Об идеологии и новом качестве социально-экономического развития.

Начавшиеся в 1985 г. в стране перестроечные процессы резко
актуализировали проблемы среднего класса как важнейшей социальной базы
прогрессивных перемен. Парадокс, однако, состоит в том, что советский
«прототип» этого класса, во многом и инициировавший рыночные
преобразования, не только не обрел должных экономических и политических
свобод, но и был «подрезан на взлете». Прежде всего, были ликвидированы
источники, благодаря которым в обществе мог бы конструироваться
многочисленный класс собственников. Во-первых, постсоветское
государство обесценило денежные вклады населения, общая сумма которых
в то время равнялась почти половине национального дохода страны. Во-
вторых, тем же государством была заблокирована существовавшая для
большинства граждан возможность за несколько лет накопить денежные
суммы, достаточные для официально разрешенного их производственного и
иного общественно-полезного инвестирования: в нынешней экономической
ситуации среднестатистическая российская семья до 80% своих доходов
тратит на питание. В-третьих, жесткий фискальный прессинг
сдерживает развитие малого и среднего бизнеса в промышленности и
сельском хозяйстве страны. В-четвертых, сегодня трудно надеяться и на
сколько-нибудь значительный прирост высококвалифицированных рабочих
наукоемких производств: с 1993 г. страна откатилась на 70-е место в мире по производительности труда. Что касается такого источника «рекрутирования» среднего класса, как научно-техническая интеллигенция, то по подсчетам ученых, если существующие сегодня тенденции сохраняться, то к 2013 г. специалисты высокой квалификации практически исчезнут как социальная группа. Мировой опыт свидетельствует, что эта негативная тенденция, может стать наиболее серьезным основным ресурсным ограничением возможного экономического роста в стране.

Российский средний класс отличается от западного не только своим количеством, но и качеством. Вопреки устоявшимся стереотипам, средний класс в России на 95 процентов состоит из наемных рабочих. Их заработная плата минимум в три разу выше, чем у других групп населения, но и работают они гораздо больше. При этом заработная плата не является у них единственным источником доходов. 67% респондентов признались, что имеют отношение к неформальному сектору экономики: имеют побочные заработки, которые нигде не фиксируют, получают зарплату в конверте, не платят налоги со своих доходов и считают такое поведение правильным. Согласно результатам социологического исследования, 80% опрошенных представителей среднего класса говорят, что нарушение закона допустимо, если этот закон несовершенен. Собственно, на основе такого мировоззрения и формировался средний класс в России – не благодаря государству, а вопреки ему, и поэтому сегодня государству он не доверяет, а рассчитывает только на собственные силы.

Средний класс не верит в реформы, и сам решает свои проблемы: платит за образование, лечение и копит на пенсию. Поэтому сберегательная активность у него значительно выше, чем у других слоев населения. Почти две трети опрошенных представителей среднего класса в течение последнего года откладывали деньги на будущее. В низших классах копят деньги 20 процентов, в классах ниже среднего – чуть больше тридцати процентов. Но средний класс не доверяет и накоплениям, опасаясь, что они могут либо обесцениться, либо истощиться. Поэтому обеспечить себе безбедную старость можно единственным способом – работать не до пенсии, а до смерти.

Вывод напрашивается сам: нужна иная идеология, иная парадигма, новое качество социально-экономических преобразований.

Вместе с тем, в последние годы раздается немало призывов создать идеологию «реформ», сформулировать национальную идею, обозначить и другие императивы, которые могут обеспечить успех происходящих преобразований. На самом деле все обстоит несколько по-иному.

Следует вспомнить, что в доперестроечные времена коммунистическая идеология конкретно трансформировалась в идеологию «развитого социализма», где наряду с общественной собственностью и всеобщим огосударствлением в теорию и практику вошли такие категории, как хозрасчет, прибыль, доход и т.д. Правда оставался запрет на частную собственность и предпринимательство. И в известном смысле такая идеология по существу оставалась идеологией «неимущих». Однако даже зарубежные исследователи не могли не отмечать: в Советском Союзе средний класс имел определенное распространение. К нему относили, как правило, представителей двух социальных групп: так называемой партийно-хозяйственной номенклатуры и элиты интеллигенции: крупных ученых, инженеров, вузовских профессоров и академиков, прима-артистов и т.п. Эта часть населения обладала определенным набором жизненных благ, в том числе квартирами, дачами, личными автомобилями, бытовой техникой и другими подобными атрибутами.

Правда, повествуя о среднем классе в СССР, социологи обычно задействуют понятие «квазисредний класс», исходя из того, что в стране не было места предпринимательству. Это так. Однако, во-первых, к такому классу принадлежало легально до 30% советских граждан. Во-вторых, в рамках «квазисреднего класса» имел место все же специфический слой - слой предпринимателей-теневиков (или, как их еще называли, «цеховиков»). Их деятельность не учитывать нельзя, кроме корректировки официальных стандартов потребления, они уже к началу 80-х годов перераспределяли до25% общесоюзного фонда оплаты по труду.

И в годы так называемых радикально-либеральных реформ 90-х годов можно выявить господствующую идеологию. Это идеология олигархов, идеология крупного капитала. Место всеобщего огосударствления заняли финансово-промышленные группы, сросшиеся с властью. Под олигархов были созданы и правила игры. Такие как, например, чековая приватизация, залоговые аукционы, толлинговые схемы, ценные бумаги типа ГКО и т.д. Это привело к захвату «приближенными» группами сырьевых источников, рычагов распределения госбюджета, при этом - крупномасштабный вывоз капитала, критический уровень теневых социально-экономических процессов. Поэтому нынешний Президент РФ В. Путин определил «равноудаленность олигархов от власти» как важнейшую политическую задачу. Безусловно, решение подобных задач очень сложное и ответственное дело. Здесь требуется и политическая воля, и широкая общественная поддержка. Нужна и иная идеология. В основу государственных программ социально-экономического развития должна лечь идеология «средних». В любом случае к ее основным составляющим можно отнести следующие.

Во-первых, образование и профессиональная подготовка. И это не просто призыв государственников-социалистов. Это потребность роста самой новой экономики. Для промышленников стало очевидным: развитие новых производственных мощностей, технологий упирается в острую нехватку квалифицированных рабочих, технологов, инженеров, управленцев.

Все чаще оказывается, что материальные факторы, доход в «ощущениях» представителей среднего класса уступают определяющее место образованию. Образование дает круг общения и сферу интересов, в гораздо большей степени определяющих статус, чем «совокупный доход» и наличие собственности. В этом смысле мы уже вполне приблизились к Бельгии, где так гордятся отсутствием сословных предрассудков, не замечая, что все общество разделено на два жестко очерченных сословия – образованных и необразованных, «чистых» и «нечистых». Неизбежные мысли о «сословии профессионалов», заменившим девальвировавшееся и вообще шаткое понятие «интеллигенции», тоже приходят в голову. Хотя представители старшего поколения этого среднего класса, разумеется, привычно причисляют себя к интеллигенции[35].

Обращает на себя и деление рынка образовательных услуг на три сегмента: «белый», «серый» и «черный».

«Белый» сегмент представлен платными отделениями государственных вузов, негосударственными платными школами и вузами, различными платными курсами (вождения, бухгалтерского учета, программирования, иностранных языков, повышения квалификации и т.п.).

«Серый» сегмент представлен услугами государственных и негосударственных учебных заведений, не оформляемых должным образом. Например – репетиторская деятельность без регистрации; искажение статистических данных и налоговой отчетности; введение дополнительных сборов в денежной или натуральной форме («добровольных пожертвований»), без должного оформления, однако используемых исключительно для нужд образовательного процесса.

«Черный» сегмент представлен образовательными учреждениями, действующими без оформления необходимых лицензий, или распространяющими свою деятельность далеко за рамки, обусловленные лицензией, а также системой взяток и поборов при поступлении в вузы, при сдаче сессионных экзаменов и т.д., широко распространенной в секторе государственного образования. Именно образование, профессиональные навыки и способности к адаптации в меняющихся условиях позволяют представителям среднего класса найти достойно оплачиваемую работу и жить относительно обеспеченно. Расходы по статье «Образование» в 2001 году имели около 60% семей российского среднего класса – от 4 до 6 миллионов семей. Средний уровень расходов на образование в семьях, где имелась такая статья расходов, составил 800-900 долларов за год на одну семью. Это позволяет оценить общие расходы на образование только россиян среднего класса в 3,2–5,4 миллиарда долларов. Даже, если предположить, что на средний класс приходится 90% всех расходов россиян на цели получения образования, объем рынка образовательных услуг в 2001 году можно оценить в 3,5-6 миллиардов долларов. Что в 2-3 раза превышает официальные статистические данные.

Примечательно: расходы на образование составляют около 5% совокупных потребительских расходов россиян среднего класса.

Во-вторых, политика занятости и доходов. Это две главные составляющие социальной политики. Здесь сначала сформулируем

обобщающее кредо. Здесь от «собеса», политики «латания дыр» - к активной социальной политике.

Вспомним, что еще четыре-пять лет назад среди наших политиков, ученых, руководителей предприятий, рядовых граждан широко ходила версия о полезных эффектах безработицы. Например, такие идеи содержались в программных положениях «партии власти» «Наш Дом-Россия» на парламентских выборах 1995 г. В любом правовом, демократическом государстве такая позиция на выборах обречена на провал. У нас НДР тогда преодолела даже 10% барьер.

Отношение к безработице в последние годы заметно изменилось и во всем мире. До недавнего времени она обычно рассматривалась как действенный рычаг повышения эффективности производства и структурной перестройки. Однако на одной из последних встреч руководителей «большой семерки» борьба с безработицей признана глобальной проблемой. При этом было признано, что значимость борьбы с инфляцией оказалась преувеличенной, что есть не менее важная проблема - безработица.

Решающее же средство сокращения безработицы и ее предотвращения - создание новых рабочих мест. А значит, проблема опять-таки упирается в общий экономический курс: ориентирован ли он на интересы отечественного производства или на что-то другое. Пока же количество рабочих мест увеличивается в основном лишь в госорганах и финансовых структурах. А это, конечно, проблему безработицы не решит.

Государство должно принять ряд первоочередных мер, способных нормализовать политику доходов. Среди них главным должны быть следующие:

1. Восстановить хотя бы дореформенный уровень доходов (в настоящее время по всем видам доходов этот уровень значительно ниже дореформенного - заработная плата, пенсии, пособия и т.п.). Приостановить осуществление мероприятий, направленных на дальнейшее урезание доходов населения (повышение цен на коммунальные услуги, тарифов на транспорт, проведение жилищной реформы, коммерциализация образования, здравоохранения и т.п.).

2.Прекратить использовать инфляцию как способ перераспределения доходов. Сегодня гиперинфляция сменилась подавленной инфляцией в виде неплатежей, задержек выплат заработной платы, пенсий и пособий.

3.Обеспечить гарантии внебюджетного характера формирования и расходования страховых фондов, сохранения обязательного государственного страхования и источников образования этих фондов.

4.Государство не должно отказываться от финансирования социальной сферы. В условиях низкого уровня доходов расширять объем платных услуг нельзя. Развитие образования и здравоохранения должны входить в систему официальных национальных ценностей и для них должны быть четко обозначены гарантии полноценного обеспечения ресурсами (сегодня уровень их финансирования зачастую не превышает 80-85% от намеченного).

Вместе с тем нельзя не отметить, что с начала 21 века доходы российских граждан растут. Причем темпами, существенно превышающими официальные данные[36]. С 2000 по 2003 годы их среднегодовые темпы могут составить 8-10%.

Наш средний класс находится в состоянии, похожем на то, в котором был средний класс США на пороге эпохи процветания. Но динамика его материального положения сегодня принципиально ограничена слишком большой долей импорта в потреблении, относительно низким курсом национальной валюты, неразвитостью системы кредитования, а в итоге – слишком малым размером добавленной стоимости, которая производится и потребляется внутри страны. Иначе говоря, даже самая динамичная часть нашего экономического сообщества не может развиваться, если прямо сейчас не будут сделаны инвестиции в развитие внутреннего рынка.

В третьих, формирование новой российской структуры ценностей и жизненных стандартов. Здесь центральное место должны занять: права человека, свобода мысли и творчества, формирование чувства собственного достоинства и уверенности в завтрашнем дне.

К глубокому сожалению, сегодня гражданам нередко приходится сталкиваться с прямой дискредитацией демократических ценностей и прав человека. В некоторых регионах демократические выборы превращаются в фарс. Так называемый административный ресурс зачастую сводится к отключению горячей воды или угрозе перестать подавать тепло. Нередко невыплаты зарплаты, стипендий, пособий и пенсий выступают не просто средством подавления инфляции, но и средством политического нажима и шантажа.

В-четвертых, все меры по формированию среднего класса окажутся не эффективными, если не организовать реальную борьбу с криминалитетом и не добиться осветления теневой экономики. Данный вопрос заслуживает особого рассмотрения. Ибо «криминальный налог» слишком серьезная дань, вычитаемая из потенциала социально-экономического роста.