Краниологические материалы золотоордынского времени

Из воронежской области

MEDIEVAL CRANIA FROM THE VORONEZH REGION А.А. Казарницкий

Отдел антропологии Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН,

Санкт-Петербург, Россия, [email protected]

A.A. Kazarnitsky

Department of Physical Anthropology, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera),

Russian Academy of Sciences, Saint Petersburg, Russia

Новые краниологические материалы золото- ордынского времени из Воронежской области, сохранность которых достаточна для кранио­метрического исследования, пока крайне не­многочисленны. Из средневековых погребений Таганского грунтового могильника (Павловский район), изученного воронежскими археологами в 1995-2002 гг. (Матвеев, Цыбин 2004), целыми сохранились лишь один мужской и два женских черепа. Такое же количество черепов было полу­чено в результате археологических работ 2002 г. под руководством М.В. Цыбина из золотоордын- ского мавзолея у поселка Красный Бобровского района. Черепа были измерены автором статьи весной 2013 г. в археологической лаборатории Воронежского государственного университета с любезного разрешения авторов раскопок.

Антропологическому составу золотоордынско- го населения Восточной Европы посвящено мно­жество публикаций (Залкинд, 1972; Яблонский, 1979, 1980, 1986; Шевченко, 1980; Герасимова и др., 1987; Балабанова, 1999, 2000; Балабанова и др., 2011 и др.). Опубликованные краниологи­ческие выборки многочисленны и морфологиче­ски разнообразны, что позволило исследователям выявить несколько популяционных компонентов: южносибирский и центральноазиатский мон­голоидные, восточноевропейский и средизем­номорский европеоидные. Некоторые антропо­логи типологически выделяли даже единичные черепа экваториального облика (Залкинд, 1972; Шевченко, 1980; Балабанова, 1999, 2000). При столь подробном изучении кочевого и оседлого городского населения Золотой Орды посвящать отдельную работу всего лишь нескольким новым черепам, казалось бы, нет смысла. Однако чере­па из средневековых погребений с территории Воронежской области в печати почти неизвестны. Единственным ярким исключением является подробное исследование палеоантропологиче- ской коллекции из Новохарьковского грунтово­го могильника (Ольховатский район), которая оказалась морфологически наиболее сходной с краниологическими сериями аланской части населения салтово-маяцкой культуры (Алексеева и др., 2002).

Настоящее сообщение посвящено описанию морфологии шести новых черепов (табл. 1) из двух разных погребальных памятников XIV века - из грунтового могильника и из мавзолея. Черепа были измерены по стандартной кранио­метрической программе (Алексеев, Дебец, 1964). Для межгруппового анализа были использованы средние краниометрические данные о 69 мужских и 60 женских выборках черепов из погребений VIII-XV вв. с территории Восточной Европы, Северного Кавказа, Южной Сибири и Средней Азии общей численностью около 1600 мужских и 1200 женских черепов. Межгрупповое сопо­ставление проводилось с целью определения ста­тистических закономерностей территориальной изменчивости краниологических признаков, для чего был применен дискриминантный канониче­ский анализ с усредненной матрицей корреляций между признаками. Степень сходства единич­ных черепов с краниологическими выборками оценивалась посредством подсчета расстояний Махаланобиса, шкалированных по алгоритму Гуттмана. Все статистические процедуры осу­ществлены при помощи пакета Microsoft Office Excel и оригинальной программы Б.А. Козинцева (1991).

Общими чертами одного мужского и двух женских черепов из мавзолея у поселка Красный являются очень высокое уплощенное лицо, ме- зоконхные орбиты и слабо выступающий нос. Женский череп из центра мавзолейного скле­па мезокранный со среднешироким лицевым скелетом, в то время как мужской и женский черепа из погребений № 2 и № 3, сооружен­ных непосредственно возле мавзолея, но за его пределами, имеют очень широкие брахикранные черепные коробки и очень большие поперечные размеры лица.

Мужской череп из Таганского могильника (раскоп 3, погребение 7) брахикранный, с не­большим мезопрозопным лицевым отделом, низкими орбитами, средневыступающим носом

© О

tl е

Рис. 1. Расположение мужских (А) и женских (В) краниологических выборок в пространстве первых двух канонических векторов и положение мужских черепов среди мужских краниологических серий по

результатам многомерного шкалирования расстояний Махаланобиса (Б). a - серии восточных славян; b - серии из средневековых могильников Северного Кавказа, из салтово- маяцких катакомб и некрополей Саркела; c - серии из средневековых могильников с территории Узбекистана; d - серии из булгарских могильников; е - серии из некрополей золотоордынских городищ, из могильников тюркских кочевников Подонья (окрестности Саркела), Нижнего Поволжья и Казахстана и серии зливкинского типа салтово-маяцкой культуры; f - Березовский могильник; g - Новохарьковский могильник; h - черепа из Таганского могильника; i - черепа из мавзолея у поселка Красный

средней ширины, средневысоким переносьем, горизонтальная профилированность лица сред­няя на верхнем уровне и очень резкая на уровне зигомаксиллярных точек. Женский череп из погребения 2 (раскоп 3) небольшой, брахикран- ный, мезопрозопный, мезоринный, мезоконхный, с клиногнатным лицом и сильно выступающим носом. Второй женский череп (раскоп 3, погре­бение 8) тоже брахикранный, но более крупный, по верхнему лицевому указателю эуриен, имеет хамеконхные орбиты, хамеринный нос, сред­нюю горизонтальную профилированность лица и очень малый угол выступания носа.

Прежде чем сравнивать новые черепа с уже известными материалами, был проведен меж­групповой анализ большинства доступных по публикациям мужских краниологических серий VIII-XV веков. В результате первые два кано­нических вектора (КВ) отразили 64 % общей изменчивости, причем только на КВ I пришлось более 50 %. Первый вектор продемонстрировал вариабельность продольного, поперечного и ску­лового диаметров, верхней высоты лица, высоты носа, высоты орбиты и горизонтальных лицевых углов. Во втором наибольшие нагрузки легли на угол выступания и ширину носа, на ширину лба и высотный диаметр черепа. В пространстве первых двух канонических векторов диффе­ренциация мужских выборок разных культур и территорий оказалась довольно отчетливой (рис. 1, А).

Наименьшие значения по обоим векторам по­лучили серии из восточнославянских курганов и кладбищ IX-XIII вв. (Алексеева, 1973) - это европеоиды Восточной Европы с небольшим клиногнатным лицом, средним углом высту- пания носа, долихо- и мезокранной черепной коробкой.

Малые значения координат в КВ I и средние в КВ II наблюдаются у европеоидных серий из средневековых могильников Северного Кавказа (Алексеев, 1974; Березина и др., 2012), из некро­полей Саркела возле крепостных стен (Гинзбург 1951; Вуич и др., 1963; Фирштейн, 1963) и из катакомбных погребений салтово-маяцкой куль­туры, которые принято соотносить с аланским компонентом населения Хазарского каганата (салтовский краниологический тип) (Алексеев, 1962; Кондукторова, Сегеда, 1987, 1990; Березина и др., 2012). От восточных славян они отличают­
ся более резкой профилированностью лица на среднем уровне и сильно выступающим носом.

В поле максимальных значений по второму вектору и средних - по первому расположились выборки черепов из могильников IX-XIV вв. с территории современного Узбекистана (Ягодин, Ходжайов, 1970; Гинзбург, Трофимова, 1972). Это среднеазиатский вариант южных европеоидов, которым свойственно сочетание среднего на- зомалярного, малого зигомаксиллярного углов и очень большого угла выступания носа.

Наибольшие значения по первому вектору по­лучило большинство серий из некрополей золо- тоордынских городищ (Залкинд, 1972; Гинзбург, Трофимова, 1972; Шевченко, 1980; Яблонский, 1980, 1986; Герасимова и др., 1987; Балабанова 1999, 2000; Перерва и др., 2010; Балабанова и др., 2011), из могильников тюркских кочев­ников Нижнего Поволжья, Подонья и с тер­ритории современного Казахстана (Гинзбург, 1951; Вуич, 1963; Гинзбург, Трофимова, 1972; Шевченко, неопубл.). Здесь же оказались кра­ниологические серии из Зливкинского мо­гильника (Наджимов, 1955) и ямных могиль­ников салтово-маяцкой культуры Ржевский, Мандровский и Лысогоровский, оставленных представителями так называемого зливкинско- го (или булгарского) краниологического типа в составе хазарского населения (Березина и др., 2012). Все эти группы, как правило, характе­ризуются брахикранией, крупным широким и уплощенным лицом со слабо выступающим носом, то есть комплексом признаков южноси­бирской группы популяций.

Однако две серии - из некрополя Красноярс­кого городища Маячный бугор (Астраханская обл.) и из города Азак (Азов, Ростовская обл.) - отличаются от остальных золотоордынских групп. В выборке из Маячного Бугра присутствует большое число черепов, происхождение кото­рых, по мнению М.А. Балабановой (Балабанова и др., 2011), связано со среднеазиатскими по­пуляциями, что подтверждается и результатами канонического анализа, так как эта выборка смещена как раз в направлении максимальных значений координат в КВ II, свойственных сери­ям из Узбекистана. В выборке из средневекового Азака тем же автором выделен лептоморфный южноевропеоидный компонент (Балабанова, 2000) - большой процент черепов подобного облика в составе азакской выборки, вероятно, и обусловил ее положение в векторном простран­стве поблизости от европеоидных серий.

Промежуточное положение между южными и восточными европеоидными, с одной стороны, и южносибирскими монголоидными - с другой, заняли морфологически разнообразные серии из

Волжской Булгарии и соседних с ней регионов Поволжья (Трофимова, 1956; Герасимова, 1956; Акимова, 1964, 1973; Постникова, 1970, 1973; Алексеев, 1974; Герасимова и др., 1987; Ефимова, 1991). Наряду с большинством групп смешанного европеоидно-монголоидного облика (при доми­нировании европеоидного компонента) здесь при­сутствуют и почти исключительно европеоидные по составу серии, как, например, две выборки из могильника Бабий Бугор. Изучившая эти матери­алы Т.А. Трофимова (Трофимова, 1956) пришла к выводу, что Рядовой могильник Бабьего Бугра был оставлен пришедшими в среднее Поволжье из Приазовья верхнесалтовскими коллектива­ми, при этом среди погребенных в т.н. Братской могиле на том же некрополе преобладают пред­ставители древнего европеоидного субстратного населения Восточной Европы (Трофимова, 1956). Полное подтверждение этим выводам наблюда­ется в положении двух серий из Бабьего Бугра в пространстве канонических векторов: первой - среди серий салтовского типа салтово-маяцкой культуры, второй - в непосредственной близости от восточнославянских групп. Преимущественно южносибирский краниологический комплекс представлен в выборках из столицы Волжской Булгарии - из мавзолея «Ханская усыпальни­ца» и из культурного слоя Булгара (Гресимова и др., 1987). В составе других выборок из город­ских могильников Булгара - Малый Минарет и Четырехугольник - европеоидный компонент, по всей видимости, существенно больше, что и обусловило их расположение в поле средних значений координат в КВ I.

Сходство серий Новохарьковского грун­тового могильника из Воронежской области и Березовского могильника Самарской области (Алексеева, 1958) по результатам проведенного факторного анализа не столь велико, как это от­мечали Т.И. Алексеева и М.В. Добровольская (Алексеева и др., 2002). Морфологические осо­бенности выборки из Березовского, если из нее искусственно не исключать череп с ослабленной горизонтальной профилировкой, больше на­поминают черты, распространенные среди по­волжских популяций. Однако установленное авторами сходство новохарьковской серии с че­репами салтовского типа салтово-маяцкой куль­туры полностью подтверждается. Действительно, Новохарьковский могильник оставлен, по всей видимости, потомками той части населения Хазарского каганата, происхождение которой связано с предгорьями Северного Кавказа.

Следующим этапом исследования стало опре­деление степени сходства между использованны­ми в дискриминантном каноническом анализе сериями и двумя мужскими черепами из по­гребений XIV века Воронежской области - из мавзолея у поселка Красный и из Таганского грунтового могильника. На основе шкалирован­ных расстояний Махаланобиса был построен график, расположение серий в котором почти полностью совпало с результатами канониче­ского анализа (рис. 1, Б). Исключениями здесь стали серии из ямных могильников салтово- маяцкой культуры, продемонстрировавшие здесь большее морфологическое разнообразие, чем в предыдущем варианте анализа (подробнее см.: Березина и др., 2012), но оставаясь по-прежнему в пределах южносибирского поля, а также серия из Азака, проявившая в этот раз наибольшее сходство со среднеазиатскими европеоидными выборками. Ближайшие аналогии мужскому брахикранному черепу с уплощенным лицом и слабо выступающим носом из мавзолея у по­селка Красный обнаружились среди городского населения Золотой Орды, тюркских кочевников доно-волжских и казахстанских степей и по­гребенных в Ханской усыпальнице и культур­ном слое Булгара. Морфология же мужского черепа из Таганского могильника скорее типич­на для субстратного европеоидного населения Восточной Европы.

Средние краниометрические характеристики двух женских черепов из мавзолея у поселка Красный и двух - из Таганского грунтового могильника были включены в канонический анализ женских краниологических серий, со­став которых почти полностью аналогичен ма­териалам для анализа мужских групп[5]. Первые два канонических вектора отразили 54 % и 9,5 % дисперсии соответственно, максимальные на­грузки получили те же признаки, что и у мужчин. Такими же оказались и общие закономерно­сти краниологической изменчивости, хотя жен­ские славянские, салтово-маяцкие, булгарские, среднеазиатские и золотоордынские скопления серий дифференцированы не так отчетливо, как мужские (рис. 1, В). Женские черепа из мавзолея у поселка Красный расположились среди серий южносибирского облика, тогда как черепа из Таганского могильника - среди европеоидных групп с небольшой монголоидной примесью.

Таким образом, в результате проведенного анализа подтвердилось северокавказское проис­хождение европеоидного населения, оставивше­го Новохарьковский могильник. Морфология мужского и двух женских черепов из Таганского могильника находит аналогии среди субстратных европеоидных популяций Восточной Европы, тогда как погребенные в мавзолее у поселка Красный характеризуются чертами, свойственны­ми южносибирским популяциям, составившим основу кочевого и значительную часть городского населения Золотой Орды. Для подтверждения заключения о доминировании европеоидного на­селения в грунтовых могильниках и монголоид­ного - в элитных золотоордынских погребениях Воронежской области требуется, разумеется, дальнейшее накопление антропологических ма­териалов. До формирования репрезентативной базы данных сделанные выводы могут быть толь­ко предварительными.

Список литературы

Акимова М.С. Материалы к антропологии ранних болгар // Геннинг В.Ф., Халиков А.Х. Ранние болгары на Волге. М.: Наука, 1964. С. 177-196.

Акимова М.С. Антропологические материалы из Танкеевского могильника // Вопросы антропологии. 1973, № 45. C. 15-29.

Алексеев В.П. Антрополопя Салпвського могильника // Матер1али з антропологи Украши. 1962. № 2. С. 44-87.

Алексеев В.П. Происхождение народов Кавказа. М.: Наука, 1974.

Алексеев В.П., Дебец Г.Ф. Краниометрия. Методика антропологических исследований. М., 1964. Алексеева Т.М. Черепа из Березовского могильника (по материалам Куйбышевской экспедиции) // Советская антропология. 1958. № 3. С. 85-89.

Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян по данным антропологии. М.: Изд-во МГУ, 1973. Алексеева Т.И., Бужилова А.П., Винников А.З., Волков И.В., Козловская М.В., Лебединская Г.В., Медникова М.Б., Цыбин М.В. Новохарьковский могильник эпохи Золотой Орды. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 2002.

Балабанова М.А. Антропологический состав и происхождение населения Царевского городища // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье. Вып. 3. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1999. С. 199-228.

Балабанова М.А. Краниологическая характеристика населения золотоордынского Азака // Донская археология. 2000. № 3-4. С. 99-109.

Балабанова М.А., Перерва Е.В., Зубарева Е.Г. Антропология Красноярского городища золотоордынского времени. Волгоград: Изд-во ФГОУ ВПО ВАГС, 2011.

Березина Н.Я., Бужилова А.П., Решетова И.К. Новые краниологические материалы к вопросу об антро­пологическом субстрате средневековых алан // Вестник МГУ. Серия XIII. Антропология. 2012. № 4. С. 18-36.

Вуич Л.Г., Гинзбург В.В., Фирштейн Б.В. Черепа из погребений у оборонительных стен Саркела-Белой Вежи // Материалы и исследования по археологии СССР. 1963. № 109. С. 354-410. Вуич Л.Г. Черепа из кочевнического могильника возле Саркела-Белой Вежи // Материалы и исследо­вания по археологии СССР. 1963. № 109. С. 420-449.

Герасимова М.М. Скелеты древних болгар из раскопок у с. Кайбелы // Труды Ин-та этнографии, Новая серия. Т. 33. Антропологический сборник I. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 146-165. Герасимова М.М., Рудь Н.М., Яблонский Л.Т. Антропология античного и средневекового населения Восточной Европы. М.: Наука, 1987.

Гинзбург В.В. Антропологические материалы к проблеме происхождения населения Хазарского кага­ната // Сборник МАЭ. 1951. № 13. С. 309-416.

Гинзбург В.В., Трофимова Т.А. Палеоантропология Средней Азии. М.: Наука, 1972.

Ефимова С.Г. Палеоантропология Поволжья и Приуралья. М.: Изд-во МГУ, 1991.

Залкинд Н.Г. Краниологические материалы XIV в. н.э. из Нового Сарая (Сарай Берке) // Человек

(эволюция и внутривидовая дифференциация). Труды Московского общества испытателей природы.

М.: Наука, 1972. Т. XLIII. С. 162-166.

Кондукторова Т.С., Сегеда С.П. Краниологическая и одонтологическая характеристика людей из Маяцкого VIII-IX вв. // Вопросы антропологии. 1987. № 78. С. 69-81.

Кондукторова Т.С., Сегеда С.П. Краниологическая и одонтологическая характеристика людей салтово- маяцкой культуры из села Дмитровское // Вопросы антропологии. 1990. № 84. С. 94-105. Матвеев Ю.П., Цыбин М.В. Таганский грунтовый могильник // Археологические памятники Донского бассейна. Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2004. Вып. 6.

Наджимов К.Н. О черепах Зливкинского могильника // Краткие сообщения Ин-та этнографии АН ССР. 1955. № 24. С 66-74.

Перерва Е.В., Кутуков Д.В., Балабанова М.А., Зубарева Е.Г. Вакуровский могильник Красноярского горо­дища эпохи Золотой Орды (археология и антропология). Волгоград: Изд-во ФГОУ ВПО ВАГС, 2010. Постникова Н.М. К антропологии средневекового могильника Четырехугольник // Поволжье в средние века. М.: Наука, 1970. С. 24-38.

Постникова Н.М. К антропологии населения Волжской Булгарии: антропологические материалы из могильника Минарет XIV-XV вв. // Советская археология. 1973. № 3. С. 203-211. Трофимова Т.А. Антропологический состав населения г. Болгары в X-XV веках // Труды Ин-та этно­графии. Новая серия. Т. 33. Антропологический сборник I. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 73-145. Фирштейн Б.В. Черепа из насыпей возле Белой Вежи // Материалы и исследования по археологии СССР. 1963. № 109. С. 308-353.

Шевченко А.В. Антропологическая характеристика средневекового населения низовьев Волги (по краниологическим материалам из могильника Хан-Тюбе) // Сборник МАЭ. № 36. Исследования по палеоантропологии и краниологии СССР. Л.: Наука, 1980. С. 139-168.

Яблонский Л.Т. Некоторые результаты исследования средневекового мусульманского некрополя Селитренного городища // Полевые исследования Института этнографии 1977. М.: Наука, 1979. С. 196-204.

Яблонский Л.Т. Мусульманский некрополь Водянского городища // Советская археология. 1980. № 1. С. 90-105.

Яблонский Л.Т. Монголы в городах Золотой Орды (по материалам мусульманских некрополей) // Проблемы антропологии древнего и современного населения Советской Азии. Новосибирск: Наука, 1986. С. 6-27.

Ягодин В.Н., Ходжайов Т.К. Некрополь древнего Миздахкана. Ташкент: Изд-во «ФАН» Узбекской ССР, 1970.