Ньюпорт. (Пашка. Взгляд со стороны). 6 страница

- Плохая видимость при таком задымлении мешает и нам и противнику в равной степени, даже несмотря на наше основное преимущество обнаружения целей с использованием тепловизионных прицелов.

Берег Манхеттена был затянут дымом – тут и там горел различный мусор и автомобильные покрышки. Дымная пелена густо стелилось по низам, рассеиваясь к верхним этажам, но клыки небоскрёбов по-прежнему гордо возвышались над серой массой города. Иногда появлялись просветы, показывая жуткие картины, словно срисованные с самых кассовых фильмов-катастроф.

Полковник поднял электронный бинокль, застыв монолитом, олицетворяя своей фигурой всю крутость американской армии.

- Осторожней, сэр, - предупредил лейтенант, - не надо высовывайся – можно получить снайперскую пулю. Джапы поначалу даже крыли артиллерией, но наши парни в ИК-прицелы быстро вычисляли огневые точки и поотбили у них охоту швыряться крупнокалиберными снарядами.

- А снайперы?

- Этих высмотреть сложней – сволочи, как-то маскируются. Не знаю, с каким успехом, но пока идёт вялая снайперская дуэль. По крайней мере, на нашем участке.

Движение на том берегу привлекло внимание полковника. Он вскинул бинокль. Откуда-то справа с рейнджерских позиций, глухо переотразившись от стен, докатился сухой выстрел – наверняка какой-то парень со снайперкой проявил бдительность.

- Господи, боже мой! – Воскликнул полковник, не отрываясь от бинокля, - по-моему, это был гражданский. Ваши ковбои хоть иногда смотрят не через тепловизор? Чёрт побери, лейтенант, это совершенно неприемлемо. Прикажите немедленно своим людям или прекратить огонь, или быть крайне осторожными.

Выказывая крайнюю раздражённость, полковник приказал офицерам возвращаться.

 

Кучка офицеров и сержантов собралась у M113А1, служившей оперативным командным пунктом бригады.

- Основная неприятность для нас, это минимальная поддержка авиации, - полковник неторопливым движением расстегнул ворот кителя и протёр платком шею, - в результате, утратив наше преимущество в дальнобойности артиллерии и ракет, мы втянемся чуть ли не в рукопашный бой.

- Чёрт побери, - тихо выругался один из офицеров, - я-то думал, что штурмовые вертолёты будут отрабатывать буквально как такси «по вызову».

«Ага! Это вам не киношное показное: «сделаем свою работу», когда при первом же затыке вызывают авиацию или артподдержку. Придётся вам засранцы лезть под пули».

Полковник обвёл присутствующих тяжёлым взглядом:

- Что ж ребята! Предстоит всерьёз поработать на дядю Сэма.

 

* * *

 

Бранч же, в этот раз совершенно не выспался. Хотя с рассветом биологические часы организма частично потеснили сон, оставив лишь лёгкую дурь в голове.

Ночью Бранч, с младшими командирами долго лежал в укрытии, наблюдая за другим берегом Гудзона, пытаясь в приборы ночного виденья рассмотреть позиции противника, засечь их огневые точки, ежечасно подзаряжаясь энергетическими напитками, а то и просто кофе.

Ночь была тёмная, звёзд не видно. Кое-где мутные расплывчатые пятна, переливы, вдали слышны выстрелы из стрелкового оружия. В какой-то степени даже красиво, хоть девушку на свидание приводи. Но, война! Как на учениях почти с равными интервалами раздавались негромкие взрывы. И вдруг небоскрёбы тут и там замаячили разрозненными квадратами окон. Одновременно замелькала яркими огнями многочисленные электронные баннеры и табло реклам - оккупанты решили подать электропитание на городские сети. Почти одновременно по всему городу японцы подожгли автомобильные покрышки и ещё всякий хлам. На улицах загорелись сотни костров, отбрасывая на стены домов фантастические, жуткие тени. Затея с приборами провалилась, хотя кое-какие пометки офицеры на карте сделали. Обе стороны напряжённо ждали утра.

 

Нью-Йорк жутким высотным монстром прижался к рекам, бухтам и затаившемуся океану, навалившись на побережье всей громадой своих домов. Привычный вид величия высоток, выступающий в предрассветной мгле, был испорчен покосившимися, искорёженными строениями, подслеповатыми выбитыми стёклами, многочисленными дымами и просто закопчёностью стен. В это утро солнце желало отыграться после вчерашних пряток за облаками и нещадно слепило, выглядывая из-за небоскрёбов, пробивая задымлённость, вдруг открыв перед зрителями всю исковерканную правду разрушений и захламлённости. Лёгкий ветер гонял мелкую пыль, клочки бумаги и неимоверное количество легчайших ярких полиэтиленовых пакетов. Многим поэтичным японцам, недоспавшим, уставшим от ночного бдения, казалось, что это отлетают души умерших. Кто-то, поймав, целлофан отбросил этот мусор с брезгливыми комментариями:

- Это пластмассовые души убитых нами американцев.

Кто-то улыбнулся, кто-то презрительно сплюнул, но все почему-то промолчали – утро обещало новый бой, возможно последний. Все старались экономить силы, возвышенные мысли вдруг исчезли, и большинство принялось в очередной раз проверять оружие.

 

С американской стороны улеглось первоначальное возмущение: «по нашей земле топчется захватчик» и командиры здраво планировали наступательную операцию.

Сержант Бранч умудрился приобрести определённый авторитет даже у высоких командиров, и ему доверили группу грузинского спецназа, выделив в помощь целых двух переводчиков. Посмотрев на знаки различия подчинённых, определив среди них, как минимум, четырёх человек выше его по званию, сержант понял, что его весьма высоко оценили. Ему хотелось прочитать перед строем доверенных ему лиц назидательную лекцию, показывающую кто их командир, их мама и папа. Но небритые рожи горцев, злые чёрные, как угольки глаза, скомкали всю подготовленную речь в пару непереводимых фраз, а слово fack брутальные грузины и сами знали, потребляя вперемешку с забористым русским матом, как к месту, так и абсолютно в нелепых сочетаниях.

 

Рухнувшая часть моста имени Джорджа Вашингтона вполне перекрывалась мостоукладчиком на базе М1[311], поэтому командование планировало на рассвете начинать атаку через мост со стороны Нью-Джерси и с двух направлений по суше на районы Бронкс и Квинс. Готовилась высадка морпехов с десантных кораблей. В общем, ничем не удивили – в стратегии и тактике ничего нового.

Под утро было почти тихо. Пощёлкивали редкие пули снайперов, изредка, не особо увлекаясь, пофыркивал пулемёт. Несмотря на то, что всю ночь противник подпитывал пожары, американские снайпера в тепловизоры иногда выхватывали цели, поэтому японцы старались лишний раз не высовываться. Досталась и неосторожным рейнджерам – троих увезли с ранениями, а одного с дыркой во лбу.

Бранч, зевая до щёлканья в челюсти, наблюдал, как два бойца из грузинского спецназа переправились вплавь через Гудзон. На удивление у них прошло всё гладко и, вернувшись через два часа, они доложили, что та сторона моста разминирована.

 

Как только стала концентрироваться техника, японцы открыли миномётный огонь – из-за реки послышались знакомые глухие хлопки.

- Миномёты! – Крикнул сержант, отмахивая рукой команду, распластавшись на земле, но грузины уже сами всё поняли, прыснув в стороны, ища любое укрытие.

Первая мина разорвалась в двадцати метрах то них, вздыбив асфальт дороги, вторая падает на тротуар, подбросив тротуарную плитку и песок, оглушив солдат рёвом. Их ударило взрывной волной, засыпало мусором. Бранч напялили на голову слетевшую каску, заново, более плотно регулируя на подбородке застёжку. Потом вскочив, пробежал несколько метров и снова плюхнулся, скатившись в воронку. Несколько осколков с характерным свистом пронеслись над самой головой. Один долго жужжит над ним как шмель, шмякнувшись совсем рядом, перед самым носом сержанта, бросает ему в лицо мелкие колючки песка. Бранч, открыв сначала один глаз, потом второй, смотрит на зазубренные края осколка, протягивает руку, но тот горячий, обжигает и не даётся в руки. У сержанта почему-то мурашки пробегают по коже.

С высоты замолотили из пулемётов вертолётчики. Двинулась вперёд техника, ей шлепки мин не наносили особого вреда. Лишь один «Абрамс» получил заметные косметические повреждения – противопехотная мина, упав прямо на башню, разворотила и покорёжила пулемётные установки и пару призм перископов. Японцы сместили огонь дальше, выкашивая тылы.

- Проклятье! У них где-то сидит корректировщик, - прокричал Бранч, - вперёд!

Он побежал за танками первым, а за ним уже последовали его подчинённые. На берегу завязалась ожесточённая перестрелка. Японцы, засев в окнах домов, растянувшись длинной цепью на той стороне берега, вели бешеную стрельбу. Между ними вспухали разрывы снарядов. Попав под пулемётный огонь, группа Бранча снова была вынуждена искать укрытие за бронетехникой и бетонными ограждениями. Они ответили стрельбой из автоматических винтовок, но на таком расстоянии не могли никому причинить вреда, глупо застряв на месте под градом пуль, превративших всё вокруг в кипящую пыль и клубы мусора.

 

Наводчик в «Абрамсе» на экране видел десятки целей, выбирая скопления пехоты. Всё происходило словно на учения: электронный баллистический вычислитель автоматически учитывал дистанцию до цели, скорость бокового ветра, температуру воздуха и крен танка. Он нажал кнопку на рычаге, зафиксировав точку на экране, вводя её в квадрат. Справа высветилась информация от заряжающего о типе снаряда.

- Цели выбраны! Пехота, снаряд осколочный.

В наушниках пискнуло, сухо прорезался голос командира:

- Вижу!

Танк вздрогнул, на минуту окутавшись белым дымом, закрыв видимый спектр перископов.

И снова по внутренней сети танка:

- Наблюдаю цели!

Две машины стояли бок обок, согласованно определив себе сектора обстрела. Экипажи, пользуясь преимуществом в возможностях обнаружения целей в условиях ограниченной видимости, обеспечиваемым использованием тепловизионных прицелов, защищённые сложной бронёй, буквально млели от собственного превосходства и всесилия.

- Цель в перекрестье!

- Огонь!

Командир, управляя дистанционно, водил трепыхающимся пулемётом справа налево и наоборот, наблюдая в перископ. Он видел, как очередное попадание разметало и подбросило фигурки солдат метра на три.

- Цель на два часа!

- В перекрестье, сэр!

- Огонь!

- Й-о-хо! Вот это по-нашему! – Заверещал наводчик, - это мне нравится.

 

Постепенно, огнём артиллерии танков и БМП, японские огневые точки подавлялись. Впереди по мосту шёл «Абрамс», за ним тянулся мостоукладчик, далее остальная техника. Ещё один мостоукладчик остался в резерве.

- Пошли! - Прокричал Бранч. Подорвавшись, его группа бежала по правой стороне моста. С левой стороны бежали рейнджеры 4-го батальона. Сержант, навскидку, пересчитав своих людей, отметил, что рейнджерам от миномётного и пулемётного огня противника досталось больше.

 

Вертолёты сыпали огненную начинку дальше от берега реки, где-то в глубине города. По крайней мере, мины больше не шлёпались на головы атакующих. Мостоукладчик стал раздвигать свою большую мостовую конструкцию, сложенную как у кузнечика лапа. Рядом стояли два танка, воя приводами силовой установки, вращали башнями, запустив зубодробильную молотилку крупнокалиберных пулемётов, иногда смачно харкая снарядами, вконец оглушив солдат, укрывающихся за их бронированными тушами.

Перед вводом танков в бой на них почти полностью заменялся боекомплект – изымались снаряды с урановым сердечником, оставлявшие после их применения заметный радиоактивный след.[312] В боезапас в большинстве были включены шрапнельные боеприпасы, эффективные против небронированных машин и солдат.

 

Один из грузин, что-то заорав, застрочив в сторону противника. Сержант не понял где цель, выглянув из-за кормы танка, но небритый, с большим горбатым носом Грач (так его окрестил сержант) с нашивками капрала, схватив со спины гранатомёт, пальнул, метя куда-то в сторону края моста. Бранч, наконец, увидел противника – японца отбросило взрывом с моста в сторону, рядом, кувыркаясь, летело его оружие - гранатомёт. В этот момент дымный след указал на ещё одного вражеского гранатомётчика – кумулятивный снаряд удачно вмазался в сочленение изогнутой конструкции мостоукладчика. Заряд был кумулятивный, взрыв негромкий – лишь яркая вспышка и оплавленный металл. Японец не успел перезарядить своё оружие, был сбит пулями, зацепившись за что-то, свесился с моста вниз головой, вытянув вниз руки.

- Чёрт побери! У них ещё и гранатомёты! – Сержант прорычал это негромко, но отбросивший одноразовую трубу М136[313] Грач, понимающе сверкнул глазами.

Судя по дальней канонаде, начались атаки на японцев и с других направлений. Даже сквозь шум боя сержант слышал, как заскрипела конструкция мостоукладчика, что-то там сорвалось с хлёстким металлическим звуком. Приводы заскрипели, завыли, но заклинив, машина отказывалась функционировать. Техники, высунувшись наружу, услышав посвистывающие пули, благоразумно решили убраться под защиту брони. Так до конца и не разложившись, конструкция мостоукладчика замерла на месте.

По мосту оперативно гнали резервную машину. Передовые танки и БТРы отстрелили дымовые шашки. Сзади метрах в пятидесяти «Стайкер» со 105-мм гаубицей, с одинаковыми интервалами вгонял снаряд за снарядом куда-то в пыльные облака на том берегу, с металлическим стуком роняя на асфальт поблёскивающие гильзы.

В этот раз американцам удалось без осложнений опустить перемычку на разломом моста. Первыми пошли три «Абрамса» следом два «Брэдли» с рейнджерами в десантном отсеке, далее менее бронированные «Страйкеры», «Хаммеры» и прочие машины пехоты.

Своим бойцам сержант приказал следовать за техникой, но особо близко к ней не подсовываться. Они быстро проскочили остатки моста. Японцы толково откатывали назад, оставляя гранатомётчиков в засаде – танки уже получили по два или три попадания кумулятивными гранатами, но активная защита держала удары. Японцы видимо поднабрались опыта – как только показалась более слабая техника, ударили из замаскированных противотанковых пушек.

Краем глаза Бранч заметил клубок белого дыма, вылетевшего из окна одного из домов за рекой. Снаряд взорвался у БМП, разметав сотни осколков и кусков вздыбленного асфальта, но на удивление не причинил никому вреда.

«Абрамсы» отреагировали почти сразу, вогнав в дом сразу два снаряда. Силой фугасов у дома буквально вырвало клок стены, показав под облаком пыли резаные куски бетона, торчащую арматуру и пёструю требуху быта горожан. Вниз свисали какие-то тряпки и провода, посыпались стулья, посуда и фрагменты мебели. В воздухе, словно голуби, трепыхаясь, кружили, гонимые восходящими потоками десятки листов бумаги. Из глубины развороченной квартиры вдруг показался ствол уцелевшей пушки. Возле неё крутились фигурки солдат, снова толкавших её на огневую позицию - бахнула, пустив белёсого дыма.

Огненный росчерк мелькнул почти незаметно в районе десантного отсека «Бредли». Машина дрогнула от внутреннего взрыва, но продолжала двигаться, только из кормы повалил густой дым. Бранч представлял, что сейчас творится внутри машины – горячие осколки разлетаются, мечутся как сумасшедшие, всё вокруг режут, решетят, шипя, окрашиваются в красный цвет крови. Не лучший вариант, если это и выжигающая внутренности кумулятивная струя.

Наводчик с «Абрамса» снова нащупал пушку, танк, рявкнув своей «стодвацаткой», прополз ещё чуть вперёд – в доме, где укрывались японские артиллеристы образовалась новая дыра, заполненная пылью и дымом.

Солдатам Бранча удалось уже трижды пресечь попытку японских гранатомётчиков подобраться на позицию стрельбы. На его взгляд они могли бы стрелять и с более дальнего расстояния, но те упорно лезли, что бы пальнуть наверняка, и замирали на асфальте, изрешечённые пулями. Американцы продвигались вперёд, кто-то из рейнджеров склонился над убитым азиатом, вытащил из-под него гранатомёт русского производства - РПГ-7.

- Знакомая вещица, наверно полмира такими пользуется, - на ходу бросил Бранч и тихо сквозь зубы выругался – как и обещало командование, воздушное прикрытие оказалось занято своими проблемами. Было такое впечатление, что японцы сотнями засели на последних этажах высоток, успевая, прежде чем их позиции обнаружат, выпустить не менее двух, трёх гранат, и некоторые из них находили свои винтокрылые жертвы.

 

Два передовых «Абрамса» везуче получали копьями кумулятивных гранат в основном в лобовые части брони и продолжали упрямо двигаться вперёд. Пехота прикрытия прозевала устроенную засаду на крышах двух невысоких домов и в отставший чуть позади третий танк неожиданно врезались дымные следы реактивных гранат. Мгновенно сденонировала боеукладка, корпус «Абрамса» треснул, подбрасывая вверх «вышибные» панели. Несмотря на то, что экипаж был отделён от боекомплекта перегородкой, взрыв произошёл в момент пополнения боезапаса. Танк за считанные минуты полыхнул, а из экипажа уцелел лишь водитель, успевший вовремя выскочить из обречённой машины.

Ответный шквальный огонь казалось должен был не оставить и камня на камне из укрытий японцев, но из клубов пыли вычертило новую белую реактивную дорожку, добежавшую до второго «Абрамса» в район слабой брони над моторным отсеком.

Экипажу второго бронированного «сундука» повезло – под прикрытием рейнджеров экипаж почти беспрепятственно покидал подбитую машину.

 

Потеряв два передовых танка, колонна, тем не менее, двигалась вперёд. Уже наученные опытом коротких стычек с каверзными азиатами, экипажи «Абрамса» и ползущих позади «Брэдли» расстреливали подозрительные машины и различные предметы, во множестве разбросанные по шоссе, предполагая наличие мин. Пару раз это срабатывало – жахнул чудовищным взрывом пикап, от взрыва которого повылетали все стёкла в квартале. Тридцатимиллиметровые снаряды скорострельной пушки «Брэдли» подорвали нашпигованную взрывчаткой детскую коляску, скромно стоящую на перекрёстке.

Колонна вышла на Амстердам-авеню. Впереди зеленел массив парка Хайбридж. «Абрамс» начал выходить из-за угла, и командир танка совершенно неожиданно обнаружил в конце широкого проспекта на удалении примерно 500 метров три бронированные машины неприятеля, вынырнувших из парка в районе съезда на дорогу Мост-хай. Американцев тоже обнаружили, став разворачивать в их сторону башни, выстраиваясь боком в колонну. Японцы намеревались быстро отстреляться и скрыться за углом массивного дома. У них почти получилось – первый танк сходу пальнул и сразу ушёл за угол, второй не успел произвести выстрел – прилетел ответный снаряд. Чиркнув по броне и навесным железякам над моторным отсеком, не задев ничего важного, легко вырвав кусок металла, он взорвался расплескав кумулятивную струю в строну. Однако из-за сильного динамического удара японская машина заглохла. Экипаж при этом получил контузию средней степени.

Третий японский танк, бухнул бронебойным, замешкавшись объезжая заглохшего собрата, дернулся и замер неподвижно. Дым повалил из рваного отверстия, пробитого в броне - кумулятивный снаряд, вывалив струю песта, выжег дыру в дизеле, двигатель заглох и вяло загорелся. Экипажи быстро покидали подбитую технику.

«Абрамс» стойко вынес японские снаряды, потеряв часть электронных прибабасов на башне, доколошматил замершее железо и непотливо двинулся на зачистку.

 

Бранч получил по рации команду сместиться влево, зачистить группу домов. В помощь им выделили «Хаммер». Отдав приказ своим горцам, указав направление, он махнул Грачу, увлекая его за собой, побежал вдоль дороги в обход. Бронированный автомобиль пёр напрямик. В глаза сразу бросились несколько трупов, с виду из мирного населения. Они лежали вокруг большой воронки и искорёженного автомобиля. Сержант как-то мельком скользнул по большой куче мусора в торце одного из домов и не придал ей значения, как вдруг куча зашевелилась, мелкий мусор стал осыпаться, открывая башню с короткой пушкой. Башня повернулась в их сторону, рявкнул выстрел. «Хаммер» тут же вспыхнул, вильнув в сторону, вдруг весь ярко загорелся, не оставляя шансов экипажу. Вырвавшегося вперёд сержанта сразу обстреляли из винтовок, но потом японцы сконцентрировали своё внимание на основной группе, проигнорировав одиночную цель.

Бранч укрылся за припаркованной машиной, рядом тяжело дыша, приземлился капрал. Со своего места сержант мог видеть позицию противника, которую выдавали частые вспышки выстрелов и основную группу своих людей. Те тоже укрылись как могли, но самураи почти исключительно точно били из винтовок, судя по звуку - из своих «Арисак», свалив уже двоих человек и как минимум троих ранив.

Танк (с виду сморчок какой-то, скорей танкетка) лязгая гусеницами, переваливаясь с боку на бок, задом выбрался из своей засады и пятился за угол. Хорошо был виден бортовой номер и иероглиф, намалёванный белой краской, рядом красно-белым красовался флаг с алым кругом и расходящимися лучами. Кто-то из спецназа пальнул из гранатомёта, но не попал – граната отвалила изрядный кусок из угла дома. По японской броне лишь застучали осколки кирпича. Сам гранатомётчик свалился с простреленной шеей. Грач, задрав ствол, выстрелил из подствольника. Сержант думал с такого положения и расстояния не попадёт, однако граната точно вошла в одно из окон, выбросив облако дыма и огня. По их позиции сразу забарабанили пули. Вжавшись в асфальт, Бранч, прикрыв ладонью левое ухо от шума, стал в рацию вызывать подкрепление.

Наконец ему ответил командир:

- Ты чего это сержант не можешь справиться с горсткой пехотинцев и ржавой жестянкой? В Ираке не жаловался, тем более, как ты говоришь, что они по тебе одиночными бьют.

- Да лучше бы это была толпа арабов с «калашниковыми», - орал в ответ сержант, - те пуляют куда попало, сжигая стволы, а эти пускают одну пулю, но зато целятся. И скажу, хорошо целятся – бьют либо в голову, либо в яйца. Повезёт если пробьёт ляжку, и то, смотрю - одному артерию задело, кровищи как с быка. Плюс патрон наверняка калибра не меньше «семи» - слишком уж большое останавливающее действие. Бронник держит, но с ног валит - будь здоров!

- Хорошо! Сейчас «Страйкер» подойдёт.

 

Перестрелка велась вяло – американцы ждали подкрепления, японцы не желали попусту палить мимо. Неожиданно из соседнего дома выбежала, кричащая женщина, тащившая за руку ребёнка лет десяти. Они, спотыкаясь, иногда падая, смогли добежать до машины, за которой сидел сержант и грузинский спецназовец.

- Помогите! – Истерично верещала она.

- Уходи туда! – Бранч замахал руками, слегка высунулся и чуть не получил пулю - та вжикнула мимо, заставив его присесть, а женщину с ребёнком противно заныть.

- Говорю, уходи за дом, на центральное шоссе, там помогут. Здесь под пулю попадёшь.

Наконец до испуганной дуры дошло. И она потащила заупрямившегося мальчика подальше из опасной зоны.

 

Командир Бранча вместо «Стайкера» прислал «Брэдли». Наверно из-за японского танка. БМП подошла быстро, измолотила, покрошил кирпичную кладку, задавив японский огонь. Но коробчатая нашлёпка на башне ПТРК TOW не понадобилась – японский танк заполз за стену дома и не показывался. Под прикрытием скорострелки, Бранч со своим отрядом смогли подойти к дому. Не смотря на дым и кирпичную пыль, кое-где ещё можно было увидеть противника. Японцы пальнули пару раз из гранатомётов, но гранаты прошли мимо. К удивлению Бранча, японского танка и след простыл, что было даже как-то нелогично, обычно они рвались в атаку, но чёрт их этих азиатов поймёшь!?

Забрав раненых и убитых «Брэдли» отвалил.

 

- Капрал бери ещё одного бойца, идёшь со мной. Остальные разделитесь – ваша задача остальные подъезды.

Грузин не понимая, уставился на сержанта.

- Чёрт побери, где переводчик? – Бранч пошарил глазами по лицам солдат, но те все были измазаны – пыль, смешавшись с потом, превратила лица солдат в жуткие неузнаваемые маски.

- И так не красавцы, так ещё и перепачкались, - плюнув на поиски (реально смачно сплюнув серым, наглотавшись пыли), сержант перешёл на нормальный первобытный, но вполне понятный язык, объяснив всё жестами и короткими многозначительными выкриками. Вообще, как заметил сержант, этот Грач нормально понимал по-английски, надо было только говорить более чётко и медленнее.

Капрал пошёл первым в темный коридор дома, за ним увязался боец, которого тот выбрал.

 

Выстрел из глубины дома раздался гулко, прокатившись по стенам. Все сразу упали на пол, открыв неприцельную беспорядочную стрельбу.

- Прекратить! – Прокричал сержант, перекатившись за угол. За ним заползли и остальные.

Грач спокойно разглядывал раненую кисть руки, истекавшую кровью. Сержант быстро достал аптечку и перевязал ранение, но кровь продолжала сочиться.

- Сильное кровотечение, - завязывая плотно узел, сказал Бранч, глядя на быстро набухающий кровью бинт, - тебе надо в тыл.

- Пуля прошла навылет, а значит ничего страшного, просто у меня сильное кровотечение, - гортанно, медленно и чётко выговаривая слова, ответил грузин, - немного поболит и пройдёт. Неудобно теперь будет стрелять.

Сержант уважительно посмотрел на горца, кивнул, принимая решение, и уже сам осторожно пошёл вперёд.

 

Поскольку никого они не обнаружили, Бранч сделал вывод, что японцы выбрали тактику непозиционной войны. Постреляют и отходят в новые укрепления. Японец, подранивший Грача, оставил кучу окурков – видимо давно занимал выжидательную позицию.

- Надо быть осторожней, - указав на лёжку стрелка, отметил сержант, - теперь он где-то снова залёг.

Им удалось даже обнаружить путь отхода прыткого азиата.

 

Основная группа не потеряла больше ни одного человека – две пули словили бронежилеты, но и японцы ловко ушли из-под облавы. Из третьего подъезда притащили двух оголодавших, извозюканых и насмерть перепуганных жителей (на вид упитанных адвокатов-юристов), которых сразу направили в сторону тыла. Доложили о нескольких трупах жильцов в квартирах.

Ко второму дому можно было подойти не вызывая прикрытие брони – нагромождения мелких построек служили удобным укрытием. Но по ним и не думали стрелять - японцы вдруг все как исчезли. Это больше всего и беспокоило сержанта, ожидавшего в любую минуту подвох. Слева сержант заметил небольшой бетонный козырёк и съезд для машин – вроде бы неплохое укрытие на случай внезапной атаки, но почему-то ему не хотелось туда соваться. Он подумал было поделиться своими соображениями с капралом, но неожиданно один из солдат издал громкий возглас – все непрофессионально повернулись в его сторону. Тот стоял чуть в стороне от других, под ногами у него лежали разбросанные купюры денег. Солдат наклонился за целой пачкой в банковской обёртке. Бранч интуитивно сразу понял, что сейчас произойдёт. Предостерегающе закричал Грач. Солдат, едва взявшись за пресс денег, окутался облачком и вспышкой взрыва.

- Твою мать, - сержант бросился к раненому. Но тот забился в предсмертных судорогах, забрызгивая всё вокруг кровью из культи оторванной руки. Неожиданно сержанта оглушило – пуля попала в каску, удар был такой силы, что на некоторое время он потерял сознание.

 

В себя он пришел от тупой боли в голове. Ещё почувствовал, что его куда-то тащат. Постепенно возвращался слух, но услышал лишь редкие выстрелы.

- Что произошло? – Вернулась соображалка - они с Грачом сидели в укрытии.

Перемешивая английский с грузинским, приправляя перчёным русским матом, капрал поведал, что они попали снова под огонь снайперов и все побежали под тот бетонный козырёк, который сразу не понравился сержанту. Потом видимо кто-то, нарвавшись на растяжку, взвёл всю адскую машинку – всё бетонное перекрытие рухнуло, завалив остатки грузинского спецназа.

- Ещё, - капрал, наконец, успокоился и стал более, менее связно изъясняться, - что-то произошло, на общей волне паника, орут, но я плохо понимаю, что они говорят. И вот!

Он указал рукой вверх – над городом стоял огромный клубок пыли, видно было, как он прогрессирующе расширяется, поглотив один из многочисленных, кружащих в небе, вертолётов.

- И ещё такое же в той стороне, - капрал махнул рукой.

Наверное, сержант ещё плохо соображал, потому что среагировал не сразу. Всё это уже было знакомо. Но вдруг вспомнив кадры рухнувших домов 11 сентября и последствия падения домов, он заорал:

- Валим отсюда! Сейчас накроет пылевым облаком и нам конец.

Они вскочили, сержант какое-то время слегка заплетался ногами, но вскоре капрал ему уже не помогал. И всё ровно, оборачиваясь назад, он с ужасом наблюдал, как пылевая смерть настигает их.

- Давай сюда! – Прошипел внезапно осипшим голосом сержант, указав на дом, потом на лестничный пролёт. Вокруг уже летали первые микрочастицы, норовя проникнуть в лёгкие, заполнить каждую их клетку, улечься на их стенках, вытесняя живительный воздух. Они загнанными лошадями, добежали до последнего этажа, закрывая за собой каждую дверь.

- Надо замуроваться в какой-нибудь квартире, чтобы пыль не смогла проникнуть внутрь помещения.

Многие двери были выбиты, найдя уцелевшую, приоткрытую, они заскочили в квартиру.

- Окна! Проверь окна! – Сержант, плотно закрыв дверь, сорвал шторы, разрывая, заталкивая лоскуты в щели, - надо переждать, пока не осядет пыль!

 

* * *

Японцы тщательно готовились к контратаке на город. Их командование понимало, что основной проблемой является бронетехника и вертолёты американцев. Трофейные гранатомёты были хорошим оружием в противовес, но тяжёлые танки всё ровно оставались действенной силой, да и манёвренность вертолётов делала их очень трудносбиваемыми целями. Японцы завалили заторами на дорогах многие подступы в город, заставляя американцев перемещаться только по определённым улицам, где были устроены перекрёстные артиллерийские и минные засады, но противник помимо того что задействовал хитрую электронику, зачастую пускал вперёд спецтехнику, разгребая баррикады, совершая неожиданные прорывы. Две крупные колонны техники (в основном почти неуязвимые «Абрамсы») заходили с двух основных направлений, почти не встречая сопротивления, и углубились на несколько километров. Более лёгкая техника растекалась в боковые улицы, маневренно рыская, зачищая территорию от вражеского присутствия.