Билет №21.1. Государственный аппарат. Принципы организации и его деятельности.2. Применение права: понятие, субъекты, стадии. Акты применения права

отличительным признаком государствен­ного аппарата является то, что в его составе работают специалисты на профессиональной основе. Их обычно называют государствен­ными служащими, чиновниками, управленцами, или бюрократией. Понятие «бюрократия» происходит от франц. слова «бюро», что означает письменный стол. Поэтому слово «бюрократия» можно перевести как власть письменного стола.

Термин «бюрократия» введен в научный оборот в середине XVIII в. французским экономистом Винсентом де Гурней (1712 — 1759). Он употреблял его для обозначения способа осуществления государственной власти с помощью оплачиваемых чиновников. С течением времени этот термин менял свое содержание и смысл. Тем не менее теория бюрократии становится центральной в класси­ческих доктринах государственного управления.

Чаще всего теория бюрократии сводится к трем основным ти­пам: 1) Макса Вебера, или теория рациональной бюрократии; 2) марксистской; 3) восточной (имперской, азиатской, китайской).

Наибольшую разработку получила веберовская теория,кото­рая составила фундамент современной практики государственного управления во многих западных странах. Основные положения этой теории состоят в следующем:

1) бюрократы являются профессиональными управленцами, без которых не может существовать ни одно общество в государст­венно организованной форме. Иначе говоря, это слой профессио­нально подготовленных людей, назначение которых — компетент­ное управление государственными делами. Они представляют собой абсолютно необходимую часть государственного аппарата и хотя сами не создают никаких материальных ценностей, тем не менее выполняют социально полезные функции;

2) бюрократическая организация — это рациональное институ­циональное устройство для решения сложных задач управления в обществе и характеризуется ведением дел компетентными и бес­страстными исполнителями в полном соответствии с законом;

3) упорядоченность делопроизводства, т.е. наличие обязатель­ных регламентированных процедур, соблюдение которых строго необходимо для каждого чиновника и отступление от которых рас­ценивается как должностной проступок;

4) иерархическая организация, основанная на строго установ­ленной должностной субординации;

5) внутриорганизационная деятельность, осуществляемая в форме письменных документов, которые подлежат длительному хранению;

6) все чиновники должны быть хорошими специалистами в сфе­ре не только собственных обязанностей, но и норм права;

7) свобода от субъективных влияний при принятии решений, т.е. обезличенность функционирования, что дает гарантии от про­извола конкретных исполнителей.

Эти идеи развивал аналогичным образом американский Прези­дент В. Вильсон, который в своем труде «Изучение бюрократии» (1887) исходил из следующих посылок:

наличие единого управляющего центра в любой системе прав­ления;

отделение управления от политики, что делает бюрократию сво­бодной от политических пристрастий;

профессионализм служащих;

организационная иерархия.

В. Вильсон, как и М. Вебер, считал, что бюрократическая орга­низация представляет собой самую совершенную в техническом от­ношении организационную форму управления.

В дальнейшем в западных странах теория М. Вебера модерни­зировалась, совершенствовалась, обогащалась новыми идеями и конструкциями, особенно в американской школе административно-

го права. Поэтому некоторые отечественные ученые, например /29 проф. А.В. Оболонский, называют не три теории бюрократии, а че­тыре, относя к четвертой так называемую реалистическую теорию бюрократии (Г. Саймон, Э. Фромм, В. Остром).

Но современные теории бюрократии исходят в основном из ве- I беровской концепции, дополнив ее, во-первых, необходимостью ! учета субъективного фактора, который в принципе М. Вебер отри­цал (речь идет о человеческой стороне организации управления, об учете социально-психологических аспектов поведения управ­ленцев. Вебер же считал, что они должны быть беспристрастны); во-вторых, идеей самоуправления, т.е. участия населения в управ­лении обществом.

Для марксистской концепциитеории бюрократии характерно отрицание ценности и социальной полезности бюрократии как сис­темы управления. В марксистской литературе бюрократия пред­стает как абсолютное зло, как явление, чуждое трудящимся и не­пригодное для социалистического государства. Таким образом, марксистское учение, по существу, отождествляет бюрократию и бюрократизм. К. Маркс исходил из того, что бюрократические отношения порождаются взаимосвязью частной собственности с выполнением государственных функций, отсюда реализация част­ных интересов в качестве всеобщих. По мнению К. Маркса, для бюрократии характерен уход от общения с людьми, изучения дей­ствительности в сферу бумаготворчества, следовательно, общение бюрократа с внешним миром происходит посредством различного рода формальных предписаний и инструкций.

В.И. Ленин, опираясь на марксистскую теорию, выступал за искоренение буржуазного бюрократизма. Он был против использо­вания профессиональных управленцев в советском государствен­ном аппарате. Отсюда его знаменитый тезис: «Каждая кухарка может управлять государством». Поэтому первое, что сделали большевики, придя к власти, изгнали «спецов» из министерств и других органов государственного аппарата, а вместо них поставили преданных делу социализма комиссаров, которые, не обладая на­выками управления, действовали методами приказа, команды, при­нуждения. Отсюда превращение советской управленческой систе­мы в командно-административную.

Имперская модельтеории бюрократии наиболее полно вопло­тилась в азиатских странах, поэтому ее принято называть восточ­ной. А поскольку ее классическим примером служит китайская сис­тема бюрократии, то ее иногда именуют и китайской.. Основные принципы имперской модели сводятся к следующе-

му. Как известно, в древнем и средневековом Китае не существова­ло частной собственности в европейском смысле. Император являл­ся единственным собственником всех земель страны. Подданные считались членами одной большой семьи во главе с императором. Чиновники выступали управителями императорской собственно­сти, поэтому их главное назначение состояло в обеспечении власти императора, а не в служении обществу. Отсюда при занятии долж­ности проверялась готовность претендента поддерживать стабиль­ность власти императора. Китайские чиновники не имели возмож­ности осознать себя в качестве самостоятельной политической силы и не превратились в привилегированный чиновничье-администра-тивный слой, а оставались лакеями императора.

Проф. А.В. Оболонский выделяет следующий механизм подчи­нения китайских чиновников власти императора: отсутствие у них узкой специализации, поэтому всегда одного можно было заменить другим; избыток претендентов на чиновничьи должности; финансо­вая зависимость от императорского жалованья; ограниченность перспектив служебной карьеры (на одной и той же должности мож­но было оставаться всю жизнь); тщательный контроль за чиновни­ками посредством секретной службы; отсутствие гарантий от про­извольных увольнений и перемещений; жесткие меры против личных связей чиновников, например, запрещались браки с жен­щинами из местного населения или приобретение собственности, находящейся под юрисдикцией данного чиновника.

Китайская система оказалась очень живучей и просуществовала более двух тысячелетий.

Другие восточные деспотии уступали Китаю по уровню органи­зованности системы управления. Восточная система управления не была публичной службой, поскольку все чиновничество работало на обеспечение нужд центральной власти, а не служило обществу.

Следует различать бюрократию и бюрократизм. Последний по­рожден негативными чертами бюрократической организации, кото­рые состоят в следующем:

1) отрыв аппарата управления от общества, в результате чего исполнительная власть становится фактически независимой и без­ответственной;

2) чиновники превращаются в самостоятельную силу, которая стремится подчинить правила управления собственному сохране­нию и использует свое положение для распоряжения общественны­ми делами;

3) чиновник не может быть абсолютно беспристрастным при /3/ выполнении управленческих полномочий (как полагал Вебер), по­скольку у него есть собственный интерес и он стремится навязать

его обществу;

4) в бюрократической организации заложен антидемократизм, так как чиновник считается единственно компетентным лицом,

а все другие — непрофессионалы, вынужденные подчиняться вла- Щ сти чиновника;

5) бюрократическая модель ведет к бессмысленному формализ­му, поскольку чиновник следит за соблюдением процедуры, хотя ее требования нередко формальны. В результате содержание управ­ленческой деятельности подменяется соблюдением формы;

6) расширение деятельности государственного аппарата, увели­чение его штатов осложняют контроль над ним. Следовательно, снижается ответственность чиновников, растет их безнаказанность. Достаточно сослаться на такие факты: в нынешней России общая численность работников аппарата составляет 1 млн 130 тыс. чинов­ников. Для сравнения укажем, что в царской России на одну тыся­чу жителей приходилось до 0,3 чиновника, в СССР в 1991 г. — 4,8, а в современной России — 7,9. Таким образом, за последние десять лет аппарат власти вырос более чем в полтора раза;

7) желание скрыть свои дела под видом секретности и посредст­вом закрытия каналов коммуникации. Это направлено на стремле­ние выйти из-под контроля общества и обеспечить монополию вла­сти. Отсюда бюрократизм работает на себя, вместо того чтобы работать на общество. Кроме того, чиновники охраняют свои при­вилегии/, используют свое положение в ущерб управляемым.

В^гитературе называют и другие характерные черты бюрокра­тизма, например консерватизм, безразличие к конечному результа­ту своей деятельности. Но перечисленные наиболее характерны и присущи любой бюрократизированной организации.

В современной России концепция организации управленческой деятельности во многом базируется на теории М. Вебера и нашла за­конодательное закрепление в Федеральном законе от 27 мая 2003 г. «О системе государственной службы Российской Федерации». Со­гласно Закону под государственной службой понимается профес­сиональная служебная деятельность граждан Российской Федера­ции по обеспечению исполнения полномочий органов Российской Федерации и субъектов РФ, а также лиц, замещающих государст­венные должности.

2. Применение права: понятие, субъекты, стадии. Акты применения права Осуществление права – это воплощение установленных норм права в деятельности субъектов Следует различать два типа осуществления права: ♦ непосредственный тип, или реализация права, когда субъекты, которым адресованы нормы права, поступают так, как ими предписано

♦ правоприменительный тип, когда деятельности субъектов права по осуществлению правовых норм оказывается недостаточно и требуется участие государственного органа, для того чтобы осуществить предписанное правовыми нормами.

В реализации права заинтересованы не только законодатель, но и обладатели субъективных прав, а также государство и общество в це­лом, поскольку процесс реализации связан, как правило, с правомер­ным поведением, т.е. поведением, желательным для общества.

Правоприменение — это не одна из форм реализации права, а особый тип осуществления права, который, в свою очередь, имеет свои формы. То, что нельзя ставить правоприменение в один ряд с использованием, исполнением и соблюдением, справедливо замети­ли некоторые ученые. Оно имеет очень серьезные отличия и не яв­ляется однородным правовым явлением с ранее названными, а посе­му не может быть объединено одним понятием «формы реализации права

В. Н. Карташов применение права предлагает называть типом реализации. Но тут же называет в качестве типов оперативно-исполнительную (правонаделительную) и правоохранительную практику государства. См.: Карташов В. Н. Теория правовой системы общества. Т. 1. - Ярославль, 2005. - С. 291-292.

В.М. Сырых правоприменение считает формой реализации права, которую осуще­ствляют государственные органы, участвуя в публично-правовых отношениях. См.: Сырых В. М. Теория государства и права. — М., 2004. — С. 260—261.

В.И. Червонюк, тоже заметивший не однонорялковость использования, исполне­ния, соблюдения и применения, все же не решается отказаться от привычного наимено­вания применения нрава как формы реализации. См.: Червонюк В.И. Теория государст­ва и права. - М., 2006. - С. 513