Исидоров Собор и хожение его

По благословению святых четырех митрополитов: святаго митрополита Марка Ефесьскаго, и святаго митрополита Григория Иверейскаго, и святаго митрополита Софрония Агийскаго, и святаго митрополита Исайя Перестинъскаго,— и теми четырьми святыми митрополиты, по седми святых собор поборники бывшим во граде Флорентии на соборе во фрязской земли, со Евгением папою римским, ту бывшу и самому царю греческому кир Калуяну Палеологу Иоанну и патриарху Иосифу, и митрополитов 20, и вселеньскому собору и митрополиту русския земля по имени Сидору и с ним епископ именем Аврамей суздальский и ины священицы. И мне ту бывшу, попу именем Симеону, та вся видевши и слышавши, и писавшу ми в той час их словеса и прения.

Тому самому царю и всем греком и митрополитом, понеже всем прельстившимся сребролюбием и златолюбием, а иным священником плачющимся с теми четырьми митрополиты, и мне бывшу укоренну и в нятстве томиму своим митрополитом, а тою прелесьтию не прельстившу ми ся, и его ни в чем послушах. Но доидох того митрополита Ефесьскаго Марка, и благословившу ему мене, оттоле никакова зла приях, дондеже отбегох от него из града Венетия. И граду тамо бывшу среди моря, мне же Симеону, по благословению святаго Марка Ефеськаго, дошедшу ми святаго владыки Еуфимия богоспасаемого Великаго Новагорода. Списах сия яже видех и слышах, како во фрязской земли, во граде Флорентии, и како на русской земли и на Москве. Тамо начал злу бывшу греческим царем Иванном и греки сребролюбцы и митрополиты, зде же на Москве утвердися православием Русская земля христолюбивым великим князем Васильем Васильевичем. Радуйтесь, священницы!

В лето 6946-е пришедшу митрополиту Исидору Киевскому на збор во фрязскую землю на Успение пресвятыя Владычица нашея Богородица и приснодевы Мария, во граде фрязьском, рекомый Ферарь, в том граде наехаша царя греческаго Калояна и патриарха Иосифа, и митрополиты 20, и вселеньский собор, и много греков, и от Иверскаго царства митрополит на имя Григориеос, а посол на имя Федор, а от Трапезонъскаго царства митрополит на имя Дорофеос, а посол на имя Иоанн, а от Волошския земля воеводы митрополит на имя Демиянос, а посол на имя Николае, и иных много християн было греков со царем и с патриархом ту суща. А с митрополитом Исидором много людей, и епископ суздальский Аврамей, а посол от великаго князя московскаго Василья Васильевича Фома и архимарит Васиян и мне Симеону тут же бывшу в то время духовником попом и тем всем людем. А людей много было, 100 с митрополитом Исидором, боле всех, занеже славна бе земля та, и фрязове зовут ея Великая Русь. Царю пришедшу греческому месяца марта, а митрополиту пришедшу месяца августа в 15 день. В том граде и папа и гардиналы и арцыбискупы и бискупы и ферары, сиречь архимариты, и попы, и черноризцы, и множество много латинъскаго языка: фрязове, аламани, катаяне, френцюзове, мамериане, меделеане, немци, много поморскаго языка, латинъскаго. А папа на имя Еугениос и избравшу ему от себя три философы: 1-й гардинал Ульян, 2-й бискуп Андриян, 3-й бискуп Иван Болонский, те же бе философы родом были грекове.

В лето 6946-е наченшу соборовати царю греческому Калуяну и патриарху Иосифу, от себя избраша три святители: честна и свята мужа Марка митрополита Ефесскаго в место патриарха александрийскаго, а другаго митрополита Исидора русскаго в место патриарха антиохийскаго, третияго митрополита Висариона Никейскаго в место патриарха Иеросалимскаго, и тех посадиша в Патриархов место. Ефес бо в начале християнъство от Иванна Богослова, а в Никеи первое зборы были в неи, а в Руси великое и преславное християнство. Боле всех грекове мнели Исидора великим философом, да того ради и ждаша его. И наченшим же им зборовати во граде Фераре, в державе маркозове, а русскии зовется князь, а збор бысть на память святаго Иванна Богослова и в тои збор ничто же бысть межи ими.

И три зборы збороваша никейскому Висариону и Сидору, а Марку Ефескому седящу и молчащу.

А на четвертый збор нача Марко глаголати тихим гласом к папе, и к гардиналом, и арцибискупом, и бискупом, и к всему латинъскому языку, и рекшу ему: «Слыши честный папа римский и учителю латынскаго языка, како ты глаголеши и осмым собором нарекаеши, а царя не нарекаеши ни в котором слове, и своим собором зовеши осмым, а седми святых собор отрекаешися, а патриархов собе братьею не зовеши, а латыню в начале поминаеши, а православие последи поминаеши». Ему же папе сумневшуся и молчавшу им на долзе времени — велика бо бе гордость и буйство латинъское, и никако же возмогша смиренну гласу его смирения отвещати. Святому же и великому Марку еще тихим гласом глаголющу и гардиналу Иулияну и Андрияну и Иоанну гордостию, высокою мудростию отвещавающим. Святому же Марку глаголющу к ним: «О латины, доколе буйствуиете и неправду мудръствуете, и на святых седми соборов глаголюще и отрекающеся святых седми папежов и святых отец заповедей, яко же заповедавъши нам православным хрестияном блюсти и хранити седми зборы. Святым первым папою Селивестром первый збор бысть в начале, а Ондрияном последний свершися — ни приложити ни уложити ничесо же, и аще кто приложит или уложит, анафема да будет. А ты ныне папа Евгениос, не токмо приложил еси что добро, но и седми збор отрекаешися, а осмым зовеши, и собя в начале поминаеши, а святых отец не воименуеши, и своим збором осмым зовеши, анафеме предаешися».

Папе же слышавшу та словеса Маркова, и гардиналом, и арцыбискупом, и бискупом, и воставшим им с места своего — папе же и всем гардиналом, и арцыбископом, и бискупом — изыдоша вон скоро, и фрязом, и френьцузом, и медилеаном, и аламаном, и немцем, и югром, и чехом, и ляхом, и всему латиньскому языку, и римляном, и всем им скоро избегшим сь своих мест от мала даже и до велика. Овии и у греков служаще латына, и тии избегоша, оставшимся единым греком и всем, иже в православном християньстве.

Мне же Симеону о том почюдившуся, понеже видех, како скоро папа изыде, и в той час сидевшу ми близ митрополита Дорофеоса, его же митрополия близ Иерусалима за 3 дни и видех его плачющася и веселящася. И мне же вопросившу его. «Деоспота мои, что плачешися, или что смеешися?» И ему же ко мне толма едва рекшу: «О Симеоне, духовниче русиос, аще бы еси ведал, что честный и святый Марко Ефесьский митрополит глаглет к папе и к всей латыне, и ты бы тако же, яко же и аз плакался и веселился. Яко же ты видиши честнаго и святаго Марка Ефескаго, яко же был преже его святый Иоан Златоустый и Василей Кесарийский и Григорий Богослов, тако же и ныне святый Марко подобен им. И ты сам видиши, како ныне латына глаголати с ним не смеют, папа же избеже и вси книжници его, и книги своя изнесоша вси». Мне же то слышавшу и видевшу тая, како папа избеже и вси книжници его и вся латына, и благословившу ми ся у того святаго митрополита Дорофеяса, и написах то все в той час.

И потом воставши вси грекове и вселенныя православныя християны, собрашася близ царя и патриарха, где сидит Марко той святый пред царем самим и патриархом, а именуется на Богословле столе. Тогда слышахом царя к нему глаголюща: «Честный мои господине отче, что еси тако жестоко глаголал папе и гардиналом яко вси избегоша? А яз, отче святый, не на то пришел. Аще бы смиренно и беззлобливо глаголали есте между собою, не бы поношение и укорение которому человеку межу вас было». Марку же к царю отвещавшу: «Слыши, царю святый, кир Калуяне, и святый старейший патриарше честный отче и учителю вселенский всего православнаго християнства, Иосифе! Како есте глаголали во Цареграде, как к вам папа посылал во единачестве быти, и первем единачестве во християнстве быти, и церков едина бы была, и християнство едино бы было, яко и перво едино было християнство, и на том тако слово в концы приложили есте. А ныне царю, ты и ты, патриарше Иосифе, слыши, что папа гаголет, иже осмаго собора поминает, а седмь святых соборов не хощет поминать. Себя же в начале поминает и своим збором зовет, а тобя царя не поминати, а патриархов собе братиею не звати, и православных християн в первых не поминати, но латыну в начале поминати, и латыньство повсюду поминати, а православия нигде же не поминати в начале». Тогда царю и патриарху слышавшу тая словеса Маркова и нечесо же ему глаголаша, посмеявшуся буйству и безумию их; на долзе времени бывшу седевшим, и воставше в полаты своя поидоша.

По том же времени, не по мнозех днех нача папа посылати ко царю и патриарху гардиналов своих и арцибискупов, а злата и сребра с ними много посылати, то аще бы не укоривше и пошли во свою землю, и много им приездяше и бияше челом царю и патриарху и всем митрополитом. Тогда царю и диоспоту, брату цареву, и всем бояром царевым собравшимся, и греком, и послом, к патриарху не токмо единова, но многажды и митрополитом, яко и царю хотящим злата и сребра довольно взяти. И Марку же ко царю глаголющу: «Аще злато и сребро, царю, довольно возмете, то бесчестие себе получите и от всех язык поношение и укорение приемлете, аще ли, царю и патриарше, злато презрите, а поидете во свою землю, а святых отец седми собор заповеди не погрешивше, то от Бога милость получите и от святых отец благословение приимите, еще же и честь и славу получите. Аще ли царю, не слушаете, а злата и сребра довольно возьмете, то напоследи бесчестие получите. То про что ныне зовет их християны? Слыши, царю, еще папа глаголет: латыню поминает, а християнства не поминает, а тебя царя в начале не поминает же, а вас патриархов братьею себе не зовет, седми святых соборов не поминати в начале — то како ли християнин наречется? Осьмый собор поминати, а седми святых соборов не поминати в первых?».

Папа же довольно царю давши злато, и царю Марка не послушавшу, и греком многим вдавшим себе на злато, потом начаша соборовати, мнящеся, аще бы чем усладити Марка, или златом или сребром. Марку же всегда зовуще им и никако же хотящу покоритися царю аки храбрый воин Христов божественныя церкве.

И собороваша ту в том граде 17 зборов. Папа же много злата давше царю, а Марка же никако же возмогоша усладити чим, ни златом, ни сребром, ни книгами своими умолвити его. Нецыи же от греков усладишася злата ради и чести, начаша к папе часто приходити, и что слышаша от греков и то поведаша папе. И потом же видевши, яко в правду глаголу Маркову быти к царю же и патриарху, хотяше послушати Марка и пойти к Царюграду от града Ферары, и злата много взяша и великую честь получиша, и всем греком возрадовавшимся и нам руси веселящимся.

И тогда нецыи от собора греческаго священицы приложишася единодушно к папе злата довольно вземше, и честь велику получиша, и придумаша папе дати царю много злата, да изведет папа царя за горы и все грекове, к Риму близ, в Флорентии: «Аще ли не злата ради, но нужди ради, предавшися тобе будут честный папа!» Тогда те от папы великую честь и от всех фрязов получиша, а греком многим скорбящим, что царю и патриарху злата много обеща папа.

И приложиша ити ко граду Флорентию и поидоша от града Ферары месяца генваря, на память святаго Иоанна Златоустаго, на Возвращение честных его мощей. Исидору митрополиту с великою честью идущу, с приставы папежевыми и со слугами, зане же бо ни единого возлюби папа митрополита, яко же Исидора. Патриарху же Иосифу бывшу в глубоцей старости и в немощи велицей, и пошедши на той нужный путь, зане бо рекою Фарою не много итти, но все по горам, и те высоки бо быша горы. И вси грекове печаловаша о патриарсе, старости ради и немощи его, и нам видящим его и плачущимся, горам высоким бывше вельми.

Тогда дошедшим им с нужею великою града того Флорентия, царю же и патриарху и всем греком, граду же тому межу горами бывшу. Велик бо бе град, и много в нем богатьства, и божницы вельми велики, и многи манастыри, и полаты украшены златом, и того всего не могу исписати, но се о зборе пишу. Папе ж царю и патриарху и всем греком злата не давшу, яко же преже глаголано напреди и реченно быша нецыми, яко же преже к папе приходиша. Но нужа бо велика царю и патриарху и всем греком.

Тогда собрашася грекове ко царю и помянувше слово Марково, яко же и сбысться. И потом начаша соборовати нужею месяца марта в 1 день, и доидоша дни святаго Алексея, человека Божия. И многим збором бывшим, нецыи же от священников греческих, подписавше книги своя, аще бы чем умолвити святаго Марка. Ничем бо его возмогоша умолвити: ни златом, ни сребром, ни честию не возмогоша его усладити, того ради нецыи грекове и книги своя подписаша.

Марку же боле подвизавшуся по благочестии и укорившу папу и гардиналов и не благословившу его собора и самого папу, и востав изыде во свою полату. Некто же философ, именем Иван, нача злословити Марку много и впреки глаголати с ним, а ему же ничто же глаголющу, только ему исходящу ис полаты папежевы, только рекшу ему: «Иди, буди готов, да отселе не злословиши на святых седми соборов святых отец!» И ему ж в той час отшедшу, святому Марку во свою полату, а Ивану тому философу во свой двор пошедшу, и в той час философу умершу. И тогда царь начат гневатися на Марка, и в той час и царь впаде в недуг вельми велик. Марку же не входящу в полату к царю, тогда царь нача слати по Марка брата своего деоспота, и тогда разделишася на двое: 12 митрополитов с Марком, а со царем и патриархом иные.

И оттоле начаша с Марком от Алексеева дни, человека Божия, до дни Великаго Сисоя, всегда сходящися к патриарху на всяк день царю и митрополитом и всем греком овогда двожды днем, иногда чрез день; то аще царю хотящу свою волю улучити или учинити, а Марка бы в чем умолвити, никако же не повиновашеся царю и патриарху. Потом же патриарху Иосифу умершу, и положиша его в том же граде Флорентии в клаштаре, а по руски в монастыре, где папа стоял, вход в божницу, написан ту, где сам лежит, по чину патриаршескому.

Потом нача папа посылати к царю со гневом, аще бы в концы было дело его. Марку же царя не послушавшу, папа же нача царю и митрополитом глаголати на Марка: «Видиши ли царю, и митрополиты, и вси грекове, все вы повинуетеся мне, един митрополит ефесьский Марко и с ним иверский митрополит Григориос и тристинский митрополит Исайя и оагинский митрополит Софрониос ни мене послушают, ни збора моего не соборуют. Слыши, царю, како глаголет святый апостол Павел к римляном и ко ефесеом и во всех своих посланиих: «Братие, повинуитеся наставником вашим и покоряйтеся, ти бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще, да с радостию сие творят, а не воздыхающе». Царю же к папе отвещавшу: «Хощеши ли Марку глаголати каково непотребно слово, како ему злословил твой философ Иван, и в той час злою смертию умре? И ты, папа, избери от собора своего и пошли к нему от себя, а не от меня, аще что хощеши ему глаголати».

Папе же слышавшу тая словеса царева, и устрашися велми зело папа, и посла к нему не со злом, но с великою честию, повеле насыпати велико блюдо злато золотых и ковш злат золотых с великою честию и прошением, аще бы приял то и пришел бы и виделся с папою, и честь бы велику взял у него. А преже того папе на Марка глаголати зла много и огневи хотяше предати его. Марко же послов папежских ни в полату свою не впустил и отвеща им: «Рцете учителю своему папе, не слышал ли еси Господа глаголюща книжником и фарисеем: «ныне вы, фарисее, сткляница и блюдо очищаете, а внутрь ваша полна неправды и нечистоты». Тако и ты, папо, собра неправедное злато, то кому хощеши си, тому давай его. Где будет злато твое, тамо и ты будеш. А збор твой не збор будет, а сами вы вси погибнете». Посланному же имя Амбросие, града того Флорентия архимарит, и тому рече: «Аще и ты злословиш на свяых отец седми собор, и ты по 40 днех отидеши». И потом умершу и тому Амбросию, и дивишася вси людие и фрязове.

Тогда им зборовавшим и без Марка в болшей божнице и множество безчисленное людей, мужей и жен, и папе самому пришедшу с великою буестию и гордостию, с трубами и бубны и со свирельми, по своему праву, яко же всегда в божнице творят гардиналы, и арцыбискупы, и бискупы, и много множество латинскаго языка, и самому царю ту же бывшу, и с ним митрополиты, но не вси. Наченшим соборовати на память великаго Сисоя, первое же начало папе седшу на месте своем, тогда воставши митрополиты вси с мест своих и приидоша к папе и приклякнуша к папе по фрязскому праву, и самому царю на колену припадшу, и брату деоспоту, и всем греком. Нам же то видевше плачющимся, но токмо глаголющим: «Господи, согрешихом!» И мне воставшу с места своего, убоявшуся, аще и мне повелят тако же приклякнути. Потом же молебен певши, нача потом мшу мшити. Тако же им тело Божие подняти, тогда они вси вострубиша в свирели, в варганы и в бубны, и во всякую игру играша. И папа, пиша грамоты, по всем странам посылаше латынска языка, яко царю греческому пришедшу со всеми греки и митрополиты, и приклякнувшу и подписавшу грамоты, и себе клятву предавше, тако же и митрополиты. И митрополит русьский Исидор подписася и всю землю свою. Тогда же потом присла папа бискупа своего Христофора к епископу Аврамию суздальскому, аще бы подписалъся. Ему же не хотящу, митрополит же Исидор я его и всади в темницу, и седе неделю полну, и тому подписавшуся не хотением, но нужею.

И потом папа царю греческому вда честь велию, не прихода его ради, но подписания его ради и прикляканья. Выехавшу ему из града Флореньтия на память святаго мученика Андреяна и Наталии, а Сидору митрополиту выехавшу опосле всех греков на память святаго чюда архангела Михаила, а к Венецые приехал на Воздвижение честнаго креста, а царь греческий бысть в Венецые 53 дни и вси грекове. А Сидору оставшу в Венецые, а к папе посылающеся, а сам по божницам ходя приклякает, как и прочии фрязове, и повелевает и нам такожде. И мне с ним о том впреки много глаголюще, и ему мене многажды имавшу и державшу в крепости.

Мне же видевшу такую неправду и великую ересь, побегшу ми из Венецыя, и послу побегшу Фоме, а мне с ним, на память святыя Анны, егда зачат святую Богородицу, декабря в 9 день, а к Новугороду прибегшу ми в Великую среду, и пребывшу ми лето все у великого святителя у владыки Еуфимия новогородскаго. В то же время прииде князь Юрьи Семенович Лугвеньев и седе в Смоленску в своей вотчине. И тому митрополиту пришедшу Исидору с собора, и присла по мене князь Юрьи к Новугороду, и мне пошедшу к Смоленъску надеющеся, яко християнин есть.

И тая слышавши словеса не от мене токмо, но и от всех, яко неправедна поношения и укор християном; поидох того ради к нему, яко християнин есть, не предасть мене в нужду правды ради и веры. И вшедшу ми в комару, и рече ко мне князь Юрьи: «Воистину, отче Симеоне, право сказал еси, но иные боле тобя ведали, как ты ведаешь и кажешь, не бойся, пребуди у мене». И руку свою даст ми на том, яко «ничтоже ти будет, токмо честь тобе будет от мене и от всех християн». И мне у него пребывшу не много дней, и ту быша грекове митрополичьи черньцы, и выдаст мя им глаголя на мя много. Мне же всю зиму седевшу во двоих железех в велицеи нужи, во единой свитце и на босу ногу, и мразом и гладом, и жаждею, и повезоша мя из Смоленска к Москве.

В лето 6949-е пришедшу митрополиту Исидору изо фрязской земли из собора от папы римскаго Евгения на Москву к благоверному и христолюбивому и благочестивому истинному православному великому князю Василию Васильевичю, белому царю всеа Русии с великою гордостию и неправдою и буйством латыньским, нося пред собою крыж и палицу сребряну. Крыж нося во креста место, являя латинъскую веру, а палицу нося — гордость и буйство латиньское. Аще кто не приклякнет ко крыжу, то палицею ударивше, приклякнути велит, яко же у папы тако творят. И папа тую область даст ему: немецкую, лятскую, литовскую, того ради, аще не приклякнут православнии християне и христолюбивый князь, яко же Исидор рече Евгениосу папе яко «вси в моей руце, вси князи и епископи, ни един со мною не может глаголати, а сам князь великий млад есть и в моей воли есть, а иные князи велицы боятся мене». Таковыми словесы обещася папе, того ради даст ему тую область тые земли. А ему в первых патриарха в церкви не поминати, а потом как его приимут, ино православных князеи не поминати в начале, на том правил папе и приклякнул. И много злата папа дал ему, и тою областию папежскою прииде все земли, и Литовскую землю дойде, и до Киева и до Смоленска, а в то лето в Смоленске на княжение сел князь Юрьи Лугвеньевичь.

Тогда пришедшу Исидору митрополиту на Москву с тою прелестию к благоверному великому князю Василью Васильевичю, и познавшу ему такую прелесть. И вшедшу ему во святую церковь пречистыя Богородицы соборную на Москве, а служившу ему святую литоргию, и помянувшу ему в первых Евгениаса, а патриархов не помянувшу, яко же обещася папе, тако и сотвори, яко же поминал в Киеве, тако ж и в Смоленске при тех князех християнских. Тем бо имеющим над собою область латиньскую, и не смеющим с ним вопреки глаголати.

Мневшу же ему и над самодержавным всеа Руси государе, великим князем Васильем Васильевичем тако ж учинити, яко ж папе глаголал: «Князь же великии млад есть, а епископи их некнижни суть и боятся мене, не смети им со мною о том впреки глаголати. Аз волю свою возму, а твою сотворю, латинъскую веру приимут, тогда в церкви имя твое поминаю всегда, и князи к тебе приведу вси, и християнство все от греческия веры в латинство приведу, и в Рим приведу их к тебе, и дары ти принесут, и в Царьград не пойдут, и епископи о тебе поставлю, а сам буду гардиналом на немецких и на ляцких арцибискупех и бискупех, и русских, а греческий легатос». Таковыми словесы обещася папе, и папа даст ему тую область, и грамоты подписа, и гардиналом его учини, и по землям послав предреченное слово.

Тому благоверному великому князю Василью Васильевичю в та времена младу сущу, но умом благоразумну и богобоязниву не книжну, ни грамотну, но верою утвержену, и теплоты горящ духом, яко же рече пророк: «Во отец место быша сынове твои». Сей же великии князь Василий Васильевичь уподобися святым прежним царем, равным апостолом Константину Великому и Владимиру, нареченному во святом крещении Василию, иже крестившему Русскую землю и утвердившему православную веру, поборник по православнои вере греческой, яко же обычай есть святыя веры греческия по уставу святых отец Василия Кесариискаго, Иоанна Златоустаго, Григория Богослова и прочих святых отец и святых седми собор и святых первых пап седми, Селивестра и прочих, иже в православии и в православной вере поминают их, а не в латынстве.

Радуйся, благоверный великий князь Василие, иже Русскую землю верою утвердиый истинною положенный ти на главе твоеи венец, святое крещение! Радуйся, православный княже Василие! утвердил еси вси священницы свои, им всем обнажившися, тебе их крепко утвердившу. Кто сему не почюдится, таковому твоему благочестию и благочестивому твоему разуму, истинной твоей православной теплой вере во святую неразделную Троицу? Ереси отсекл еси от святыя церкви. Радуйся, православный княже Василие! уреза клас буйства латинскаго, и не дал еси возрасти в православных церквах и правоверных християнех, и да не насладятся буйства латинъскаго и ветхаго закона, да вкусивше, забудут истинныя православныя веры, да не насладятся сердца неверия. Радуйся, православный княже Василие! не дал еси урезати класа зрела, возделанна божественныя церкви.

Радуйся, правоверный княже Василие, православныя веры и всея Русския земля утвержение, а греческия веры подтверждение и поддержетелю, и всем православным и богобоязнивым иноком и черноризцем радость, божественныя церкви и всем православным християном неизглаголанное веселие и радость! Воспитающи чада своя в православной вере безпечально, радостию духовною и телесною исполнишася, видячи чада своя воспитаны млеком духовным, яко же сами прияша святую греческую веру.

Радуйся, православный великий князь Василей Васильевич! всеми венцы украсився православныя веры греческия, и сами радуются с тобою вси православнии князи русския земля, похвалою и радостию духовною своея веры, нерушимыми твоим утвержением. Радуйся, княже Василие! от всех земль латинских и до самого Рима прославися, и всю русскую землю православною верою греческою прослави, и гордаго папы Евгениаса зловерие и буйство латиньския веры и ветхаго закона непокорство разори и безумие зловернаго хитреца и златолюбца и православныя веры разорителя и латиньскому неблагословенному собору поборника, и от седми святых собор неблагословеннаго, и от греческия веры отпадшаго златолюбием и сребролюбием, и осмаго собора исповедника по всем землям православным и латинским, гордяся и величаяся, сказателя осмому собору и ветхому закону проповедника, и новыя благодати отпадшему златолюбием и сребролюбием, и хитростию и научением злонравнаго папы римскаго Евгениаса, и ученика его Исидора гардинала, претворенного легатоса, бывшаго митрополита русския земля. И изгнал еси его от святыя божественныя церкве соборныя християнския в царствующем граде Москве, где лежит божественная пища, животворное тело святаго митрополита и чюдотворца Петра всеа Росии, святыми своими молитвами из своего гроба своим животворным телом вразумив тя и научи, и страхом утвердив положенный ти венец на главе твоей, князь великий Василие, истинныя правславныя веры греческия. И самому тому царю греческому отступившу кир Иоанну от света благочестия, и омрачися тмою латиньския ереси, а отечество твоего княжения просветися светом благочестия, недуги исцели и душа спасе церковными учении.

Радуйтеся и веселитеся, вси священницы! Повсюду православнии и христолюбивии християне, не прельщенни и не укоренни неверными языки поганьскими, а от всех стран православенны, и великую славу и честь приясте и со всеми христолюбивыми странами, спасение и радость духовную, и царствиия наследницы бысте. Слава святей и единосущей и животворящей и неразделимый Троицы, вразумивши тобя, великий князь Василий Васильевич, мир тобе и благословение о Христе Иисусе Господе нашем, ему же слава со Отцем и Святым Духом, аминь.