Исторический аспект детям-сиротам

Анализ исторических источников показывает, что первые приюты для детей сирот появились в IV-V веках. Такие учреждения существовали, например, в Древнем Риме. В них помещались дети погибших воинов, которые жили здесь на полном государственном попечении.

Позднее забота о покинутых сиротах, как и вообще забота о бедных, перешла главным образом в монастыри. В соответствии с религиозными заповедями они видели в сиротах '"детей Божьих", поддерживали и развивали идеи христиан­ской благотворительности, подаяния, богоугодного деяния, заботы о ближнем.

Однако помощь ребенку со стороны монастырей "сводилась в основном к кормлению и подаче милостыни".

Начиная с XII в многие европейские государства стали брать на себя заботу о брошенных детях. Сначала во Франции, позднее в Англии были утверждены законы, регламентирующие минимальную заботу о сиротах и брошенных детях, а также меры в отношении их родителей.

Сиротские дома, как самостоятельные заведения, начинают возникать в Европе в XVI в. в нидерландских и немецких городах (в Амстердаме в 1520 г., в Аугсбурге в 1572 г. и т.п.). Вместе с сиротскими домами впервые возника­ет и спор о преимуществах воспитания сирот в «частных семействах» сравнительно с воспитанием их в сиротских домах. В конце XVIII в. вследствие сильных нападок на сиротские дома, многие из них в Германии были закрыты, но затем стали вновь создаваться, так как помещение сирот в частные семейства не всегда оказывалось возможным.

В истории немецких сиротских учреждений XIX в. заслуживает упоминания Гофвильская колония, созданная Фелленбергом, в кото­рой воспитание сирот было организовано таким образом, что они, параллельно школьным занятиям, занимались земледельческими работами, окупая издержки на свое содержание и приобретая самостоятельность. В Англии сироты, которые не могли быть помещены в частные семейства, находили призрение в так называемых "работных домах" (условия жизни в них описаны Ч.Диккенсом в "Дэвиде Копперфильде"). Сиротские дома существовали также во Франции, где содержались как на счет общин и департаментов, так и на счет правительства.

Прямое попечение о детях с помощью специальных уч­реждений появилось в России в начале XVIII века, когда Новгородский митрополит Иов построил по собственной инициативе и за счет церкви в 1706 году в Холмово-Успенском монасты­ре «сиропитальницу» для «зазорных» младенцев. Помимо этого приюта, в то же время было открыто еще десять подобных заведений. Строились тогда и богадельни, где, помимо взрослых, содержались и дети-сироты.

Дальнейшее развитие государственное попечение о детях с помощью специальных детских учреждений получает при Петре I. Он, во-первых, повелел монастырям призревать и воспитывать сирот до семилетнего возраста, а потом посылать их в школы для обучения ремеслам. Во-вторых, указом от 4 ноября 1715 года Петр I предписал устраивать в Москве и других городах «госпитали для зазорных младенцев». Причем, таких младенцев можно было приносить, тайно скрыв лицо, в определенное место. Источниками содержания сиропитальных госпиталей были городские доходы и средства, пожертвованные частными лицами и церковью. При этом церковь, согласно указу Синода, особо выделяла часть средств, в частности, от продажи свечей, для устройства госпиталей. Когда дети подрастали, их отдавали из госпиталей: мальчиков - в учение мастерам, а девочек — в услужение. Детей из таких воспитательных домов раздавали так же по деревням, Уже в царствование Петра Великого существующие госпитали и богадельни были переполнены детьми. Вследствие того последовало распоряжение «по отношению к безродным детям поступать так, чтобы их раздать на воспитание с вечным за воспитателем закреплением, а достигших 10 лет определять в матросы». Таким образом, Петр I предпринял некоторые шаги к реформированию дела призрения детей. В его деятельности видно стремление внести в эту сферу, как и во все остальные, определенную систему, похожую на ту, которая существовала в других европейских странах. Он пытался сочетать государственные мероприятия с принципом следования общественной пользе в проявлениях личного милосердия и разрушил систему призрения за счет боголюбцев. Однако реформаторская деятельность Петра Великого в этой области оставила все же без изменения характер общественного призрения местах. Оно по-прежнему лежало на сельских общинах, помещиках, городских церковных организациях (в основном монастырях), полиции (6).

Для придания государственного характера социальной защите бедных, включая детей, много сделала императрица Екатерина II. Во время ее правления в деле призрения бедных детей получил известность проект И. И. Бецкого (1704— 15 гг.). В нем известный деятель просвещения (сам он был незаконнорожденным сыном вельможи, князя Трубецкого — отсюда и его фамилия) предлагал из сирот и «зазорных» детей вывести через воспитание и обучение новую породу людей — новых отцов и матерей — и таким образом создать в России новое сословие.

Для проведения данного проекта в жизнь Екатерина II в 1763 году утвердила генеральный план Императорского воспитательного дома (закрытого типа) в Москве. Этот воспитательный дом с особым госпиталем «для неимущих родильниц» был государственным учреждением, которое должно было строиться «общим подаянием». Одновременно церкви было предложено приложить усилия к тому, чтобы путем сбора общественных пожертвований и собственных средств основать сиропитальницы и в других городах, о чем был издан соответствующий указ Святейшего Синода. Воспитательный дом в Москве открылся 21 апреля 1764 да. В нем предполагалось воспитывать «детей-граждан», способных служить Отечеству «делами своих рук в различных ремеслах и искусствах». Вышедшие из Воспитательного дома имели особые привилегии. Они и их потомки оставались вольными и не могли быть закрепощены ни под каким видом. Своеобразным был и сам статус Воспитательного дома. Он рассматривался как самостоятельное ведомство, имел собственную юрисдикцию, освобождался от пошлин призаключении контрактов, мог самостоятельно покупать дома, деревни, земли, заводить фабрики, заводы, получать четвертую часть доходов от театров, благотворительных балов и всякого рода азартных игр на деньги.

В марте 1770 года открылся такой же Воспитательный дом в Петербурге. Наряду с ним по частной инициативе благотворителей открылись сиропитальницы в Новгороде, Воронеже, Ярославле и других городах. Учреждались также сиротские дома для призрения и воспитания сирот, оставшихся без пропитания. В подобных благотворительных учреждениях дети находились до трех лет, после чего они направлялись в один из столичных воспитательных домов. По отзывам современников, сюда дети «препровождались целыми транспортами».

Несмотря на нововведения и усилия упорядочить детское призрение, дела в этой области шли плохо. Система «тайного приноса», сохранившаяся со времен Петра Великого, способствовала увеличению числа питомцев, вызывая их чрезмерную скученность. Это, а также нехватка кормилиц вызывали крайне высокую смертность среди воспитанников. Детей стали отдавать на воспитание в частные семьи. Цель такой передачи — научиться от воспитателей ремеслам, наукам, другим промыслам. Государственные учреждения платили воспитателям определенные суммы денег. Характера что при подобном устройстве детей к воспитателям соблюдался принцип их сословной принадлежности, то есть дети ремесленников передавались па воспитание ремесленникам, дети торговцев — купцам.

По повелению Екатерины II 7 ноября 1775 года был основан приказ общественного призрения — система государственной помощи (на 100 лет раньше, чем в Америке). Этоведомство осуществляло всю социальную политику в стране включая помощь бедным, немощным и сиротам. В каждой губернии воспитание и призрение нуждающихся детей осуществляли народные школы, приюты, сиротские дома. Указами императрицы определялись и источники финансирования сиротских домов. На каждую губернию выделялось 15 тысяч рублей из государственной казны. Этот капитал должен был умножаться общественными пожертвованиями. Причем Екатерина II немало способствовала тому, чтобы поощрять подобные пожертвования (6).

В целом дореволюционная структура приютских учреждений носила сословный характер: существовали сиротские учреждения для детей дворян, павших воинов и т.п., например, Сиротский дом Бело-градского для детей штаб - и обер-офицеров в Санкт-Петербурге, Дом призрения сирот нижних почтовых служителей (там же), Дом воспи­тания сирот убитых воинов (Москва), приюты для детей арестантов и ссыльных (Москва. Чита) и другие, так что их возможности и деятель­ность в значительной степени определялись именно этим. Картина жизни в массовых сиротских приютах оставалась крайне тяжелой. Го­сударство стремилось раздать возможно большее число детей в семьи, чтобы облегчить бремя их содержания и в какой-то степени улучшить уход за ними. Был создан и специальный корпус надзирателей или агентов, призванных наблюдать за содержанием детей в семьях. Одна­ко деятельность этого корпуса была крайне ограничена в силу отсут­ствия реальных возможностей выбора для изменения положения ре­бенка. Положение ребенка могло быть как достаточно благополучным — сироты воспринимались в обществе как традиционный объект жа­лости и благотворительности — так и тяжелым и бесправным.

В годы советской власти на фоне культурного разрыва с про­шлым и стремления к построению "нового" мира и воспитанию "нового" человека, возникает идеологическое утверждение преиму­ществ государственного воспитания перед семейным. Государствен­ное воспитание противопоставляется семейному, порождающему, как утверждалось, частнособственнические инстинкты, замкнутость в уз­кой бытовой сфере и ограниченность интересов. Общественное воспитание рассматривалось как единственное условие всестороннего раз­вития личности, культивирования чувств коллективизма, дружбы и товарищества. Утверждалось, что семья является временным, отжи­вающим свой срок социальным институтом, которому государство вынужденно (до создания разветвленной сети детских учреждений) передает функции воспитания детей.

Согласно коммунистическим социальным концепциям того времени, роль семьи в обществе должна постепенно уменьшаться, пока, наконец, этот институт не исчезнет вообще. В 20-е-30-е годы в России регистрация брака и его расторжение были настолько упрощены, что занимали несколько минут. При этом заключить или расторгнуть брак мог один из супругов, даже не ставя другого в известность. Исчезло отношение к браку как к величайшему таинству и акту ответственности, на смену ему пришло легкомыслие.

Такое отношение к семье и семейному воспитанию нашло отра­жение и в советском законодательстве. Огромные сложности и огра­ничения, существующие и поныне при оформлении усыновления, от­сутствие надежной защиты тайны усыновления, отмена патронирования несовершеннолетних, неоказание материальной помощи опеку­нам, попечителям, усыновителям, правовая необеспеченность отно­шений по фактическому воспитанию, запрет на установление и даже добровольное признание отцовства, мизерные пособия одиноким ма­терям за десятилетия развития нашей страны значительно осложнили воспитание тысяч детей.

В 20-30-х гг. установка на превосходство государственного вос­питания и стремление решить с его помощью задачу воспитания чело­века, способного служить надежной опорой советской власти, привела к определенному "расцвету" сиротских учреждений, которым уделя­лось большое внимание, предоставлялись значительные по тем време­нам материальные ресурсы, помещения, куда направлялись полные энтузиазма и преданности делу педагогические кадры. Их деятельность строилась на основе наиболее гуманных и прогрессивных принципов. Важно было и то, что контингент этих учреждений составили главным образом дети, лишившиеся семьи в результате гражданской войны, террора, голода и разрухи. Однако со временем выявились глубокие пороки государственной советской системы и идеологии в целом, в том числе, системы общественного воспитания детей-сирот. Они были связаны с нивелировкой, отсутствием необходимого инди­видуального подхода и подлинных человеческих взаимосвязей. Отсут­ствие необходимых материальных ресурсов, падение идеологического энтузиазма, а также изменение контингента воспитанников, требовав­шее новых психокоррекционных методов и специальной воспитатель­но-педагогической работы, привели, в конце концов, к глубокому кри­зису советской интернатной системы воспитания.

В результате за десятилетие гражданской войны и первых лет строительства социализма, был нанесен мощнейший удар по патриархальному укладу российского общества и связям между поколениями. При этом практически уничтоженными оказались дворянство, купечество, интеллигенция, духовенство, крестьянство, считавшие основами своего существования продолжение рода семейные узы и связи, уважение старших поколений, заботу о детях.

Опыт работы детских домов убедительно показал, что прежние идеологические установки были далеки от реальной практики. В действительности воспитанники детских домов страдали от сенсорной, когнитивной, эмоциональной и социальной депривации (дефицит об­щения, ограниченность социального опыта, отсутствие эффективных каналов социальной интеграции), приводящих к существенным иска­жениям личности и значительным трудностям социальной адаптации.

Отдельные успехи в области коллективного воспитания, связанные с именами выдающихся педагогов и особыми историко-культурными обстоятельствами, не меняют того факта, что, несмотря на большие материальные затраты, дети в детских домах страдали госпитализмом (задержка психического и физического развития, свя­занная с нахождением в условиях, аналогичных больничным - хоро­ший, но не индивидуализированный уход, направленный исключи­тельно на удовлетворение физических потребностей ребенка), здесь была повышена заболеваемость и смертность.

С изменением в 50-е годы политических ориентиров в стране произошли изменения и в семейной политике. Правительство предприняло ряд мер, направленных на укрепление института семьи. Однако "зло разрушения" принесло свои плоды: в России впервые за ее многовековую историю появились так называемые "отказные" дети, которых матери, не желая брать на себя ответственность за воспитание, передавали под расписку государству, навсегда отказываясь от прав на ребенка. Такие дети пополняли Дома ребенка, а позже - детские дома и школы-интернаты.

Сегодня Россия вступила в XXI век.

Однако проблема детей-сирот приобретает еще большую остроту и актуальность, так как число их не уменьшается, а непрерывно растет. В сегодняшнем обществе происходят сложные и неоднозначные процессы. Но и сегодня мы испытываем последствия действия негативной политики гуманистического воспитания.

В одном из выступлении в ТГПУ им. Л.II. Толстого президент РАО академик Н.Д. Никандров с горечью констатировал: «С разрушением коммунистической системы воспитания было устранено воспитание как задача образования. Была разрушена привычная система ценностей, в том числе система патриотического воспитания, воспитания любви к своей стране, что признается необходимым и практически осуществляется во всем мире. Главная причина этого состоит в утрате общей цели, в ценностном вакууме, в том, что в стране сегодня нет хотя бы некоторого согласия относительного того, что мы строим, куда идем, но каким законам хотим жить».

Начало реформ в нашей стране привело к фактической ликвидации централизованной экономики, а имеете с ней начала погибать и централизованная система социальной защиты, в том числе система поддержки семьи, материнства и детства.

Небывалый духовный, экономический, политический, социальный кризис, потрясший Россию, привел к увеличению числа семей с тем или иным уровнем социальной, психологической или структурной дезорганизации. Резкое падение жизненного уровня населения впервые вызвало такое явление как отказ от ребенка в связи с отсутствием возможности его прокормить. Кризисные явления в российском обществе вызвали рост преступности, наркомании, алкоголизма, психических заболеваний, расширив истоки детского неблагополучия.

Кризис современной семьи, констатируемый специалистами, негативно отразился на состоянии детства в стране, приведя к росту социального сиротства и увеличению числа таких специфических учреждений как детские дома и школы-интернаты. Впервые проблемой стало их переполнение.

На начало 2004 г. в России, по данным различных Министерств и независимым данным социологических исследований, детей сирот около 700 тысяч. Если сравнить эту цифру с данными по количеству детей сирот в СССР после Великой Отечественной войны, а их насчитывалось 687 тысяч, причем данные представлены по всей территории СССР, включая РФ, то можно сделать вывод, что мы перешли ту границу, которая была вызвана чрезвычайной военной ситуацией в стране. Современные сироты, главным образом сироты социальные, т.е. сироты при живых родителях. Эта категория составляет 95% всех сирот. Дети-сироты воспитываются в детских домах и школах интернатах, около 10% детей сирот, имеющих нарушения в умственном и физическом развитии живут и обучаются в специальных интернатах для детей с отклонениями в умственном и физическом развитии. Незначительная часть детей сирот около 3,5 тысяч находятся в семейных детских домах. Государство осуществляет заботу о детях сиротах, но, естественно, как показывают многочисленные исследования и анализ практики что эффективность социализации ребенка-сироты тем выше, чем раньше он передан на воспитание в семью. На сегодняшний день существуют следующие формы устройства в семьи детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей:

- усыновление;

- опека (попечительство);

- приемная семья (семейный детский дом).

Интересная форма семейного воспитания получила свое распространение в таких регионах РФ как Владимирская, Тульская, Тюменская и некоторые другие области, а также Москва и Санкт-Петербург – это фостеровские (замещающие) семьи, или семьи патронатных воспитателей. Эта форма позволяет решить вопрос об устройстве в семью детей-сирот, а также создать механизм временного замещения кровных родителей в случае их противоправного поведения и обеспечить процесс социальной реабилитации родителей ребенка для возвращения его в родную семью в дальнейшем.

Обратимся к анализу практики работы с детьми сиротами в других странах.

В США нет государственных детских домов. Содержание приютов занимается местное самоуправление — «комьюнити», которое на конкурсной основе находит энтузиастов для управления приютами. Желающим вложить свои силы и средства в работу с сиротами дается небольшая сумма денег для начала деятельности. Затем они должны сами изыскивать спон­соров, персонал, помещение. Дети в таких приютах не только учатся, но и обязательно получают какую-либо специальность (по интересам). Ребята, прежде всего, работают, а потом учатся. У них не формируются иждивенчес­кие настроения, страх перед будущей самостоятельной жизнью.

Умственно-отсталые ребята живут и развиваются совместно с нормальными, их не выделяют отдельно.

После выхода из приютов у воспитанников нет проблем ни с жильем, ни с работой. Они, как и остальные молодые люди, снимают жилье за свой счет или за счет фирм, получают материальную помощь на благо­творительной или кредитной основе от государства. На биржах труда сиротам оказывают всяческое содействие в трудоустройстве по получен­ной специальности, в возможности работать и учиться, получить работу с жильем и т.д. Детей улицы не выбрасывают вновь на улицу. Никто не станет затрачивать деньги на содержание ребенка в приюте впустую.

В последние десятилетия и в Соединенных Штатах, и в Европе в системе социальной защиты сирот прочное место занял институт приемных родителей.

Так, в Норвегии самой распространенной формой заботы о сиротах является помещение их в благополучные семьи на воспитание. В зависи­мости от того, насколько ребенок лишен родительского попечения, опре­деляется и роль вторых родителей в его жизни. Некоторых детей, чьи папы и мамы склонны к употреблению спиртного, но пытаются вылечиться, отправляют к попечителям в выходные дни. Приемная семья также может просить социальные службы разрешить ей взять такого ребенка на кани­кулы, на праздничные дни, проводить с ним занятия спортом, музыкой, художественно развивать подопечного.

Когда сирота вырастает, он становится участником молодеж­ных программ, направленных на обеспечение юношей и девушек рабочими местами и жильем на льготных условиях. Детей, изолированных от родителей в детстве, по их просьбе поселяют в других городах или сельских районах, предоставляя им государственную поддержку для получения образования, работы и квартиры на новом месте. Приемные родители также заботятся о своих бывших подопечных по мере своих возможностей.

Где бы ни находились дети — в приютах местных органов самоуправления или в приемных семьях, — они остаются государственными детьми. Государственными в том смысле, что им гарантирована поддержка государства и защита закона, глубокое уважение к их человеческим правам.

В Австрии практика организации работы с детьми сиротами связана с именем Гмайнера.

Организация «СОС — Киндердорф» («Детская дерев­ня») возникла в послевоенные годы. Ее основатель авст­риец Герман Гмайнер, будучи еще студентом, построил в 1949 году первый дом будущей детской деревни для детей, лишенных родительской опеки.

По замыслам основателя, эти детские деревни или городки должны объединять несколько коттеджей, пред­назначенных для одной семьи, состоящей из матери-воспитательницы и нескольких ребятишек разного воз­раста (от 6 до 8 лет). Мальчики и девочки считаются в ней братьями и сестрами.

Гмайнеровская детская деревня это особая форма детского дома с семейным воспитанием, со своим штатом и административными структурами. Она далека от учреж­дений типа детских домов-интернатов, напоминающих заведения, где царит казенная, казарменная атмосфера.

По Г. Гмайнеру, воспитательницы заботятся о быте каж­дой из семей деревни. А хозяйством детей деревни в целом занимается небольшой штат, состоящий из адми­нистратора и нескольких его помощников. Но самое значительное лицо в деревне не ее руководитель, а глава семьи, мать-воспитательница, которая несет основной груз забот о детях.

Начинал Герман Гмайнер реализацию своей модели детского дома с семейным воспитанием с небольших народных пожертвований (с добровольных, но регулярных взносов по шиллингу в месяц). Сегодня же, когда благотвори­тельная организация «СОС — Киндердорф Интернацио­налы» распространила свою деятельность на многие кон­тиненты планеты (модель детского дома с семейным воспитанием существует в ста шести странах мира), превратившись в подлинно народное движение, миллионы людей во всем мире регулярно поддерживают детские деревни.

Мать-воспитательница в гмайнеровской деревне это особая фигура. С одной стороны, она служащая, получает зарплату и имеет право на выходные, отпуск, оплачен­ный бюллетень по болезни. Как и всем австрийским служащим, ей положена пенсия. И вместе с тем, ее служба это не просто профессия, а скорее беззаветное служение детям, причем чужим детям, ибо она отказа­лась от своей семьи. Таков был главный принцип Г. Гмайнера.

Для детской деревни он отбирал матерей-воспита­тельниц не по уровню образования и аттестату зрело­сти, а по человеческим качествам их характера. При этом он отдавал отчет в том, что для воспитательной работы с детьми необходима специальная и хорошо продуманная подготовка матерей. И со временем еще при жизни Гмайнера система такой подготовки была раз­работана. В ней принимали участие многие ученые и педагоги-практики. В Баварии (Мёрлбах) была создана специализированная профессиональная школа матерей для немецкоговорящих стран. Годичный курс подготовки включал 35 недель теоретических занятий и 5 недель практики. Причем в качестве предварительного условия для поступления в школу требовалась годичная прак­тика в детской деревне. Хотя программа подготовки молодых матерей-воспитательниц носила в целом при­кладной характер, она давала достаточно широкое педагогическое образование.

Самый большой удельный вес в теоретической под­готовке занимали педагогика и психология (всего 440 ча­сов). В психолого-педагогические дисциплины входи­ли: возрастная психология, дефектология, социальная педагогика, социальная психология, педагогическая психология.

По учебному плану изучались также гигиена и проб­лемы здоровья, ведение домашнего хозяйства, основы права, молодежные суды, молодежное право и другие предметы.

Проводились и семинарские занятия, на которых обсуждались такие темы, как например: работа с роди­телями, актуальные проблемы молодежи, педагогика сексуального воспитания, проблемы школьного обу­чения, самообразования, организация и проведение ком­муникативного тренинга и др. В соответствии с учебным планом предусматривались также экскурсии в другие социальные детские учреждения.

Для Германа Гмайнера мать-воспитательница была централь­ным звеном в его модели. Без нее его модель детского дома была бы неосуществима. Поэтому он проявлял по отношению к ней большую заботу, освобождая ее от всякой мелочной опеки. Каждая мать-воспитательница посылала лишь ежемесячно в бухгалтерию финансовый отчет со счетами и была освобождена от всех прочих бюрократических актов и отчетов.

При выходе матери-воспитательницы на пенсию она была социально защищена. Оставляя свою служебную комнату в детской деревне, ей предоставлялась возмож­ность или поселиться в «Доме для матерей», которые построены в Австрии при каждой детской деревне или переехать в свою квартиру.

В течение почти полувекового существования мо­дель детской деревни Гмайнера показала свою удиви­тельную жизнестойкость. Секрет этой жизнестойкости и жизнеспособности в подлинно гуманистических основах, глубокой продуманности всей педагогической концепции, в социальной защищенности воспитанников детской деревни готовившей их к выходу в жизнь взрослых.

Сравнение показателей адаптации детей сирот в самостоятельной жизни в России и зарубежном позволяет отметить большую разницу. Российская статистика имеет больше негатива по сравнению с западноевропейской и американской.

Ежегодно в России из детских домов выпускается около 15 тысяч воспитанников. Из них только 10 % нормально устраивают свою жизнь, 40 % попадают в криминальную среду, 40 % связывают свою судьбу с алкоголем и наркотиками и 10 % совершают самоубийство.

Анализ публицистических источников, научной литературы, опросы специалистов детских домов, проводимые в ходе исследования позволили выявить такую тенденцию которая отмечается особенно ярко в последние пять лет и направлена в сторону увеличения как воспроизводства социального сиротства. Дети-сироты, вступая в самостоятельную жизнь оказываются к ней неподготовленными появление ребенка часто приводит лишь к появлению дополнительных проблем и решение отдать ребенка в детский дом появляется часто ни в связи с нежеланием его воспитывать, а в связи с отсутствием условий это сделать.

Представленная выше статистика, отражающая судьбу детей сирот в самостоятельной жизни и выявления тенденции воспроизводства социального сиротства позволяет сделать вывод о необходимости включения в систему организации работы с детьми сиротами профилактических мер комплексного характера на практике реализация которых обеспечит в целом подготовку такого ребенка к самостоятельной жизни, обеспечит его профессиональную успешность, которая будет способствовать стабильности в личной жизни и ее благоприятной организации.

Подводя итог вышесказанному можно отметить общую линию эволюции практики организации помощи детям сиротам в России: от детских приютов при церквях и монастырях к воспитательным домам закрытого и открытого типа существующих за счет государства и частных пожертвований, и далее к массовым детским домам-коммунам в годы советской власти, а от них к попытке создания «семейной атмосферы» в домах ребенка (и за счет небольших разновозрастных групп детей и других методов) и к «детскому дому семейного типа», когда несколько детей-сирот берут к себе на воспитание семья, а также расширение усыновления, опеки (попечительства) и практики фостеровских или замещающих семей как эффективных форм адекватного жизнеустройства ребенка-сироты.

Знакомство с зарубежным опытом работы по оказанию помощи детям-сиротам и анализ сложившейся практики в России позволяет выделить как общемировые следующие тенденции: стремление к сохранению для ребенка его биологической семьи, временный характер устройства ребенка в государственные учреждения, приоритет семейных форм устройства детей-сирот, осуществление социально-правовой и психолого-педагогической поддержки приемной или замещающей семье. В России приоритетными задачами в организации работы по решению проблемы детского сиротства являются:

- социальная помощь и поддержка престижа семьи;

- развитие форм семейного устройства и воспитания детей, оставшихся без попечения родителей;

- развитие системы учреждений для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.