Филология и социально-экономические науки

Социология и социолингвистика.Социология — наука об обществе как целостной системе и об отдельных социальных институтах, процессах, социальных группах и общностях, отношениях личности и общества, закономерностях массового поведения людей — небезразлична к языку, поскольку, считал лингвист Э. Сепир, социолога не могут не интересовать способы человеческого общения, а правильность речи имеет к социологии значительно большее отношение, чем к эстетике или грамматике [Сепир 1993: 262]. Социолингвистика, возникшая на стыке языкознания, социологии, социальной психологии и этнографии, исследует проблемы, связанные с социальной природой языка, его общественными функциями и воздействием социальных факторов на язык.

Социолингвистика (социальная лингвистика) — это направление языкознания, изучающее общественную обусловленность строения, возникновения, развития и функционирования языка, воздействие общества на язык и языка на общество [Бондалетов 1987: 10, 16–17]. В центре внимания социолингвистики — причинные связи между языком и фактами общественной жизни. Социолингвистика интересуется тем, во-первых, как социальный фактор влияет на функционирование языков, во-вторых, как он отражается в языковой структуре и, в-третьих, как взаимодействуют языки. Социолингвистика — это своеобразный сплав социологии, социальной психологии, этнографии и лингвистики, при этом в центре внимания находится не столько сам язык как таковой, сколько его носители. Социолингвистика — это наука, которая изучает язык в его социальном контексте. Лингвосоциологические обследования используются для того, чтобы получить конкретные и объективные данные для более глубокого проникновения в природу собственно социальных особенностей данного человеческого коллектива.

Социолингвистика изучает, например, социальные подсистемы (разновидности) языка, которые принято называть социальными диалектами (социолектами). Так, социолингвисты сообщают, что первые известия о русских социальных диалектах (жаргонах и арго) относятся к началу XVII в. и связаны с описанием повстанческого движения казаков на Дону и в Поволжье, возглавляемого И.И. Болотниковым (1606–1607). Голландец И. Масса, оказавшийся в России в это время, свидетельствовал, что казаки различных племён из Московии, Татарии, Польши, Карелии и Неметчины по большей части московиты и говорят чаще всего по-московски, но сверх того между собой они употребляют особый язык, который они называют «отверница»[21].

Словарь Даля содержит статью «Афня, офня», в которой приводятся сведения об офенском языке и его разновидностях. Специальный раздел «О языках искусственных» выделен в статье В.И. Даля «О наречиях русского языка» (1852). Не прошёл Даль мимо факта зарождения русского воровского арго и в статье заметил: «Столичные, особенно питерские, мошенники, карманники и воры различного промысла, известные под именем мазуриков, изобрели свой язык, исключительно для воровства. Есть слова, общие с офенским языком…» (цит. по: [Скворцов 2005: 584–585]). Главными носителями условных языков в пределах России XIX в. оказывались (1) ремесленники — отходники из крестьян (портные, валяльщики валенок, шерстобиты, шорники, кузнецы и жестянщики, печники и др.); (2) торговцы­ разносчики (офени); (3) профессиональные нищие [Там же: 587]. Специфика названных профессий способствовала обособлению их носителей и обладателей от остального населения и существенно укрепляла позиции условных языков. Ряд арготических слов восходит к языку офеней: жулик и жулить, бусой (и бухой) — пьяный, кимать и кимарить — спать, клёвый — хороший, удачный, лох — мужик, простофиля, петрить — понимать, просифониться — озябнуть, хило — плохо, шуровать, шустрый и др. [Там же: 587, 589].

Некоторые языковые явления — продукт профессиональной дифференциации — в качестве профессионализмов входят в общелитературный язык, как это стало со словом из арго нищих двурушничать ‘просить подаяние двумя руками’ или с современным выражением из языка военных груз-200.

Филология и политология. Политология — это общественная наука, изучающая область политических отношений (политическая организация и политическая жизнь общества, проблемы внутренней политики и международных отношений и т.п.). Политология как социальная наука тесно связана с филологией. Результатом стала пограничная дисциплина, именуемая чаще всего политической лингвистикой, а также лингвополитологией и политической филологией.

Близость политологии и политической филологии (этот термин нам кажется наиболее удачным) связана с единством объекта исследования — политическим дискурсом, анализ которого обеспечивается филологическими методиками. Что касается предмета политической филологии, то он достаточно подвижен. Долгое время таким предметом служит политическая метафора, политическая метафорология (метафорика). Красноречивы заголовки публикаций зарубежных специалистов — «Каузальная сила политической метафоры» [Андерсон 2006], «Политическое убеждение путём метафорического моделирования» [Белт 2007], «Метафора и война: система метафор для оправдания войны в Заливе» [Лакофф 2006], «Путь Сербии в Европу по метафорам Зорана Джинджича» [Фелберг 2007], а также отечественных лингвополитологов: «“Могут ли метафоры убивать”?: прагматический аспект политической метафорики» [Будаев 2006], «Методологические грани политической метафорологии» [Будаев, Чудинов 2007], «“В плену у русского медведя”, или современная Россия в метафорах британских и американских СМИ» [Красильникова 2007].

Предметом политической филологии может быть устройство, специфика и функции политического дискурса. Специально этому вопросу посвящена статья «Политический дискурс как предмет политологической филологии» [Демьянков 2002]. Своеобразию политического дискурса посвящены публикации о театральности политического дискурса, его невербальных знаках, об инаугурационном обращении как жанре политического дискурса, о политическом дискурсе как нарративе (см. подробнее: [Шейгал 2000; 2001э]). Предмет политической филологии может быть расширен до понятия «язык власти» [Лассвелл 2006]. Филологи от политологии рассматривают также общественно-политическую лексику в политическом дискурсе, а также политическую социализацию [Хенсон 2007]. Представляет интерес статья «Политика и английский язык» [Оруэлл 2006].

Политологическая филология обретает черты вузовской учебной дисциплины, оснащённой учебными книгами, например: «Современная политическая лингвистика» [Будаев, Чудинов 2006_а], «Политическая лингвистика» [Чудинов 2007].

Юриспруденция и юрислингвистика.Юриспруденция (правоведение) — наука, изучающая право как особую систему социальных норм, — считает язык одним из своих объектов. Известно, что в современном мире постоянно возникают конфликтные ситуации из-за неправильно или неточно употребленного слова, отсюда необходимость в решении немалого числа внешне лингвистических вопросов. Так, в 2001 г. возникла Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС), призванная оказать действенную лингво-юридическую помощь сотрудникам СМИ, судьям, адвокатам, следователям, специалистам-филологам, юрисконсультам, студентам и преподавателям вузов. Гильдия проводит судебную фоноскопическую и автороведческую экспертизу. Складывается криминалистическая текстология. Опыт работы Гильдии отражён в книге «Цена слова. Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации» [Горбаневский 2003]. Книга Е.И. Галяшиной [Галяшина 2006] знакомит читателя с основными вопросами, возникающими в практике назначения и производства лингвистических экспертиз экстремистских материалов, даёт рекомендации по назначению, проведению, оценке заключений экспертиз разнообразных текстов, подозреваемых и квалифицируемых прокуратурой и судьями в качестве экстремистских материалов.

Формируется научная дисциплина юрислингвистика. В Кемеровском и Алтайском университетах функционируют лаборатории юрислингвистики и развития речи, а также юрислингвистики документоведения. Проводятся интернет-конференции по юрислингвистике «Право как дискурс, текст и слово». Существует Сибирская ассоциация лингвистов-экспертов. Выходят в свет сборники научных трудов «Юрислингвистика».

К области юрислингвистики относятся такие вопросы, как типы, свойства, особенности создания юридических текстов; юридическая техника; семантика и прагматика юридического языка; правовая коммуникация, юридический дискурс и юридическая риторика; конфликтный текст как предмет лингвистического исследования и правового регулирования; методология и методика экспертных исследований спорных речевых произведений и т.п.

В поле внимания лингвистов-экспертов попадают вопросы типа, что такое оскорбление, всегда ли нецензурную брань можно однозначно рассматривать как оскорбление, когда словесная перепалка становится уголовно наказуемым преступлением, как защитить свою репутацию и доброе имя.

В настоящее время русское общение в высшей степени конфликтно. Показательно, что в периодическом издании «Журналистика и культура русской речи», начиная с первого номера за 2011 г., открыта новая рубрика «Лингвоконфликтология для журналистов и лингвистическая экспертиза медиатектов». Сам термин лингвоконфликтология оказался весьма востребованным и послужил названием новой вузовской дисциплины, предназначенной для решения и предотвращения конфликтов в разных речедеятельностных сферах. Основные понятия этой дисциплины — «коммуникативная неудача», «коммуникативный (речевой) конфликт», «речевое преступление» (подробнее см.: [Кара-Мурза 2011]). Лингвоконфликтология предполагает необходимость лингвистической экспертизы — процессуально закреплённого исследования, на основании которого юридическая инстанция выносит правовое решение.

Несколько примеров юрислингвистических размышлений. Слово коррупционер не оскорбление, потому что не имеет неприличной формы, не относится к обсценной или грубо просторечной лексике, однако это слово способно возбудить конфликт, чреватый иском о защите чести, достоинстве и деловой репутации. Дура, толстуха, грязнуля — обидные слова, но не оскорбление. Они не могут служить основанием для возбуждения иска об оскорблении. Слово дура не неприличное и не нецензурное. Слова москаль и хохол — иронические названия соседей — балансируют на грани оскорбления, если воспроизводятся в русскоязычной прессе Украины.

Наиболее яркое проявление конфликтного общения — употребление мата, который стал языком отечественного начальства. Когда человек идёт или стоит и матерится, это сквернословие в общественных местах может рассматриваться как мелкое хулиганство, а не оскорбление. Оскорбление с точки зрения права — такое употребление нецензурных слов, с помощью которого некоторому человеку даётся обобщённая характеристика. Раньше существовало три цензора и ограничителя русского мата: (1) русская православная церковь, (2) советское государство и (3) культурное общество. В наши дни остаётся единственно моральное самоограничение — самый выполняемый ограничитель матерной ругани вокруг нас.

Добавим, что лингвистика сотрудничает и с правоохранением. Как сообщала пресса, в Германии с помощью фонетического анализа раскрывается свыше тысячи преступлений в год. Дело в том, что голос человека так же неповторим, как и его отпечатки пальцев. С помощью компьютерной программы голос человека можно преобразовать в цифровую форму и представить на экране графически. Оказалось, что звуки речи связаны между собой устойчивыми зависимостями. Так, по интенсивности, с которой был произнесен звук [р], можно вычислить степень твёрдости [т]. Измеряется амплитуда колебаний при гласных звуках, скорость артикуляции, специфический шум дыхания, степень хрипоты — десятки акустических параметров, собранных вместе, придают каждому голосу неповторимую специфику. Изменение голоса столь же бессмысленно, как и попытка избежать опознания с помощью скорченной гримасы. По сообщению той же прессы, российские спецслужбы активно используют фонетический анализ в борьбе с «телефонным терроризмом». С помощью этого метода не только идентифицируется голос, но и выявляется возраст позвонившего, его вес и даже форма лица. Сообщается о разработке нового направления в науке — лингвокриминалистики.

У юрислингвистики есть и теоретические проблемы, к которым относится, например, выявление специфики языка юридических документов и речи участников судебных отношений. Примером может служить книга «Язык уголовного закона и его понимание» [Бойко 2010][22]