Место предпринимателя в социальной структуре общества

Экономический подход к феномену предпринимательства сводится к поиску его функционального определения как деятельности, необходимой для успешного экономического развития, направленной на образование новых предприятий, несение риска, осуществление производственных инноваций. Поэтому в контексте экономического исследования предпринимательство выступает как подчиненный организационный фактор производства или как автономный регулятивный механизм. Несмотря на то, что социологическое изучение предпринимательства также включает в себя исследование социальной роли и функций предпринимателя, его основным фокусом является место предпринимателя в социальной структуре, его статус и движение в системе стратификации. Функциональный подход является наиболее предпочтительным при проведении прикладных социологических исследований и сегодня, хотя, как отмечает В. В. Радаев[9], реализовать его довольно трудно, поскольку предпринимательская функция в шумпетеровском понимании неустойчива и ограничена во времени. Поэтому с позиций функционального подхода говорить о существовании "социальной группы предпринимателей" неправомерно.

В дополнение к функциональному подходу социологи часто пользуются и структурным подходом, рассматривая предпринимателей как социальный слой[10], определяя их место в социально-экономической структуре и в системе экономических институтов. Данный подход предлагает свои критерии для построения выборки (статусные характеристики — возраст, пол, образование, национальность, семейное положение; каналы регулирования предпринимательской группы; позиция предпринимателя на предприятии), но теоретической "чистоты" не обещает, поскольку человек, по статусу относящийся к предпринимательскому корпусу, может на протяжении всей своей трудовой жизни ни разу не осуществить предпринимательскую функцию.

Для характеристики статуса того или иного слоя в структуре общества можно использовать так называемый интегративный критерий, состоящий в фокусировании множества признаков в объединенный тип. Такой типологический критерий включает стиль жизни, структурированное социальное действие и социальную топологию.

Первое означает специфическое качество приватной и публичной жизни, состоящее в уникальном совмещении субъективного выбора и объективной заданности повседневного существования индивида и социальных групп. Второе свидетельствует об активном рационально выстроенном индивидуальном и коллективном действии, закрепляющем или отвергающем стиль жизни. Третье фиксирует местоположение (позицию, топос) индивидов и социальной группы в целом с определенным стилем жизни и сложившимся характером социального действия.

С этой точки зрения применительно к современной России говорить о единой статусной позиции "предприниматель" довольно затруднительно. Отечественные социологи, в частности Н.Е. Тихонова[11], выяснили, что в период экономических реформ в России параллельно с сохраняющейся корпоративно-сословной социальной структурой возникает новая социальная структура классового типа, что обусловлено сосуществованием двух относительно самостоятельных секторов экономики — государственного и частного. И если для вновь возникшего частного сектора при занятии определенной статусной позиции решающими оказываются характеристики, связанные с рыночной позицией человека, то для госсектора по-прежнему решающее значение имеют властный ресурс и корпоративная принадлежность. Главным же отличием новой социальной структуры от прежней стала глубокая социальная дифференциация, в результате которой произошло "растягивание" социальной структуры по вертикали и выделение относительно большего числа самостоятельных страт, чем в стратификационной системе советского типа. Пропорции социальной структуры советского общества во многом сохранились, только средний класс теперь насчитывает максимум 20%, а не треть населения страны. Составлявший две трети советского общества низший класс разделился на две самостоятельные группы. Одна из них — "базовый слой" — по-прежнему объединяет большинство россиян, а выделившаяся из него вторая группа стала новым "низшим" слоем. Деление российского общества на средний, базовый и низший классы является укрупненным делением, и в рамках каждого из этих классов можно выделить минимум по две самостоятельные страты. Средний класс распадается на страты, которые были условно названы "состоятельные" и "обеспеченные", базовый — на "средне-" и "малообеспеченных", низший — на "бедных" и "нищих". Эти страты достаточно устойчивы, но относительная динамика их положения различна. Материальное положение трех верхних страт либо остается стабильным (для среднеобеспеченных), либо улучшается (для части обеспеченных и состоятельных). В трех нижних слоях, напротив, в соответствии с тенденцией поляризации населения положение ухудшается, причем у низшего слоя обнищание приобретает катастрофический характер.[12]

Рассматривая динамику социальной стратификации российского общества с середины 1980-х гг., мы обнаруживаем возникновение не просто новых социальных групп бедных, состоятельных и богатых, но переплетение разных особенностей стиля жизни. Социальная поляризация не ведет к социальной однородности в сходных по уровню жизни группах. Наоборот, она лишь подчеркивает стилевое разнообразие, что и служит толчком к росту конфликтности между социальными группами, развитию вариативности форм собственности, переменам в структурах власти. Формирование новых социальных групп, в частности, слоя предпринимателей, в условиях переходного общества определяется незавершенностью всех процессов, высоким уровнем неопределенности.

В анализе статусных позиций той или иной группы существует два направления. Один подход, наиболее развитый в американской социологии, основывается на выделении и характеризации исследуемой группы по уровню доходов, престижу, власти, беря количественные показатели как самодостаточные и отвлекаясь от их источников. Второй подход рассматривает данную группу сквозь призму отношений различных элементов социальной структуры. Именно структурные факторы обусловливают появление у тех или иных социальных групп конкретных поведенческих установок и специфического образа жизни.
Отождествление себя с конкретной группой становится основанием
особых социальных связей, которые стимулируют социальное действие. Это проявляется в специфическом стиле жизни, коммуникативной среде. Именно второй подход представляется нам предпочтительным. Однако если обратиться непосредственно к исследованию статусных позиций предпринимателя в современном российском обществе, встает много трудноразрешимых проблем. Например, мы знаем, что в эмпирических исследованиях обычно к слою предпринимателей относят создателей и руководителей новых негосударственных хозяйственных структур. К ним примыкает периферия в виде массовых групп самостоятельных работников – индивидуалов, которые, однако, к собственно предпринимателям уже не относятся. Предприниматели различаются масштабами и сферой хозяйствования, его техническим и организационным уровнем, происхождением капитала и характером опорных воспроизводственных связей. Крупный бизнес, как правило, более стабилен, теснее связан с государственными структурами, несет бремя скорее политического, нежели экономического риска, выходит за национальные границы. Все это говорит о том, что человек, попавший в разряд крупных предпринимателей, резко отличается реальным социальным статусом от основной массы представителей мелкого и среднего бизнеса.

Наличествует и другая точка зрения, согласно которой нет оснований для выделения предпринимателей в отдельный социальный слой. Так, по мнению В. Нусратуллина. предприниматели вместе с рабочими образуют класс трудящихся. Свою позицию автор аргументирует следующим образом: "Сегодня со всей очевидностью ясно, что основным создателем вновь образуемой стоимости является предприниматель, будь он капиталист или же просто менеджер. Он - главный проводник в производство товаров и услуг достижений научно-технического прогресса. А ведь именно научно-технический прогресс, совершенствуя техническую вооруженность труда, а не живой труд в его непосредственном выражении... является главным источником прибыли"[13]. Таким образом, автор предлагает в качестве статусного критерия реальное участие или неучастие в процессе производства. Любой участвующий в этом процессе принадлежит к классу трудящихся, вне зависимости от того, обладает ли он капиталом и экономической властью, или нет. В таком случае предпринимательство превращается в разновидность труда, своего рода профессию.

Нет необходимости доказывать, что понятие "предприниматель" охватывает представителей самых различных профессиональных групп. Поэтому выделение предпринимателей в качестве профессиональной группы бессмысленно и некорректно. С позиций здравого смысла приходится признать, что предприниматели - это единый социальный слой, но критерии власти, собственности и статуса не позволяют научно обоснованно объединить в одну страту например, "челнока", руководителя полного товарищества и такой корпоративный субъект предпринимательства, как акционерное общество, где уставной капитал разделен на определенное число акций, удостоверяющих обязательные права участников-акционеров. У "челнока" и акционера - все разное: и отношение к власти, и доля реальной власти, и отношение к собственности, и ее объем, и, естественно, социальный статус.

Отсюда вытекает, возможно, несколько непривычный в теории стратификации вопрос: предприниматели - это общность формальная или реальная? Обладает ли единая социальная группа предпринимателей реальным существованием в сегодняшней жизни российского общества, или это научная абстракция, ведущая фиктивное, формальное существование на страницах дискуссий? Или. если однозначный ответ на этот вопрос дать невозможно, то как сочетается формальное и реальное в содержании понятия "предприниматели", активно употребляемого сегодня на всех вербальных уровнях, от бытового и журналистского до научного?       

Предприниматели как субъект рыночной экономики по логике
вещей должны представлять собой общность, состоящую из единичных
предпринимателей. Но если мы применяем к ним понятие "общность",
то, прежде чем разрабатывать по отношению к ней единые поведенче-
ские, статусные и прочие критерии, необходимо обосновать, что пред-
приниматели как единая общность - это реальность, а не плод вообра-
жения или абстрагирования. Иными словами, нужно выявить в этой
общности наличие внутренних связей и черт, дающих основание для
выделения их в этом обобщающем определении. Итак, представляют
ли собой предприниматели как субъекты рыночной экономики, рабо-
тающие в самых различных областях общественного производства и
потребления, комплекс взаимосвязанных в своей активности субъек-
тов? 

Для характеристики предпринимателей как единой социальной общности в последнее время стало популярным прибегать к чисто поведенческим, то есть психологическим и социально-психологическим по своей природе критериям. Так, в первом параграфе нашей работы мы привели понимание предпринимательства, данное Й.Шумпетером. Последний в статье "Социальные классы в этнически однородной среде", а также в более поздних работах "Капитализм, социализм и демократия" (1942). "Будущее частного предприятия перед лицом современных социалистических тенденций" (1945), "Замечания к плану исследования предпринимательства" (1947) разработал теоретические основания исследования предпринимательства как специфической социальной функции. Можно ли от них перейти к выделению статусных критериев?

Рассматривая фигуру предпринимателя преимущественно как психологический тип личности, обладающий рядом относительно редких качеств, которые определяют его социальное поведение, Шумпетер подчеркивает несвязанность "предпринимательского духа" с социальной принадлежностью его носителя или с каким-либо исторически определенным социально-экономическим укладом. Предпринимателями, согласно Шумпетеру, могут быть и вождь первобытного племени, и передовой помещик, и руководитель предприятия, организованного на социалистических началах. Всех их можно объединить в категорию "предприниматель" просто потому, что им присущи такие качества характера и ментальности, как инициативность, авторитет, прогностические способности, решительность и умение действовать под свою единоличную ответственность, готовность к риску.

Современные российские авторы в последнее время часто обращаются к предложенным Шумпетером критериям, рассматривая их почему-то в качестве стратификационных. Так, авторы работы Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества" почти дословно приводят эти критерии, игнорируя явно виртуальный характер полученной "социальной общности предприимчивых людей".[14] Некоторые исследователи пишут, например, о том, что характерной чертой предпринимательства как деятельности является хозяйственный риск. "Риск постоянно сопутствует бизнесу. Риск формирует особый способ мышления и поведения, психологию предпринимателя"[15]. Однако, хотя авторы не определяют предпринимателей как социально-структурную общность, и не ставят обязательным условием обладание собственностью, ясно, что рисковать можно только тем, что имеешь сам. Тогда риск - это риск. А риск чужим имуществом вряд ли можно считать признаком предпринимательства как такового. Из сказанного следует, что все возможные категории граждан, проявляющие в своей жизнедеятельности предприимчивость, и даже успешно демонстрирующие предпринимательские качества, но осуществляющие это "на поле" чужой собственности и не под свою имущественную ответственность в строгом смысле не являются предпринимателями. Не имея собственности, не неся финансовой и имущественной ответственности, невозможно быть субъектом рыночной экономики. Для предприимчивых людей, работающих в бизнесе за определенное вознаграждение, может быть, больше подойдет понятие "агент рыночной экономики".

Иное дело, что по определенным параметрам категории людей, работающие, к примеру, менеджерами в сфере частного бизнеса, сближаются с реальными собственниками предприятий и фирм, что дало Т.И.Заславской основания включить наемных менеджеров в исследуемый ею "бизнес-слой"[16]. Согласно определению, сформулированному Заславской, в состав бизнес - слоя входят все субъекты производительной, коммерческой и финансовой деятельности, целью которых является получение прибыли и которые наделены объемом полномочий, позволяющим им самостоятельно и под свою ответственность принимать экономические и менеджерские решения.

Внутри бизнес-слоя как наиболее широкого слоя людей, так или иначе связанных с предпринимательством и менеджментом, согласно Заславской, выделяются следующие структурные группы:

• предприниматели, владеющие фирмой на правах частной собственности и сами осуществляющие менеджмент капитала;

• самозанятые, то есть мельчайшие предприниматели, не использующие наемного труда;

• бизнесмены-менеджеры, образующие промежуточную прослойку людей, совмещающих выполнение обязанностей наемного менеджера в им не принадлежащих фирмах с собственным бизнесом;

• "полупредприниматели", также совмещающие работу по найму в чужих фирмах с занятием собственным бизнесом. От предыдущей категории они отличаются тем. что в их наемную работу не входят менеджерские функции;

• менеджеры-совладельцы, наемные управляющие мелкими и средними акционированными предприятиями, одновременно являющиеся собственниками пакетов акций этих предприятий;

• "классические" менеджеры, управляющие государственными или частными предприятиями на условиях найма.

Как мы видим, в эту классификацию входят как лица, владеющие собственностью на средства производства, так и не владеющие, но являющиеся наемными работниками, продающими свой труд и квалификацию. Они объединены по деятельностно – функциональному критерию, то есть потому, что все они выполняют менеджерские функции по отношению к капиталу.

С нашей точки зрения, исследуя реальные структурно-статусные характеристики предпринимателей в современной России, необходимо найти объективные социально-экономические и структурные, а не только функциональные или субъективно-поведенческие критерии объединения предпринимателей в особую статусную группу.

Оглядывая в поиске таких объективных критериев все многообразие форм экономической активности, имущественных, финансовых, социально-экономических и иных характеристик, демонстрируемых людьми разного положения и уровня доходов, объединяемых в категорию "предпринимателей", при всех многоплановых различиях, существующих между ними, можно выделить некоторые объективные общие черты.

Хозяйственные и статусные позиции любого предпринимателя характеризуются заметной неустойчивостью. С экономической точки зрения это в первую очередь большой разрыв между прогнозируемыми и текущими доходами и реальный риск банкротства, по крайней мере для мелких и средних предпринимателей и фирм. Однако экономический успех - это также противоречивое состояние. Предприниматель постоянно испытывает давление и даже враждебность со стороны и традиционных, и новых социальных институтов. Поэтому социальный статус предпринимателя не является чем-то однозначным.

Даже если обратиться к истории, становится очевидным, что в традиционных социальных структурах предприниматель никогда не занимал высоких статусных позиций. В сословном обществе он принадлежал к третьему, то есть низшему, сословию и входил в число "простолюдинов" наряду с крестьянами и ремесленниками, претерпевая наряду с ними пренебрежение со стороны представителей двух высших сословий. В современных индустриальных обществах, являющихся открытыми, статус предпринимателя, конечно, выше, но тоже не так уж близок к вершинам статусной иерархии. Бизнес как сфера занятий часто выбирается в большей степени по иным мотивам, нежели престижность. Даже в Англии, которая в Европе наиболее мощно продемонстрировала силу индустриализма и наименее болезненную, казалось бы, адаптацию традиционных институтов к разворачивавшемуся предпринимательскому духу, предприниматель так и не занял господствующих социокультурных позиций. Землевладелец-аристократ и джентльмен, стоящие выше культа чистой прибыли и наживы. — вот кто по-прежнему определяет круг наиболее важных ценностей и общесоциальные нормы поведения, даже когда численное представительство этих групп на социальной арене ограничено несколькими процентами.

При этом в Англии аристократия все же приняла и признала предпринимательство как достойный род занятий, чему немало способствовал майорат, то есть закон о неразделимости наследства, которое целиком доставалось первенцу. Благодаря действию майоратного права младшие сыновья из аристократических семейств оказывались полностью лишенными средств к существованию и вынуждены были обращаться к самостоятельным заработкам, в частности, с помощью коммерческой деятельности. Во Франции же предпринимательство надолго осталось занятием не вполне благородным, причем даже в глазах низших слоев. Не слишком привлекательное политическое лицо буржуазии, выказанное ею в периоды революционных и военных потрясений, также сказалось на общей антипредпринимательской атмосфере. Статусные позиции остаются здесь важнее рыночного успеха.

В обществах, где развитие капитализма шло более медленно и с большим сопротивлением со стороны феодальных структур, статус предпринимателя традиционно был и остается значительно ниже статуса признанного лица творческой профессии, профессора, государственного чиновника. Это явление характерно, к примеру, для Германии. Японии. Несмотря на развившуюся в современной литературе тенденцию к идеализации дореволюционного российского предпримимательства, в действительности в дореволюционной России основная масса предпринимателей занимала приниженное положение. Не случайно из всех социальных статусов и занятий инородцам и иноверцам было открыто именно предпринимательство как занятие, не позволявшее достигнуть высокого социального положения (разве что в исключительных случаях). Напомним, что для них было закрыто даже занятие земледельческим трудом, то есть они не могли стать крестьянами. Достаточно высоким, хотя и как бы "эксклюзивным", в обход традиции, был только статус очень удачливых и богатых предпринимателей, и то лишь благодаря тому, что они могли стать и становились кредиторами аристократии и власть имущих. Между предпринимателями и государственными властными структурами существовала реальная подспудная напряженность, нечто вроде негласной борьбы. Практически повсеместно за вспышками предпринимательского напора следует его частичное ослабление под напором новой "феодализации".

Принципиально иначе ситуация с предпринимательством сложилась в США, стране, лишенной феодального сословного прошлого и связанной с ним консервативной традиции поддержания приоритета государственного чиновника или аристократа по отношению к предпринимателю. Социальная структура американского общества формировалась на основе необыкновенной для Европы и Азии вертикальной и горизонтальной мобильности, вбирая в себя многочисленные потоки маргинальных по своему статусу и имущественному положению иммигрантов. Заселение новых территорий шло за счет миграции из Европы носителей "предпринимательского духа" - обезземеленных крестьян, торговцев, авантюристов. В этих условиях формировалась специфическая социальная среда, в которой активность сама по себе приобретала символическое значение, а к неудаче относились снисходительно и терпимо, рассматривая смену взлетов и падений как норму нестабильного существования. К неудачнику не относились как к аутсайдеру. Все слои населения отличались повышенной социальной мобильностью, склонностью к миграции, и такая неустойчивость и неопределенность превращались в стимул динамичного развития экономики. Таким образом, структурные факторы обусловили формирование идеологических оснований для развития предпринимательского поведения. К таким идеологическим основаниям относились:

· высокая оценка обществом типа социального поведения, ориентированного на сознательный риск и инновации;

· ориентация на достижение высокого социального статуса своими усилиями и формирование на ее основе знаковой идеологемы "успеха";

· представление об изначальном "равенстве возможностей" в достижении статуса.

Сама по себе идея равенства возможностей уже предполагает маргинальный статус в качестве отправной точки движения: ведь наличие любого приписанного статуса является ограничением изначального равенства. Поэтому в идеологеме равенства возможностей присутствует неявное допущение исходной маргинализации всех участвующих в конкуренции.

Всякое общество вначале реагирует на любую инновацию попыткой ее отторжения. Инновационные устремления предпринимателя всегда наталкиваются на более или менее ощутимое сопротивление со стороны традиционных элементов социальной структуры. В силу этого инновационные действия легче даются субъекту, не являющемуся "своим" в этой структуре, не воспринимающему как "свои" традиционные ценности общества, с которыми он так или иначе поступает вразрез. Вот почему особенно часто и успешно в роли предпринимателей выступают, по словам того же Шумпетера, "выскочки" или "чужаки". Предприниматель такого типа - это эгоист, который ощущает внутренний долг скорее перед самим собой, нежели перед окружающими его людьми, которые отнюдь не стремятся к инновациям[17].

Таким образом, вырисовывающийся социальный тип предпринимателя характеризуется изначальной маргинальностью, неудовлетворенностью своей исконной социальной средой или невозможностью по тем или иным причинам на нее ориентироваться. Предпринимательство открывает каналы вертикальной социальной мобильности тем, для кого затруднены традиционные карьерные пути через наследование имущества и титулов, государственную и военную службу.

Ярким примером маргинальной среды, служащей постоянным социальным источником пополнения категории предпринимателей в самых разных странах, служат этнические меньшинства. Широко известны многочисленные примеры успешного этнического предпринимательства в разных частях света: китайцы, корейцы и кубинцы в США; выходцы из Индии, Пакистана и Бангладеш в Великобритании; североафриканцы (из Алжира, Туниса, Марокко) во Франции; турки в Германии; суринамцы в Голландии и т.д.

Если вернуться к современной России, то здесь размывание статусных границ и нечеткость критериев стратификационных процессов как раз и обусловлены возникшей благодаря реформе динамичностью процессов горизонтальной и вертикальной мобильности, когда социально-структурные единицы становятся нечеткими, эфемерными и поэтому сомнительными. Подобная стратификационная нечеткость наблюдается не только в пореформенной России, но и в странах СНГ, где происходят аналогичные процессы крупномасштабной маргинализации населения и активизации социальной мобильности.

Мы полагаем, что поведение, характеризуемое как "предпринимательское", то есть обладающее чертами активности, индивидуальной ответственности и новаторства, имело место во все времена, и в советский период в России также. И не только в области так называемой "теневой экономики", но и в различных производственно-деятельностных сферах. Вместе с тем приходится признать, что предпринимательская активность, благодаря реформе и последовавшему за ней всплеску социальной мобильности, в последние годы интенсифицировалась как ценность, став определяющей характерологической чертой реального социального слоя.

"Ядром" происшедших в обществе перемен, вызвавших к жизни тот слой, о котором идет речь, стало изменение отношений собственности и создание соответствующего правового базиса предпринимательской деятельности. Самостоятельность в решении ситуативных и перспективных вопросов развития дела (предприятия, производства или комплекса услуг - невещественного продукта), ориентация на прибыль, когда личная заинтересованность не противоречит коллективным интересам фирмы или компании - основные отличительные признаки предпринимательской деятельности. Но эти признаки не могут служить критерием стратификационного структурирования без учета отношений собственности, интегрирующих эти признают в определенном социальном субъекте - субъекте рыночных отношений -предпринимателях. Иначе говоря, отношения собственности и социально-экономическая структура образуют единое целое. Различные элементы социальной структуры классы, слои, страты и т.д., занимая определенное место в системе общественного производства, выражают в деятельности свои потребности, интересы, ценности. Эти потребности, интересы, ценности не могут, однако, служить социально-стратификационными критериями сами по себе, без учета отношений собственности, которые как отношения присвоения и отчуждения результатов труда (средств производства) осуществляются в целом экономическим и политико-правовым путями. Экономический путь предполагает различие средств получения прибыли, уровня дохода, зарплаты и т.д. Политико-правовые властные средства регулируют распределение функций распоряжения, управления, пользования, владения и т.п. среди социальных слоев. Все это в совокупности и составляет политико-правовые формы отношений собственности.

Но есть и еще момент, который также показывает важность отношений собственности в процессе социально – стратификационных изменений. Момент этот - самоорганизация отношений собственности, когда их политико-правовое регулирование либо отсутствует, либо запаздывает. Под самоорганизацией мы понимаем возникновение взаимосвязей, взаимозависимостей и взаимодействия частей. А применительно к предпринимателям как субъектам экономической активности такие взаимозависимости и взаимодействия будут реализовываться как практические действия, инициируемые экономическими интересами. Пьер Бурдье, отмечая "пригодность" марксовых критериев социально-классовой дифференциации дня идентификации "класса сконструированного" с "классом реальным", писал, что "структура социального пространства определяется в каждый момент структурой распределения капитала и прибыли, специфических для каждого отдельного поля, но тем не менее, в каждом из этих пространств игры определение ставки и козырей может само быть поставлено на карту"[18].

Далее еще один важный, на наш взгляд, признак, говорящий в пользу того, что предприниматели - не просто носители определенного поведения и ценностей, а социально-структурная общность. Эта общность уже показала себя как единство, состоящее из различных групп, разбросанных в разных областях общественного производства, но вместе с тем, как общность, готовая к защите своих интересов на самых различных уровнях и в самых различных формах. Это весьма важный признак классообразования, присущий предпринимателям сегодня, вероятно, в большей степени, нежели иным социально-структурным общностям. Даже в группах, структурированных по иным признакам (этническим, например, национальной самоидентификации и др.) предприниматели, идентифицируя себя как предприниматели, выше всего в своей деятельности ставят интересы предпринимательства. Например, российские предприниматели впервые недвусмысленно продемонстрировали свои ориентации как общности, способной к слаженным, вполне согласованным действиям в ходе президентской компании 1996 года. Вмешательство предпринимателей в президентскую компанию обусловливалось тем, что происходило событие, определяющее жизнь страны на десятилетия.

Подведем итоги сказанному. Проведенный анализ показал, что существующие в отечественной социологии критерии, отличающие предпринимателей от иных социальных субъектов не являются по своей природе стратификационными. Предпринимательская активность, понимаемая как в широком (модель поведения), так и в узком (характерная для определенного вида деятельности на конкретном отрезке времени) смыслах слова не является достаточным показателем принадлежности к предпринимателям как социально-структурной общности.

Однако нахождение только объективных, зримых критериев социального статуса предпринимателя сужают проблему до статистического определения социальных категорий. Приведенные выше критические замечания в адрес психолого-поведенческого подхода к критериям принадлежности к предпринимательскому слою имели в виду только недостаточность поведенческих критериев в качестве самостоятельных. Однако при соблюдении принципа комплементарности по отношению к субъективным и объективным критериям необходимо рассматривать как первые, так и вторые. Сложившаяся в обществе стратификация может стать объектом личных устремлений, переживаний удовлетворенности или фрустрации человека, что, в конечном счете, воздействует на мотивационную сферу, побуждает активно включаться в социальное взаимодействие или, напротив, уклоняться от него. Именно поэтому содержательный анализ предпринимательства с точки зрения его объективного места в социальной структуре требует обращения также к изучению феномена предпринимательского поведения.

Выводы по главе:

Современное российское общество переживает процесс глубоких экономических, политических, информационно-культурных изменений, активно идет процесс образования новых социально-профессиональных групп и реструктуризации уже существующих. К таким новым социальным образованиям в постсоветском обществе можно отнести группу предпринимателей.

Понятия «предприниматель», «предпринимательство» не имеют однозначной трактовки ни в российской науке, ни в общественном сознании. Говоря о предпринимателях, одни имеют в виду агентов малого, среднего или микробизнеса, другие - представителей директорского корпуса, третьи - дельцов теневой экономики.

Общими, т.е. признаваемыми подавляющим большинством исследователей, признаками предпринимательства являются: деятельность в хозяйственной сфере с целью получения прибыли, экономическая свобода (или наличие прав и обязанностей, связанных с самостоятельным принятием решений и личной ответственностью за результаты хозяйствования), владение собственностью, инновационный характер деятельности.

Предпринимательство (бизнес) - инициативная экономическая деятельность, осуществляемая за счет собственных или заемных средств на свой риск и под свою ответственность, главными целями которой является получение прибыли и развитие собственного дела.

Основными критериями, позволяющими отнести тот или иной вид деятельности к предпринимательству, а конкретное лицо — к предпринимателям, являются следующие.

1.   Управление капиталом с целью получения прибыли; к
предпринимательству не может быть отнесена деятельность, не связанная с управлением экономическим, культурным, символическим и др.
капиталом, общественная, благотворительная и т.п. деятельность, не
имеющая целей извлечения прибыли.

2.   Активность субъекта предпринимательской деятельности;
данный критерий исключает пассивные формы получения дохода от
собственности на капитал, землю, средства производства.

3.   Систематичность предпринимательской деятельности, критерий позволяет исключить из рассмотрения в качестве предпринимательства случайные, эпизодические акты, принесшие прибыль их субъекту.

4. Самостоятельность и ответственность субъекта предпринимательской деятельности.

5. Инновационность, т.е. наличие в структуре деятельности организационных, экономических, организационно-экономических, социально-психологических и прочих инноваций, обеспечивающих новое сочетание факторов производства или их элементов.

6. Следование общепринятым в конкретный исторический
момент нормам ведения бизнеса. Данный критерий позволяет решить
проблему отнесения к предпринимательству некоторых пограничных
видов деятельности по извлечению прибыли. На примере данного критерия видна также конкретность операциональных задач при определении предпринимательства — в одной ситуации определенная деятельность может быть признана предпринимательством, в другой преступлением.

7. Исходно заданная потенциальная рискованность деятельности в условиях неопределенности среды, не гарантированность предпринимательского дохода. Данный критерий учитывает риск предпринимательской деятельности, который не может быть предотвращен средствами страхования и подобными им. Природа предпринимательского риска заключена в невозможности полностью прогнозировать изменение рыночной конъюнктуры в условиях относительно стабильной социально-экономической системы.

Сформулированное определение и семь предложенных критериев, с нашей точки зрения, позволяют достаточно строго очертить границы предпринимательства как специфической социальной функции

Предпринимательство как конкретный вид деятельности реализуется в контексте определенных условий. К таким условиям относятся: а) макроситуационные. б) внутрипроизводственные, в) внутренние (психологические). Под макроусловиями понимается тип экономических отношений в стране и ее социально-политические устройство. Взаимодействие предпринимателя опосредовано объективными законами и внешними факторами: правовыми актами, экономической политикой правительства, деятельностью региональным <