Правовой природы арбитража 2 страница

При обращении в арбитраж стороны свободны в выборе органа, разбирающего спор, порядка, которому будет подчиняться процедура его рассмотрения, права, которое будет применяться к разрешению спора по существу и которое они вправе определить, если не оговорили этого в контракте при заключении самой международной сделки, в выборе арбитров, не будучи ограниченными ни их национальной принадлежностью, ни профессиональной ориентацией, в выборе языка, на котором будет вестись разбирательство, места, где будут проходить слушания, а также возможностей влиять в целом на производство по делу в рамках арбитража. Еще одним преимуществом арбитража является окончательность вынесенного решения (res judicata), которое, как правило, не подлежит обжалованию. Серьезной проблемой в плане реального достижения результатов предъявления исковых требований в государственных судах выступает отсутствие определенности в перспективах принудительного исполнения в конкретной стране вынесенного в иностранном государстве судебного решения. Это возможно при наличии двустороннего или многостороннего договора. Такого универсального многостороннего договора, насчитывающего значительное число участников, в настоящее время нет: Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса 1954 г. объединяет 28 государств и решает только проблемы доступа иностранцев к правосудию за рубежом58, выполнения поручений иностранных судов и оказания правовой помощи, но не вопрос принудительного исполнения судебных иностранных решений. Региональные документы — Брюссельская (1968 г.) или Луганская (1988 г.) конвенции о юрисдикции, признании и исполнении иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам соответственно стран-участниц ЕС и ЕАСТ, Гаагская конвенция о признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам 1971 г. или Эр-Риядская Арабская конвенция о сотрудничестве по судебном вопросам от 6 апреля 1983 г., Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г. или Соглашение о порядке взаимного исполнения решений арбитражных, хозяйственных и экономических судов на территориях государств-участников Содружества от 6 марта 1998 г., стран СНГ, наконец, Договор Организации по гармонизации предпринимательского права в Африке от 17 октября 1993 г., объединяющий франкоязычные страны африканского континента и предусматривающий в известных пределах не только принудительное исполнение иностранных судебных решений, но также и контроль государственных судов за исполнением арбитражных решений59, и др. — не могут дать соответствующего эффекта в рассматриваемых целях ввиду ограниченности территориального пространства их действия в каждом конкретном случае.

В области же исполнения иностранных арбитражных решений документ подобного рода, который подписали более 120 государств мира, имеется. Это — Нью-Йоркская конвенция от 10 июня 1958 г.60

В области признания и исполнения иностранных арбитражных решений, помимо универсального соглашения, каковым является Нью-Йоркская конвенция 1958 г., на региональном уровне также существуют аналогичные по предмету международные договоры: Межамериканская конвенция, заключенная в Монтевидео, об экстерриториальной силе иностранных арбитражных решений от 8 мая 1979 г., дополнившая Межамериканскую конвенцию о международном коммерческом арбитраже от 30 января 1975 г., подписанную в Панаме, Конвенция Лиги Арабских Государств об исполнении иностранных судебных и арбитражных решений от 14 сентября 1952 г., Арабская Амманская конвенция о коммерческом арбитраже от 14 апреля 1987 г., а также, как следует из ранее сказанного, упомянутый Договор ОХАДА 1993 г. (подробнее о них см. далее). В данном случае небесполезно подчеркнуть, что в юридическом плане арбитражное решение является частью правопорядка соответствующего государства (именно того, в рамках территориальной юрисдикции которого оно вынесено). Вследствие этого урегулирование признания иностранного арбитражного решения в международно-правовом договоре выступало единственно возможным способом. По выражению известного отечественного исследователя арбитража А.Д. Кейлийа, «два основных вопроса составили предмет таких международных соглашений: во-первых, вопрос о международно-правовом признании юридической силы арбитражных соглашений и, во-вторых, вопрос о приведении в исполнение иностранных арбитражных решений»61. Таким образом, доступность исполнения в иностранном государстве арбитражного решения, обеспечиваемого многосторонними и двусторонними договорами, в свою очередь является фактором, который стимулирует обращение к данному средству разбирательства споров, возникающих в международной сфере.

Особенности международного коммерческого арбитража проявляются, помимо упомянутого, в субъектном составе спорного правоотношения, а также изъятии его из-под компетенции государственных судов. Прежде всего спорящими сторонами (или одной из сторон) в международном коммерческом арбитраже являются частные лица (физические и/или юридические). Здесь вместе с тем возможны и так называемые «диагональные» отношения, т.е. одной из сторон может быть и государство. При этом другой стороной, во-первых, обязательно будет частное лицо, и, во-вторых, предмет спора непременно вытекает из частно-правовых отношений. Так, например, в качестве «диагональных» отношений будет квалифицироваться спор между инвестором (частным лицом) и государством, в экономику которого этот инвестор производит вложения. Подобного рода спорам посвящен специальный международно-правовой акт — Вашингтонская конвенция об урегулировании инвестиционных споров между государствами и национальными субъектами других государств от 18 марта 1965 г.62

Основное принципиальное свойство арбитража заключается в том, что это, как следует из сказанного, — негосударственный (третейский) суд, общественный орган. Примечательны в этом смысле формулировки нормативных актов. Так, Закон Эстонской Республики 1991 г. об Арбитражном суде ТПП Эстонии прямо закрепляет: «Арбитражный суд является негосударственным институтом» (ст. 1). В том же ключе сконструированы и положения монгольского Закона о внешнеторговом арбитраже 1995 г.: «Внешнеторговым арбитражем» является негосударственное и не имеющее целью извлечение прибыли образование, управомоченное на разбирательство и разрешение определяемых настоящим законом споров (ст. 3).

Основным содержанием и главным последствием юридического характера передачи спора на арбитраж является его изъятие из компетенции государственных судебных учреждений. В силу этого судебный орган, принявший иск к рассмотрению, обнаружив, что имеется арбитражное соглашение о передаче спора на разрешение третейского (арбитражного) суда, как правило, обязан прекратить производство. Здесь действует известный принцип lis alibi pendens (подробнее об этом см. далее и в разделе «Международный гражданский процесс»).

⁶³ Интересно сравнить положения упомянутого Закона и нормы швейцарской Межкантональной конвенции об арбитраже от 27 марта — 29 августа 1969 г., игравшей роль основного источника права в данной стране на момент ее подписания кантонами, в том, что касается внутригосударственного регулирования арбитража на федеральном уровне. Так, в ст. 1 говорится, что Конвенция применяется к любому разбирательству в арбитражном суде, местопребывание которого находится в одном из кантонов, ставшем участником данного соглашения. Этот документ, однако, не затрагивает применения правил об арбитраже, касающихся частных или публичных институций либо арбитражных оговорок или условий, в той мере, в какой они не противоречат его императивным нормам.

Небезынтересно напомнить, что в период реформирования во Франции процессуального законодательства в 1980 — 1981 гг., в большей мере, чем ранее, ответившего на потребности легального закрепления в законодательстве института международного коммерческого арбитража, в первые же годы после принятия соответствующих декретов и позднейшего включения их норм во французский ГПК 1806 г., судебная практика без колебаний подтвердила следование этому принципу. Одним из первых свидетельств подобного рода было решение торгового суда Парижа от 23 ноября 1981 г. по делу № 81/ 11788 между французской и швейцарской фирмами, в котором ставился вопрос о признании оговорки контракта, предусматривавшей разрешение споров между сторонами во Внешнеторговой арбитражной комиссии при ТПП СССР в Москве. Данная оговорка была зафиксирована в телексе о подтверждении сделки, что отвечало, таким образом, требованиям письменной формы, установленным от 1443 ГПК (тогда — декретом 14 мая 1980 г., который вступил в силу 14 октября 1980 г.). В результате суд объявил себя некомпетентным рассматривать данный спор по существу.

В Швейцарии согласно Закону о международном частном праве в главе, посвященной международной компетенции арбитража, устанавливается, что ее положения действуют в отношении арбитражей в этой стране, если при заключении арбитражного соглашения хотя бы одна из сторон не имела в Швейцарии своего местожительства или обычного местопребывания. Тем не менее положения данной главы не действуют, если стороны письменно исключили ее действие и согласовали исключительное применение кантональных норм о подсудности (ст. 176)63.

Арбитражные (третейские) суды создаются большей частью при крупных объединениях (торговых и торгово-промышленных палатах, биржах, ассоциациях банков, страховщиков, судовладельцев и т.д.). Несмотря на то, что иногда такие объединения предпринимателей выходят за национальные границы и представляют собой международные неправительственные организации, при которых создаются постоянно действующие арбитражные институты, при всем необходимом учете интернациональности спора, передаваемого на их рассмотрение, следует тем не менее отдавать себе отчет в том, что в большинстве случаев по сути речь идет о национальных институционных органах, т.е. арбитраже того государства, в котором данный орган находится. Скажем, Третейский суд при Гдыньской федерации по торговле шерстью, Арбитражный суд Бременской хлопковой биржи, Международный арбитражный суд при Международной торговой палате в Париже, международный арбитражный суд Федеральной палаты экономики г. Вены, Арбитраж при Объединении страховщиков Ллойда — международные по содержанию, но национальные по форме арбитражные институты. В этой связи подчеркнем, что термин «международный», присутствующий в выражении «международный коммерческий (торговый) арбитраж», — понятие весьма условное. Его значение во многом совпадает по содержанию с тем, что имеется в виду под элементом «международный» в категории «международное частное право».

При этом, однако, невозможно не учесть следующих обстоятельств. В современном мире центры арбитражного разбирательства частно-правовых споров нередко возникают и в недрах собственно международных (межгосударственных) организаций (как, например, Комитет по разрешению частных коммерческих споров НАФТА (Северо-Американской Ассоциации ⁶⁴ См.: Resolution of GA of UN on Model Law on International Commercial Arbitration. 40/72, December 11,1985. G.R.O.R. Suppl. Vol. XI, 1986.

свободной торговли — межправительственной организации, включающей США, Канаду и Мексику). В числе наиболее, как представляется, значимых — МЦУИС/ИКСИД (ICSID), созданный в силу Вашингтонской конвенции 1965 г. орган по рассмотрению арбитражным путем инвестиционных споров с участием государств гражданско-правовых субъектов (подробнее см. о нем далее), Арбитражный центр ВОИС, учрежденный в 1994 г. в целях разбирательства споров в области интеллектуальной собственности, с которым ныне связываются перспективы специализации рассмотрения споров в связи с использованием глобальных сетей информации, в частности Интернет. Трудно отрицать соответствующую правосубъектность таких органов, если они создаются государствами в качестве международно-правовых институций. Вместе с тем, как всякие международные организации, даже будучи межгосударственными, они имеют на территории государства своего официального местоприбывания статус национального юридического лица этой страны. Кроме того, вне зависимости от характера собственной правосубъектности, подобные органы сами не разрешают споров, а являются институтами, обеспечивающими или содействующими организации третейского суда и арбитражному разбирательству как таковому.

Арбитражное разбирательство основано на добровольном соглашении сторон о передаче в арбитраж спора, о чем специально пойдет речь ниже. Следовательно, в качестве главной правовой предпосылки арбитража выступает арбитражное соглашение. Суть юридического содержания арбитража как такового, складывающегося из арбитражного соглашения и арбитражного разбирательства, составляет изъятие спора из-под юрисдикции государственных судов соответствующих стран, к которым относятся стороны, а также государства места проведения арбитража.

Правовые основы современной регламентации международного коммерческого арбитража. В правовом отношении торговый (внешнеторговый, или международный коммерческий) арбитраж подчиняется в современном мире воздействию двух элементов: национально-правового и международно-правового регулирования.

Национально-правовая сфера регулирования международного торгового арбитража в подавляющем большинстве государств представляет собой регламентацию его с помощью специальных актов — законов об арбитраже. Значительную часть таких актов образуют национально-правовые документы, принятые на основе Типового закона о международном коммерческом арбитраже ЮНСИТРАЛ, разработанного в 1985 г.64 и предложенного для руководства и следования ему при подготовке различными странами собственного законодательства в этой области65. Достаточно сказать, что, согласно данным Секретариата ООН, Австралия, Болгария, Венгрия, Гватемала, Германия, Зимбабве, Египет, Иран, Канада, Кипр, Литва, Мальта, Мексика, Нигерия, Новая Зеландия, Перу, Российская Федерация, Сингапур, Специальный административный район Гонконг, Тунис, Украина Финляндия, Шотландия, Шри-Ланка, пять штатов Соединенных Штатов Америки (Калифорния, Коннектикут, Орегон, Техас и Иллинойс)66,. а также Молдова, Эстония и др. приняли свое национальное законодательство, основываясь на содержании Типового закона. Такие государства, как Великобритания, Индия,

Швеция, Монголия в 1995 — 1999 гг. также обновили свое законодательство об арбитраже. Хотя оно и не во всем совпадает с единообразными нормами Типового закона, в определенной части некоторых из них решения обладают сходством (например, в вопросе обязательности письменной формы арбитражного соглашения или независимости арбитражного соглашения от основного контракта, частью которого оно является). Ряд названных актов прямо указывает в своих текстах на обусловленность присутствующего в них регулирования стремлением к достижению единообразия и связанностью с модельными разработками ЮНСИТРАЛ не только применительно к законотворчеству в области международного коммерческого арбитража, но также и в сфере внутреннего арбитража. Таково содержание преамбулы вводной части индийского закона.

Особо следует отметить, что иногда сочетается действие новых и старых актов. В частности, английский Закон 1996 г. отнюдь не отменил в целом Закон об арбитраже 1950 г.67, в результате чего некоторые его разделы продолжают действовать68.

В Италии Законом № 25 от 5 января 1994 г. в дополнение к существовавшему Закону № 28 от 9 февраля 1983 г., как отмечают специалисты, была поставлена последняя точка в приближении этой страны «к переднему краю международного коммерческого арбитража»69. В ГПК Италии 1940 г. имелось несколько статей (806 — 831), подвергшихся постепенным изменениям и дополнениям, которые требовались приведением в соответствие существовавшего на конкретный момент правового регулирования назначению арбитража в условиях развитой экономики.

Новый закон, вступивший в силу с 17 апреля 1994 г., поставил перед собой три цели: 1) установить развернутую систему договорного арбитража («arbitrato rituale» — «формального арбитража», согласно терминологии ГПК Италии70); 2) разработать правовые нормы, которые сделали бы Италию более привлекательной в качестве места проведения арбитража; 3) привести в соответствие итальянское законодательство с ее обязательствами по международным договорам. Эти цели, распространяясь на все стадии арбитражного разбирательства, включая и арбитражное соглашение, были достигнуты Законом № 25.

Среди ведущих стран Европы Германия также представляет интересный образец правового развития с точки зрения поступательного решения проблем международного торгового арбитража, поскольку Германский устав гражданского судопроизводства (УГС) (Zivilprozeβordnung — ZPO) 1877 г., содержащий нормы об арбитраже (ст. 1025 — 1048), не пересматривался в течение многих десятилетий, а в 90-х гг. XX века подвергся реформированию именно в этой области. К примеру, одно из последних изменений относилось к 1986 г., в силу которого уставливалось, что если арбитраж состоит из трех арбитров и один из них не желает или не может подписать решение, он может считаться отказавшимся от своего права подписи в случае, когда председатель состава сделает пометку об этом в конце решения.

Право Германии не следует разделению понятий «внешнеторгового», или международного коммерческого, и «внутреннего», «национального» арбитража. В соответствии со ст. 92 Основного закона (Конституции) ФРГ граждане и организации при заключении договора имеют право наряду с разрешением споров в государственных судах обращаться в третейские суды, отказавшись, таким образом, от гарантированной ст. 101 Конституции возможности рассмотрения спора государственным судом. Специфической особенностью германского права в этом плане были положения ст. 1027 УГС, согласно которым арбитражное соглашение должно быть заключено в форме отдельного документа, не содержащего иных соглашений. Однако подобное

⁷¹ См.: Heiermann W. Die Kompetenz — Kompetenz der Schiedsgerichte und die Einrede des Schiedsvertrags // Festschrift für Ottoarndt Glossner zum 70. Geburtstag. 3. 131; Амвросов А. Коммерческий арбитраж в Германии // Хозяйство и право. Приложение к № 1. Январь 2000. С. 39 — 40.

положение не применялось, если это касалось соглашения между коммерсантами и иными субъектами предпринимательских отношений. Арбитражное соглашение, при условии, что оно содержится в контракте, разделяло судьбу основного договора, если иное не оговорено особо. В соответствии с практикой Верховного Суда ФРГ стороны могли также уполномочить арбитражный суд разрешить главный вопрос о действительности арбитражного соглашения. Вместе с тем такое уполномочение должно было быть выражено явным образом. Очевидно, что все это в совокупности в немалой степени определяло необходимость принятия новых норм в рассматриваемой области в этой стране.

Реформа законодательства об арбитраже проведена в ФРГ относительно недавно — в конце 1997 г. принят новый закон, базирующийся на Типовом законе ЮНСИТРАЛ и отвечающий современным стандартам в рассматриваемой сфере. Он включен в качестве «Десятой части» в УГС 1877 г. Характерной особенностью нового немецкого регулирования, свойственной, впрочем, в целом мировым тенденциям в развитии арбитража, является наличие положений, допускающих широкую автономию воли сторон. Новое регулирование в области арбитража ФРГ восприняло территориальный принцип, свойственный Типовому закону, т.е. процессуальные нормы (положения десятой части УГС) применяются тогда, когда местом проведения арбитража является Германия (абз. 1 ст. 1025 УГС). Если же такое место не определено, то компетенцией решать некоторые вопросы, связанные с проведением арбитража и предусмотренные законом (в частности, назначения и отзыва арбитров), обладают в соответствии с гражданско-процессуальным правом немецкие государственные суды при условии, что истец или ответчик имеют постоянное местопребывание в ФРГ. Действующими в настоящее время нормами предусматривается письменная форма арбитражного соглашения, однако отсутствие письменного соглашения не влечет его недействительность, если обе стороны действуют в соответствии с ним. Обязательным требованием закона, предъявляемым им к третейскому разбирательству, выступает характер спора. Статья 1030 УГС устанавливает, что спор подлежит рассмотрению арбитражем, если он является имущественным, т.е. таким, по которому сторона может получить возмещение. Главным критерием в этих целях служит правомочие стороны распорядиться предметом спора. Помимо этого, действительность арбитражного соглашения будет зависеть от конкретизации правоотношения, к которому относится соглашение о третейском разбирательстве, — ее отсутствие сделает соглашение сторон о третейском рассмотрении спора недействительным. В случаях наличия арбитражной оговорки в контракте, если иск подается в государственный суд, последний, согласно ст. 1032 УГС, на основании возражений ответчика, сделанных до первого заявления по существу спора, обязан отклонить иск, если не найдет, что оговорка не соответствует закону или является неисполнимой.

Ныне действующее в ФРГ право позволяет арбитражному суду самому решить вопрос о своей компетенции в отношении разбирательства конкретного разногласия между гражданско-правовыми субъектами (Kompetenz — Kompetenz), в то время как в предшествующей практике этот вопрос долгое время был спорным. Главным аргументом против этого выступало предположение, что арбитражный суд получает возможность решать даже те вопросы, которые стороны не передавали на его рассмотрение, особенно в случаях, когда арбитражная оговорка касается лишь части договорных условий, а другие его положения ею не затрагиваются и должны, следовательно, рассматриваться судом государственным71. В ст. 1040 УГС прямо предусматривается право третейского суда определить свою компетенцию. Иной подход означал бы необходимость переноса в случае сомнений в подведомственности спора третейскому суду спорного вопроса в государственный суд, вследствие чего закономерно должна была бы быть отмененной арбитражная оговорка (арбитражное соглашение), что противоречит как целям развития международного коммерческого арбитража в целом как современного института международной торговли, так и заинтересованности самих сторон в компетентном, эффективном и скорейшем разрешении их спора.

В том, что касается применимого материального права, действующее законодательство ФРГ признает возможность сторонам самим определить его. Однако при отсутствии выбора сторон арбитражный суд должен применить правопорядок, с которым существо спора имеет наиболее тесную связь. Основания для отмены арбитражного решения совпадают с таковыми, указанными в Типовом законе. Ходатайство об отмене решения должно быть заявлено в течение 3 месяцев. Оспаривание арбитражного решения не прекращает действительности арбитражного соглашения72.

В Германии, как в любой другой стране, имеющей интенсивно развивающиеся масштабные внешние связи с другими государствами, существуют органы институционного арбитража. К ним относится прежде всего Немецкая институция по арбитражу (DIS — Deutsche Institution fur Schiedsgerichtsbarkeit e.v.), созданная в результате слияния в 1992 г. двух организаций — Немецкого комитета по арбитражу и Немецкого института арбитража. Даже в тех случаях, когда контрактом между сторонами не предусматривается разрешение спора в Немецкой институции по арбитражу, содействие этого органа, как правило, востребовано, особенно в связи с запросами об информации относительно правового положения в странах Восточной Европы, получения справок иного характера, ведения документации, а также технической помощи73.

В США национально-правовое регулирование отношений в связи с третейским разбирательством споров основано на Федеральном законе об арбитраже 1925 г., законах штатов, специально посвященных данной сфере, а также судебных прецедентах. Последним из штатов, принявших в 1998 г. году отдельный акт по арбитражу, воспринявший модели Типового закона о международном коммерческом арбитраже ЮНСИТРАЛ, был штат Иллинойс. Федеральное законодательство регламентирует вопросы, относящиеся к юрисдикции США как федерации, в том числе к арбитражным процедурам в области торгового мореплавания и контроля торговых связей с иностранными государствами. Арбитражное же законодательство и судебная практика штатов практически не затрагивают сферу международной торговли, кроме отдельных аспектов отношений, связанных с исполнением решений третейских судов. В США, как и в других странах, выделяются споры, подлежащие разрешению только государственным судом, и таковые, могущие быть переданными в третейский суд. Скажем, типичным примером дел, которые не могут быть в США предметом рассмотрения арбитражем, являются споры, возникающие из отношений собственности корпоративных ценных бумаг, поскольку это входит в исключительную компетенцию государственных судов. В соответствии с этим уставы самих третейских судов содержат ограничения на рассмотрение отдельных категорий споров. Например, п. «е» правила 600 Устава Нью-Йоркской фондовой биржи предусматривает, что не могут быть предметом арбитражного разбирательства иски, поданные владельцами корпоративных ценных бумаг. Пункт «i» упомянутого правила исключает также (в силу действия публичных интересов) передачу на арбитраж коллективных (групповых) исков.

В то же время именно третейский суд обычно компетентен для целей разбирательства разногласий, возникающих из нарушения гражданско-правовых договоров и деликтных отношений с ценой иска менее 10 000 долл. США, не отнесенных к обязательной юрисдикции государственных судов.

Характеризуя нынешнее состояние дел в данной юрисдикции в области разрешения коммерческих споров, в том числе и касающихся международных хозяйственных связей, нельзя не упомянуть о существовании так называемых «альтернативных средств» (alternative dispute resolution — ADR), концепции обращения к которым получили особенное распространение именно в Соединенных Штатах. Однако однозначного представления о том, что включается в это

понятие, ни доктрина, ни практика не выработали. К ADR одни относят традиционные несудебные методы урегулирования гражданско-правовых споров (арбитраж, посредничество, переговоры), другие — любые частные средства, возникшие в противовес публичному порядку разрешения споров, вследствие чего под «альтернативными» подразумеваются избираемые сторонами возможности частного урегулирования (в том числе и арбитраж)74 стоящие за рамками судебных, третьи — комбинированные варианты основных «альтернативных» и судебных средств, квалифицируемые как «комплексные» и образующие новые формы, известные как mini-trial («мини-суд»), в которых отражаются потребности совершенствования альтернативных систем разрешения конфликтных ситуаций между субъектами частного права. Mini-trial наиболее часто используется для разрешения споров с участием корпораций, в делах со сложным фактическим правовым составом и считается успешной ввиду включения в процедуры элементов посредничества, частичной состязательности и арбитража75. Некоторые американские авторы усматривают в данной процедуре сходство с судебной состязательностью, из-за чего, собственно говоря, именно компонент «trial», означающий процесс разбирательства дела по существу в суде первой инстанции, включен в ее наименование76. Суть данной формы состоит в том, что имеют место встречи юристов, представляющих стороны, которые излагают в состязательной манере свои позиции по спору перед коллегией, сформированной из руководителей самого высокого ранга каждого из субъектов спора и нейтрального независимого лица-консультанта, избранного ими для урегулирования разногласия. Порядок мини-разбирательетва варьируется в зависимости от характера спора и договоренности сторон. Американская арбитражная ассоциация разработала типовые правила его проведения (Mini-trial Procedures)77, которыми могут руководствоваться стороны. В основе mini-trial также, как и арбитража, посредничества и согласительных процедур, лежит добровольность. Не существует каких-либо актов, судебных правил, обязывающих его использовать. Соглашение о мини-разбирательстве может быть заключено в отдельном документе или в виде оговорки в контракте.

Ныне весьма известным является деление ADR на три основных вида: 1) переговоры (negotiation) — урегулирование спора непосредственно сторонами без участия третьих лиц; 2) посредничество (mediation) — урегулирование спора с помощью независимого нейтрального лица (посредника), который способствует достижению сторонами соглашения и 3) арбитраж (arbitration) — разрешение спора с помощью независимого нейтрального лица (арбитра), который выносит обязательное для сторон решение78. В последнее время распространенной стала форма

«посредничество-арбитраж» (med-arb»), основным содержанием которой выступает комбинирование процедур: если урегулирование с помощью посредника не достигает результата, тогда то же лицо — посредник-арбитр, — имеющее соответствующие полномочия, разрешает спор в порядке арбитража, Данное средство имеет свои разновидности, одной из которых выступает процедура MEDALOA (Mediation and Last Offer Arbitration) (буквально: «посредничество и последнее арбитражное предложение»). Она также состоит из двух стадий: посредничества и арбитража, хотя и сопровождается рядом особенностей. В частности, каждая сторона представляет посреднику-арбитру (либо вновь избранному арбитру, что не возбраняется) наиболее полную аргументации своей позиции; каждая сторона готовит письменное последнее предложение об окончательном урегулировании спора (в виде проекта решения); арбитр выбирает наиболее обоснованное, справедливое с его точки зрения, предложение и оформляет его как свое собственное решение, подлежащее принудительному исполнению79.

При оценке места и значения арбитража в США, в том числе внешнеторгового (международного коммерческого), в отечественной юридической литературе ранее констатировалось, что в этой стране «принцип признания юридической силы арбитражных соглашений лишь с трудом пробивает себе путь»80. Ныне же наличие разветвленной системы альтернативных средств разрешения споров, в том числе зачастую комбинируемых именно с арбитражем объективно отражает ту роль, которую он в целом играет в этой стране.