Господь заповедовал нам 11 страница

— Иваныч, поверьте мне, я тоже нюхнул пороху. Куда теперь?

— Прямо по ручью, а метров через пятьдесят поднимаемся наверх. Там бетонный бункер, в нем когда-то командный пункт был, через него и попробуем зайти внутрь. Та публика ведь как-то пробралась туда?

— А колодцы где? Ракетные шахты?

— Шахты ниже, но там люки, крышки, под которыми стояли боевые ракеты, они заварены намертво.

— Небось, заварили так же намертво, как и убрали мины?

— Нет, все намертво, я лично видел, когда ходил туда года два назад с деловыми людьми из области — хотели приспособить это сооружение под овощехранилище.

В этот момент в наушниках Юрия затрещал голос:

— Для вас новая вводная: в районе объекта наблюдаются странные тектонические явления, похожие на локальное землетрясение. Наши специалисты этим занимаются, но готовых выводов пока нет, неизвестно, что это и откуда взялось. Такое впечатление, что все — и смерч, и колебания земли — сделаны искусственно. Если бы шли испытания нового оружия — понятно, а пока что сплошная «непонятка». Максимум осторожности! Советуем дождаться прибытия основной группы, она уже выдвинулась.

— Пока мы ее дождемся, здесь такие чудеса могут произойти, что одной группы спасателей окажется мало, — ответил Юрий. — Сориентируемся на месте, когда проберемся вовнутрь. Главное — найти людей и вывести их наружу. Что посоветуете? Есть ли разрушения на самом объекте, чтобы через них проникнуть внутрь?

— Е[ет, все сделано так надежно, что не страшны никакие природные катаклизмы. Ничего не произойдет, даже если на объект упадет атомная бомба: все ведь строилось как раз с таким расчетом: выдержать ядерный удар противника. Поэтому все очень надежно.

— Если так все надежно, то каким образом туда проникли люди? Не один, не два, не десяток, а целый колхоз? Просочились, что ли, через бетонные стены?

— Специалисты во всем разбираются. На картинке со спутника видны рельефные разломы коры в районе пусковых стволов: трещины, и довольно глубокие. Не исключено, что люди использовали их, чтобы укрыться или же найти ходы под землей: ведь все, что там происходит, мы не видим. Поэтому, повторяю команду еще раз: максимум осторожности! Колебания земли в этой точке продолжаются.

— Понял, конец связи!

— Погоди. Попробуйте найти возможность входа со стороны отверстий для выхода пламени во время старта ракет. Похоже, на том стволе, что в двухстах метрах на север от вас, сдвинута или повреждена решетка рассекателя огня. Увидите на месте. Внутри есть скобы: по ним спуститесь вниз и пройдете до ствола основной шахты, где установлен стартовый стол и главный отражатель пламени. Дальше по лестнице наверх, там должны быть технологические люки для стартовых батарей. Если все закрыто, поднимаетесь до самого оголовка шахты. На верхнем этаже раньше были установлены дешифраторы команд, поступающих с пункта управления, и сигналов бортовой вычислительной машины. В стенке же цилиндра сделан люк, через который можно проникнуть к отсекам системы управления и головной части ракеты. Этот люк — он не должен быть заварен — пока что единственная ваша возможность проникнуть вовнутрь остальных помещений.

— Все понял. Высота ствола шахты большая?

— Не слишком. Около тридцати метров.

— Короче, десятиэтажный дом. Успокоил.

— Извини, не мною все это придумано и не мною построено. Я тебе на всякий случай сброшу схему этого сооружения в разрезе, оно типичное для своего времени. Особая осторожность возле помещений, где стояли емкости с жидким азотом и боевым окислителем: находиться там без средств защиты смертельно опасно. Внутри должны быть указатели, по ним и ориентируйтесь. Когда спуститесь вниз, связи уже не будет. Действуйте по обстановке.

— Не впервой! — крикнул в микрофон Юра и повернулся к председателю:

— Иваныч, а вы говорили, что против лома нет приема.

Тот, ничего не поняв, пожал плечами.

— Теперь ваш черед показывать дорогу к люкам. Похоже, что не все так безнадежно и глухо.

— Ты что, хочешь сдвинуть крышку? 80 тонн?

— Ага, если сам «сдвинусь». А то я не видел этих объектов. Эх, Иваныч, вас бы со мной на экскурсию в Бамут.

— Куда-куда?

— В Бамут. Там бы налюбовались всем: и горами, и ракетными шахтами…

Вспышки молний осветили впереди серое сооружение, похожее на дзот времен войны: оно стояло среди заросших деревьев и густого кустарника, из-за чего было почти неприметным. В целях маскировки его со всем сторон еще обложили толстым слоем лесной земли и дерна.

— Это наземная часть командного пункта, — пояснил председатель, подходя ближе. — Вот как военные умели хранить свои секреты! Вблизи ничего не было видно, а уж сверху, из космоса, — и подавно.

«Нет, это, видимо, тот самый оголовок шахты, куда мы должны зайти изнутри, — подумал Юрий, сверяя местность со схемой объекта, которую ему передали через спутник друзья. — Теперь надо искать сами шахты».

— Пошли к шахтам, — крикнул председатель, словно угадав его мысли. — Их здесь три, и все люки наглухо задраены.

Действительно, неподалеку стояли еще насыпи — поменьше первой, но тоже заросшие, тщательно замаскированные.

— Когда началось разоружение и с американцами подписали какой-то важный договор об ограничении ракет этого типа, — пояснил председатель, очистив часть люка от земли, — шахты хотели вообще залить бетоном, чтобы впредь не были пригодны для военных целей. Но то ли бетона не нашлось, то ли еще что, но…

— Вот-вот, я и говорю, — перебил Юрий, — не удивлюсь, если увижу стоящую в шахте боевую ракету. Глядишь, тоже забыли впопыхах. При нашей бесхозяйственности что угодно может быть.

Посветив вокруг фонарем, он нашел зарешеченные углубления, предназначенные для выхода пламени наружу во время старта ракеты из шахты. Обойдя одну за другой, он заметил повреждение стальной решетки: кто-то, видимо, пытался выломать ее и забрать как металлолом.

Внутри ствола, в бетонной стенке, виднелись толстые скобы, служившие для спуска — дна вообще не было видно.

— Так, слушай мою команду, — обратился Юрий к своим "друзьям. — Иваныча, как почетного ветерана доблестных ракетных войск, мы оставляем здесь: кому-то нужно дождаться и встретить основную группу. Вас, отец Игорь, мы тоже…

— Нет, Юра, меня не «тоже». Я пойду с вами. Там люди, которым моя помощь может понадобиться не меньше, чем помощь спасателей.

— Для внутренней связи у меня кое-что есть, — Андрей достал из рюкзака две портативные радиостанции, предназначенные для работы спасателей в ограниченном пространстве.

— Слушай, с тобой, оказывается, можно смело идти в бой, — обнял его обрадовавшийся Юра.

— Ходил, приходилось…

— Что, тоже воевал?

— Отдельная история. Давай не будем терять время. Командуй дальше.

— Я первый, отец Игорь в средине, а ты, Андрей, замыкающий.

Он взял мокрый канат, послуживший им на переправе через бушующий поток.

— Страхуем друг друга — и вперед!

Отец Игорь осенил крестом мрачный зев, и они начали спуск.

 

Калинов мост

 

Крепко держась за металлические скобы, они стали осторожно спускаться. Сколько ни светили фонарем вниз, дна не было видно. Бетонные стены были сырыми, покрытыми черной плесенью. Юрий провел по ним ладонью, чтобы убедиться, что это не следы копоти.

«А откуда ей быть? — поймал он себя на мысли. — Ракеты ведь стояли здесь на дежурстве. Пуски — только на случай ядерной войны. Бог миловал…»

Казалось, что стволу не будет конца, когда фонарь вдруг осветил плавный изгиб бетонного колена, и все трое пошли дальше ногами, уже не цепляясь за мокрые скользкие скобы. Пройдя так еще метров двадцать, они очутились возле толстой бетонной плиты, на которой лежала еще одна такая же многотонная плита, но металлическая. А прямо над ними начиналась новая бездна черного замкнутого пространства: света фонаря не хватало, чтобы увидеть, где кончались мощные бетонные стены.

— Это и есть ствол ракетной шахты, — Юрий сличил место, где они стояли, со схемой, сброшенной ему на телефон. — Мы стоим возле стола, на который опиралась ракета перед стартом. Что ж, идем дальше…

— И куда же? — спросил Андрей, снова готовя для подстраховки свою толстую веревку.

— Теперь наверх, к солнцу. Пока выберемся, глядишь, утро настанет, дождь кончится, птички запоют.

И они начали медленный подъем. Эта лестница была уже с защитными ограждениями, надежными креплениями и упорами в бетонной стене шахты, что свидетельствовало о ее технологическом назначении: по ней ходили специалисты, обслуживавшие ракету, следившие за ее состоянием, готовившие к боевому дежурству и старту. В тех местах, где лестница соединялась с маленькими площадками, виднелись люки, но все они были наглухо закрыты, а некоторые даже заварены.

— Надо лезть на самый верх, — крикнул Юрий своим друзьям, поднимавшимся следом, — там должен быть свободный вход в помещение командного пункта.

Воздух в шахте был застойный, спертый: отовсюду тянуло сыростью, плесенью, запахами технических жидкостей, масел. Из стен и задраенных люков торчали обрывки толстых кабелей, трубок: часть из них была окрашена в определенный цвет, кое-где сохранились втулки для соединения с корпусом ракеты.

Они уже выбивались из сил, задыхались, когда, наконец, показалась последняя площадка и открытый проем, ведущий вовнутрь.

— Кажись, приплыли, — Юрий сел на край, давая пройти отцу Игорю и Андрею. — Передохните, а я гляну, куда дальше.

Дисплей снова засветился, показывая схему подземных сооружений.

— Так, — провел он пальцем по схеме, — значит, сейчас сюда, потом снова вниз, потом в коридор, оттуда к отсекам, а дальше… Дальше видно будет.

— Отдышались? — обратился он к друзьям. — Это только начало. Идем в том же порядке: я — первым, Андрей замыкает, отец Игорь посредине. Вперед!

Они начали снова спускаться вниз, но теперь перемещаясь не по вертикальной лестнице, а из отсека в отсек — вокруг ствола шахты: где сильно пригнувшись, на четвереньках, а где и почти лежа, переползая из одного аварийного люка в другой. Начав с самого верхнего уровня, на котором находились дизель-генераторы, они продвигались все ниже и ниже, минуя отсеки связи, энергоснабжения, управления и контроля, пока не дошли до уровня, где располагалась аппаратура контроля боевого пуска ракет. Все оставалось на месте нетронутым: панели приборов, средства связи, электронная вычислительная машина, с которой на борт ракеты загружались данные траектории и режима полета, наведения на цели противника…

Спустившись еще ниже, они вошли в одиннадцатый — предпоследний — отсек, где находился непосредственно командный пункт с боевыми постами и пультами дистанционного управления всеми функциями обслуживания и пуска. Если бы не эта кромешная темнота вокруг и не этот затхлый, удушливый воздух, от которого уже начинала кружиться голова и подташнивать, можно было бы подумать, что боевые расчеты лишь на время покинули свои посты и могут в любой момент возвратиться, чтобы продолжить оперативное дежурство у высокоточных, умных баллистических ракет, обладающих сокрушительной мощью.

— Я никогда не бывал в таких местах… — прошептал изумленный отец Игорь, освещая все вокруг фонарем. — Никогда не думал, что мы имели такое оружие. Сколько сюда вложено энергии ума, знаний, научных открытий, опыта, средств! Все это придумать, рассчитать, осуществить, укрыть от посторонних глаз…

— Никто не думал, — ответил Юрий. — Даже не догадывался. Поэтому враги и недруги боялись разговаривать с нами повышенным тоном, не то что теперь.

— Я не мог даже представить себе, насколько это все и величественно, и страшно. Но для чего? Во имя чего? Чтобы уничтожать людей… Они — нас, мы — их. Кто кого опередит, перехитрит, кто больше уничтожит, разрушит, сотрет с лица земли… Если такое оружие устарело, позабыто-позаброшено, что же теперь вместо него?. И этому служит мозг, данный людям Творцом? Господи, спаси и помилуй нас, грешных…

«Какой же гений натолкнул человека на создание орудий смерти? — продолжал думать отец Игорь, осматриваясь вокруг и не переставая всему удивляться. — Добрый? Злой? Если бы эти знания, энергию, таланты, средства направить не на уничтожение, а на созидание, сколько можно бы сделать добрых дел! С каким облегчением вздохнули бы люди, не будь над ними этого дамоклова меча… А вдруг и впрямь война? Кто уцелеет, кто спасется? Это ведь не рать на рать в чистом поле сойдется, чтобы с мечами да копьями биться. Здесь гибель всем, всему, что создано Богом: не только тем, кто изобрел это оружие, пустил его в ход, но всему человечеству. Никто не спасется…»

— Интересно, а где самая главная кнопочка, на которой все замыкалось? — Андрей осветил фонарем многочисленные приборные панели, за которыми сидели стартовые расчеты.

— Чего не знаю — того не знаю, — ответил Юрий, тоже осматриваясь с помощью фонаря. — Сними трубку и спроси.

Он мигнул фонарем в сторону одного из висевших по всем стенам черных телефонных аппаратов внутренней связи.

— А что? Вдруг кто-нибудь ответит?

Андрей подошел и снял трубку, клацнув несколько раз по рычагу.

— Алло, алло! Говорит командный пункт. Прошу разрешения на пуск! Пять, четыре, три, два, один…

И повесил трубку на место:

— Молчат, не дают команды.

— Тогда слушай мою команду, — серьезно сказал Юрий. — Нам остался последний уровень, после чего входим в главную потерну…

— Куда входим? — переспросил Андрей.

— В потерну: подземную галерею, ведущую ко всем технологическим отсекам и помещениям. Двигаемся в том же порядке. Из потерны выходим к ангарам, где, возможно, спрятались те люди. В конце-концов, не провалились же они сквозь землю?

При этих словах все трое вдруг ощутили дрожание стен и подземный гул.

— Что за дела? — насторожился Андрей. — Вот это пошутили… Похоже, ключ на старт?

— Это подземные толчки, — пояснил Юрий, владея информацией.

— Землетрясение?! В наших краях? — еще больше изумился Андрей. — Откуда ему быть? Этих явлений тут отродясь никто не помнит.

— Откуда быть? Наверное, оттуда же, откуда пришли те странные люди, которых мы ищем. В шахте следов их нет, по отсекам они тоже не лазили. Будем искать дальше.

Они спустились на последний уровень, где находилась комната отдыха дежурной смены: здесь стояли деревянные двухъярусные кровати, небольшие тумбочки и даже старый советский телевизор «Рекорд». Уже оттуда они вышли в длинную и очень узкую галерею, соединявшую между собой все подземные сооружения этого стратегического объекта, — потерну. Странно, но здесь дышалось легче: не было той спертости, которая ощущалась наверху и даже в самой шахте, исчезли неприятные запахи, вызывавшие тошноту. Казалось, что по галерее гулял легкий сквозняк, даже ощущалось дыхание ночного воздуха, напитанного грозовым дождем. Друзья ободрились.

Все металлические двери, которые встречались им на пути, были наглухо закрыты, над некоторыми виднелись надписи, сделанные красной масляной краской: «Внимание! Уходя с насосной, убедись: задвижки, вентили и клапаны полностью закрыты!», «Зона повышенной опасности! Без защиты не входить!» и другие грозные предупреждения.

Воздух между тем стал еще свежее и чище.

— Мне кажется, что скоро мы выйдем наружу, — сказал Андрей, ища фонарем источник этой свежести.

— А мне кажется, скоро мы поймем, как сюда вошли те беглецы, — ответил Юрий. — Ведь в таких подземных бастионах были свои системы очистки воздуха: находившимся здесь боевым расчетам ведь нужно было дышать. Поэтому использовался забор воздуха снаружи через специальные колодцы, и уже этот воздух подавался вовнутрь. Мне это тоже немного знакомо по Бамуту, когда наши ребята навозились с укрывавшимися под землей боевиками.

Пройдя еще немного вперед, они увидели разлом внутренней защиты галереи, соединявшийся с разломом земной коры. Через образовавшуюся трещину, больше напоминавшую воронку от взрыва, и прошли люди: на это указывали многочисленные следы мокрых ног и грязи, уводившие вглубь подземных лабиринтов.

— Теперь мне уже ничего не кажется, — сказал Юрий, рассматривая следы. — Тут они и прошли. И связь, наконец, появилась.

Но если на месте уже было все понятно, то в штабе, где контролировали ход спасательной операции, никак не могли соединить все происходившие события в одну цепь: внезапное появление и такое же исчезновение странных отшельников, их побег в сторону заброшенного военного объекта, нетипичный для этих мест смерч и еще более необъяснимые разломы земной коры на фоне ощутимых подземных толчков, разрушение мощной защиты ракетного бастиона, способного выдержать ядерный удар противника. Случайность? Закономерность? Чей-то план? Что это было? Все эти события не поддавались объяснению. И пока специалисты, срочно собравшиеся в штабе, продолжали ломать голову над всем происходящим, друзья решили идти по следу.

— Спасатели уже рядом, — сказал Юрий, снова переговорив со штабом. — Наша задача — постараться самим найти тех людей и остановить, если их «Робин Гуд», или как он там себя величает, действительно задумал что-то рискованное. Держимся вместе и ни на шаг друг от друга. Помощь может понадобиться не только им, но и нам.

Еще через метров пятьдесят следы, видневшиеся в подземной галерее, вдруг оборвались: они скрылись за толстой бронированной дверью с мощными задвижками, над которой красной краской было написано грозное предупреждение: «Опасно! Горюче-агрессивная жидкость! Без защиты и спецдопуска не входить!»

— А они вошли: и без защиты, и без допуска… Читать, наверное, не умеют. Или не все буквы знают, — мрачно пошутил Юрий, остановившись перед дверью и попробовав открыть задвижки — но они были заблокированы изнутри.

— Так и должно быть, — он стукнул кулаком в дверь. — Зона повышенной опасности и особого контроля даже для тех, кто тут находился. Здесь стояли емкости с гептилом. Один вдох его «аромата» — и ты не жилец на этом свете. А они вошли… Зачем-то… Или не знали, или же знали, но вошли, чтобы…

— Чтобы убить себя? — взволнованно спросил отец Игорь. — Во имя чего? Неужели они настолько обезумели, чтобы так слепо слушать своего «пророка», идти за ним на верную смерть?

— Всех спасателей со средствами химической защиты по галерее в сектор 1-ВЗ, — Юрий немедленно связался со штабом. — С собой — средства борьбы с огнем и разблокировки аварийных люков и главных дверей.

— Для чего они это сделали? — отец Игорь бессильно прислонился к холодной стальной двери. — Безумцы… Настоящие безумцы…

— Неправда, — послышался зловещий голос у них за спиной. — Безумцы — это вы. Они — праведники, мученики.

Все трое — отец Игорь, Юрий и Андрей — мгновенно осветили место, откуда раздался голос. Но там, к удивлению, никого не было. Зато в другой стороне послышался злой смех:

— Это вы безумцы, которые посягнули на пророка последних времен и его людей. За это вам не миновать кары Божьей!

— Анвар! — Юрий первым пришел в себя. — Я узнал тебя, твой голос. Выходи! Ты уже и так наделал много глупостей. Выпусти людей, которых ты послал на смерть.

— Они посланы мною в бессмертие, — отчеканил голос. — А вот вы обречены на смерть! Безумцы…

При этих словах земля снова задрожала, но вместо гула из ее недр раздался звук, похожий на тяжелый вздох.

— Приблизился час возмездия.., — проглаголал «пророк», так и оставаясь невидимым.

— Тогда выходи, — Юрий оглядывался по сторонам, пытаясь определить местонахождение. — Бросай это детство с прятками и выходи! Сразимся, как воины, как настоящие мужчины! К чему эти жмурки?

— Вы уже побежденные… Осталось лишь погребение мертвецов. Оно свершится над вами очень скоро.

— Анвар, сейчас тут будут спасатели, много спасателей. Они уже близко. Не делай новых бед. Открой люк и выпусти людей!

— Безумцы… Какие безумцы… «Не надейтеся на князи, на сыны человеческий, в них же нет спасения…». Среди вас нет достойных, чтобы сразиться со мной.

Из темноты снова раздался зловещий хохот.

— Есть! — оборвал его резкий голос отца Игоря. — Есть кому сразиться! Выходи, невидимка! Спасение — не в твоем безумии и твоих фокусах, а в Боге. В отличие от тебя, мы стоим открытыми и ни от кого не прячемся. Где обещанный Калинов мост? Где змей, который его охраняет?

Наступила тишина, но через миг она опять взорвалась раскатистым демоническим смехом:

— Вы уже совсем рядом! Неужели до сих пор не поняли? Здесь сражались со змеем наши предки, здесь войдут в огненную реку мои овцы — отшельники последних времен!

Отец Игорь прервал его:

— А сам-то войдешь? Или, как твои учителя-фанатики, тоже выйдешь сухим из воды? Почему ты загнал своих овец в эту ядовитую бочку, и они сейчас там задыхаются, а сам остался на сквознячке? Иди к ним! Или выходи к нам! Боишься сразиться с моим другом — так сразись со мной!

— Ты готов сразиться? Со мною?! И что у тебя есть, чтобы победить меня?

— Бог! — твердо ответил Игорь и выступил вперед. — Я — с Богом, и бросаю вызов силе, которой ты служишь! Я не знаю вашей науки, ваших секретов, не умею прятаться, драться, не владею хитрыми приемами, но готов сразиться в духе. Попробуй сломить наш дух, если ты действительно Божий, как себя выдаешь, от Бога, а не от дьявола!

— Что ж… — мрачно ответил невидимка. — Сейчас ты узнаешь силу нашего духа….

В глубине галереи показалось странное голубоватое свечение, и оттуда раздался повелительный голос:

— Сделай двенадцать шагов вперед! И ты войдешь в меридиан Звездных врат, где мы будем равны. Как и все смертные, кто проходит их. Ровно двенадцать шагов от того места, где стоишь!

— Не надо! — Юрий остановил отца Игоря. — Это наверняка засада. Раз он привел сюда людей, все устроил, значит, ему знакомо здесь все.

Но тот отстранил его руку.

— Зло — любое зло — побеждается только в духе. Не кулаками, не приемами, не играми в прятки, а в духе. У кого он крепче — тот и победитель. Так было всегда. И так всегда будет.

Отец Игорь широко перекрестился.

— Я иду! Ровно двенадцать шагов!

И начал громко считать:

— Раз! Два! Три!..

— Безумец… — послышался зловещий шепот. — Будет поздно… Но у тебя есть еще шанс… Десятый шаг — это точка невозврата. Безумец…

Юрий и Андрей, остолбенев, наблюдали за всем происходящим. Они даже не слышали голосов спасателей, которые между тем вошли в потерну и спешили им на помощь.

— Восемь! Девять!..

Когда отец Игорь произнес: «Десять!», он вдруг услышал за своей спиной нарастающий шум, гул, ощутил, как под ногами задрожал бетонный пол и в тот же миг часть мощных укреплений в сводах потолка треснула, раздалась вширь — и через нее в галерею устремился оползень верхнего слоя земли, засыпав горловину галереи до самого края, не оставив даже малейшего просвета, щелочки.

Наступила грозная тишина, в которой снова послышался демонический смех:

— Я предупреждал тебя, безумец… Какой ты, оказывается, упрямый… Безумец… Ты так и не понял, против кого пошел. Теперь пеняй на самого себя. Я показал тебе свою силу, мощь своего духа… Или ты.не знаешь, что, имея веру, можно сдвинуть горы? Неужели ты никогда не читал об этом? «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: “Перейди отсюда туда”, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас». Где же твоя вера? Где твоя сила духа? Как ты осмелился бросить вызов мне, повелителю стихий?

— Ты не повелитель, а обманщик и преступник: и перед людьми, и перед Богом! Если мы погибнем тут оба, то оба предстанем перед судом Божиим — и Господь вынесет каждому Свой приговор. Если я погибну сам, то это произойдет не по твоей воле, а по Божией. Я не боюсь ни тебя, ни твоих угроз, ни твоих фокусов. Не думай, что ты уже победитель. Я ведь еще жив. И готов пройти твой меридиан, чтобы встретиться с тобою.

И закончил последний отсчет шагов:

— Десять! Одиннадцать! Двенадцать!

После этого остановился, ожидая дальнейшего развития событий.

 

***

 

В глубине коридора снова показалось голубоватое свечение, быстро превратившееся в человеческий контур. Одновременно раздался подземный удар — и теперь уже в бетонном полу галереи, в нескольких шагах от того места, где остановился отец Игорь, образовалась глубокая трещина.

— Скрижали Откровения — это ключи Звездных Врат, которыми израильтян провели через Чермное море, — контур стал отчетливее. — Мне, новому Моисею, открыт Божественный код Райской галактики. Это значит, что пришло время Исхода новому роду Победителей. Мои люди уже не повторят ошибок колен Израиля при Синае. Ты же станешь первым свидетелем этого великого чуда и сам ступишь на Калинов мост. Но лишь после того, как сразишься со Змеем… Готовься к битве, безумец!

Теперь отец Игорь ясно видел перед собой светящуюся фигуру, облаченную в длиннополую одежду — нечто вроде сутаны или черного балахона. Капюшон, в котором появлялась эта таинственная личность, теперь был откинут назад: проявились очертания лица, длинная борода, вьющиеся, спадающие на плечи, волосы.

— Ты хотел увидеть меня, — злобно засмеялся «новый Моисей». — Что ж, смотри… Все равно умрешь… Даже евреи не дерзали смотреть на своего пророка, когда тот спустился с горы Синай. А ты дерзнул, безумец…

Отец Игорь не успел ничего ответить, как от мощного подземного толчка едва не упал на бетонный пол. Он уперся руками в стенки галереи, не зная, что произойдет дальше. Трещина в полу становилась все шире, начав расползаться в его сторону. Сзади стояла стена оползня: отступать, уходить было некуда.

— «И подвижеся, и трепетна бысть земля, и основания гор смятошася и подвигошася, яко прогневася на ня Бог, — зарокотал зловещий голос. — Взыде дым гневом Его, и огнь от лица Его воспламенится, углие возгореся от Него. И приклони небеса, и сниде, и мрак под ногама Его».

Земля задрожала, а из ее черного зева раздался страшный стон, словно оттуда поднималось неведомое чудовище. Демонический голос «нового Моисея» зазвучал еще яростнее и злее:

— «И возгреме с небесе Господь и Вышний даде глас Свой… И открышася основания вселенныя, от запрещения Твоего, Господи, от дохновения духа гнева Твоего». Выходи на Калинов мост! Сразись со змеем!

Страх, в первые мгновения сковавший отца Игоря, отступил. Перекрестившись, он твердо шагнул навстречу жуткой пропасти и громко стал молиться словами святого пророка:

— Господь «избавит мя от врагов моих сильных и от ненавидящих мя, яко утвердишася паче мене… Яко Тобою избавлюся от искушения и Богом моим прейду стену. Бог мой, непорочен путь Его, словеса Господня разжжена, Защититель есть всех уповающих на Него. Яко кто Бог, разве Господа? Или кто Бог, разве Бога нашего? Бог препоясуяй мя силою, и положи непорочен путь мой».

Земля задрожала еще сильнее, и теперь трещина стала расползаться уже в сторону «нового Моисея», торжествующего свою победу. Одновременно за его спиной тоже рухнул потолок, засыпав новым оползнем путь к отступлению. Он изумленно оглянулся и попятился в страхе, глядя во все стороны.

— Змей, выходи на Калинов мост! — крикнул отец Игорь, ощущая прилив смелости, бодрости и бесстрашия перед опасностью. — «Жив Господь, и благословен Бог, и да вознесется Бог спасения моего. Бог даяй отмщение мне и покоривый люди под мя. Избавитель мой от враг моих гневливых, от востающих на мя вознесеши мя, от мужа неправедна избавиши мя!».

— Кто змей? — в ужасе прошептал светящийся силуэт, упераясь спиной в глухую холодную стену. — Думаешь, я — змей?! Нет, ты лжешь! Я — избранник Божий, Новый Моисей, я…

— Да, — твердо повторил отец Игорь. — Ты — змей. Тот самый, который искушает людей, который ведет их в погибель: вместе с собой. А ты, оказывается, и не знал, кто вселился в тебя, кто в тебе жил все это время. Змей!

— Этого… не может… быть… — в страхе прошептал «новый Моисей», видя, как черный зев земли приближается к его ногам. — Я — Моисей… я постиг тайны, Божественный код Райской галактики…

— Может быть ты действительно много постиг, кроме главного: Истинного Бога. Это тебя и погубило. Как библейского Дафана? Или ты не читал о нем? «Отверзеся земля и пожре Дафана, и покры на сонмищи Авирона, и разжжеся огнь в сонме их, пламень попали грешники».

— Я не Дафан… И не змей. Я не восставал против Бога. Я выполнял Его святую волю, чтобы… чтобы спасти последних отшельников… вывести их через Калинов мост в Рай. Дьявол помешал мне. Через тебя!

Земля уже осыпалась у него под ногами, а сам он отчаянно, до крови, царапал бетонную стену патеры, чтобы ухватиться хоть за что-нибудь, за любую волосинку. Теперь отец Игорь желал помочь ему, спасти от неминуемой смерти, но ничего предпринять уже не мог.

— У тебя осталось одно: раскаяние во всем, что ты наделал! — крикнул он своему противнику. — Бог ждет последнего твоего слова: «Господи, прости!» У тебя больше нет шансов! Одумайся, безумец!..

Но тот вдруг сам подошел к краю бездны и снова разразился демоническим смехом:

— Не думай, что ты победил. Наша главная битва еще впереди! Она при дверях! Готовься! Все готовьтесь!

И шагнул в пропасть…

…Отец Игорь не сразу понял, что за свет снова появился в узком пространстве потерны, едва земля сошлась над Анваром, поглотив его в своих недрах. Он не сразу понял, что это за голоса кричали где-то наверху, звали его. Он не сразу узнал даже своих друзей Юрия и Андрея, первыми спустившихся через пролом бетонных перекрытий галереи.

— Жив! — они обняли его. — Слава Богу, жив!