Правовой природы арбитража 3 страница

В том, что касается главного вопроса рассмотрения споров арбитражным путем в рамках международного коммерческого арбитража, то в США как стране-участнице Нью-Йоркской конвенции 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений признаются и исполняются иностранные решения третейских судов. В этом плане внутригосударственные процедуры по исполнению базируются на нормах федеральных правил гражданского процесса (Federal Rules of Civil Procedure).

Вместе с тем следует обратить внимание на одно немаловажное порою для исхода существа деда обстоятельство — возможности обращения к обеспечительным мерам, налагаемым третейскими судами в отношении имуществ либо документов ответчика или третьих лиц, которые находятся на территории США, в предварительном или промежуточном порядке. В большинстве промышленно развитых государств мира такая практика поддержки процедур третейских судов является прочно укоренившейся и весьма устойчивой. Более того, в Германии, Франции, Великобритании предоставление судам полномочий по обеспечительным мерам по искам, рассматриваемым в порядке арбитража, закреплено нормативно (ст. 1033 УГС ФРГ, ст. 38, 42 — 45 английского Акта об арбитраже 1996 г.). В Соединенных Штатах обеспечительные меры, по свидетельству американских авторов, менее доступны, чем в других странах. Это связано с тем, что отдельные суды поддерживают не совсем обычное толкование п. 3 ст. II Нью-Йоркской конвенции, которая устанавливает, что суд договаривающегося государства, если к нему поступает иск по вопросу, по которому стороны заключили арбитражное соглашение, предусмотренное статьей II, должен направить стороны в арбитраж. Суды штатов Пенсильвания, Нью-Джерси, Делавэр, Виргинских островов, Нью-Йорк, Виргиния, Северная и Южная Каролина. Мэриленд и Западная Виргиния исходят из буквальной трактовки текста упомянутого пункта данной статьи Конвенции и применяют ее узко ограничительно, т.е. в случаях, когда в силу наличия арбитражного соглашения между сторонами необходимо направить их в арбитраж, стремясь тем самым полностью вывести из подведомственности государственных судов дела, подпадающие под действие Нью-Йоркской конвенции. В то же время ряд судов других штатов (Калифорнии, Массачусетса, Теннесси) полагают, что федеральный Закон об арбитраже не препятствует принятию обеспечительных мер внутри страны, требующихся в ходе арбитражных процедур, и что его нормы не отличаются от содержания положений п. 3 ст. II Нью-Йоркской конвенции. В итоге, пока высшие инстанции государственного суда в США (Верховный суд) не

выработают единообразный подход к решению указанного вопроса, применимость обеспечительных мер на территории США будет зависеть от позиции конкретного суда того или иного штата, в который подано ходатайство81.

В современных условиях исполнение в США иностранных решений третейских судов не встречает особых трудностей. Американские исследователи данной сферы подчеркивают, в частности, что суды США в целом очень узко истолковывают ссылку защиты против принудительного исполнения на нарушение публичного порядка. Правило, которому следует практика, предусматривает, что отказ в исполнении иностранного арбитражного решения по мотиву противоречия публичному порядку может быть постановлен только тогда, когда исполнение нарушает самые основные принципы морали и справедливости штата, в котором предполагается исполнение.

Например, федеральный окружной суд США отклонил ходатайство об отказе по основанию противоречия публичному порядку в исполнении решения МКАС при ТПП РФ, вынесенного в пользу российского юридического лица против американской корпорации на сумму 200 млн. долл. США. Американская сторона заявила, что имеет доказательства коррумпированности МКАС и поэтому исполнение этого решения будет противоречить публичному порядку штата. Суд постановил, что сторона потеряла право ссылаться на указанные обстоятельства, поскольку ни разу не ставила вопрос таким образом в ходе третейского разбирательства. Решение МАКС вследствие этого было исполнено82.

Арбитраж в ЕС. Хотя Римский договор от 25 июня 1957 г., учреждавший Европейское экономическое сообщество, исходил из признания арбитража как такового, данный аспект получил в нем лишь частичное отражение. Помимо ст. 181 и 182, касающихся юрисдикции Суда Европейских сообществ, в отношении арбитражных соглашений единственно более или менее значимым положением, содержащимся в Договоре, выступает ст. 220, которая включает арбитраж в число задач, подлежащих решению странами-членами: «Государства-участники будут проводить по мере необходимости переговоры друг с другом в целях обеспечения в интересах своих граждан:... упрощения формальностей, требующихся для взаимного признания и приведения в исполнение решений судов и трибуналов, а также арбитражных решений». С точки зрения ретроспективной оценки приведенных положений и практики, указание «по мере необходимости» довольно точно выражает позицию Сообщества, которую оно заняло в отношении всех вопросов арбитража вплоть до настоящего времени. По мнению специалистов, исследовавших эту проблему, «Сообщество действительно адекватным этим формулировкам образом воспринимало их как фиксирование субсидиарного начала — принципа, согласно которому ЕЭС предпринимает соответствующие действия только и постольку, поскольку на уровне Сообщества поставленные цели достигаются более успешно, чем с помощью усилий стран-членов. Маастрихтский договор, вступивший в силу с 1 ноября 1993 г., закрепил этот принцип как один из существенных факторов, обеспечивающих регулирование взаимодействия между Сообществом и национальными институтами»83. Статья 3B Раздела II Договора, изменяющего договор о ЕЭС, предусматривает: «Сообщество будет действовать в пределах полномочий, предоставленных ему Договором, и устанавливаемых в нем целей». В тех областях, которые не включаются в его исключительную компетенцию, Сообщество предпринимает действия в соответствии с принципом субсидиарности в той мере и постольку, в какой и поскольку цели предполагаемых действий не могут быть эффективно достигнуты государствами-членами, но в силу масштабов или эффекта эвентуальной меры с большей результативности будут достигнуты Сообществом. Любое действие Сообщества не должно выходить за рамки того, что является необходимым для достижения целей Договора». Таким образом, для того чтобы понять, каковы все-таки правовые основы арбитража в рамках Европейского Союза, следует всесторонне исследовать положения международных договоров, связывающих страны Союза, обязательных для исполнения государствами-членами актов организации (ЕС), а также внутреннее законодательство его участников. Тем самым в известном смысле создаются «естественные» масштабы для выработки специфических норм, относящихся к арбитражу в рамках Союза, если указанное соответствует целям, установленным при его создании.

В сфере регулирования деятельности третейского суда, как и в других областях права ЕС, ключевое значение порою имеет категория «право Сообществ» и такая ее особая грань, как «наднациональный» или «транснациональный» характер публичного порядка права Сообществ, к которым зачастую вынужден обращаться арбитраж в странах ЕС при рассмотрении международных частноправовых споров. Исследователи подчеркивают, что когда арбитры трактуют в порядке урегулирования спора вопрос действия, скажем, антимонопольного законодательства в Европейских сообществах, практически в каждом случае стороны прибегают к положениям ст. 85 и 86 Римского договора в обоснование недействительности соответствующего контракта на основе принципа нарушения «публичного порядка Сообществ».

В деле № 7181 (1992), в которое были вовлечены стороны из государства-нечлена ЕС и государства-участника ЕС, истец (происходящий из страны-неучаетницы ЕС) ссылался на нарушение антимонопольного законодательства Сообщества в связи с одним из положений контракта. Арбитраж, состоящий из 3 арбитров — граждан государств-участников ЕС, заседающий в Париже и применяющий бельгийское право, по своей инициативе рассмотрел вопрос о том, не нарушается ли право Сообщества другим положением контракта. В решении по спору в части применения ст. 85 Договора о создании Европейского экономического сообщества (Римского Договора 1957 г.) арбитражный суд констатировал следующее: «Из устных заявлений истца следует, что он не оспаривает действительность обязательства по ограничению конкурирующей деятельности, содержащемуся в ст. 1.6 соглашения, которая предусматривает отказ истца в течение срока действия договора от развертывания и развития альтернативных связей, что неизбежно влияет на конкуренцию в области производства данной продукции (компьютерных программ). В свете публично-правовой природы порядка, установленного ст. 85, арбитражный суд обязан ex officio рассмотреть вопрос о том, не охватывается ли ст. 1.6 контракта запретом на соглашения, ограничивающие конкуренцию»84.

Необходимо заметить в этой связи, что арбитры ЕС в своих решениях традиционно признают, что арбитражный суд вправе поднять вопрос о соответствии контрактных условий положениям права ЕС, в том числе и в сфере антимонопольного законодательства, по своей инициативе, поскольку данные предписания образуют нормы публичного порядка и непосредственно применимы к регулированию контрактных обязательств сторон. Кроме того, через призму «права Сообществ» и оговорки о «публичном порядке Сообществ» третейские суды разрешают и вопрос о своей компетенции в случаях, когда стороны ссылаются на неподведомственность спора третейскому суду в силу действия императивных норм соответствующих национальных актов государств-членов. Причем иногда решение такого вопроса в свете положений «права ЕС» имеет место в третейском разбирательстве даже и в странах, не являющихся участницами ЕС.

В том же, что касается содержания понятия «право Сообществ» и проблемы применимого права, то порою они вызывают множество различных подходов при обосновании соответствующего вывода.

В частности, эта проблема стала в центр внимания арбитража при разрешении дела № 7319

(1992 г.), возникшего по иску из договора исключительного дистрибутирования товаров, содержавшего в арбитражной оговорке положение о том, что «соглашение будет подчиняться и толковаться а соответствии с правом и законоположениями, применяемыми к членам Европейского Экономического Сообщества». Истец ссылался на то, что стороны не избрали применимое национальное право, однако имели в виду передачу своих разногласий на арбитраж с целью их урегулирования в соответствии с международной системой правил, которая в принципе должна быть аналогичной lex mercatoria. Ответчик возражал на это, утверждая, что соглашение о применимом праве не определило его и тем самым стало бессмысленным. В свою очередь он полагал, что спорные отношения должно подчиняться ирландскому праву. В этом плане третейский суд указал на следующее: «Единоличный арбитр считает формулировки, отсылающие к праву Европейского Сообщества в случаях, когда оно применимо, включающими международные договоры Европейских Сообществ и производные акты органов Сообщества. Такая интерпретация предметна, даже если одна из сторон придерживается мнения, что не было необходимости ссылаться в арбитражном соглашении на право Европейского Сообщества по той причине, что в случаях, когда оно подлежит применению, оно обладает императивным действием, поскольку образует часть национального правопорядка каждого государства-участника. Тем не менее арбитр не считает наделенной смыслом остальную часть формулировок арбитражного соглашения, выходящую за рамки установленного выше. В частности, присутствующая в этой части соглашения редакция положений не подтверждает мнение истца о том, что имеется в виду ссылка на международно-правовые нормы или «принципы торговли», какими является lex mercatoria, либо общие принципы, разделяемые двенадцатью (количество государств-участников на момент третейского разбирательства — Л.А.) участниками Европейских Сообществ. Если бы таковое было намерением сторон, они явным и соответствующим образом выразили бы свою волю, осуществив именно такую ссылку, как, например, в ст. 68 контракта о туннеле под проливом Ла-Манш, непосредственно указав на lex mercatoria. Однако это не было сделано, раз стороны не заменили исключение указаний на конкретный национальный правопорядок — ирландское или французское право — любой особо сформулированной отсылкой к подобному вненациональному праву». Истец далее основывался в своих утверждениях на том, что, устраняя регулирование посредством конкретного национального права, стороны тем самым подразумевали свое намерение подчинить регулирование вненациональной системе и исключить действие национального права. «Что касается данного аргумента, единоличный арбитр полагает, что стороны скорее не устраняли своим обоюдным согласием действие ирландских или французских внутригосударственных норм, а были не в состоянии достичь его применительно к выбору конкретного национального права». Арбитр признал, что в силу такого содержания отсылки к «праву и законоположениям, применимым к участникам Европейских Сообществ», которая не может пониматься как отсылка к lex mereatoria, а просто указывает, что стороны не достигли соглашения в отношении применения конкретного национального права, именно ему, арбитру, надлежит установить применимое право. После обращения к французским и ирландским коллизионным нормам он определил, что контракт регулируется ирландским правом.85

В праве Сообщества регулирование отношений по арбитражу использует либо негативные конструкции и формы (например, Брюссельская конвенция 1968 г. подчеркивает, что в сферу ее действия не включается арбитраж), либо вводит подразумеваемые или попутные указания на арбитраж в число иных приводимых примеров (такова, скажем, директива Совета Министров № 93/13/ЕЭС от 5 апреля 1993 г. о неправомерных условиях потребительских сделок, в которой положения о юрисдикции именно государственных судов по спорам из потребительских отношений представляют собой одно из таких условий).

Завершая обзор национально-правовой основы регулирования международного коммерческого арбитража, остановимся кратко на состоянии дел в этой области в некоторых странах, иногда именуемых «бывшими социалистическими», но большей частью включаемых современной доктриной в число «государств Центральной и Восточной Европы». Так, международный коммерческий арбитраж в Болгарии подчиняется нормам Закона от 5 августа 1988 г. с изменениями и дополнениями, внесенными Законом от 2 ноября 1993 г. Действующее законодательство основано на Типовом законе ЮНСИТРАЛ, вследствие чего обладает определенным сходством подходов и принципов, свойственных регулированию анализируемой сферы в других государствах. Статья 1 Закона провозглашает задачей международного коммерческого арбитража «рассмотрение и урегулирование гражданско-правовых споров, вытекающих из международной торговли, включая споры, относящиеся к восполнению пробелов контрактного регулирования либо приспособления договоров к новым условиям». Статья 47 Закона исключает из пределов допустимости разбирательства споров арбитражным путем «споры, относящиеся к правам и обязанностям, либо переходу права собственности на недвижимости», а также права, вытекающие из договоров трудового найма, которые также не могут быть переданы на рассмотрение арбитража» Место нахождения недвижимости — на территории Болгарии или за границей — не имеет значения. Институционным органом третейского разбирательства споров международного характера является Постоянный арбитражный суд при Болгарской Торгово-промышленной палате, действующий на основе Регламента, вступившего в силу с 1 июля 1993 г. В соответствии с требованиями действующих правовых норм третейский суд в Болгарии применяет материально-правовые, а не коллизионные нормы избранного сторонами правопрядка при отсутствии прямо выраженного в арбитражном соглашении указания об ином. В отсутствие соглашения между сторонами о применимом праве арбитражный суд должен обратиться к коллизионным нормам, которые он сочтет приемлемыми в любом случае к условиям договора, а также примет во внимание торговые обычаи. В ряде случаев болгарское право не следует Типовому закону ЮНСИТРАЛ, который, например, разрешает сторонам наделять арбитров правом действовать в качестве «дружеских посредников». Кроме того, говоря о применимом праве, Типовой закон использует выражение «правовые нормы, избранные сторонами». Болгарский же закон в редакции 1993 г. использует понятие «право, избранное сторонами», что по своему содержанию уже, чем конструкция, использованная в Типовом законе, поскольку не включает в себя «принципы права цивилизованных народов» (иными словами, lex mercatoria), а подразумевает нормы права соответствующего государства и международные договоры, им ратифицированные. Однако, если стороны конкретно в своем соглашении произвели указание на такие «общие принципы», то подобная ссылка будет пониматься арбитражным судом как указание на материально-правовые нормы, которые могут быть им применены.

В Венгрии 8 ноября 1994 г. принят специальный Закон о международном коммерческом арбитраже, состоящий из 65 статей, который также базируется на Типовом законе ЮНСИТРАЛ. Данный акт регулирует деятельность как внутреннего, так и международного третейского суда, в нем предпринята попытка определить характер международного арбитража (ст. 47), воспроизводящая правила п. 3 ст. 1 Типового закона ЮНСИТРАЛ. Помимо общих положений и главы, касающейся международного арбитража, в законе содержатся предписания, определяющие роль государственного суда в арбитражном разбирательстве. Согласно ст. 3 Закона об арбитраже все торговые споры могут быть разрешены арбитражем, если по крайней мере одна из сторон профессионально ведет коммерческую деятельность или если стороны вправе свободно распоряжаться предметом спора, и если арбитражная процедура оговорена в арбитражном соглашении. Арбитражное решение нельзя обжаловать. Сторона может лишь оспорить его в государственном суде по тем же основаниям, что изложены в ст. 34 Типового закона. В соответствии со ст. 2 венгерского акта арбитражные суды могут создаваться национальными хозяйственными палатами, в том числе возможно существование общих судов для нескольких палат. Согласно ст. 46 Закона международные споры рассматриваются только Постоянным арбитражным судом при Венгерской Торгово-промышленной палате, Регламент которого введен в действие с 1 сентября 1995 г. Последний предусматривает включение в список арбитров иностранных граждан, возможность избрания председательствующим в составе арбитров иностранца, а также ведение процесса на иностранных языках. Правовое регулирование внутреннего и международного арбитража в Польше основывается на нормах ГПК, содержащихся в книге III (ст. 695 — 715 и ст. 1150 — 1153). Стороны, обладая самостоятельностью, вправе передать на рассмотрение третейского суда как разногласия внутреннего, так и международного характера, если они имеют признаки имущественных споров, за исключением алиментных обязательств и споров, вытекающих из трудовых отношений (§ 1 ст. 697). Помимо этого, в пределах, установленных приведенными положениями, участники спора могут в письменной форме договориться об исключении юрисдикции польских судов в пользу действующего иностранного третейского суда, если хотя бы одна из сторон спора находится за границей либо если сторона располагает за границей предприятием, которое имеет отношение к спорному вопросу (§ 2 ст. 1150 ГПК). Арбитражное решение имеет такую же юридическую силу, что и решение государственного суда после выполнения в соответствии с внутригосударственными процессуальными нормами процедур признания и приведения его в исполнение на основе конвенционных положений и обязательств, которыми связано польское государство. Положения польского ГПК действуют не только в отношении институционных органов арбитража, находящихся на территории Польши, но и арбитража ad hoc. Из числа постоянных арбитражных судов, обладающих давней международной репутацией и традициями, нужно упомянуть Международный третейский суд морского и речного судоходства в Гдыне, Арбитражный суд Ассоциации по хлопку, а также Арбитражный суд Федерации по торговле шерстью, также находящиеся в Гдыне. Наибольшую известность как орган разрешения третейским путем внешнеторговых и иных международных споров имеет ныне Арбитражный суд при Национальной хозяйственной палате Польши (ранее — Арбитражный суд при Польской торговой палате), образованный в 1950 г., компетенция которого конструируется на основе имущественного характера спора и критерия местонахождения или местожительства за границей одной из сторон на момент возбуждения производства по делу. С 1990 г. Арбитражный суд при Национальной хозяйственной палате Польши осуществляет деятельность в соответствии с тремя регламентами в зависимости от характера требующихся с его стороны услуг: Регламенте по международным спорам; Регламенте по спорам между польскими субъектами; Регламенте 1985 г. для арбитражей ad hoc, проводимых под патронажем Арбитражного суда при Национальной хозяйственной палате.

Чешская Республика с 1 января 1995 г. ввела в действие Закон № 216/1994 об арбитражной процедуре и исполнении арбитражных решений, который отменил положения предыдущего Закона № 98/1993 и применяется к рассмотрению арбитражем как споров национального, так и международного характера. Закон № 121/1993, изменивший Закон № 301/1992 о Хозяйственной палате Чешской Республики и Аграрной палате Чешской Республики, привел к созданию общего постоянно действующего при указанных общественных организациях арбитражного органа — Арбитражного суда при Хозяйственной палате Чешской Республики и Аграрной палате Чешской Республики, Устав и Регламент которого были приняты в 1995 г. Споры рассматриваются арбитрами, включенными в список, утверждаемый Судом. Ныне действующие правовые нормы Чехии позволяют сторонам договора предусмотреть в арбитражном соглашении возможность повторного разбирательства спора другим составом арбитров (§ 27 Закона № 216/1994).

Словакия после выхода из состава Чехословацкой федерации несколько раз изменяла свое законодательство в области коммерческого арбитража. 1 июня 1996 г. был принят Закон № 218/1996 об арбитражном процессе. Согласно § 1 Закона целью арбитражного разбирательства является предоставление участникам хозяйственного оборота возможности быстро, эффективно и профессионально разрешать возникающие споры как во внутригосударственной, так и во внешнеэкономической сфере. Пятая глава Закона посвящена регулированию отношений, касающихся международного коммерческого арбитража. Органом институционного арбитража выступает Арбитражный суд при Словацкой торгово-промышленной палате, действующий с 1 января 1993 г. на основе Регламента, принятого ТПП Словакии в июне 1992 г. Споры рассматриваются арбитрами, включенными в списки, подготовленные Судом. Помимо указанного арбитражного органа, в Словакии имеются и другие постоянно действующие третейские суды (например, при Бирже ценных бумаг), которые согласно § 8 Закона 1996 г. могут создаваться в силу соответствующих норм юридическими лицами.

В Румынии основным актом, действующим в области международного коммерческого арбитража, равно как и в иных сферах международного оборота и частно-правовых отношений, является Закон № 105/1992 о международном частном праве, принятый 22 сентября 1992 г., а также Гражданско-процессуальный кодекс (книга IV, ст. 369 — 369(5), 370 — 370(3) и др.), применяемые в случаях, когда местом проведения арбитража выступает Румыния. Согласно ст. 369 ГПК арбитражное разбирательство дела, имеющее место в Румынии, считается международным, если спор вытекает из частно-правовых отношений и содержит «иностранный элемент». Международный коммерческий арбитражный суд как постоянный орган третейского разбирательства создан при Румынской торгово-промышленной палате (ранее — Арбитражная комиссия при Торговой палате СРР) и действует на основе Регламента 1993 г., введенного в действие с 1 января 1994 г.

В Югославии, Словении, Хорватии после 1991 г. в основном продолжают действовать старые нормативные акты, принятые в прежние времена, периодически, однако, изменяемые в некоторых из республик в соответствии с потребностями момента. В Хорватии в 1991 г. был принят собственный Гражданско-процессуальный кодекс и Положение о признании и исполнении иностранных решений. В Словении правовую основу функционирования международного коммерческого арбитража составляет ГПК Югославии 1977 г. с последующими изменениями и дополнениями, внесенными в том числе и в 1990 г. Глава 31 ГПК подверглась пересмотру с учетом ее адаптации к принципам Типового закона ЮНСИТРАЛ. Основы института признания и исполнения иностранных арбитражных решений в Югославии и Словении по-прежнему составляют принципы Закона о международном частном праве 1982 г. Во всех указанных государствах имеются постоянные институционные органы арбитража при торговых, хозяйственных и т.д. палатах, имеющие право рассматривать споры, возникающие в международном экономическом обороте86.

Характеризуя в общем плане современные тенденции в регулировании национально-правовыми и международно-правовыми средствами отношений в области международного коммерческого арбитража, целесообразно выделить следующие специфические его черты: во-первых, сам факт признания третейского разбирательства как одного из основных средств разрешения споров, возникающих в международной сфере частно-правовых отношений87; во-вторых, наличие в подавляющем большинстве случаев требований национального законодательства об обязательности письменной формы арбитражного соглашения как основы для последующего арбитражного рассмотрения спора88; в-третьих, автономность арбитражной оговорки, включенной в коммерческий гражданско-правовой контракт, от действительности самого контракта; в-

⁸⁹ В Резолюции 31/98 ГА ООН от 15 декабря 1976 г. по поводу принятия Арбитражного регламента ЮНСИТРАЛ отмечалось признание ценности арбитража как метода урегулирования споров, возникающих из международных торговых отношений, целесообразность разработки регламента для специального арбитража, который был бы приемлем для стран с различными правовыми, социальными и экономическими системами, с целью гармонизации международных экономических отношений, а также содержалась рекомендация использовать Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ при урегулировании таких споров, в частности путем ссылок на Регламент ЮНСИТРАЛ в коммерческих контрактах.

четвертых, отвод юрисдикции государственного суда в случае наличия действительного письменного арбитражного соглашения между сторонами; в-пятых, согласие государств на признание и принудительное исполнение арбитражных решений, вынесенных за границей, не только на основе действия международных договоров, в которых решается данный вопрос, но и вне действия таковых, т.е. на началах взаимности.

Прежде чем перейти ко второй составной части правового регулирования отношений, связанных с арбитражным разбирательством международных коммерческих споров, — международно-правовому элементу, уместно в данном случае обратить внимание еще на одну специфическую черту некоторых национальных правовых актов, регламентирующих арбитраж. В частности, нередко государства в целях рационализации правотворческих процессов считают целесообразным включать в содержание своих отечественных законодательных актов не только отсылку к международным договорам, но и полностью воспроизводить тексты последних. Таков подход индийского Закона об арбитраже и примирительных процедурах 1996 г., который в качестве приложений имеет Женевский Протокол об арбитражных оговорках 1923 г. и Женевскую конвенцию об исполнении иностранных арбитражных решений 1927 г., а также Нью-Йоркскую конвенцию 1958 г. Закон Малайзии 1985 г., именуемый «Законом о Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений», не только имплементирует в пределах ее территории указанный международный договор с учетом сделанных при присоединении оговорок, что является безусловно главной целью акта, но и осуществляет регулирование смежных областей (например, процедур исполнения иностранных решений) путем рецепции во внутреннем праве его норм, тем самым бесспорно увязывая национально-правовое и международное регулирование. При этом малазийский закон в ряде моментов текстуально использует положения Нью-Йоркской конвенции.

Международно-правовой элемент регулирования отношений по арбитражу составляют универсальные и региональные международные соглашения, касающиеся как общих, так и специальных вопросов арбитражного разбирательства, деятельности торгового арбитража либо одного из важнейших институтов в международном коммерческом арбитраже в целом — признания и исполнения иностранных арбитражных решений. Кроме обязательных с точки зрения их юридической силы актов, принятых государствами, в международной области подготовлен ряд документов, имеющих рекомендательный характер. Усвоение их норм может происходить как государствами в ходе законотворческих работ, так и частно-правовыми субъектами, если таковые делают на эти документы ссылки в своих гражданско-правовых договорах. В последних случаях указанные акты могут стать источниками права в субъективном смысле, т.е. действовать в качестве договорного условия и служить источником регулирования прав и обязанностей субъектов отношения. К подобного рода документам относятся единообразные арбитражные регламенты: Арбитражный регламент, разработанный в 1966 г. Экономической комиссией ООН для Европы, Правила международного коммерческого арбитража 1966 г., принятые в рамках Экономической комиссии ООН для Азии и Дальнего Востока (ЭКАДВ), впоследствии переименованной в Экономическую и социальную комиссию ООН для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО), Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ 1976 г.89

Затрагивая этот аспект, нельзя не упомянуть о довольно масштабном использовании в свое время единообразных документов в области арбитража государствами, участвовавшими в Совете Экономической Взаимопомощи, которым был принят Единообразный регламент арбитражных судов при торговых палатах стран-членов СЭВ (одобрен Исполнительным Комитетом Совета 28 февраля 1974 г.)90.