Выдержка из письма крестьянина Каменского района

Запорожского округа

Не позднее 23 января 1928 г.

«г. Запорожье, Октябрьская площ., д. № 9, кв. 3 Семену Гавриловичу Иванисову (лично в руки)

... Несколько слов о том, как партия, борясь с оппозицией, перешла к ультраоппозиционным мерам по отношению к крестьянству. Может быть у тебя уже давно умерло чувство патриотизма, и ты будешь против написанного, только лишь потому, что слепой до некоторой степени по вопросу о крестьянстве. Я думаю, что за это не обидишься, так как у нас будет разговор только о серьезном — где мало слов...

Дело в том, что партия и ты вместе с ней смотрите на крестьянство не как на что-то дорогое, благодаря которому власть перешла на сторону большевиков. Еще Владимир Ильич писал, что 10—20 лет правильного взаимоотношения с крестьянством — и обеспечена победа социализма, даже в такой отсталой стране, как Россия. Что без смычки, подлинной смычки с крестьянством пролетариат не удержит власти. Так или нет? Это писал Владимир Ильич. А что мы видим сейчас? Правильных взаи­моотношений с крестьянством как с союзником — .нет. Компартия, пра­вительство и рабочий класс смотрят на крестьянство не как на что-то до­рогое, без которого нельзя обойтись в движущих силах нашей, а значит и международной, революции, а как на кошелек-самотряс. Это возмути­тельно. Крестьянству есть о чем подумать. Ведь вы — коммунисты и мно­гие рабочие сидите в городе, получаете хорошую монету и справляете хо­рошую мебель, а кто-либо из вас подумал — откуда берутся эти деньги, которые вам платятся? Ты конечно скажешь, что ты получаешь из «Пи-

щетреста», а если бы я у тебя спросил, есть ли это проведение линии оппозиции партией, ты бы дал оппозиционный ответ. Если бы я спросил, для чего самообложение¹⁴¹, распространение (принудительное) 4-го крес­тьянского займа¹⁴², ты бы ответил, что у государства нет средств, чтобы осуществить пятилетний рыковский план строительства — и это будет неверно. Если крестьянин будет жить хорошо, он не пойдет в коллекти­вы, а задача партии в том, чтобы осуществить коллективизацию, иначе социализм немыслим, так вот выходит, что необходимо обнищить крес­тьянские хозяйства, а потом оно пойдет в коллективы, куда мы (партия) дадим хорошую машинизацию и крестьянин зацветет, как весенняя роза. Какая образцовая глупость! Крестьянство уж собирается брать вилы и идти на правительство. Это не слова, а факт. Издавая закон о с/х нало­ге¹⁴³, правительство писало, что крестьянские нужды удовлетворяются %-ным отчислением от с/х налога. А теперь что? Теперь правительство издало закон «для удовлетворения культурно-социальных нужд крестья­нина ввести закон самообложения». Кто этому может поверить? Если этому можно поверить, то почему проведение этой кампании назначено в 24 часа, а сбор всех взносов, как страховки, так и самообложения про­водится до 1 февраля [19]28 г. Следовательно, крестьянство перестало ве­рить нашему правительству, оно доведено до последнего предела терпе­ния. Что вы делаете? Куда вы ведете страну? Сидя в городе, кабинетным работничком, нельзя знать того, что делает село и каково его настроение. О, если бы ты знал, какого настроения союзник рабочего класса — крес­тьянство — твое отечество — те, которые тебя посылали в бой и за ко­торых ты воевал, ты бы погрузился на пол. Форсированное наступление кулака оросило крестьянскую землю слезами зажиточного, середняка и бедняка. Перед моим отъездом домой ты говорил: «Едь, поднимай хозяй­ство, укрепляя этим диктатуру пролетариата». Говорил или нет? Гово­рил. Так вот это неверно. Поднимать единоличное хозяйство — значит •развивать рост капитализма на селе; капитализм в условиях Советской власти — гибель для последней. Что же делать, как быть? Укреплять единоличные хозяйства — значит быть врагом Советской власти, быть бедняком — так тогда демонстрировать свою голытьбу перед американ­ским крестьянином. Что делать, как быть?

Я спешу тебе сообщить, что с нашим хозяйственным положением [я] причислим к выше-среднему слою. Пол-ступени — и враг Советской влас­ти тот, который отдал все свои силы и детей для революции. Тот, кото­рый впервые штурмовал дни за власть, теперь его сделали врагом. Отни­мали средства к существованию белые, отнимают их и эти, только раз­ница — те для одного, а эти для государства, но факт остается фактом — крестьянину нечем жить.

Мы жили бы сейчас хорошо, если бы не налоги. Сейчас надо прода­вать корову, иначе нечего. Дома слезы, ругня бесконечная, мука, прокля­тье, а не жизнь.

Я бы советовал приехать тебе в это время в крестьянскую семью и послушать, ты бы сказал: это не жизнь, а каторга, пекло, хуже черт знает что. Вот и все.

По проведении этой кампании самообложения и распространения 4-го крестьянского займа, меня на две недели забирает райком ЛКСМУ. За­втра, 23, я еду и буду до 12[-го], если успеешь, напиши мне письмо в Каменку.

Мама больна воспалением легких, чуть жива, сильный кашель и мок­роты в обильном количестве, привозили врача нашего — ни черта не по­могает. Надежды на ее выздоровление очень мало, повезем еще в Камен­ку, может быть, что... только агония... Дома целый кошмар, все свали­лось в кучу и получилось вавилонское столпотворение. Иванисов».

Штамп Каменского п[очтово]-т[елеграфного] отделения.

ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 596. Л. 150—151. Заверенная копия.

№ 280

Из сводки № 9 ЭКУ ОГПУ о хлебозаготовительной кампании

1927/28 года

23 января 1928 г. Центрально-Черноземная область

Воронежская губ. По сообщению от 16 января 1928 г. На 1-е января январский план хлебозаготовок был выполнен только на 20%. Крестьян­ство, видя стремление со стороны госкооперативных организаций к уси­лению заготовки хлеба, насторожилось и ведет выжидательную полити­ку. Крестьянство в мероприятиях по усилению хлебозаготовок усматри­вает или подготовку к войне, или крайнюю нужду в хлебе. Зажиточная часть крестьянства за сдаваемый хлеб требует сукно и от ситца и других легких тканей отказывается. За последнее время из глубинных пунктов поступают сведения о массовом заключении договоров низовой коопера­ции с крестьянством на поставку зернопродуктов за мануфактуру. Отме­чаются повсеместно случаи перепродажи квитанций сдатчиками хлеба с некоторым процентом накидки более зажиточным крестьянам и торгов­цам, каковые получают мануфактуру с целью спекуляции.

Поволжье

Саратовская губ. По сообщению от 17 января с.г. Заготовки снова упали. Частника роль сходит на нет. Ввоз мануфактуры в деревню в не­большом количестве и выдача ее только за хлеб увеличили ценность пос­леднего в глазах крестьянства. Кр[естья]не, желающие приобрести ману­фактуру, покупали сначала хлеб, в результате чего цены поднимались. Так, по этой причине в Петровском у. цены на рожь в один базар под­нялись с 75 коп. до 1 руб. [за] пуд. В последнее время началась скупка ордеров на товар у крестьян. Чрезвычайно усилилось самогоноварение, которое крестьянству с экономической стороны весьма выгодно.

Цены, установленные для госзаготовителей хлеба, на местных рынках нарушаются. Вольский Уком и УИК, например, дали неофициальное раз­решение райсоюзу закупить пшеницу по вольным ценам, чтобы снабдить рабочие районы хлебом. Саргубторготдел официально разрешил город­ским торговцам закупать пшеницу по вольной цене: Шеферу — 10 000 пуд., Тротту — 10 000 пуд., Левинсону — 5000 пуд., пекарю Курскову — 4000 пуд. и др.

Самарская губ. По сообщению от 16 января с.г. Кампания на местах приняла ярко выраженный характер похода за хлебом, крестьянство это воспринимает именно в таком смысле. В деревне начинают развязываться продразверстковые настроения. Беднота начинает требовать выдачи ей хлеба, на бедняцких собраниях прямо задаются вопросы: «Будет ли власть выдавать бедноте кормовое довольствие, так как ей скоро нечего

будет есть?». Сложившаяся обстановка в деревне привела к ряду случаев самоуправных действий. Милиция и советы производят облавы на база­рах, выставляют заградительные отряды для задержки хлеба. Делают обыски в целях нахождения хлеба. В Пугачеве отряд милиции в дни ба­заров ведет надзор по дорогам и станциям с тем, чтобы, как это уже про­дел ывается, отбирать хлеб и ссыпать его по твердым ценам. Кое-где на­чинает практиковаться метод вызовов кулаков с попыткой заставить их сдать хлеб. Крестьяне, даже бедняки и середняки, начинают принимать меры к тому, чтобы спрятать куда-нибудь подальше свой хлеб. Несмотря на прибывшую мануфактуру, ее покупают в обмен на хлеб слабо. Крес­тьянство расценивает хлеб как валюту. Многие стремятся все свободные деньги вложить в хлеб. В Мелекесском у. отмечаются случаи продажи крестьянами своих талонов на сданный хлеб. Частник с рынка ушел, ко­личество перекупщиков-крестьян точно также сократилось. На хлебном рынке наступило нервное настроение. Например, в Пугачеве цены на рожь упали до 40 коп.

Оренбургская губ. По состоянию от 15 января с.г. Наблюдается неко­торое повышение заготовок хлеба и увеличение привоза его на рынок. Среди крестьянства наблюдается некоторый перелом в сторону усиления выбрасывания хлеба на рынок. Крестьянство стало меньше выбрасывать хлеб мукой, зато продолжается скупка зерна и отправка его в смежные губернии самими крестьянами. Наиболее серьезным моментом в ходе за­готовок является расхождение цен со смежными губерниями. Реализация поступающей мануфактуры производится следующим образом: крестья­нин, привезший хлеб, получает частично денежный расчет и кроме того снабжается ордером, по которому ему предоставляется право приобрести мануфактуру. При этом бывают случаи, когда крестьянин, не имеющий хлеба, вынужден покупать его на рынке по рыночной цене и сдавать гос­органу по твердой лимитной, лишь бы приобрести себе мануфактуру. В Каширинском районе проводился натуральный обмен мануфактуры на хлеб, в результате чего зажиточный элемент деревни смог приобрести большое количество мануфактуры. В покупке хлеба частник в настоящее время совершенно не участвует. Нач. IV-ro Отд. ЭКУ ОГПУ Рапопорт. Уполномоченный Пономарев.

ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 53. Л. 101—106. Подлинник.

№ 281