Глава V. Человек предполагает

 

Ночь выдалась что надо, хотя они достаточно быстро выдохлись. Вернее, Дженсен. Джареду, проспавшему полпятницы, — Тереса взяла выходной — хватило подремать час, чтобы прийти в себя для второго раунда. Но Дженсен крепко спал, и разбудить его Джаред, как ни пытался, не мог. Поэтому тихо нащупал халат и вышел из спальни. Ничего, они наверстают свое днем — Дженсен будет рядом сорок восемь часов и ни минутой меньше.

Захватив ноутбук и телефон из гостиной, Джаред расположился на кухне. Память телефона забилась из-за пропущенных звонков и сообщений Роя с лаконичным: «Позвони немедленно!» Немедленно?

Кухонные часы показывали почти пять утра. Для Роя самое время. Если он не на танцполе, конечно. На танцполе звонок не расслышать.

Трубку Рой взял сразу.

— Молоток, что позвонил. А раньше — никак?

В этом весь Рой. Если все хорошо, то все недостаточно хорошо.

— Тебе тоже доброй ночи, чувак.

— Я посадил батарею, пока звонил тебе. Ты куда пропал?

Джаред улыбнулся — пропал он очень удачно наверху с Дженсеном.

— Скажем так, у меня были другие дела. Более важные.

— Более важные — это трахаться со своим Принцем? Тебе не кажется, что ты стал наложницей в гареме?

— Наложницы не трахают своих господ, Рой.

— И спорить не стану. Тебе лучше знать.

— Пока, мило поболтали. Звони еще.

Джаред отрубил связь. Успел сделать два глотка кофе в блаженной тишине, прежде чем Рой перезвонил.

— Джаред Падалеки, дослушай меня до конца!

— До чьего?

— Захлопни пасть и развесь уши. Помнишь фонд, которому мы на прошлой неделе успешно собрали несколько тысяч? Ты рисовал им флаеры. И прочую рекламу.

— Ну.

— Они там все описались от восторга.

— От пары тысяч?

— Мы собрали двадцать три тысячи пятьсот семнадцать долларов, чувак.

— Большая сумма. И как ты ее смог запомнить и не сбиться?

— Некоторым приходится считать, малыш. Принцев не всем хватает.

— Пока.

— Стоять! Ты чем там хлюпаешь?

— Пью кофе. Нельзя?

— Наоборот. Пей и слушай дальше. Зеленым так понравился твой рисунок, что они спросили, можно ли его использовать как логотип самого фонда. Доплатив, естественно.

— Очень смешно, Рой. Я купился.

— Смейся дальше. Разрешение я уже дал. Ты ж, идиот, все провалишь, как два пальца. Они согласовали и вуаля. Зайди к ним на страничку. Можешь не благодарить.

— Секунду… — Джаред кликнул на присланную Роем ссылку.

На сайте фонда в левом верхнем углу красовалась его работа: силуэт бэмби в круге заходящего над водой солнца.

— Я выслал им номер твоего счета. Жди перевод. И еще, у меня бумаги. Тебе их надо подписать. Наверное, стоит показать юристу, но не думаю, что ты захочешь отсудить у захудалого фонда какие-то права. Ты рад? Чего ты молчишь?

Джаред выдохнул и осторожно положил пустую чашку на бок.

— Я не знаю, Рой. Нет, ты все сделал правильно. Я просто… в шоке.

— В шоке от ужаса или от счастья?

— От… счастья.

К концу фразы Джаред улыбался так широко, как только мог.

Его рисунок понравился кому-то настолько, что стал эмблемой не одной вечеринки, а целого фонда. Джаред убил на него две недели: гонялся за скопой, выбросил кеды — после того, как промочил их в десятый раз, у тех наконец отлетела подметка, купил-таки себе ботинки и исходил в них мили, пока случайно на закате не увидел маленького олененка у кромки воды. Образ тогда Джареда захватил сразу, но форма не давалась. Часами напролет он сидел, рисуя и отбрасывая варианты, будто его рука стала одержимой. Тереса ругала его день и ночь, приносила кофе и сэндвичи, но он каждый раз думал: «Вот сейчас закончу и поем», увлекался и приходил в себя, когда хлеб засыхал, а кофе остывал вконец. К вечеру, злой из-за неудач, Джаред поднимался и шел в тренажерку разминать затекшие мышцы. Ел уже вместе с Дженсеном. Сотни набросков отправились в корзину, прежде чем нашлась единственно верная линия.

— Неплохо вышло, чувак. Я сразу оценил. Короче, жду в Городе. Приезжай скорей. Чем быстрее ты все подпишешь, тем быстрее твой счет ждет пополнение.

— В понедельник устроит?

— Чувак! Понимаю, что тебе не нужны деньги. Но раньше — никак?

— Никак, Рой. В понедельник. Приеду в восемь утра.

— Ты конченый извращенец. Приезжай, когда захочешь. Если нравится общаться с зомби — приезжай в восемь.

— Я понял, Рой, понял. Буду в полдень.

— Хороший мальчик. Дуй к Принцу.

— К Принцу так к Принцу.

Джаред бросил телефон на стол и резко обернулся.

— К Принцу?

В дверном проеме стоял сонный Дженсен.

— Я тебя разбудил?

— Нет, не ты. Будильник. — Дженсен включил тостер, достал хлеб. — А что за Принц? Певец? Ты собираешься в полдень к Принцу?

— Кофе сделать?

 Дженсен кивнул, и Джаред, не вставая с места, включил кофеварку — Дженсен еле успел достать чашку и подставить под струю.

— Звонил Рой, Дженс. Принцем он называет тебя.

— Кто такой Рой? И почему я Принц? Я же не пою.

— Выпей, — Джаред передал чашку. — Ты, кажется, еще спишь. Или… — он подошел ближе и потерся носом о щеку Дженсена. — Вернемся наверх?

Дженсен одной рукой обнял Джареда, во второй, как ни в чем не бывало, продолжая держать кофе.

— Хм, заманчиво, но минут через двадцать приедет водитель. А мне бы еще успеть поесть, принять душ и одеться.

— Сегодня суббота, Дженс, — Джаред плавно провел ладонью по спине Дженсена, вверх до лопаток и вниз, спускаясь значительно ниже поясницы. — Ты совсем заработался.

Своего он добился — Дженсен шумно вздохнул.

— Я знаю, что сегодня суббота. Прости, но мне придется на полдня съездить в офис.

«Прости» Дженсен произнес глухо, прижавшись губами к подбородку Джареда.

— Но почему так рано? Может, пропустишь один паром?

— Чем раньше я уеду, тем раньше я вернусь. А потом…

Дженсен поцеловал Джареда.

— Возьми меня с собой.

— Что?

Дженсен отстранился, недоуменно хмурясь.

— В Город, — быстро проговорил Джаред, чтобы Дженсен не подумал, будто Джаред напрашивается к нему в офис. — Просто подбрось до Манхэттена.

— Зачем?

— Мне нужно подписать кое-какие бумаги.

Дженсен отступил назад, выпуская Джареда из рук. Глотнул кофе.

— Какие именно?

— Сам не знаю. Один благотворительный фонд взял мой рисунок в качестве логотипа. Вот смотри, уже на сайте его разместили.

Но Дженсен даже не взглянул на экран; он выглядел чужим, совсем не похожим на себя несколько минут назад, когда они обнимались посреди кухни. И уж точно не похожим на Дженсена, с которым они дурачились наверху в спальне. Этот Дженсен Джареду не нравился.

— Сколько тебе заплатят?

— Что? Не знаю. Мы не договаривались. Может сотню, может пятьсот. Я не знаю, сколько стоит смена логотипа.

— Ребрендинг, Джаред, стоит миллионы.

— Они вряд ли могут позволить себе заплатить даже тысячу долларов. Да я бы и не взял. Мы же собирали для них деньги.

— Джаред, деньги на рекламные и на целевые расходы проходят по разным статьям. Нельзя же быть таким наивным. Ты в курсе, что такие вот фонды обычно учреждают миллиардеры, когда им приедается играть на бирже, и они задумываются о вечном?

— Нет. Разве? — Джаред не смог сдержать улыбки, в ответ на которую Дженсен снисходительно усмехнулся.

— Насколько я понимаю, нормальный гонорар тебе не нужен. Или... — Дженсен шагнул ближе, Джаред чувствовал его дыхание. — Мне разобраться?

— Нет, Дженс, не надо. Пусть останется все, как есть.

— Джаред, пойми, так дела не ведутся. Нужно реально оценивать свою работу и свое время. Сколько ты потратил на этот рисунок?

— Две недели. Часов по пять. Минус выходные.

— Десять на пять, пятьдесят часов. Возьмем самую низкую ставку…

— Дженсен, так нечестно. Я ведь не профи.

— Ты совсем не профи. Это точно. Ни в чем.

— Но это же хорошо?

— Когда как. Итак. Ты едешь? У тебя десять минут на сборы. Время пошло.

Дженсен демонстративно взглянул на запястье с часами.

— А душ?

— И на душ.

Джаред прильнул на мгновение к нему, желая вернуть своего Дженсена, и тихо произнес:

— Почему надо все сводить к деньгам, а, Дженс?

— Потому что в этом мире все имеет цену.

Голос у Дженсена оставался твердым, но рука качнулась, и кофе капнул на халат Джареда.

— И я?

— И ты. И я. Все. Но могу тебя успокоить. Мы стоим недешево.

 

***

После парома Дженсен не заметил, как задремал, привалившись к плечу Джареда: машина бесшумно неслась в сумерках, укачивая пассажиров, скорость не ощущалась, водитель молчал, сосредоточившись на пустой дороге. Звонок телефона, резкий и внезапный, прервал идиллию. Джаред пошевелился:

— Дженсен, тебя.

Звонил Кит, соизволивший только сейчас предупредить, что вылет задержали, и он опоздает минут на сорок. Позвони он раньше, они бы пропустили один паром, использовав эти сорок минут с толком.

— Не буду ждать тебя в кабинете, пойду завтракать. Приходи в наш ресторан, там все и обсудим.

Джаред широко зевнул.

— В наш ресторан? — подозрительно сощурился он. — Мне стоит начать волноваться?

Дженсен раздраженно отмахнулся и от него, и от Кита — который, конечно же, услышал слова Джареда и красноречиво фыркнул в трубку — и прервал разговор: с Китом у них будет для этого полдня. А вот Джареду ответил:

— Тебе не стоит беспокоиться о том, где я завтракаю со своим адвокатом. А мне? Как у тебя с деньгами?

Джаред дернул плечом.

— Будут. Я же говорил, что не знаю только — сколько.

— Ясно. — Дженсен достал бумажник и вытащил пластиковую карточку. — Держи.

Реакция превзошла все ожидания. Джаред сперва обрадовался: глаза загорелись, на щеках обозначились ямочки, а потом растерялся: пропал и блеск, и ямочки, и улыбка.

— Но... я не могу. Вдруг у меня ее украдут? Я могу потерять... я...

— Не паникуй. Это дополнительная к основной, но выпущенная к одному счету. Шла в комплекте, презент от банка. На карте установлен минимум: ты не сможешь потратить больше двух штук в неделю. Их выпускают обычно для жен или экономок. Но жены у меня нет, как знаешь, а Тересе я плачу отдельно и заранее.

Джаред так и не взял чертову карточку. Лицо у него застыло, как безжизненная маска.

— Не знаю, что сказать, Дженсен.

— А ты ничего не говори, Джаред. И относись проще. Пока ты не работаешь и ищешь свое место, я тебя поддержу. Не та сумма, чтобы дергаться. Или...или я понял неверно и тебе нужно больше?

Джаред отпрянул, отрицательно помотав головой. Достаточно убедительно.

— Мне мало надо, — пробормотал он, чтобы не разобрал водитель.

— Конечно, мало.

Еще как мало. Например, Джареду вполне хватает его, Дженсена. Скромный, скромный мальчик. Если, разумеется, забыть про его гардероб, на который Дженсен пока не потратил ни цента.

Пора начинать вложения, чтобы получить результат в долгосрочной перспективе.

Джаред, нахмурившись, явно взвешивал «за» и «против». Дженсен не смотрел прямо, чтобы не давить, но накрыл руку Джареда на сидении своей рукой, подсунув под нее карточку, и слегка погладил указательным пальцем. Джаред не сразу, но расслабился, убрал карточку в карман и улыбнулся. Сел удобнее, касаясь коленом. Дженсен любил в Джареде эту способность легко переключаться и оставаться любопытным, искренним и бескорыстным. Наверное, искренним и бескорыстным — во всяком случае ни Дженсен, ни служба безопасности не смогли выявить обратного.

Интересно, на что в первую очередь пойдет кредитка. На одежду? Хороший ресторан? Нужно будет обязательно просмотреть движения по счету. Любопытно узнать, что ему позарез нужно.

Дженсен откинул голову на спинку, чуть повернув ее к Джареду. Приятное утро.

— Мне нравится, когда ты улыбаешься, — тихо произнес Джаред. — Ты такой... ты сам не знаешь, какой ты, Дженс. Я бы стоял на голове весь день, если бы тебя это смешило.

Он подвинулся, скользнул рукой Дженсену за спину, стараясь, чтобы движение выглядело невинным, но лукавый взгляд его выдавал.

Дженсен хмыкнул и хлопнул ладонью по его коленке. Руку, разумеется, он убрать с коленки забыл.

— Где, говоришь, тебя высадить?

— Все равно, где-нибудь ближе к тебе. Я пройдусь пешком, прогуляюсь, пока Рой спит.

— Не хочешь расставаться со мной.

— Ты прав. Не хочу.

Джаред бросил взгляд в сторону водителя, который и не думал наблюдать за ними, набрался смелости и быстро чмокнул Дженсена.

Джаред вышел в самом начале Боуэри, махнул на прощание рукой и исчез — его загородил автобус, а потом ровер Дженсена свернул на Восточную Хьюстон, и Дженсен постарался выкинуть Джареда из головы. Через пять минут он был уже у «Бальтазара»: французский ресторанчик почти превратился во вторую штаб-квартиру из-за своего расположения — недалеко и от офиса, и от «Сохо Гранд Отель», где неизменно останавливался Кит. Джареду не обязательно знать, что в Музее современного искусства Дженсен не ел ни разу с их первого ужина, все деловые встречи перенес в другие места.

Ресторан только открылся, и Дженсена устраивала неспешность персонала. Он получил воду, сок и кофе и заказал яйцо всмятку с «солдатиками» — узкими гренками, которые макали в желток; Боб не одобрил бы. Кит появился, когда последний «солдатик» был уничтожен, и Дженсен размышлял, взять ему нормальной еды или вафли с ореховым кремом. Вафли победили.

— Колись, куда ты его спрятал? —спросил Кит, едва официант принял заказ и отошел.

— Кого?

— Ревнивого любовника, конечно.

— У него свои дела.

— В восемь утра в субботу? Дженсен, неужели он твой брат-близнец?

— Отнюдь. Ничего общего.

— Тогда расскажи, какой он. Всем любопытно.

— Всем?

Глоток воды пошел не в то горло. Дженсен закашлялся и потянулся за кофе, запить. Кит смутился, будто сболтнул лишнего. Когда приступ кашля прошел, Дженсен не смог не поинтересоваться:

— Кому это — всем?

— Многим, — уклончиво ответил Кит. — А чего ты хотел? Сам представил его, как реальную угрозу, а потом как ни в чем не бывало поселил в своем доме и затеял кошки-мышки. Но, я так понимаю, игры не получилось?

— Допустим.

— Он тебя разочаровал?

— С чего ты взял?

Это был неправильный ответ. Правильный ответ звучал бы так: «Это не твое собачье дело». Но вопрос вырвался раньше, чем Дженсен смог осознать, что говорить.

— Значит, нет. Он так хорош? Знаю, я спрашивал уже, но прошло почти два месяца.

Дженсен взял чашку кофе и не спеша отпил. Киту пришлось довольствоваться этим.

— А у него есть повод ревновать?

— Кит, — Дженсен нарочито не скрывал недовольства. — Ты вытащил меня в восемь утра поболтать о Джареде? Не самая удачная идея. В чем дело?

— Можно, я сначала поем, а потом мы поговорим о деле? И ты займись вафлями. Пока есть аппетит.

— Твое любопытство и забота обо мне лишают всякого аппетита, поверь.

— Тогда спроси у меня что-нибудь. Я недавно читал…

— Кит, я не интересуюсь твоим досугом.

— Но мы же друзья?

— Можно сказать и так.

— Ты не пускаешь меня в свою жизнь, Дженсен. Мы даже поболтать на посторонние темы за завтраком не можем.

Кит невольно повторил слова Джареда: «Не пускаешь меня в свою жизнь». Возможно, они были правы. Дженсен долго строил свою крепость — неприкосновенную личную зону, в которую никто не смел вносить хаос. Чтобы никаких сюрпризов. Чтобы иметь возможность восстанавливаться за те короткие отрезки времени, которые он отводил себе на отдых. Сил и желания вкладываться в отношения не оставалось. Сначала учеба, потом бизнес, без выходных и отпусков.

До Джареда.

До Джареда он на такие реплики пожимал плечами.

— Давай поболтаем. Как погода в Пенсильвании?

— Отвратительная. Как и сами пенсильванцы. То ли дело — Большой Город. Центр мира. И рано утром можно почувствовать себя его властелином.

— Перечитал комиксов в самолете?

— Нет, обдумывал план нашего разговора. Но он не сработал.

— Неудачный план.

— Я хотел тебя расслабить, поговорив о личной жизни. А ты напрягся, как на совещании с главным инженером.

— У меня плохо получаются беседы на темы, которые обсуждению не подлежат. Что случилось?

— В десяти милях от нас, у реки, построят завод. Цементный.

— Что-о-о?

— Представляешь, какая будет экологическая обстановочка. Район окажется одним из грязнейших, цены на квартиры упадут так, что туда переползет гетто, а мы разоримся. — Официант как раз поставил перед ним кофе, и Кит отсалютовал Дженсену: — Твое здоровье.

Вкуса вафель тот не почувствовал.

 

***

Собак Джаред нашел на задворках Десятой Церкви Христа, когда полез в «Лаву» через черный ход: после пятничного трэша и угара звонки, крики и даже долбеж ногой во входную дверь не производили никакого эффекта, кроме шумового. Но если попасть внутрь квартала — не самая тривиальная задача в Нью-Йорке, с его выстроенными без малейшего зазора зданиями — и по пожарной лестнице забраться на крышу соседнего театра, клуб легко брался штурмом через чердачный люк. Субботнее шоу «Почувствуй себя спецназовцем». 

Рой обычно спал на двухъярусной корабельной койке — бог весть где упертой — в каморке техперсонала. Джаред бы и сам прикорнул там, в бывшем чилаутном кресле, дожидаясь друга, но не вышло. Он удачно проскользнул во двор через читальный зал церкви саентологов и успел добраться до второго пролета пожарной лестницы, когда услышал надрывный скулеж. Какая-то псина жаловалось на жизнь, причем так пронзительно, что Джаред не выдержал, спустился обратно и пошел на звук. Под лестницей стояли контейнеры, а за ними — картонная коробка, возле которой на старом одеяле лежала крупная собака золотистого окраса и не очень понятной породы, чем-то похожая на помесь лабрадора с мастифом, только грязная и исхудавшая. Рядом, вылизывая ей переднюю лапу, сидела отощавшая овчарка со слипшейся в сосульки шерстью. Джаред осторожно шагнул к ним; овчарка тут же ткнулась носом в его колени, внимательно обнюхала и разрешила подойти ближе.

— Что случилось? 

Джаред присел на корточки и погладил больную. Та подняла глаза — такой печали Джареду видеть еще не доводилось. Он дотронулся до лапы — поднять и посмотреть, что там такое, может, рана — и собака снова заскулила. Овчарка рванула вперед, прихватила правое запястье Джареда зубами, не прокусив, но твердо зажав, и зарычала.

— Я ничего не сделаю, — Джаред осторожно положил левую ладонь ей на холку, почесывая за ухом, — только посмотрю. Ну же, пусти. Я вас не трону. Все будет хорошо.

Овчарка наконец перестала рычать, отпустила запястье и даже лизнула в знак примирения. Джаред приподнял больную лапу, но ничего не обнаружил. Во всяком случае, открытой раны не было. Скулеж стал стихать.

— Вы здесь живете?

Собаки, конечно, молчали. Джаред огляделся. Пустая плошка, ошейники. Во двор с улицы не попасть. Значит, псы не бродячие. Вышвырнул кто-то из жильцов? Почему соседи не обратились в надзор за животными?

На ошейниках он нащупал металлические жетоны с именами.

— Сэди. Харли.

Овчарку звали Сэди, а больную псину — мальчика, как оказалось, — Харли.

— Сколько вы не ели?

Харли ткнулся головой, требуя почесать между ушами. Сэди — умная и строгая девочка — смотрела внимательно. Даже если они и ели недавно, то не доедали — явно давно.

— Что с вами делать, а?

А что делают с бездомными животными? Сдают в приют. Интересно, поблизости есть что-нибудь похожее? А может, стоит вызвать службу, и пусть они сами разбираются? Но Сэди лизнула его щеку, а Харли вздохнул, и Джаред не смог достать телефон и предать их.

— Я вернусь, — пообещал он.

До круглосуточной аптеки у метро на Шестой авеню он бежал: собаки, конечно, никуда деться не могли, но спокойно идти не получалось. Влетел во вращающуюся дверь и в первом же узком проходе смахнул с полки коробки с зубной пастой. Рядом мгновенно и бесшумно возник серьезный тип в очках. Ростом Джареду примерно по пояс.

— Простите, я все подниму, — клятвенно пообещал Джаред.

И снес локтем пачку памперсов.

— Ничего не трогай, не шевелись, — потребовал фармацевт Роб Дэвис — как гласил бейдж на халате — и нагнулся поднять упавшее. Джаред осторожно присел на корточки — помочь. В итоге они сработались: Джаред подавал, а Роб — ставил на полку.

— Чем-то могу помочь? — водружая наконец пачку с памперсами на место, поинтересовался он.

— Роб, у вас есть отдел для животных? Тут недалеко две собаки в плачевном состоянии, они не ели и одна больна. Мне бы что-нибудь взять для них.

— Бродячие? Не советую их кормить, пока не покажешь ветеринару. Вот воды дать можно. Недалеко, в миле отсюда, есть приют. Миссис Браун, она покупает инсулин у нас уже десять лет подряд, своим внукам взяла там собаку. Ветеринар, кстати, в приюте обойдется дешевле.

Он подошел к кассе, выудил из-под прилавка «желтые страницы», стал листать.

— Через три стеллажа, ближе к стене, отдел зоотоваров.

Джаред, стараясь больше ничего не задевать — хотя среди полок он еле протискивался — добрался до витрины с поводками, намордниками, игрушками, консервами, подушками, попонками.

Поводки! Хорошая идея. Собаки могут испугаться и убежать, могут напугать кого-нибудь. Он подобрал два простых ремешка и взял пакет с собачьим печеньем. Чем-то же нужно уговаривать их прогуляться.

Роб ждал его с раскрытой картой.

— Приют вот здесь, — он царапнул ногтем у пересечения Лафайет и Центральной. — Идти недалеко, от силы милю.

— Спасибо.

Джаред знал район, и до Центральной улицы ходил пару раз — всего-то двадцать минут быстрым шагом, но никаких «Пушистых лапок» не помнил. Он вбил координаты приюта в телефон, добавил к поводкам воду и расплатился.

Собаки ждали его на том же месте, разве что немного отползли за контейнеры, и Джареду пришлось выманивать их печеньем.

Пока они пили, он пристегнул поводки. Сэди сразу подобралась, без всякой команды подошла к ноге и встала, готовая идти гулять. Харли вылизал тарелку, но в итоге последовал ее примеру.

В сквере Вашингтона встречные собачники косились на Сэди и Харли с состраданием, а на Джареда — с неприкрытым осуждением. Как назло, Харли не мог идти быстро, постоянно поджимал под себя лапу, осторожно переставляя три здоровые. К Бликер-стрит собаки заволновались, а Бродвей им и вовсе не понравился. Джареду пришлось и уговаривать, и гладить, и кормить печеньем. Он обещал, что в «Пушистых лапках» Харли вылечат, что им там понравится больше, чем на старом месте. И что он обязательно найдет хозяев. Его бесхитростная болтовня собак успокоила, и когда Харли передохнул — они снова медленно двинулись к приюту по Лафайет. Джаред несколько раз пытался поймать такси, бросая на Харли тревожные взгляды, тот, словно чувствуя, подбирался и даже пытался наступать на лапу. Такси проезжали мимо, а они брели дальше.

Приют располагался в большом кирпичном доме, сразу за площадью Петрозино. Над входом, на синем козырьке, красовалась надпись «Пушистые лапки», сложенная из белых отпечатков собачьих и кошачьих следов. За просторным окном-витриной, в раме из полированной сосны, виднелась пустая приемная. Режим работы, выведенный белой краской на стеклянной двери, лаконично сообщал, что в выходные дни приют работает с одиннадцати, и им придется подождать полтора часа.

Харли жалобно заскулил, и Джаред постучал по дверной раме. Никто не откликнулся. Джаред уже вздохнул на пару с Сэди, готовясь успокаивать подопечных — как внутри мелькнула тень.

Джаред забарабанил изо всех сил.

Не сразу к ним подошла худенькая рыжеволосая девушка в майке и джинсах, увидела собак и отперла дверь.

— Привет, — не дал ей раскрыть рта Джаред. — Это Сэди и Харли. Я Джаред. Нам нужна помощь.

Он посмотрел умоляюще, надеясь, что отощавшие собаки у его ног выглядят достаточно красноречиво, но для верности еще и улыбнулся. Девушка, внимательно осмотрев всю их компанию, расплылась в улыбке в ответ, и на щеках у нее появились смешные ямочки.

— А я Лора. Быстрее забегайте.

 

***

Цементный завод собралась строить «дочка» из холдинга Маклахлана. Кит уверял, что мэр в курсе и все разрешения на стройку есть. Однако подготовительные работы тщательно скрывали: Маклахлан якобы собирался рассекретить проект, когда компания Дженсена построит квартал, но не успеет его сдать. Так откуда информация у Кита?

— Ты уверен в своих источниках?

— Я уверен. Дженсен, надо продавать землю сейчас, пусть строительство не закончено. Пока никому не известно о заводе. Только так мы вернем все деньги, а возможно, и получим немного прибыли.

Кит, безусловно, говорил дело — по меркам рядового бизнеса. Если ты стал обладателем инсайдерской информации, если узнал, что на руках у противника флэш-рояль, в то время как у тебя и стрейт не набирается — успей выйти из игры. Успей скинуть активы, чтобы отбить хотя бы вложения. Вот только настоящая цель у их игры — в другом. Продать землю — все равно, что расписаться в собственном бессилии. Донован готов рисковать, значит, и Дженсен — тоже.

Кроме того… Слишком много «если».

Кит отказался раскрыть источник. Что говорило, скорее, в пользу его искренности: будь он намеренным дезинформатором, уж подготовился бы, представил дело так, чтобы выглядело максимально убедительным. Но, не зная источника, Дженсен никак не мог оценить его надежность.

Киту могли подбросить дезу, чтобы вынудить действовать, как выгодно конкурентам. Перетрусить. Все продать. Отказаться от Пенсильвании. Маклахлану не нужен в Пенсильвании Донован, который теснит его по всем фронтам в Нью-Йорке. Куда проще, не заморачиваясь никаким реальным строительством, — и какого хрена Маки дался еще один цементный завод? — одними слухами подвести компанию к банкротству. Но тогда непонятно, почему о заводе первыми узнали они, и не из газет. Слухи добили бы их, только широко распространившись.

В благородство Маклахлана, дающего им шанс уйти красиво, Дженсен не верил. 

К тому же, с того станется построить чертов завод — как могильный памятник надеждам Донована на Пенсильванию.

Нужен план, как выиграть в любом случае — будет завод или нет, деза полученные Китом сведения или удача. Обернуть против Маклахлана его собственное оружие. Слухи о цементном заводе? Прекрасно! Пусть будут слухи о цементном заводе.

Пожалуй, если бы этих слухов не было, их стоило бы придумать.

Кит, внимательно наблюдавший за Дженсеном, допил уже наверняка остывший кофе.

— Мне не нравится это выражение твоего лица.

— Ты должен обожать это выражение моего лица. Ты же знаешь, я не проигрываю.

— Это меня и беспокоит. Ты слишком веришь в свою хитрожопость.

— Придержи язык, Кит.

— Ты не знаешь, чего мне стоило добыть эту информацию, Дженсен.

— Так расскажи мне. Нет? Я так и думал. Я не буду оценивать информацию по усилиям, затраченным на ее добывание, Кит. Но я тебе благодарен. Цементный завод, на самом деле, — отличная новость.

— Дженсен. Это не Мичиган. Там действительно был криминал, и твои флибустьерские методы оказались очень в тему. Но здесь, сейчас — бизнес, просто бизнес.

— Строительный бизнес.

— Дженсен, нам, не повезет, как Дональду Трампу срубить с государства сумму, в два раза превышающую затраты, а потом еще удвоить прибыль продажей. Нам повезет, если мы из бюджета хоть крохи получим. Ты не Дональд Трамп.

— Нет. Разумеется, нет. Я — Дженсен Эклз.

Дженсен махнул официанту, требуя счет.

Они молчали, пока шли по Спринг-стрит квартал до Лафайет. Субботний утренний Город сиял солнцем в окнах и желтым потоком машин на улицах — почти одни такси. О чем думал Кит, Дженсен не знал, хотя, скорее всего, тот копил силы на совещание, которое срочно собирала Джулия. Сам Дженсен — считал. Перебирал варианты и комбинации, пытался найти брешь в своем решении. Как только он начнет воплощать его в жизнь, пути назад не будет.

У знаменитого дома Пака все расчеты вылетели из головы. Потому что на торце здания напротив во всю высоту висел рекламный баннер. Джаред в джинсах, в одних только джинсах, — с дорожкой волос, убегающей под расстегнутую пуговицу, Джаред с голым торсом и босыми ступнями, сияющий от масла на коже и геля на волосах, обнимал девицу в шортах, которые скорее открывали, чем прикрывали ее задницу.

Дженсен не сразу понял, что рекламируют они не эротический фильм и не аромат страсти, а обычные часы. Рука Джареда лежала поперек спины девушки, запястье туго обхватывал красный ремешок. Пальцы девушки хищно, собственнически, впивались Джареду в бицепс; на ней часы были голубые.

— Дженсен? — Кит удивленно взглянул на него, а потом увидел рекламу. Усмехнулся.

Плевать. На все плевать.

Разве Дженсен не увез Джареда, чтобы не натыкаться на подобное?

Увез, но совершенно забыл о последней фотосессии. Вернее, воспринял ее, как небольшой сет для «Готэма», но никак не рекламную кампанию новой модели часов. Дешевой модели, массовой. А значит, она будет везде. В журналах, в магазинах, на билбордах. Он будет постоянно на нее натыкаться. Эксклюзив появился бы в паре дорогих изданий и буклетов для клубов с закрытым членством. А это — увидят все. Чем товар доступнее, чем навязчивее и шире его продвижение — уж эти-то правила Дженсен знал неплохо.

Ее рука на его плече, его рука на ее спине. Ее груди касались Джареда, и они оба улыбались так по-свойски, что во рту внезапно стало кисло, хотя для ревности повода не было. Долго же выпускали эту рекламу. Почему сейчас? Город явно издевался.

Все его попытки увезти Джареда на остров, сохранить для себя, никого не пускать в личную жизнь, уже и так обсуждаемую среди подчиненных, не выставлять на всеобщее обозрение свое и только свое — обернулись многоэтажным баннером.

— Хм, видимо, мы зря боялись, — проговорил Кит; его голос доносился как будто издалека, — что ты одержим своим Джаредом. Все не так плохо, если ты еще можешь оценивающе смотреть на других симпатичных мальчиков. Так смотреть.

Дженсен заставил себя отвернуть голову и даже пройти вперед, оставив позади и Лафайет, и Джареда.

Киту незачем знать, кого на плакате и зачем оценивал Дженсен. И знакомить Кита с Джаредом Дженсен не собирался. Кит сразу понял бы, что с одержимостью все обстоит гораздо хуже, чем они с Тедом считали, такого Дженсен допустить никак не мог.

Джаред — его дело и только его.

 

***

— Что у нас здесь? — Лора натянула резиновую перчатку и нагнулась к замолчавшему Харли, а тот от удивления сел прямо посреди зала. За Лорой, через стекло, заменявшее стену, из игровой комнаты таращились любопытные котята. Правее виднелась стойка ресепшена, заваленная бумагами, и за ней — дверь, видимо, в глубины приюта.

— Лапа, вот эта, — Джаред присел на корточки, аккуратно взял Харли за лапу и развернул ее. — Не наступает, жалуется, зализывает, но ничего не видно.

— Твои собаки?

— Нет. Нашел только что.

— Хм, — Лора перехватила лапу, задевая ладонь Джареда. Внимательно прощупала собачью подмышку. — Кажется у него здесь небольшая опухоль. — Она подвинула палец Джареда и провела им по коже. — Чувствуешь?

Джаред честно попытался найти опухоль, но ничего особенного не заметил. Но ведь Лоре лучше знать, не так ли?

— Кажется, да, — он улыбнулся ей и убрал руку. — Это очень плохо?

— Я не врач, а он придет не раньше одиннадцати. Давай-ка, мы их пока зарегистрируем и почистим. Поможешь? Или ты спешишь?

— Нет. В смысле я никуда не спешу. Конечно, помогу.

Лора выпрямилась, сняла перчатку. И смущенно произнесла:

— Ты не думай, что мы всех заставляем работать. Просто никого нет, а я одна не справлюсь.

— Конечно, не думаю. Все в порядке, Лора. Правда.

— О’кей, — Лора подобралась и взяла деловой тон. — Овчарка здорова?

— Не знаю. Я их нашел недалеко от Шестой авеню минут сорок назад. Внутри квартала, под пожарной лестницей. Не знаю, как они туда попали, но кто-то их прикармливал. Стояла плошка и валялось одеяло. И у них ошейники.

— Секунду, я запишу.

Лора взяла со стойки анкету и ручку. Пока она заполняла ее, задавая вопросы — Джареду пришлось все повторить и назвать имена собак — он сидел возле Харли и чесал тому за ушком. Сэди обошла помещение по периметру, удостоила котят укоризненным взглядом и села рядом — сторожить.

Закончив с анкетой, Лора уставилась на ноги Джареда. Смотрела она долго, задумавшись настолько, что стала грызть ручку.

— Что такое?

Лора покраснела, застигнутая врасплох.

— Прикидываю, какой размер обуви ты носишь.

— Тринадцатый. А зачем тебе?

— Хм. Интересно, есть ли у нас сапоги такого размера. Пошли.

Она положила заполненные листы на стойку и открыла дверь. Джаред медленно поднялся.

— А зачем мне сапоги?

— Чтобы помочь вымыть Сэди.

— А Харли?

— Его почистим потом, без воды.

Они прошли через коридор в просторную комнату.

— Это смотровая, — объяснила Лора. — Посидите здесь, я быстро. В ящике можно взять игрушки.

— Любишь мыться? — поинтересовался Джаред у Сэди, пытаясь среди мышей, косточек и мячиков отыскать что-нибудь интересное.

Сэди вильнула хвостом, и Джаред решил, что та не против.

Дверь открылась, когда они во всю резвились: Джаред кидал мячик, Сэди ловила его, показывала Харли и возвращала Джареду.

— Ой. — На незнакомую девчушку, явно школьницу, они обернулись все втроем. — А где Лора?

Джаред не успел ответить, Лора появилась сама — с резиновыми сапогами в руках.

— Привет, Холли. Ты кстати. Посидишь с Харли, пока мы помоем Сэди?

— А Харли у нас кто?

— Вот этот золотистый красавец.

Холли присела к Харли и осторожно погладила его. Харли мягко проворчал, но хвостом качнул.

— Отлично, все согласны. Джаред, переобувайся. Твоего размера нет, поэтому придется потерпеть.

Джаред с изумлением смотрел на сапоги.

— У меня нет носков, — наконец проговорил он.

— Возьмите пакеты, — посоветовала Холли.

— Хорошая идея, — хихикнула Лора.

Возможно, для них и хорошая. В качестве бесплатного шоу: весело наблюдать со стороны, как здоровый парень подворачивает до колен джинсы, снимает свои любимые сандалии и оборачивает ступни пакетами. Шуршание заинтересовало Сэди, и она лезла под руки, мешаясь. Сапоги давили, но Джаред вовремя прикусил язык: Лоре действительно нужна была помощь, а Сэди — мытье.

Они перебрались в чулан за смотровой; отсутствие окон, бетонный пол со стоком и выложенные желтым кафелем стены даже на Джареда подействовали угнетающе. Лора включила воду, но не успела направить гибким шлангом струю на Сэди — только выставляла температуру — как та кинулась назад, к Харли, который словно почувствовал — залаял. Сэди немедленно отозвалась.

— Спокойно, девочка, — заговорил Джаред, виноватее, чем следовало, — тебе же будет лучше. Потерпи несколько минут.

Сэди не хотела терпеть. Она рвалась наружу. Ни вода, ни шампунь ей не нравились, она испачкала Джареду пеной одну штанину и подлезла под шланг так, что струя попала ему в лицо.

— Фу! — отрывисто бросила Лори, и Сэди удивленно подняла уши.

Слушается? Она знает команды?

— Сидеть. Место.

Сэди покладисто села.

— Молодец, — одобрила Лора и потрепала ее за ухом. — С ними нужно построже, но ласково. А как ты — они сядут на голову.

—Здорово у тебя получилось. Я вот подумал… может, они просто потерялись?

— Все может быть. Попробуем поискать хозяев. Возьми полотенце в шкафу. Я сейчас закрою воду, и Сэди отряхнется. И мы точно будем мокрые с ног до головы. Хотя ты и так...

С волос у Джареда и впрямь текло, на штанине осталось пятно от пены. Не страшно, все высохнет быстро. Больший дискомфорт доставляли сапоги. Ноги в пакетах вспотели, пальцы пришлось поджать, чтобы влезть, и сейчас немыслимо как хотелось распрямить.

У них с Лорой получилось синхронно выключить воду и закутать Сэди в полотенце. Благодарная Сэди лизнула Джареду нос, пока он ее вытирал.

— А теперь очередь Харли. Будешь его успокаивать, и если придется, говорить команды твердым голосом. Рукой можешь гладить, бить рукой — нельзя.

— Я не собирался его бить!

— Поводком тоже бить нельзя. Они должны реагировать на голос.

— Как будто я похож на живодера.

Лора взяла ег