Субъекты социально-политического конфликта

Основной формой существования общества в настоящее время является государство. Догосударственные же формы общества — это отдельные родовые и территориальные общины, роды (кланы) и их различные объединения — племена, союзы и конфедерации племен и т.д. В рамках современного государства эти, догосударственные формы объединения людей оказываются внутригосударствеными субъектами социально-политической жизни и деятельности. С образованием государства они никуда не исчезают, но подчиняются более высокой и обширной форме организации человеческой жизнедеятельности — форме государственной. Однако их совместное с государством существование приводит к тому, что между их интересами и интересами самого государства возможен социально-политичес­кий конфликт.

Такого рода конфликты следует определять как внутригосударственные. К ним относятся также конфликты не только между самим государством и его различными частными, догосударственными субъектами, но и конфликты этих последних между собой. Так, например, конфликт между кабардинцами и балкарцами в Российской Федерации или конфликт между осетинами и ингушами представляют собой именно такого рода конфликты. Их обычно определяют как межэтнические. Конфликты же этих субъектов с самим государством в целом (как, например, конфликт между чеченским народом и федеральным центром) называются обычно этнополитическими(или этногосударственными).

Однако внутригосударственные конфликты возможны не только на этнической (племенной) основе (хотя именно такая основа порождает наиболее острые формы их), но и на различных других основах. В частности, конфликт может возникнуть и на идеологической почве, каковым был, например, конфликт между советским (марксистским) государством и православной церковью, а также и всеми иными религиями и верованиями народов СССР. Внутри государства может возникнуть также и межконфессиональный конфликт (например, между православием и иными конфессиями или сектами). Возможен также и внутригосударственный конфликт на региональной основе — по линии регионы-столица (периферия-центр). Так, в настоящее время в Российской Федерации тлеет явное недовольство многих регионов остальной России ее столицей — Москвой и москвичами, которые, по мнению провинциальных жителей, присваивают себе непропорционально большое количество финансовых ресурсов, обескровливая тем самым регионы. Конфликт этот не носит этнического или конфессионального характера и возникает полностью на региональной основе. К числу внутригосударственных относятся также и социальные конфликты (напри­мер, между пенсионерами и остальным населением, между бюджетниками и остальным населением, между молодежью и остальным населением и т.д.), и конфликты отраслевые (например, между финансовым, промышленным и сельскохозяйственным секторами экономики), и конфликты территориальные (между городами и областными (районны­ми) территориями), и многие другие, менее значимые конфликты, которые мы рассмотрим детальнее ниже.

Однако, наряду с внутригосударственными, в современном мире существуют еще и межгосударственные (международные) конфликты, в рамках которых все население одного государства (вся нация в общегражданском смысле) противостоит всеми своими интересами населению другого (других) государств со всеми их интересами. В рамках межгосударственного конфликта затрагиваются и конфликтуют именно все интересы всех граждан всего государства. Это — гораздо более мощная и грозная форма социально-политического конфликта, в рамках которой все частные (внутри­государственные) конфликты обычно отступают на второй план и затихают перед лицом более грандиозного и опасного конфликта.

Еще более мощную и опасную форму имеют конфликты между союзами различных государств, возникающими на политической, религиозно-культурной (цивилизационной) или геополитической основе. Мировые войны, представляющие собой силовое разрешение подобного рода конфликтов, являют нам пример самых мощных и разрушительных социально-политических катаклизмов.

Таким образом, по субъектам социально-политического конфликта, мы можем различать прежде всего межгосударственные (международные) и внутригосударственные конфликты. А среди последних мы можем различать, во-первых, конфликты различных частных социально-политических субъектов с государством в целом (их можно называть государственно-политическими конфликтами), и, во-вторых, — конфликты частных социально-политических субъектов между собой (их можно называть частно-политическими конфликтами).

Однако выявление субъектов социально-политического конфликта еще не раскрывает нам сути самого конфликта, так как не указывает на то, какого рода интересы этих субъектов являются основой того или иного конфликта. Выявление такого рода интересов позволило бы нам определить и содержание (суть) самого конфликта.

Содержание социально-политического конфликта

В основе понятия интереса лежит понятие ценности. Ценностью является то, что необходимо для существования, процветания или развития того или иного социально-политического субъекта. Интерес — это осознанное стремление субъекта к той или иной ценности. Самые серьезные ценности, при этом, конечно, те, которые необходимы для физического выживания субъекта. А таковы — материальные ценности.К ним обычно относятпищу, одежду, жилище и т.д., но этот традиционный («марксистский») список принципиально неполон, так как с самых ранних времен существования общества к ним принадлежит еще и оружие. Для государства в целом оно столь же необходимо для выживания в этом мире, как и предметы удовлетворения витальных человеческих потребностей.

В рамках государства материальные ценности обеспечиваются прежде всего землей — всей территорией государства, являющейся основой развития его экономики. И потому наиболее важной причиной межгосударственных конфликтов издавна является спор за территорию и ее недра. Но и внутригосударственные конфликты во многом представляют собой борьбу за материальные ценности и их распределение между различными частными и индивидуальными субъектами.

Однако одними материальными интересами невозможно объяснить все виды и формы конфликтов, существующих как во внутриполитической, так и во внешнеполитической сферах. Для уточнения современных представлений о других видах интересов можно обратиться к наиболее признанной в настоящее время в социальных науках иерархической классификации различных потребностей, предложенной американским психологом А. Маслоу. Он выстроил все потребности в определенную иерархию — от низших к высшим, — и указывал при этом, что по мере удовлетворения одной (низшей) потребности индивидуум переходит к удовлетворению другой (более высокой). Конкретнее, он выделил следующие виды потребностей, расположив их в иерархическом порядке от низших к высшим:

1. Физиологические потребности (пища, вода, воздух, отдых, сон).

2. Потребности в безопасности.

3. Потребности в любви и принадлежности.

4. Потребности в уважении.

5. Потребность в самоактуализации.

6. Потребность в знании и понимании.

7. Эстетические потребности.

При этом Маслоу утверждает, что удовлетворение низших потребностей приводит к актуализации (обострению) потребностей более высокого уровня. Например, обеспечив себе пропитание, человек начинает заботиться о своей безопасности; обеспечив безопасность, начинает искать любви и общения в группах; обеспечив любовь и уважение, начинает думать о самореализации (например, в творчестве) и т.д. Таким образом, полное удовлетворение всех потребностей человека невозможно. Человеку всегда есть к чему стремиться и за что бороться.

Несомненно, в теории Маслоу есть рациональное зерно. И эта теория приложима не только к индивидуальной психологии, но и к социальной психологии и социальному поведению. Так, например, в благополучных западных обществах, беспечивших своим гражданам более или менее достойный материальный уровень существования и безопасности, на первый план в социальных конфликтах выходят интересы более высокого порядка (политкорректности, проблемы сексуальных меньшинств, запрета абортов и т.д.), тогда как в более бедных странах в центре социальных конфликтов стоят более материальные интересы. Однако теория Маслоу не содержит никаких обоснований его иерархии. Почему он выделяет у человека именно такие и именно столько видов различных потребностей — этого он не объясняет. Он просто излагает свой перечень в том виде, который ему кажется наиболее адекватным. Не дает он и никакого общего определения потребности и часто вообще смешивает потребность с мотивом. Поэтому его теорию сегодня следует считать, скорее неким («философским») учением о потребностях, чем экспериментально подтвержденной научной теорией. Да и сам А. Маслоу именно так ее и понимает.

Примерно той же схемы в понимании человеческих потребностей и их иерархии придерживаются и современные российские психологи, которые в большинстве своем принимают следующую их классификацию[65].

1. Материальные потребности (в пище, одежде, жилище).

2. Духовные потребности (в знании и понимании, в эстетическом наслаждении, в творчестве).

3. Социальные потребности (в общении, в труде, в признании и т.д.).

Никакого обоснования и этой схемы нет и у российских ученых. Это тоже всего лишь учение, основанное на более или менее верной интуиции и не подкрепленное ничем, кроме интуиции.

В западной психологической литературе большим авторитетом, кроме того, пользуется и оригинальная теории мотивов, предложенная американским психологом Д. Макклелландом, развивающим концепцию «естест­венных мотивов»[66], в которой у него в качестве таковых выделяются: 1) «мотив достижения», 2) «мотив власти», 3) «аффилиативные мотивы» (куда у него входят, наряду с сексуальным мотивом, потребности в общении, признании и т.д.), и 4) «мотив избегания». Однако, по мнению многочисленных критиков этой теории[67], у человека не существует никакой «потребности в достижении» и, следовательно, — никакого «мотива достижения». Но стремление к достижению цели (к успеху) присутствует при актуализации любой потребности и сопровождает поведение, движимое любым мотивом.

Таким образом, можно констатировать, что рассматриваемые понятия — потребности, ценности и мотивы — представляют для современных психологов значительные трудности. Существующие у них теории во многом основаны еще на интуитивном понимании, и могут считаться лишь современными учениями, но не завершенными теориями. Среди психологов отмечается также и очень большая разноголосица в определении понятия мотивов и потребности, иерархии потребностей и т.д.

Поэтому есть смысл обратиться за разъяснением рассматриваемых понятий к самым истокам социальной мысли, то есть, к социально-этичес­ким концепциям древности и прежде всего — к Аристотелю (384-322 до н.э.). Согласно выработанной еще в платоновской Академии и воспринятой также и Аристотелем точке зрения, все земные блага можно разделить на внешние и внутренние. Последние неотделимы от самого человека и его личности, тогда как внешние блага существуют отдельно и независимо от человека. Внутренние блага, в свою очередь делятся на: 1) телесные (здоровье, рост, сила, внешняя красота и т.д.) и 2) душевные и духовные (мудрость, мужество, благоразумие и все другие античные добродетели). Именно душевные и духовные блага Аристотель (а вместе с ним и весь античный мир) считал высшими благами для человека. Без них невозможно его счастье. Однако столь же необходимыми для счастья античность признавала и блага внешние. К последним и относятся прежде всего материальные блага, составляющие богатство. Кроме богатства, к внешним благам Аристотель относил также еще власть, и«почести»,которые в его теории теснейшим образом связывались с обладанием душевными благами — добродетелями.

Разъясняя этот вопрос, Аристотель делил все образы жизни как формы и способы практического применения добродетелей на следующие три: «созерцательный», «государственный» и «скотский», который, собственно, и не является добродетельным. Первый из них состоит в накоплении мудрости, в познании, то есть, в погоне за знаниями. Второй образ жизни состоит в занятии государственными делами. Этот путь Аристотель считает «погоней за почестями». «Люди достойные и деятельные (praktikoi), — пишет он, — [понимают под благом и счастьем] почет, а цель государственного образа жизни почти это и есть»[68]. Наконец, третий путь жизни состоит в погоне за чувственными наслаждениями, которые и доставляются в основном материальным богатством. «И вот, — говорит Аристотель, — большинство, сознательно избирая скотский образ жизни, полностью обнаруживают свою низменность»[69].

Уточняя с современных позиций эту классическую точку зрения на человеческое благо и его различные виды, мы можем утверждать, что в обществе существует только четыре вида основных внешних благ,внешних ценностей, за которые только и может вестись в обществе индивидуальная и коллективная борьба. Это ценности: 1) материальные (богат­ство), 2) ценности политические (власть), 3) ценности социальные,или, лучше сказать,социально-психологические(любовь, уважение, почет, слава, репутация, доброе имя и т.д.) и 4) ценности духовные,или духовно-культурные (научные, эстетические и идеологические, включая и религиозные). Именно за эти ценности в основном и идет в современном мире социально-политическая борьба как внутри государств и народов, так и между ними.

Ценности же «внутрен­ние», то есть телесные и душевные качества самого человека тоже могут стать предметом борьбы за обладание ими, но при этом сам обладатель этих ценностей в такой борьбе не участвует. Такая борьба, к тому же, идет в основном в сфере межличностных отношений, и на социально-политический уровень она, как правило не выходит.

Таким образом, мы можем выделить только четыре вида борьбы и, соответственно, — четыре вида социально-политических конфликтов, которые можно обозначить как экономические, политические, социально-психологические и духовные (духовно-культурные) конфликты. При этом, если общий смысл первых трех более или менее ясен сам собой, то в понимании духовных конфликтов существуют издавна большие разногласия.

Духовные ценности — это научные, художественные и идеологические (в том числе и религиозные) идеи, творения и учения. В научных идеях и теориях человек различает истинное и ложное(заблуждение); в эстетических идеях и творениях он различает прекрасное и безобразное; в идеологических идеях и учениях он различает правду (праведное) и ложное. Наиболее трудное для понимания — последнее. Русское слово «правда», как свидетельствуют филологи[70], с большим трудом переводится на иностранные (в том числе и европейские) языки. Ему трудно подобрать иноязычный эквивалент. Но и в самом русском языке это понятие трудноопределимо. Правда — это некоторый синтез, сплав истины, красоты и справедливости. Это понятие духовно-нравственное[71].

Однако правда, истина и красота как внешние духовные блага (цен­ности) имеют между собой, с социально-политической точки зрения, то общее, что человек не может обладать ими так же, как он обладает остальными внешними благами. Богатством, властью, любовью и почетом человек обладает и пользуется сам (хотя и с участием в этом других людей, от которых в конечном счете он и получает все эти ценности), но истиной, красотой и правдой он не может владеть и пользоваться аналогичным образом. Более того, это, скорее, они овладевают им и подчиняют его себе. Человек, обретший истину, красоту и правду принадлежит им, и они буквально заставляют его служить себе. Он не может сопротивляться их власти. Знающий, что 2 х 2 = 4, не может думать, что оно равно пяти. Восхищенный Сикстинской мадонной, не может не любоваться ею. И точно так же уверовавший, например, в несправедливость эксплуатации человека человеком, не может одобрять несправедливых порядков.

Приведем для иллюстрации последнего утверждения только один знаменитый человеческий документ — это письмо К. Маркса к З. Мейеру от 1867 года. «Итак, почему же я Вам не отвечал? — Пишет 49-летний Маркс. — Потому, что я все время находился на краю могилы. Я должен был поэтому использовать каждый момент, когда я бывал в состоянии работать, чтобы закончить свое сочинение, которому я принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так называемыми «практичными» людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив своей книги, хотя бы только в рукописи»[72].

Понятно, что не только Маркс, но и все другие великие учителя человечества — Конфуций, Будда, Христос, Мухаммед, Ленин и т.д., равно как и множество их учеников и последователей — являют нам примеры именно такой подчиненности человека своей вере, пример одержимости захватившими их нравственными идеями.

С «технической» же стороны необходимо отметить, что рассматриваемые в данном случае духовные блага, будучи по происхождению своему внешними каждому отдельному человеку (кроме их творцов), после их усвоения от последних превращаются уже в блага внутренние, неотделимые от самой личности человека, и именно этим и объясняется их власть над ним. Одержимый ими человек думает, чувствует и поступает теперь так, а не иначе именно потому, что такой стала теперь его природа. Человек превращается в орудие идей.

Практический же общий вывод состоит в том, что против людей, «зараженных» идеями можно бороться только идейными же средствами (если они вообще могут быть побеждены другими идеями). Никакими материальными средствами от духовной одержимости излечить невозможно. Именно поэтому в обществе издавна идет напряженная борьба за духовное влияние на отдельных людей, их социальных группы и слои, на население тех или иных государств и их групп и на все человечество в целом. В ходе этой борьбы любой человек или группа людей, любое государство стремятся сохранить или расширить масштабы своего духовного влияния на них, поставив тем самым их в зависимость от тех идей, которые разделяются борющимися сторонами. Так называемая «холодная война» между «всем прогрессивным человечеством» и «свободным миром», в котором на данный момент празднует победу последний, является наиболее ярким примером именно такой, в основе своей идеологической, духовной борьбы.

Эта борьба принципиально отличается от экономической, политической и даже социально-психологической их форм, так как в последних субъекты борются лишь за присвоение соответствующих ценностей, за то, чтобы самим владеть ими (или получить большую и лучшую их долю). В идеологической же, нравственной борьбе субъекты борются не за себя, а «за идею» — за то, чтобы их правда утвердилась в мире, получила в нем распространение и торжество. Они борются за свое, но не за себя. И именно поэтому они и готовы свои личные интересы и даже самих себя приносить в жертву.

Таким образом, по содержанию все социально-политические конфликты мы должны разделить прежде всего на конфликты духовные, мировоззренческие (среди которых основной — нравственный, идеологический) и конфликты остальные — экономические, политические и социально-психологические.В экономических конфликтах борьба идет за материальные ценности (богатство) и их распределение в обществе или в мире в целом; в политических конфликтах борьба идет за власть (за то, кто именно будет издавать законы и отдавать приказы, а кто будет им подчиняться); в социально-психологических конфликтах борьба идет за уважение, честь и признание достоинства того или иного субъекта. Все эти три вида конфликтов можно определить как просто социальные(не мировоззренческие). В мировоззренческих же конфликтах борьба идет за то, чьи именно и какие духовные ценности будут торжествовать в мире и в умах людей (а, следовательно, — и в их поступках, в их поведении).

В то же время необходимо отметить и подчеркнуть, что все виды ценностей в обществе теснейшим образом взаимосвязаны. И поэтому, хотя людей, ведущих, например, политическую или духовную борьбу, невозможно удовлетворить материальными ценностями (например, просто подкупив их), тем не менее, их победа в борьбе несет с собой одновременно и определенную долю политической власти и улучшение их материального положения. И, наоборот, — улучшение материального или политического положения каких-либо субъектов и их групп оборачивается для них и усилением их духовного влияния на остальные слои общества. Тем не менее, какая-то одна из четырех выделенных нами сторон — материальная, политическая, социально-психологическая или духовная — в любом социально-полити­ческом конфликте является определяющей, а остальные носят подчиненный характер.

Совершенно неправильно, поэтому, сводить все только к экономическим или только к политическим или только к психологическим своекорыстным мотивам, как неправильно и вовсе не учитывать их. «Мы утверждаем, — писал по этому поводу Гегель, — что вообще ничто не осуществлялось в мире без интереса тех, которые участвовали своей деятельностью, и так как мы называем интерес страстью ... то мы должны вообще сказать, что ничто великое в мире не совершалось без страсти»[73].

Иначе говоря, даже и мировоззренческая борьба в реальности неотделима от борьбы своекорыстных интересов — за власть, за богатство, за почести и славу, но было бы большой ошибкой сводить все только к этим, частным и личным интересам, равно как было бы ошибкой и видеть мировоззренческую борьбу там, где речь идет только о частных и личных («шкурных») интересах. В каждом конкретном случае, следовательно, необходим полный и глубокий анализ подлинного содержания того или иного конфликта, и только на такой основе можно выработать и действенную стратегию разрешения данного конфликта.