Роя, у него как раз была мысль о том, как тебя заманить в одно дело.

— Что за дело?

— К Рою, старик, к Рою. Он тебе пятый день письма пишет. Ты хоть почту проверяешь? На смс явно забил.

— В твою квартиру, кстати, новые жильцы въехали. А наши туда по привычке как к себе домой. Прикинь? Ночь, три часа, и тут за окном показывается бледный Майк. Залезает внутрь, идет, как зомби, на кухню. Чего ты смеешься? Кончилось бы полицией. Майку повезло, что за ним полез Люк, который еще не успел загрузиться, и они убрались раньше, чем хозяева перестали визжать и вспомнили, где телефон.

— Да уж, — только и выдохнул Джаред. За аниматорами ему по части болтологии было не угнаться.

— Ну что, по коктейльчику «Ночь нежна» для начала?

— Что-то новенькое?

— Изобрели на днях. Тебе понравится.

«Ночь нежна» и правда оказалась нежной — и грустной, как одиночество среди друзей. Джаред сидел, слушал, кивал, улыбался, но не чувствовал себя заодно. С ним что-то случилось, он выпал, как лишняя деталь из отлаженного механизма, и теперь не знал, где его место.

Дженсен не отвечал на звонки, не перезванивал, не предупреждал, что задержится, будто Джареда не существовало в его жизни — с этим можно было и смириться, будь у Джареда собственная жизнь. Но ее не было — ни на Шелтере, ни в «Лаве».

 

***

Джаред прислал кучу сообщений — каждое следующее короче предыдущего, часть из них Дженсен прочел еще утром: в аэропорту они свалились все скопом. Но будить Джареда в пять утра показалось бесчеловечным, и вот теперь тот ограничился одним печальным смайлом, без каких-либо слов.

Дождаться соединения Дженсен не успел: в кабинет вошла Элис.

— Приехали наши акулы.

«Нашими акулами» они между собой звали представителей крупной риелторской компании — Дженсен ее медленно, но верно дожимал, делая вид, что продавать таунхаусы не собирается, а господа акулы добросовестно выглядели совершенно не заинтересованными новым районом. Каждые две недели они встречались и несколько часов вели переговоры.

Телефон пришлось отложить, как и мысли о ланче. Через два часа акулы уплыли, но на почту стали приходить согласования и уточнения по протоколу совещания. Элис, не спрашивая, принесла Дженсену несколько сэндвичей и кофе — тратить время на то, чтобы выйти поесть, он не мог. По еженедельному отчету вышло, что Майк и Кларк упустили выгодный контракт, пришлось долго и муторно общаться с ними: у компании и так тяжелые времена, а они позволяют себе роскошь и нанимают дорогого подрядчика. Зато с ангаром все получилось замечательно, Ричард зря возражал: повреждения крыши не значительны, ремонт займет несколько дней.

Про телефон Дженсен вспомнил к четырем. Но его снова отвлекли.

Тед Костелло был как никогда лаконичен:

— Зайди ко мне, пожалуйста.

Неужели нашел? Неужели в деле сенатора наметился сдвиг? Проверка записей камер наблюдения затянулась: далеко не все из них можно было добыть законно или почти законно. Тед рыл, как экскаватор, но под ковш шла сплошь пустая порода.

Он радушно принял Дженсена, подвинул к нему кресло, опустил жалюзи.

И включил проектор.

В снятой сверху толпе — явно на приеме, скорее всего, благотворительном — Дженсен не сразу отыскал Боба. Сенатор, в смокинге и при бабочке — и в очевидно прекрасном, даже при таком разрешении, настроении — разговаривал с группой увешанных бриллиантами старушек, пил шампанское, пожимал руки всем проходящим мимо. Пока вдруг, без видимой причины, не помрачнел и не скис разом, перестав обращать внимание на публику.

— Перематываю. Смотри, вот бабушки отчаливают, и около него задерживается некто, по виду типичный адвокат. Разговаривают они меньше минуты. И заметь, как меняется настроение сенатора.

— Ему сообщили что-то неприятное?

— Что-то крайне неприятное. Он публичный человек, должен уметь мгновенно брать себя в руки. Здесь он выпадает на двенадцать с половиной минут.

— Проблемы у близких?

— Я проверял. Нет.

— Полагаешь, наша зацепка? Ему сообщили нечто такое, что может поставить крест на карьере?

— Уверен. Наш район дал бы ему очки через два года, на выборах губернатора штата. А сенатор передумал вносить его в бюджет через три дня после этого приема.

— Что за прием?

— Благотворительный бал, организованный зелеными. Неважно. Важно, что на следующий день сенатор отменил все публичные мероприятия, сославшись на проблемы со здоровьем. Не светился на людях.

— А потом принял решение послать нас и снова вернулся в строй?

— Вроде того.

— Ты думаешь, ниточки ведут к Маклахлану?

— Я сделал снимок этого парня, с другой камеры, при входе у них получше стоит, прогнал через федеральную программу распознавания и нашел его по водительским правам. Познакомься, Дженсен, с адвокатом Питером Льюком. Числится он в конторе, которая входит в холдинг Маклахлана.

— Ясно. Они Боба шантажируют, но чем?

— Дай мне время, и мы будем знать все, что знает он.

— Нам не помешает информация и о нем самом.

— Собираешься грязно играть?

— Ты меня с кем-то путаешь, Тед. Я не гангстер. Но я умею вести переговоры: без своих козырей на них делать нечего.

— А если они выложат свой козырь?

— Какой? Ты о чем?

— О Джареде.

— И в чем они могут меня обвинить?

— А тебя точно не в чем обвинить? Оскорбление общественных нравов?

Дженсен раздраженно отмахнулся.

— Я не оскорбляю нравы, не нарушаю общественный порядок, чту уголовный кодекс, не сажусь пьяным за руль, за руль яхты в том числе. Занимаюсь сексом только в собственном доме. За Джаредом присматривает Тереса, она строга к нему, даже излишне строга.

— Да-да, я в курсе, у меня есть отчеты от своих людей. Но ты все-таки сильно рискуешь.

— Мы обсуждали это не раз, не два. И ты отступил.

— Потому что сенатор отказался по другой причине. Но если мы снова возобновим переговоры с теми, кто его прижал, нужно быть уверенными, что нас не поджидает сюрприз в тылу.

— У тебя есть еще что-нибудь?

Джаред не следил за Дженсеном, не пытался залезть в его ноутбук, уходил на улицу, в спортзал, в гостиную, когда Дженсену звонили. Они разговаривали о чем угодно, только не о строительном бизнесе. Хотя Джаред несколько раз интересовался, чем занимается Дженсен, он принял нежелание говорить о работе дома. Фильмы, книги, новости, погода, спорт, музыка — у них находился миллион тем, и остро не хватало времени их обсудить. Они только-только составили — каждый свой — реестр, что любит и не любит другой. Джаред не любил консерваторов и вообще политику. Не любил молоко, но с удовольствием ел мороженое. Больше всего любил стейки с кровью, леденцы и когда Дженсен после шуточной потасовки ласкал губами и руками шею, когда перебирал пряди его волос. Джаред любил веселье, легко превращал обычные вечера в праздник — и отказаться от него такого Дженсен уже не мог.

Хотя, вероятно, он не мог отказаться от него с первой минуты, как увидел.

Тед хмыкнул, словно прочел мысли Дженсена.

— Даже если мальчишка не замешан ни в чем, его могут использовать другие. Неизвестно, что хуже.

Аргумент бил наповал, хотя полтора месяца наблюдений привели к абсолютному нулю: старина Хью забыл о своем протеже, а Джаред — о нем. Не было звонков, сообщений, встреч. Да Джаред вообще не вылезал с Шелтера, общаясь только с Дженсеном и Тересой.

— Как?

— Надеюсь, Дженсен, мы никогда не узнаем, как.

— До встречи, Тед. Спасибо за работу.

Дженсен заставил себя вежливо улыбнуться и пожать Теду руку. В конце концов, безопаснику положено подозревать всех. И совсем не обязательно так реагировать на обычное предостережение.

Обычное ли? С самого начала Тед так или иначе настраивал Дженсена против Джареда. Именно поэтому пришлось лгать Тересе, именно поэтому Джаред никак не мог с ней поладить. И хоть не подавал вида, переживал.

Может, стоит немного расслабиться? Отпустить контроль и довериться? Кто знает, как много Дженсен теряет, не пуская целиком Джареда в свою жизнь? Приходить вечером домой, рассказывать, как прошел день, не следя за лицом, в кольце теплых рук — то, что подобного с Дженсеном никогда в жизни не случалось, не означало, что оно невозможно в принципе.

Дженсен не заметил, как добрался до острова, три часа за рулем пролетели как одна минута: вот он вышел из здания офиса, сел за руль, добрался до туннеля — и вот уже подъезжает к дому, предвкушая встречу с Джаредом. Но встретила его взвинченная Тереса.

— Слава деве Марии, вы вернулись, — она еле сдержала себя, чтобы не кинуться ему в объятия. — Я вам звонила, но вы не отвечали.

Лирика тут же отступила на задний план. Расслабиться дома? Какая ерунда, всегда, всегда нужно быть готовым ко всему.

— Что случилось?

— Джаред сбежал.

— Что?

— Сбежал в Нью-Йорк, я не уследила.

Дженсен достал телефон, черт знает что — звук был отключен, хотя он его не трогал. Так и есть — от Джареда два и от Тересы пять неотвеченных вызовов. И сообщение от Джареда: «Я в Нью-Йорке, вернемся домой вместе?»

Тереса смотрела на Дженсена, чуть не плача, несчастная, испуганная.

Она себя чувствует виноватой? За что? За то, что Джаред решил навестить друзей? Он же не пленник. Ах, да, та самая ложь про проблемы с наркотиками.

— Я все проверила. Он ничего не украл.

Дженсен нервно рассмеялся. Джаред — вор. Джаред — промышленный шпион. Джаред — наркоман. Сколько людей еще заблуждаются о Джареде?

И не заблуждается ли он сам?

То, что Джаред не ждет дома — неприятно царапало. Но, в конце концов, они просто поменялись ролями. Пока в их отношениях ждал только Джаред. А сейчас Дженсен побудет на его месте: подождет.

Тересу следовало успокоить, она с трудом стояла на месте, двумя руками держалась за крестик и, если бы не Дженсен, уже читала бы, наверное, молитву Святой деве.

— Все в порядке, Тереса. Я разговаривал с Джаредом. Он встречается с друзьями. Не с теми друзьями, другими. По колледжу.

Дженсен чуть не добавил: «И судя по голосу, он ничего не принимал». Когда он успел так завязнуть?

— Что у нас на ужин?

Лицо Тересы посветлело, но легче не стало, наоборот — вина за ложь навалилась так, что захотелось немедленно выпить. Выпить и позвонить Джареду.

Дженсен с трудом дождался ухода Тересы, закрылся в кабинете, когда она еще только собиралась домой, налил себе скотча и позвонил Джареду.

Тот не брал трубку.

Тот не брал трубку несколько часов подряд. И как у него не разрядился телефон? Дженсен выпил полбутылки, но до Джареда так и не дозвонился.

 

***

Рой появился, когда Джаред пил «Великого Гэтсби» — бармен был явно неравнодушен к Фицджеральду или писал работу по литературе начала прошлого века — в «Лаве» студенты Колумбийского университета встречались часто.

— Что пьешь? — Рой сунул в стакан нос и пошевелил кончиком.— Тебе сделали «Великого Джея»?

Джаред промолчал, продолжая потягивать коктейль.

— Почему ты не споришь со мной? Я рассчитывал на блестящую победу. У меня и цитата есть в телефоне.

— Потому что Гэтсби звали Джеем? А вообще забавно.

— Что именно? Что я иногда забываю, что ты чертов учительский сынок, хотя и строишь из себя раздолбая и неуча?

— Нет. Джей пьет «Великого Джея».

— Обхохочешься. Джей пьет. Причем один. А где остальные?

— Тебе нужны остальные, чтобы поговорить со мной о деле?

— Фи, как прямолинейно, я думал выпить колу с виски, расспросить тебя о твоем Принце, а ты обломал.

— Прости. Но я буду рад заняться чем угодно, кроме продажи дури.

— Сказка кончилась?

Джаред в ответ вздохнул.

— Подожди, мне правда надо выпить. Не сбегай.

Рой вернулся из бара очень быстро со стаканом своей бурды, успев на ходу отпить из него добрую половину.

— Значит, ты возвращаешься! Рад, очень рад. Красивая жизнь — скучна и не про нас. Жаль, что ты не сохранил квартиру. Найти нормальное недорогое жилье непросто. Надо поспрашивать у ребят, может, они подыщут тебе субаренду.

— Рой, притормози. Мне не нужна квартира. Пока — точно не нужна.

— Так. Стоп. Ты свалил от Принца или не свалил?

— Никуда я не свалил. С чего ты решил вообще?

— А хрен ли ты сидишь ту<