Уитакер, штат Северная Каролина

Ноября 1994

Утро

 

– Где эта драная сука, ма? – спросил О’Лири.

– Шон, не должно так говорить о данной тебе Богом жене, – ответила Кэйтлин.

О’Лири хотел что-то сказать насчёт того, откуда взялась Сильвия, но промолчал, не желая впадать в богохульство при матери. Кэйтлин О’Лири могла простить любую нецензурную фразу, вырвавшуюся в гневе. Но не богохульство – этому прощения не было.

– И всё-таки, где она, ма?

– Она уехала за полчаса до твоего прихода.

– Твою мать… – тихо пробурчал Шон. – Небось на моём «мустанге»?

– Она сказала, что на автобусе уже не успевает, – дипломатично ответила Кэйтлин.

Она отлично знала, как её сын относится к своему спортивному «скакуну». Шон купил машину подержанной, отремонтировал, отладил, и теперь «форд-мустанг» работал как часы.

О’Лири снова вполголоса грязно выругался.

– Шон, или попробуйте пожить отдельно, – внезапно резко произнесла миссис О’Лири, – или постарайся наладить отношения. Мне страшно смотреть, как ты дёргаешься и мечешься из стороны в сторону. Я чувствую, что скоро произойдёт что-то очень нехорошее.

Шон, склонив голову, потёр подбородок:

– Нет, ма, всё будет хорошо. Пусть идёт, как идёт. Я… знаю, что должен делать.

Кэйтлин непонимающе поглядела на сына:

– Откуда, Шон?

– Мне один человек сегодня, ну… нагадал, что ли.

Кэйтлин нахмурилась:

– Он твой сослуживец?

О’Лири не смог солгать и покраснел.

– Нет, ма.

Миссис О’Лири в ужасе поглядела на сына:

– Шон, неужели ты…

О’Лири потупил взгляд:

– Да, ма. Он убийца. Но он…он знает моё прошлое и будущее.

– Шон! Как ты можешь?!

– Да, ма. Я верю ему.

– Он преступник!

– Но я верю!

Кэйтлин побледнела. В углах глаз выступили слёзы.

– Я знала, Шон, – впервые созналась она, – что твоя женитьба и твоё богохульство доведут тебя до этого, что ты начнёшь якшаться с преступниками.

 

Центральная тюрьма

Роли, штат Северная Каролина

Ноября 1994

17:50

 

Лютер Ли Боггз сидел на стуле, уставившись неподвижным взглядом на сжатые в кулаки кисти своих скованных рук. На крупных костяшках пальцев были вытатуированы буквы: «kill» – на правой руке и «kiss» – на левой. Мешковатый красный комбинезон, положенный опасному заключённому, делал его тощую фигуру располневшей и бесформенной. Низковатым хриплым голосом он говорил нараспев, не обращаясь ни к кому конкретно, словно вещал:

– Душа Лютера Ли Боггза тонет в адском огненном море. Теперь он в наших руках.

Впервые с того момента, как агенты ФБР вошли в камеру, Боггз поднял на них взгляд. Глаза его горели каким-то лихорадочным огнём.

– В наших? Это в чьих? – переспросил Малдер. Войдя в камеру, он пододвинул Скалли стул, помог ей расположиться поудобнее, но сам остался стоять, внимательно глядя на заключённого. – Ты имеешь в виду души твоих жертв?

– Мёртвых, живых – не всё ли равно, – тем же напевным голосом поправил его Боггз. – Все души едины.

Малдер наклонил голову и глянул на Лютера исподлобья.

– И вы их соединяете, – продолжил Фокс.

Боггз сел прямо, дыхание его стало учащённым и тяжёлым. Он улыбался.

– Дана, – проговорил он каким-то другим, более мягким и естественным голосом, – пожалуйста, поймите, что отсюда мы можем вернуться в прошлое, мы можем видеть настоящее, мы можем знать будущее.

– Откуда – отсюда? – прервал его Малдер. – Где конкретно вы находитесь?

Заключённый поднял скованные руки, помял пальцами подбородок. Потом откинул голову назад, закрыл глаза. Малдер точно таким же движением помял подбородок и усмехнулся.

Когда Боггз открыл глаза, Скалли внутренне содрогнулась – остекленевшие, с неестественно расширенными потемневшими зрачками, они словно не видели ничего перед собой, а были обращены куда-то внутрь. А может быть, так оно и было? Боггз прижал кулаки к губам, и слова доносились невнятно, будто смазано:

– Мистера Боггза следует достойно отблагодарить за его откровения.

– На следующей неделе суд штата Северная Каролина так и намеревается поступить, – сказал Малдер, поворачиваясь к Боггзу спиной.

Из уголка право глаза не щеку Лютера Ли скатилась слеза. Но он широко улыбнулся и покачал головой.

– Не-а. Давайте договоримся, – почти весело сказал он. – Жизнь Боггза – за жизнь двух детей. Надеюсь, вы меня понимаете.

Скалли перевела внимательный взгляд с заключённого на напарника. Малдер еле заметно пожал плечами.

– Сначала вы должны доказать, что говорите правду, – сказал он, вынимая из кармана полиэтиленовый пакет, предназначавшийся для упаковки вещественный доказательств. – Не поймите теня превратно, Лютер Ли. Мне хотелось бы верить.

Подойдя к заключённому, Малдер вынул из пакета клочок тёмно-синей ткани и осторожно, двумя пальцами протянул его Боггзу. Тот с интересом взял этот клок, сжал обеими руками. Дыхание заключённого вновь участилось.

Он поднёс тряпицу к лицу, шумно втянул носом запах, исходящий от неё. Закрыл глаза и как-то странно скособочился.

– О Боже! – простонал он. – Нет! Это должно остановиться. Стой, стой, стой!

Скалли переводила взгляд с Боггза не Малдера и обратно. Заключённый был в трансе либо очень искусно имитировал его. А Малдер… Малдер смотрел на него с интересом, скорее даже с любопытством, как на некий занятный экспонат. Он даже присел на край стола поближе к Боггзу.

– Боль, – задыхающейся скороговоркой бормотал Боггз, – ужасная боль. Мальчик… – Лютер Ли задохнулся, всхлипнул, – Джим…связан бечёвкой, – Боггз трепал и мял клочок ткани, словно стремился его разорвать, – той, которой упаковывают тюки… Боже! – затрясшись, выкрикнул он визгливо. – Боже!.. Он бьет их вешалкой для одежды, проволочной вешалкой..

Боггз выпрямился и устремил невидящий взгляд в потолок. Руки его сложились словно в мольбе, лица покрылось испариной. «Как бы его сердечный приступ не хватил», – подумала Скалли.

– Тёмное место… – уже отчетливей продолжал Лютер Ли, – холодно… Погреб?.. Нет, склад…

«Всё слишком гладко, – подумала Скалли, – и то же время абсолютно неконкретно».

– Каменный ангел…водопад…падающая вода… Не водопад, не вода… Они там. О Господи! – Боггз снова скособочился и в изнеможении прикрыл глаза, словно его самого только что били. Слова его вновь стали неразборчивы. – Я должен идти, должен идти.

Он мешком осел на стуле, словно уснул. Малдер поднялся со стола, медленно подошёл к заключённому и присел рядом. Приблизив лицо почти вплотную к покрытому испариной лицу Боггза, он негромко, но отчётливо произнёс, вытаскивая тряпицу из вялой руки Лютера:

– Этот кусочек оторван от моей детской майки «Нью-Йорк Никс». Он не имеет никакого отношения к преступлению.

«Та-ак, – мысленно протянула Скалли, – вот вам и Призрак».

Фокс резко встал и, не говоря ни слова, вышел. Скалли чуть задержалась, укладывая в портфель блокнот, в котором делала пометки. Она уже направилась к выходу, но хриплый голос заставил её замереть:

– Где-то там, за морем, где мы будем…

Скалли медленно обернулась и отшатнулась, судорожно вздохнув и зажмурившись. Она закусила губу, сдерживая рвущийся вскрик. На секунду ей показалось, сто на стуле сидит её отец, облачённый в мешковатый красный комбинезон заключённого. Или… не показалось? «Этого не может быть», – несколько раз повторила про себя Скалли, глубоко вздохнула и резко открыла глаза.

На неё внимательно глядел со своей обычной полуулыбкой Лютер Ли Боггз. «Чёртовы нервы», – выругалась Дана, но облегчённого вздоха не получилось – следующие слова Боггза ударили её, как бейсбольная бита в солнечное сплетение:

– Ты понимаешь меня, Старбак?

Резко развернувшись, Скалли буквально выбежала из камеры. Она проскочила мимо Малдера, о чём-то беседовавшего с одним из охранников, и остановилась перед решетчатой дверью, повернувшись спиной к камере. Впервые в жизни она была так напугана. «Напугана? – спросила она себя. – Чёрта с два! Я просто в ужасе». Но только ли страх гнал её сейчас подальше от камеры? Она знала, что нет, но не могла ответить, что же ещё.

– Скалли, что случилось? – обеспокоено спросил Малдер, почувствовав её состояние. – Он тебе что-то сказал?

Скалли медленно повернулась к напарнику.

– Нет, – не сразу ответила она. – Нет, это мой отец. Извини, это всё из-за него.

– Да нет, ничего. Давай-ка ты вернешься в отель.

Малдер помолчал, а потом, наклонившись к напарнице, негромко заговорил;

– Мы разоблачили обманщика. Боггз не тот, за кого он себя выдаёт. Возможно, это он подстроил похищение. Теперь он знает, что мы раскусили его и ему ничего не светит. Я подожду пару часов и попытаюсь его снова допросить. Надеюсь, он расскажет мне, где дети.

И тут Скалли вновь ударила по нервам проклятая песенка Синатры. Её мурлыкал Боггз, которого конвоировали из помещения для допросов в камеру.

К счастью, в этот момент открыли решётку, и Скалли быстро вышла. Малдер недоумённо поглядел ей вслед, перевёл взгляд на Боггза, и что-то неприятно и тревожно шевельнулось у него в сознании.

 

Скалли не сразу сумела взять себя в руки. Она долго сидела в машине на стоянке, не заводя мотор и бездумно глядя на стену тюрьмы. События последних нескольких дней измотали её, в голове царил хаос. Мир был пуст и уныл, словно из него с кровью выдернули какую-то важную составляющую. «Да, собственно, так оно и есть, – подумала Скалли. – Что-то умерло вместе с отцом».

Тяжело вздохнув, она включила зажигание и медленно выехала со стоянки. Стемнело. Этот день, лившийся как вечность, всё-таки подходил к концу. Неоновые вывески и фонари заливали улицы светом, но низкое, затянутое тучами небо было непроглядно чёрным.

Не доехав до отеля, Скалли припарковала машину у тротуара – она почувствовала, что внимание её рассеивается и она не может нормально вести машину. Устало прикрыла глаза. «Падающая вода… – вдруг прозвучали в её ушах слова Боггза. – Нет, не водопад… не вода…» Она вновь увидела его лицо, покрытое испариной, неподвижный взгляд. Дана резко открыла глаза.

– Боже мой, – прошептала она, глядя перед собой, – падающая вода, но не вода.

Напротив неё, через перекрёсток, мерцала вывеска отеля «Ниагара», низвергался поток неоновой воды. «Каменный ангел», – снова услышала она слова Боггза и поглядела налево через улицу. Каменный ангел на фронтоне церкви. Скалли резко нажала на газ, вывернула руль и, грубо нарушив правила движения, свернула в переулок у отеля.

– Склад, чёрт возьми, – прошептала она, – где же здесь этот проклятый склад?

Склад находился на задворках отеля. Старое обветшалое здание, которое явно должны были снести, но пока у хозяев не доходили руки. Скалли заглушила двигатель и вышла из машины. Она на секунду замерла в нерешительности, но потом тряхнула головой и дёрнула тяжёлую, обитую железам дверь.

Здесь всё было так, как описывал приговорённый к смерти, – темно, сыро и холодно. Бетонный растрескавшийся пол, лужи. В спертом воздухе стоял запах запустения и тлена. Скалли вынула из кобуры пистолет и шагнула внутрь.

Она медленно осматривала огромное помещение, стараясь производить как можно меньше шума.

Резкий шелестящий звук сбоку заставил её развернуться и вскинуть пистолет. Но это были всего лишь голуби. Ругнувшись про себя на этих крылатых помойных крыс, Скалли продолжила обход склада.

Зайдя за перегородку, разделявшую огромное помещение надвое, Дана замерла. Указательный палец плотно лёг на спусковой крючок.

Посреди зала горели свечи, воткнутые в пустые винные бутылки. Не свечные огарки – свечи, зажжённые недавно и не успевшие сильно оплыть.

Скалли быстро закончила осмотр. Кто бы ни зажёг свечи, он ушёл, хотя и недавно.

Свечи стояли кругом. «Как при дурацком сатанистском ритуале в дешёвом “ужастике”», – фыркнула Скалли, подходя ближе. В центре круга что-то поблёскивало. Скалли, переложив пистолет в левую руку, присел и подняла блестящий предмет. Это был серебряный браслет с висюльками. Браслет, в точности описанный Лютером Ли Боггзом. Браслет Элизабет Хоули. Скалли включила фонарик.

На противоположной стороне круга в луче блеснул ещё один предмет. Скалли содрогнулась – в подкрашенной кровью луже лежала проволочная вешалка. Толстая проволока была изогнута, словно вешалкой били по чему-то. «Или – кому-то», – подумала Скалли. Рука сама собой потянулась к радиотелефону в кармане плаща.

 

Полиция и агенты ФБР из местного офиса появились минут через десять. Дана плохо помнила, что она отвечала на их вопросы, – сказывались усталость и нервное напряжение. «Куда же подевался Малдер…» – билась и стучала в виски лихорадочная мысль.