Он думал с чего начать минут, наверное, двадцать, пока впереди не показалась полоса синего берега

— Смотри! Мы доплыли... Слышишь?,- мужчина огляделся и никого не увидел рядом...

...Спустя время он вышел на сушу. Нежно прикоснулся к предплечью спящей девушки. Она была красива. Не успела еще как следует стряхнуть с себя дрему - он зажал ей рот ладонью. Рас­теклось чувство, как-будто бы обнял самого себя. Рука пахла ветром и был этот запах каким-то искусственным. Тело вырвалось, отбросив его руку.

— Это море.

— Я знаю, - ответила.

— Нет. Это море.

— Ну и ?..

— Молчи. Это - море.

— И чт...

...

Они уходили вглубь материка, трепеща по ветру белыми пустыми одеждами. Когда-нибудь они снова уснут врозь и им снова присниться тот берег.

...

— Это море.

— Я знаю. Это море.

— Это море.

— Море...

— Это море...

— Море это...

— Это.

— Это...

— Я хочу домой.

— Там небо.

— Небо...

— Это небо...

— Это...

— Это...

— Небо где?

— Там.

— Небо там...

Ну и чт...

Здоровье Вовка угробил, работая в метро. Не самой работой, а тем, что частенько приходил поспать в вестибюлях и коридорах на бетонном полу. На кладбище, по колено в снегу, он заблудился. Помнил лишь то, что Костик похо­ронен на широкой, едва засаженной могилами просеке. Когда эта просека все-таки предстала пред его мутным от усталости взором, юноша испугался - могил было в тысчу раз больше, чем два года назад, летом. Не стоит описывать метод поиска могилы Кости - настолько он простой. Володя сгреб снег с вертикальной гранитной стеллы - взгляд или из под воды, или в полынью крестообразную, и там - теплеющее холодное солнце. Посидев, покурив, попив пива, послушав музыку, оставив цветы на снегу, Владимир двинулся в путь на другой конец Киева, на дру­гое кладбище - Байковое.

 

АНЕЧКА

— Кто должен упасть, Анечка?

— Ты меня спрашиваешь?

— Если стрелу запустить в небо - никто не упадет.

— А птицы?

— Надо уметь стрелять.

— Лучше не стрелять вовсе.

— Говори это не мне.

— Так что Вал про меня сказал?

— Глупый ребенок.

— Стрела упадет...

— Надо уметь стрелять.

— Надо уметь летать.

— Лети.

 

 

Приехал уже затемно. У последних продавцов купил четыре желтые гвоздики и еще какой-то неясный желтый букет искусственный и пошел вгору к колумбарию. Могилу Тимура Володя с трудом разыскивает в бес­снежную погоду в светлое время суток, а снега по колено. Могила представ­ляет собой квадратную гранитную плиту сантиметров двадцать на двадцать и столько же в высоту. Взобрался на заснеженный холм и побрел по нему к подно­жию другого холма, где, по его расчетам, должна находиться дорожка, у обочины которой и похоронен его друг. Вдруг правая нога провалилась куда-то вглубь и слегка хрустнула. Секундой позже на снег упали остальные части тела и все, что было в руках. Вынув ногу из пустой лунки для праха, подобрав вещи и держа их над головой так, как солдат при переходе реки вброд держит оружие, юноша сде­лал шаг, ступив на гранит могилы, скрытой снегом. Так летают космонавты на батуте и камушки по воде так прыгают. Вовка грохнулся оземь, больно разбив правое бедро. Вконец измотавшись, мокрый , снежный и злой, он дошел до аллеи. Короче пришлось руками очистить полкладбища от снега, но могилу молодой человек так и не нашел. Решил оставить цветы просто где-то на снегу, попросив у Тимура прощения и попросив понять его. Поразмышляв несколько секунд над таким исходом своего похода, копнул руками еще не копаный снег и сходу на­ткнулся на надгробие: “Худошин Тимур Николаевич 4. 05. 1979г. - 1. 03. 1998г.” и фотография красивая. 15 декабря 2001 года. С двумя букетами желтых ромашек, Володя вернется сюда 18 июня следующего лета и воткнет в землю крестом две свечи. Тимуру и Нике.

 

 

V. 911

Буду завжди -

ти так і знай...

Другом твоїм.

Ну і нехай...

( С. Вакарчук )

 

Жуткая тоска свалила человека, проводившего взглядом поезд на юг, в ко­тором уехала из Киева половина его друзей. Как у ребенка отняли любимую иг­рушку. Он не плакал уже сто один год и три года и теперь не получилось. Устал уже встречать Новый год в одиночестве. Было больно и страшно, как страшно бывает человеку заблудившемуся в лесу в день собственных похорон ночью. Про­бовали?

Работая на следующие сутки, в ночь на 31 декабря, Володя позвонил Ежику.

— Привет! Где Новый год встречать будете?

— У Темы на квартире пока Джона нет. А что?

— Мне негде.

— Приезжай. Я лично тебя приглашаю.

— Я Теме позвоню - узнаю, что и как.

— Приезжай, - это был сюрприз, которого Вовка уже не ждал. Друзья очень любят и ценят его, но никогда не звонят ему первыми. Почему? Привыкли, что он сам их находит, когда нужно. И когда не очень.

Он расцвел до того состояния, что написал эпитафию на могилу плееру “Кассио”, взорванному им девятью часами позже. Убитому плееру.

Слышащие! Не проходите мимо...

Снимите с ушей проводов паутину

Прислушайтесь к эху, пока еще живы...

Разорвало петардой мои тонкие жилы.

Тёма попросил Вовку привезти с собой на квартиру, сдаваемую им, Тёмой, их общему другу Джону, который уехал в Крым, на Магуп, побольше того, что можно съесть, 40 гривен новогоднего взноса, три лампочки и чего-то еще.

 

…

 

-…

 

Дверь ему открыл Бароша, кроме которого в квартире находилась незна­комая Володе девушка. После общих, ничего не значащих фраз, Максим повесе­лил друга рассказом об утренних авантюрах компании. Входная дверь захлопну­лась так, что стало невозможно открыть ее снаружи. Тема влез на крышу, с наме­рением спуститься на свой балкон оттуда. Потом вызвали бригаду слесарей и за­платили им немалые деньги. Ну скорая еще пожарные я тоже думаю что это лишнее.

Новогодняя еда готовилась дома у Кати, подруги Ёжика игрушки уже хрустели под ногами и через пару часов ее надо было перенести сюда, что и было сделано за три ходки Вовкой и двумя незнакомыми ему парнями, звали которых Юра и Митя.

 

КОСТЯ

Над ямой могилы

Через иллюзорный мостик

Я прийду к тебе -

Жди меня, Бесов Костик...

 

После третьей ходки все трое испугались количества народу, собравшегося на тот момент - около 30 чело­век, что сидели в одной комнате и все они были незнакомы никому, кроме Тёмы. Да и Тема их в общем-то не приглашал. Аж обидно.

Вовка не пил алкоголя уже полмесяца и собирался не пить до наступления следующих суток. Процесс приготовления новогодних яств завершился в поло­вине двенадцатого и решено было проводить старый год. Тут наш парень не вы­держал и быстренько напился, упал на стол и больше ничего не помнил.

Проснувшись утром в дальней комнате на тахте, не понимая как оказался в таком положении, вышел в коридор и завопил:

— (непечатное слово)! Кто меня спать отправил?!! Мне же обидно... Я ничего не ви­дел!

— Успокойся, Косяк, - заулыбался Тёма, - ты тут такое вытворял, что Митя поволок тебя спать.

— Не могли его остановить?

— Мы уже позже заметили, что тебя нету - я нашел тебя в спальне, растормошил - ты встал, шатаясь. Я говорю: “Косяк, пойдем гулять”. Ты сказал “Угу” и упал... Мне что тебя за ноги по полу тащить надо было или как?

— Все равно вы все засранцы!

— Успокойся, еще повисим...

С водкой, пивом, вином, вином, марихуаной и с салатом Оливье, размазан­ным по брюкам, наступил вечер, за ним ночь и сон под утро.

— (непечатное слово)! Где моя майка?

— Откуда мы знаем, где твоя майка?

— Если я не найду свою майку - я напьюсь и мне будет все равно.

 

Бред какой то

Проснувшись утром второго января, Володя услышал гам на кухне и побрел туда.

— Ёж, а вдруг Дзо вернется...

— Вернулись уже все, кроме Дзо...

—Не понял… А вдруг вернется - куда он пойдет в первую очередь? … … … . .. .

— Косяк, не гони! Это подсудное дело.

— (непечатные слова)!

 

Мальчик-с-пальчик едва прийдя в этот мир, стал указывать направления; Кощей Бессмертный имел странную фамилию; хочется верить, что Баба Яга на самом деле добрая; Буратино глуп и по­тому улыбки не вызывает; Колобка съела лиса; хочется стать Ко­лей Герасимовым - сдавать бутылки и встретить Алису; говорят, Гагарин был плохим летчиком; не ломай да не обломиться; кто за­роет мою могилу?

 

VІ. Машина

... До последней до точки побежали летать!..

З. Рамазанова

...Маленький-маленький мир -

беги, пока хватит сил...

NN

Утро второго января продолжилось безумным, невнятным общением прия­телей, в котором то здесь, то там проскальзывал здравый смысл, тут же заливав­шийся портвейном. Володя произнес фразу, после которой мир, до этого бессмысленный в своем течении прочь, задрожал, рождая новую мечту. Его под­брасывало и уносило ввысь, то опускало с тяжелым грохотом на землю. Спустя минуту все утихло и смотрели на него удивленно замолчавшие приятели.

— Ты серьезно, Косяк?

— Да.

— Когда едем? Я согласен.

— Попрошу отпуск в феврале. А с машиной проблем не будет?

— Косяк, - безумный в своем удивлении Тема протянул Володе руку, - договариваемся сейчас, что едем...

 

НАТАША

- Люблю…

 

— Да. Вчетвером поедем - я, ты, Бароша и еще кого-то прихватим, чтоб расходов меньше было.

— А адрес? Ты же не знаешь его.

— Найду по-любому. Обязательно узнаю. Тема, машина точно до­едет?

— Успокойся... Главное, чтобы трасса хорошей была.

— Я возьму отпуск раньше - после десятого января и поедем!

— Я могу только после 23-го - у меня институт.

Что это было? Парень, еще секунду назад не помышлявший ехать в Москву, вмиг, без раздумий и сомнений согласился со своим же предложением незамедлительно туда отправиться. Так гении творят ше­девры, не в силах потом объяснить природу их явления.

С этого дня Володя все силы направил на расчеты поездки к Нике.

 

АНАРХИЯ

— Я тебя люблю и не больше.

 

Сперва надо было найти ее адрес. С деньгами проблем не предвиделось. Об отрицатель­ной реакции Ники на его приезд, Вовка думать не желал - главное в том, чтобы застать ее дома. Через несколько дней договорился с Темой о дате поездки 16 ян­варя, так как Никин день рождения приходился на семнадцатое, что все равно оказалось неправдой.

В интернетовском адресно-телефонном справочнике Москвы Турбиной Ники Георгиевной не значилось. Следующая идея показалась парню малоэффек­тивной - написать письмо ее родителям в Ялту, чей адрес он знал и объяснить си­туацию. Решено было выпрашивать Никины координаты у Борсюка, а если уж и здесь не повезет - ехать без адреса и искать его в Москве.

Тёмина “Таврия” пусть и была раздолбанной, но утешало то, что практиче­ски без конфузов она за два дня доезжала до Крыма и обратно в Киев. Что насто­раживало - рассказы о том, что трасса в очень убогом заснеженно-обледене­лом состоянии и непонятно было как примут автомобиль московские гаишники. Поезд выглядел более надежным вариантом, но менее привлекательным в денеж­ном и эстетическом плане.

Морозным воскресным утром Володя и Артем, встретив­шись на станции метро “Майдан Незалежності”, пешком отправились в гости к Анатолию Давидовичу, купав ему в подарок бутылку коньяка. На лестничной площадке, где они втроем встретились, случился короткий и содержательный раз­говор:

— Добрый день, Анатолий Дави... Давы... Дави... дович! Я - Володя, если помните Никой интересовался с месяц назад. Звонил Вам...

— Та-а-а-к...

— Я пришел за адресом - в свое оправдание могу сказать лишь то, что люди иногда не догадываются о том, что могут очень помочь кому-то...

— Ну что же... Сейчас напишу, - спустя минуту режиссер вернулся с листиком на котором знаки сливались в понятия: “ \ м. Октябрьское Поле \ ул. ****** ** кв.**\ “, - но знайте, ребята, что у нее есть хлопец...

Еще спустя полчаса друзья пили на центральной площади коньяк, перели­тый в пивную бутылку.

— Знаешь, Тёма, я понял почему он от коньяка отказался.

— Ну я тоже догадываюсь.

— Потому что это херня, а не коньяк.

 

Быть может, существо, о котором ты знаешь лишь понаслышке или которого ты мельком увидел в толпе похожих, и ранило кото­рое твою душу теплом прикосновения своей души вовсе не случайно протянуло руку в твою сторону? Беги! Беги от него, беги от этого обстоятельства. У тебя есть дом, у тебя есть друзья, го­товые помогать тебе пока ты их не прогонишь, но ты не сможешь их прогнать... Беги же! ведь ты не сможешь помочь всем своим физическим присутствием, а если кому и почудиться нечто, то не тебе. Так беги же! Беги прочь, доказывая встречным свою пра­воту, но не поверят они тебе и с жалостью посмотрят в глаза твои. Они бегут оттуда, бегут назад, обратно, в поисках той протянутой им руки и души, отхватившей и забравшей с собой ку­сочек их сердца. Бегут они назад, понимая, что могут ^{никогда не успеть}. И встречают их те, которые так и замерли на года с про­тянутой рукой и пустота в их глазах.

Беги же!... Земля круглая и ты обязательно вернешься на тот перекресток и _{застынешь на года} с протянутой рукой. И когда проплывет мимо знакомая тебе душа, поймешь что ты все успел по­терять, оставив себе лишь одно - память сердца.

Так зачем же ты слушаешь глупость моих слов - некуда бе­жать! Остановись и возьми ту руку и спроси у тех очей - что хо­тите вы от меня? И услышишь в ответ - а что ты хочешь от нас? И ответ прост - узнать тебя и не отпуская друг друга.

Так не будь же подобен путнику, уходящему из дому с пус­тыми карманами потому что не голоден он; не будь подобен богачу вынимающему деньги из фонтана - не ему эти деньги брошены; будь подобен слепцу, расспрашивающему о звездах; будь подобен глу­хому, что пытается услышать пение птиц; будь подобен младенцу, пытающемуся говорить.