ТЕЛЕВИДЕНИЕ – ВАЖНЕЙШИЙ ИНСТРУМЕНТ

ТРАНСЛЯЦИИ КУЛЬТУРЫ

В постиндустриальном медийном обществе невозможно переоценить роль телевидения в создании и трансляции всем социальным группам ценностей, норм, комплексов, страхов, спокойствия – основных систем представлений — тех смыслов, которые как капиллярные сосуды пронизывают всю нашу жизнь. Телевидение не только формирует восприятие обществом своего собственного будущего, определяет выбор средств для его строительства, но и через культуру выходит на человека, воздействуя тем самым на экономику, социальные отношения, политику, мораль. В современном мире телевидение – главный проводник, транслятор культурных образцов, идеалов, критериев опознания происходящего, но и – опять же через культуру – важнейший сегодня институт управления страной, не менее значимый для ее сохранения и развития, чем национальная экономика или национальная безопасность.

У нас принято недооценивать функции ТВ как транслятора культуры. Оно уже давно не просто средство массовой информации, а мощнейшая система программирования сознания миллионов, инструмент контроля за их оценками и поведенческими практиками, мир психологических компенсаций, источник получения удовольствий, главный фактор формирования любых представлений о жизни. Именно телевидение, а вовсе не президент и не парламент возводит теперь граждан в ранг национальной элиты. Не случайно, что три из двадцати наиболее уважаемых наших соотечественников по итогам общенациональных опросов населения в конце 2006 года – популярные телеведущие. Недостаточно определять телевидение и в качестве средства массовой коммуникации – это совсем не сотовый телефон, не интернет, оно приходит к каждому человеку в дом, на кухню, в спальню не как сигнал или сеть, а всегда как пакет именно смыслов, столь необходимых для существования отдельного индивида и системы в целом.

Человек просто не может сегодня отказаться от эфира, как от предмета первой необходимости. По законам современной культуры это будет означать, что он, по сути, выключился из жизни - можно сказать, покончил с собой! Как только мы просыпаемся, входим с улицы в свое жилье - первым делом включаем телевизор. Как свет, как тепло и воду. В каждом втором случае этот жест не зависит от того, смотрим мы в этот момент телевизор или нет. Так что это величайшее общественное благо - такого же значения, как территория, недра или язык. Уж никак не менее существенное, чем нефть, газ, лес, а завтра - питьевая вода или чистый воздух.

Но о телевидении, о культурных матрицах, им распространяемых, мы не говорим никогда. Хотя стоимость его воздействия на российский человеческий капитал намного больше, чем, скажем, капитализация Газпрома. У нас до сих пор нет научного и тем более общественного осознания того, кому принадлежит телевидение, по каким принципам должно использоваться, как контролироваться? В системе устройства страны нет – кроме самого государства – признанных носителей общественной пользы. Тех, кто бы общепризнанно и на деле отвечал за публичное предъявление и реализацию гражданских потребностей. Кто бы объяснил людям, что эфир не принадлежит ни акционерам телекомпаний, ни сообществу профессионалов, ни большинству зрителей. И даже – государству. Он – достояние всего российского населения, включая любые меньшинства (этнические, образовательные, имущественные, интеллектуальные).

Даже высшие государственные комиссии не несут сегодня ответственности за состояние эфира как важнейшего в постиндустриальном мире общественного блага и транслятора культуры. Поскольку не обладают информацией о его реальном воздействии на людей. Хотя очевидно, что в медийную эру все другие достояния невозможно сохранить без разумного использования эфира - ни культуру, ни территорию, ни население. Но это не обсуждаемая и не исследуемая тема.

Концепция ТВ как сферы обслуживания позволяет внедрить в общественное сознание базовую установку: телевидение лишь удовлетворяет имеющиеся на данный момент потребности большинства зрителей и полностью от них зависит. Никак не способно повлиять на состояние самовоспроизводящихся вкусов. Именно поэтому эфир становится экономической, а следовательно, и содержательной жертвой массового потребителя. И дальше уже главная экономическая хитрость: позволить себе обратиться к интересам продвинутого меньшинства — значит выступить против частного бизнеса. Вместо того чтобы тратить гигантские усилия на развитие и ценностное перепрограммирование населения наше телевидение всеми силами сохраняет (консервирует) сложившееся положение вещей. Не теория, а сплошное облегчение телеработы. Удобное, позволяющее хорошо зарабатывать на продаже продуктов, обращенных к самым простым и даже низким побуждениям.

По факту включенного телевизора в полутора тысячах семей, живущих в городах со стотысячным и больше населением, на опросе которых строятся медиаизмерения, телевизионщики в значительной мере приписывают (точнее, выдумывают) оценки, интересы, воздействия, вкусы миллионов зрителей. И как следствие этой вроде бы доказанный социологией процедуры, выносится приговор: "Зритель хочет именно этого. Вот мы и показываем". Удобно, в первую очередь, для бизнеса, но не для развития человека, тем более, сохранения культуры.

Российским телеканалам трудно привлекать зрителей, не работая на давно обнаруженных психологами древнейших конструкциях опознания действительности - страхе, сексе, насилии, чувстве неизвестности, ожидании смерти. Понятно, что благодаря культуре человечество выработало механизмы вытеснения, сублимации, этические запреты, идеалы, нормы, которые дают возможность человеку справиться с разными типами агрессии и страхов. Но проблема в том, что в последние годы на российском телевидении нарушен важнейший баланс движений вниз и вверх.

Вверх — это обращение к таланту, выдумке, мастерству, труду, уверенности в себе, не исключающей сомнений. Но, к сожалению, подавляющее количество передач российского прайм-тайма практически на всех федеральных каналах, кроме «Культуры» (которая чуть ли не единственная в отечественном эфире сохраняет достойное и адекватное представление о ней), во всех самых рейтинговых форматах — от «Чистосердечного признания» на НТВ до вечерней линейки документальных фильмов на «Первом» — тянут вниз. Имеют явный крен в сторону демонстрации разного рода патологий, аномалий, рассказов об опасности нашей жизни. Конечно, объекты острых ощущений при содержательном движении вниз — обращении к темам насилия, извращений, скандалов, криминальных отношений — производить много легче. Наше телевидение уже привыкло подробно рассказывать примерно о полутора тысячах убийств в неделю. Да и общество сначала привыкло, а затем и примирилось с такой «картиной мира», не противится ей и даже не воспринимает как нечто утрированное. Более того, зрители подсажены на глубинную психологическую зависимость, описываемую фразой «не нравится, но смотрю с удовольствием». Поэтому, став своего рода эмоциональным наркотиком, десятилетняя воспроизводимость неблагородных помыслов и поступков разъедает нашу ценностную систему, заставляет более терпимо относиться к аморальным поведенческим практикам.

Новый взгляд на воздействие телевидения как важнейшего инструмента трансляции культуры требует пересмотра самого взгляда на его функции и значение. Теперь это не только средство информации, отражения действительности, развлечения или просвещения миллионов людей всех возрастов, не только канал заполнения эфира игровыми и документальными фильмами, классическими и эстрадными концертами, мультипликацией и спектаклями, передачами об истории или жизни выдающихся людей. Необходимо осознать, что это главный институт распространения культуры, понимаемой как в широком, так и в узком смысле.

Российское общество, заинтересованное в распространении подлинных образцов культуры, призвано прекратить или хотя бы уменьшить разрушительную телевизионную гонку за рейтингом и рекламными деньгами, игру на понижение, которая наносит огромный, если так можно выразиться, «содержательный ущерб» нашей стране. Ведь на то, чтобы редуцировать культуру, превращать любой медийный формат в развлечение, все последние годы работают мощные маркетинговые службы, криэйторы, пиар-технологии и многое другое.

Тут необходимы:

1) поддержка самых разных исследований многомерного воздействия телевизионного контента на различные группы населения;

2) стремление государства и общества сделать предметом обсуждения объективно зафиксированные культурные следствия медийных программ, регулярно проводить публичные дебаты на эти темы как профессионалов, так и представителей гражданского общества;

3) введение попечительских советов с участием экспертов, хотя бы на государственных каналах, которые позволили бы вносить некоторое корректирование в сам процесс программирования еженедельных сеток, но главное – позволили бы самому обществу, а не только топ-менеджерам медиахолдингов, участвовать в выработке телевизионно-культурной политики.

7)