Неделя двадцать первая 24 страница

-Кудаа? – потягиваюсь.

-Потом узнаешь.

И он покинул помещение. Сажусь в кровати. Чего ещё взбрело в голову этому идиоту? Встал и начал собираться.

Нас где-то часа 2,5 трясло в поезде. Он какой-то супербыстрый, и из Парижа мы ехали в город Кале. Мы с семпаем сели в конец вагона поближе к окну и слушали музыку на его плеере. У него iPod nano шестого поколения, который отличался от моего стоимостью и встроенным маленьким сенсорным экраном. Я ещё сидел, прижавшись к блондину, отчего бабулька, сидевшая напротив, косо на нас поглядывала. А когда услышала, что мы говорим на итальянском, так вообще с презрением.

-Бел-семпаай, что это за песня?

-Честно, не помню. Посмотри, - достаёт из кармана джинс плеер.

Наушники он продел под курткой, поэтому мне пришлось наклониться ниже. Nine Inch Nails – Zero-sum. Очень даже неплохо. Поезд резко тормозит и я, не удержав равновесия, лицом падаю между королевских ног. Чёрт. Химик громко смеётся.

-Ши-ши-ши-ши-ши! Дотерпи хотя бы до дома, - продолжает заливаться шипящим смехом.

Когда я поднялся, поправляя сползшую на глаза шапку, то понял, что на нас обернулось полвагона.

-Excusez-nous. Mon cher ami est tombe, - говорит, широко улыбаясь и помогая мне встать. Приехали. ⁷

В первом попавшемся магазине купили 20 плиток шоколада.

-Семпаай, зачем нам столько?

-Ну, смотри. Здесь в одной, - достаёт из пакета, смотрит, – 95 грамм. Если я растоплю эти шоколадки, то получу примерно 2,7 литра. Весьма неплохо получается.

-Вам не кажется, что Вы порой чересчур умный? – бубню себе под нос.

-Ши-ши-ши, порой кажется.

-Так, семпай, куда мы идём? И зачем нам столько шоколада?

-Увидишь.

Ещё около часа тряслись в автобусе до какой-то не особо городской местности. Оттуда ещё минут 15 леском и средних размеров деревянный дом недалеко от моря.

-Вау, - только и выдал я.

-Несколькими годами ранее заимел коттедж небольшой. Ну, - пожимает плечами, - мне здесь понравилось.

Снега здесь намного больше, чем в столице. Можно сказать, сугробы.

Мы шли по заснеженной дорожке к дому.

-Семпай.

-Что? – достаёт из кармана ключи.

-А откуда Вы? – от неожиданности ключ прошёлся по двери, не попав в замочную скважину. – Где Вы родились?

-Знаешь, - говорит как-то неуверенно. – Тебе это знать совершенно не обязательно.

Впускает в дом, я вхожу.

-Ну, тогда хотя бы расскажите, как там? Ну, снежно, дождливо, солнечно, тепло. Как?

В доме прохладно и просторно. В гостиной большой камин и мебель пастельных тонов.

-На ковёр в обуви не иди, - стягивает ботфорты, кидая на пол.

-Вы не ответили на мой вопрос, - возвращаюсь в прихожую.

-Я тебе позже расскажу.

-Ну, семпаай!

-Позже – это значит вечером.

-А, ну, ладно тогда, - пожимаю плечами и расстёгиваю куртку.

Он же подхватил пакет и пошёл куда-то налево. Видимо, там кухня. Разувшись, сразу стал осматриваться. Мягкий-мягкий персидский ковёр с толстым ворсом, провёл по нему рукой. Большая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. С завороженным лицом поднимаюсь наверх. Свесился через перила.

-Семпай!

-Что? – раздаётся с кухни.

-А можно на второй этааж?

-Можно, - громко говорит в ответ.

Отличненько. 4 спальни, в каждой по ванной комнате. В конце коридора небольшой зал и выход на балкон. Слишком скромно для учителя, но тем не менее. Становится теплее. Почти побежал вниз. Зачем? Просто так. Я же ещё такой ребёнок.

-Ну что ты всё носишься? – спрашивает семпай, следя за огнём в камине.

-Хочется, вот и ношусь, - пожимаю плечами. – Бел-семпай.

-Ну что ещё? – немного раздражается.

-Так откуда Вы?

Молчит, смотря на огонь.

-Когда я родился, шёл снег.

Долгая пауза.

-И всё?

-Я не хочу тебе об этом рассказывать, - наконец поворачивает на меня голову.

-Почему?

-Хочется, вот и не рассказываю, - передразнивает.

-Ну семпай!

-Ши-ши, отстань от меня, - и с широкой улыбкой уходит на кухню.

Глупый принц. Я ринулся в прихожую. Быстро натягиваю сапоги, куртку. Я знаю, как себя занять.

Холодный морской ветер приятно бил по лицу. Как же здесь красиво. Я уже долго стою на утёсе, расположенном не так далеко от дома учителя. Штиль. Водная гладь абсолютно спокойна, а вдалеке всё в тумане. Казалось, что вскоре он окутает и это местечко.

-Там, - звучит голос из-за спины. – Великобритания.

Я оборачиваюсь.

Семпай смотрит немного левее, указывая пальцем.

-Вы там были?

Кивает.

-А много раз?

-Как раз туда я старался не заезжать.

-Почему?

Ухмыляется:

-Когда-нибудь узнаешь.

Зачерпываю в ладонь немного снега, катаю шарик.

-Семпай, знаете, порой Вы слишком взрослый, - кинул снежок ему прямо в лицо.

Не увернулся. Стоит, вытирает рукавом лицо. Чёлка слипается, и химик строит недовольные лица.

-Лягушка, какого чёрта?

-Догоняйте, падший принц, - оттягиваю нижнее веко и показываю ему язык, пытаясь по небольшим сугробам пробежать к перелеску.

-Куда побежал?! Принц не спускает такое с рук!

Мне в затылок попадет снежок, и снег начинает хрустеть с двойным усердием – побежал.

-Вам меня не поймаать!

Резко сворачиваю вправо, пробегая метров 10. С непривычки оба путаемся в ногах и снеге. Воспользовавшись тем, что семпай замешкался, отхожу ещё чуть дальше и кидаю в него снежок. Промазал.

-Научись хотя бы в цель попадать, шкет.

-Без Вас умею, - чуть нахмурившись, кинул в семпая ещё один.

И половина удачно попала за шиворот.

-Ты сатана, - взвыл блондин, оттягивая ворот и кривя лицо.

-Зато я в цель попадать умею, - чуть улыбнулся.

-Я тебе сейчас так в цель попаду, - побежал на меня.

Спотыкаясь о собственные ноги, припустил дальше. Блин, он быстрее. На бегу делаю ещё один снежок. Я только хотел остановиться, эффектно развернуться и кинуть в преследователя снежок, но силы для поворота было приложено слишком много и, потеряв равновесие, грохнулся в снег.

-Ши-ши-ши, твои тонкие ходули для бега не приспособлены, я прав? – подходит ближе.

Попытка кинуть в цель снежок. Увернулся.

-Мои так называемые ходули приспособлены для всего. Лучше встать помогите, - пытаясь отдышаться, потянул руку вверх.

-Немощный, - берёт за руку, - какой же ты нем…

Резко тяну на себя, отчего падает и учитель. На меня падает.

-Ау, можно было коленями не на меня приземляться?

Ляжка болит, а сверху распластался химик.

-Сам виноват. Я бы не упал, если бы не ты.

-Пустые отговорки, у Вас ходули просто тонкие, - передразнил.

Семпай чуть приподнялся.

-Уж потолще, чем твои.

-Вам так нравятся мои ходули? – пытаюсь разглядеть глаза сквозь чёлку.

-Ходули как ходули, только толщиной со спичку, - от него веет шоколадом.

-Тогда у Вас – с бревно.

-Ши-ши, - прикладывает к моей шее стилет. – Не боишься дошутиться?

-Не-а, - уверенно мотнул головой.

-Нахал, - наклоняется ниже, убирая нож.

Нет, я не хочу, чтобы ты меня целовал.

-Бел-семпай.

Выдыхает в мои губы:

-Что?

-У меня, кажется, ноги промокли.

Резко отпрянул.

-А?

-Ноги, говорю, по ходу, промокли у меня, - кстати, да. Уж больно холодно. – Раз уж Вы такой взрослый и несёте всю ответственность за мои жизнь и здоровье, то будьте добры помочь мне со сменой носков.

-Чёртова жаба, - с улыбкой на лице, встаёт сам и помогает встать мне.

-Да-да, чёртов принц.

И всё-таки носки у меня были насквозь мокрые. У семпая, кстати, нет.

-Не для такой погоды ботинки у тебя.

Ещё он как-то умудрился врубить и отопление. Мои ботинки и носки стояли у камина. Я же сидел на ковре, вытянув ноги вперёд, греясь. Откинулся назад, раскинув руки.

-А для какой?

-Для любой, но не для снега. По лужам тоже в них лучше не шастай. Не испытывай судьбу.

-Ох, сколько заботы в лице одного падшего горе-семпая.

-Чего? – опускается сбоку.

-Что слышали, - продолжаю рассматривать чёрную люстру в форме солнца с длинными лучами прямо надо мной. – Бел-семпай.

-М? – ложится на живот, кладя голову на сложенные руки.

-А почему Вы такой извращенец?

Довольно шишикает.

-Я серьёзно.

-Ты серьёзен, а я не знаю, - тянет губы. – Людское нутро – оно такое разное, многогранное. Вот ты, ты сам скрытый извращенец. Просто признавать этого не хочешь.

-Я не извращенец, помимо некоторых,- фыркаю.

-Но тебе же доставляет наслаждение то, что я с тобой делаю, - проводит кончиками пальцев по моему запястью.

-Я Вам всё высказал ещё в том году.

-Те твои требования?

-Да, - убирает руку назад под голову.

-Я считаюсь с твоим мнением и всегда видел в тебе личность.

-Нет, я бы так не сказал. Вот, например, в среду. Я же не хотел заниматься сексом, а Вы меня принудили. Хотя, это кроме как «трах», назвать не получается.

-С чего ты взял? Трах – это, скорее, на одну ночь, на один раз. А у нас с тобой за плечами уже много проведённого вместе времени и не только по вечерам.

-Да, потому что Вы меня и при свете дня лапаете.

Смеётся.

-Семпай, перестаньте, я с Вами нормально разговариваю.

-Перестань ко мне придираться. А ты не думал, что проблема в тебе?

-А почему проблема должна быть во мне? – чуть повернул голову в его сторону.

-Ты не думал, что ты от чего-то отказываешься не по тому, что ты не хочешь, а потому что подсознательно считаешь это неправильным?

Я замолк.

-У меня есть растопленный шоколад. Целых почти 3 литра. Давай тебя им обмажем?

-А давайте, - почему-то сказал я это без раздумий.

Он растопил те самые 20 плиток шоколада и сейчас они лежали рядом в растопленном виде в какой-то глубокой пиале. Учитель зачерпывает немного ладонью и размазывает по моему телу, попутно капая на светлый ковёр.

-Ши-ши-ши, ты мой сладкий, - слизывает шоколад с живота, надавливая языком на пупок.

-Семпаай, шоколад горький, - безразлично смотрю в потолок.

-Заткнись.

Погружает ладонь в шоколад. Потом проводит рукой вверх по груди, мажет по шее, пробегается пальцами по щеке, как бы невзначай задевая губы. Достаю из жижи ложку, которой он время от времени помешивал, и прислоняю к его щеке. Шоколад стекает к подбородку и капает на меня.

-Против правительства с оружием в руках? – убирает ложку от своего лица.

-Именно, - провёл пальцем по испачканной щеке, затем по губам, размазывая шоколад.

-Все равны перед законом, - притягивает меня ближе.

Я обхватил его за шею, облизывая щёку. Быстро сунул всю кисть в жижу и стал растирать её по спине семпая. Обмазываю плечи, случайно пачкая кончики светлых волос.

-Когда я сказал: «давай тебя обмажем», я имел в виду, что обмазывать мы будем тебя.

-А Вам не без разницы? – прикасаюсь к его плечу губами, собирая шоколад и довольно облизываясь после.

-Много себе позволять стал, - чувствую на пояснице прикосновения нашоколаденных рук. – Ты мой раб.

-Ага, конечно, - мазнул немного на кончик его носа.

-Ты в этом сомневаешься? – прикладывает испачканные ладони к моим щекам.

-Нет, ни секунды, - размазываю шоколад по его груди.

Повалил меня назад на ковёр. Выливает часть шоколада из пиалы на мой живот.

-Семпай, а Вам шоколад не жалко?

-Не-а.

Половина благополучно стекает с меня на пол, половину химик продолжает размазывать. Я схватил его за плечи, заставляя чуть ли не лечь сверху, прижимаясь и слизывая сладковатую жижу с плеч. Быстро переворачивается, сажусь сверху.

-Какое расточительство, - говорю, обливая нас оставшимся шоколадом.

Мы ещё довольно долго возились с этой проклятой шоколадной жижей, но в итоге просто развалились на ковре и болтали.

-После Вас вечно хочется принять душ, - встаю.

-Ши-ши-ши, мы можем сделать это вместе.

-Спасибо, не надо. С меня предостаточно Вашего общества.

-Тогда вторая спальня слева.

-Лааадно.

Я принял душ довольно быстро, а вот учителя пришлось ждать где-то ещё час. На улице темнело, а мои носки высохли.

-Бел-семпай, а что Вы собираетесь с ковром делать?

-У меня тут неподалёку один друг живёт, у него ключи есть от дома. Попрошу, чтобы с ковром сделал что-нибудь.

-Как всё продумано.

-Ну ещё бы, - ухмыльнулся.

Пока мы шли, пока ехали до Кале, он всё трепался по телефону с этим своим другом. Как я понял, зовут его Макс. Потом мы еле успели на поезд и два с половиной часа ехали назад в Париж. Я постоянно зевал, глаза слезились, хотелось спать.

Народа в вагоне было мало, и мы снова сели в самый конец. Зато сразу, как мы оказались в отеле, я лёг спать.

 

Суббота же началась резво.

-Вставай! – и сверху кто-то прыгает, сильно вдавливая меня в кровать.

-Матерь божья! Париж смыло с карты Земли или налетели дементоры?! В чём причина так меня пугать?! – сонно отмахиваюсь от довольного семпая.

-Да просто так, - шишикнул и улёгся сверху.

-Сколько время? – зеваю и потягиваюсь.

-Час дня. Эту неделю ты отсыпаешься, я так посмотрю.

-Да, что-то как-то поздновато я встаю.

-Ну вот я и подумал, что ты не сильно огорчишься, если я тебя разбужу. Вообще, я был уверен, что ты уже встал.

-Уж больно приподнятое у Вас настроение, - хитро улыбается. – Ну и что на этот раз?

-Мне пришли в голову аж 2 вещи. Первая понравится тебе, а вторая понравится мне.

-Так, то, что у нас вечером что-то намечается, я уже понял. И что же это за первое?

-Для этого мне надо сходить в магазин.

-В секс-шоп?

-Неет, - довольно растянул учитель, скатываясь с меня. Белокурые волосы разметались чуть ниже подушки. – В другой магазин, ши-ши.

-И в какой же тогда? – поправил выбившуюся из его чёлки прядь.

-А я тебе не скажу, - и быстренько покинул помещение, щеголяя тонкими ногами, а большая футболка забавно колыхалась.

Да, его «ходулям» до бревна далековато. Что ж, надо бы встать. Я быстро надел первые попавшиеся под руку вещи, покосившись на джемпер учителя, который я недавно надевал. Когда я вышел из спальни, семпай уже собирался куда-то уходить. Чего это он так быстро?

-Бел-семпай, Вы куда?

-Потом узнаешь. Ладно, давай. Можешь по отелю побродить, по сути. Скоро должна прийти горничная, а она мне очень не понравилась, - скривил лицо.

-Почемуу?

-Она, кажется, догадывается, чем мы тут занимаемся.

Я резко остановился.

-Как так?

-Я не знаю. Но она всегда провожает меня странными взглядами. Короче, злая мерзкая старушка. Веди себя хорошо.

-Лаадно.

И он ушёл. Я быстро развалился на диване и включил телевизор, что немного для меня не свойственно. Но раз уж делать совсем нечего, а посмотреть на эту горничную интересно, посижу-ка я тут. Бездумно переключал каналы ещё около получаса: половина на французском, половина на английском. Скукотища. Спустя ещё минут 20 сотовый известил меня о приёме сообщения. Пошёл в спальню.

Незаписанный номер с двумя тройками на конце.

«Чёрный или белый?»

Нахмурился. Что за шутки?

«?»

«Да цвет чёрный или белый, тупица?»

Что ж он там мутит.

«Допустим, белый»

Больше он мне не отвечал. Я только выхожу из гостиной, а стол уже полирует кто-то невысокий и старый. На меня зорко посмотрели выцветшие старческие глаза. Кивнув в знак приветствия, я вернулся на диван. По местному каналу начали показывать диснеевский мультфильм, и я сделал вид, что меня это дико заинтересовало, краем глаза послеживая за горничной. Она, видимо, делала то же самое. Постоянно мозолила глаза, заставила меня встать с дивана, поправила подушки, я опять лёг и положил одну под голову. Через полчаса, поменяв постельное бельё, убравшись и прочее, она что-то пробубнила на своём родном языке и наконец ушла. А я совсем отчаялся, потому что меня покинула последняя развлекаловка. Немного задремал.

Дверь громко распахнулась. Резко сел, попутно открывая глаза.

-Ши-ши, ты так всю жизнь проспишь.

-А, Вы уже вернуулись, - потёр глаза.

-Да, и не с пустыми руками.

Подходит ко мне и протягивает чёрную коробку с надписью «Blackberry». Это что, именно то, о чём я подумал?

-Как я понял, часы эти, - засучил рукав, показывая швейцарские наручные часы, - подарил мне ты. Поэтому было бы правильнее и тебе что-нибудь подарить. Я планировал немного другое, но когда не дозвонился тебе на телефон раз 10, то решил, что хватит это терпеть.

Открываю коробочку и вижу точно такой же телефон, как у семпая, только белого цвета. Поднял на него глаза.

-И я требую благодарностей, - подставляет щёку.

-Спасибо большое, - быстро чмокнул.

-Ши-ши-ши, я не всегда бываю так щедр, поэтому пользуйся моментом.

-Поэтому объясните мне, как устроена эта адская машина.

Он битый час пытался мне объяснить, как отправлять смс и пользоваться камерой. Потом я не мог понять, как сидеть с телефона в интернете и пользоваться джойстиком, потому что он был сенсорный. Кнопочки непривычно маленькие, но до жути удобные. Мне даже нравится.

К вечеру мы пошли гулять и просто бродили по улицам Парижа. Зато когда мы вернулись, семпай решил осуществить затеянное.

На прикроватной тумбочке горело несколько свечей, но они были здесь явно не для романтической обстановки. Где-то я читал, что капанье воском считается одной из форм сексуального насилия, БДСМ и прочего. В этом я точно убедился, когда лежал голый по пояс на кровати и взирал на такого же учителя с кнутом в руке. Тянет губы в извечном оскале. Ох, представляю, что меня сейчас ждёт. Химик забирается на кровать, садится сверху.

-Семпаай, я бью разумно, а Вы мне можете попасть в глаз. Давайте разок поменяемся ролями, а? Мне кажется, Вам понравится.

Хмыкает, задумываясь, и трёт подбородок.

-Ши-ши-ши, давай.

Не ожидал я, что он так быстро согласится.

Я восседал на нём и всё-таки вымещал накопившиеся злость и обиду. Алые полосы испещряли королевский подтянутый живот, грудь и плечи. Он выгибался, втягивал живот. Но, как я и сказал, ему нравилось. Зажимает в ладонях мягкое одеяло после очередного хлёсткого удара. Порой семпай даже стонал. Особенно после того, как я провёл языком по его груди и стал капать на него горячим воском со свечи, ранее стоявшей на тумбе среди остальных своих восковых товарищей. Я прикусывал чужие сухие губы, ногтями царапая следы от кнута. А он лишь обхватывает меня руками и блаженно выдыхает, когда я провожу кнутом за пояс его штанов.

Проснулся я чуть ли не под семпаем, который после наших «утех» заснул в моей кровати. Но тут он тоже дёрнулся, просыпаясь.

-Что это гремит? – спрашивает, чуть привстав.

Меня посетила догадка.

-Это горничная.

-Чёрт.

Громко шурша и хватая свои вещи, можно сказать, на карачках добирается до соседней кровати и забирается под одеяло.

-Делай вид, что спишь.

-Семпай, а кнут куда? – беру кнут с тумбы.

-Под подушку спрячь.

Я только успел спрятать кнут под подушку, как дверь распахнулась и зашла горничная. Поздоровалась и что-то начала нести на свой французский лад. Его Высочество делает самый, что ни на есть сонный вид и поворачивается к даме. Отвечает ей что-то, поворачивается ко мне.

-Вставай, Жабёныш. Уборка номеров пришла.

Старуха возвращается в гостиную.

-Давай, давай, живее. А то с потрохами пропалимся.

Начинаем судорожно одеваться. Свечи-то семпай с вечера выкинул, а вот кнут-то он оставил. Видите ли, пригодится ещё.

-Дай сюда, - выхватывает из моих рук кнут, пихая его под кофту.

Выходим в гостиную. Горничная снова поправляет подушки на диване. Учитель чуть ей кивает, отчего диадема, о которой я и забыть успел, чуть съезжает на бок. Затаскивает меня в свою спальню.

-Итак. Вечером мы уезжаем, помнишь об этом?

-Как? Уже? – да не может быть.

-Сегодня воскресенье. Ты забыл?

Быстро киваю.

-Раз последний день, то в номере я сидеть не хочу, - оказывается, вещи уже собрал и в чемодан засунул кнут. – Пойдём гулять, что ли.

Он таскал меня по всем магазинам, которые бросались на глаза. Заставил купить несколько полосатых свитеров, не удержался и прихватил заколку с лягушкой, которую уговорил носить хотя бы дома. А ещё на улице был ужасный ветер. Он забирался в поджилки и заставлял трястись от холода.

-Отвернись, продует.

И семпай резко разворачивает меня против ветра. Сам тоже так стоит. Вокруг ходят всякие французишки. Поворачиваюсь к учителю лицом, притягиваю к себе за шею и целую в самый уголок губ.

-Семпай, Франция – страна любви, вина и жареных лягушек. Давайте забудем про все обиды?

Он немного замялся, кивнул и зашишикал.

-Но не смей целовать Принца, пока он не разрешит.

-Оох, опять Вы за стаарое.

-Застегнись. Распахнул душу, - застёгивает мою куртку.

Вечером мы уже были на пути в Италию. Хоть на некоторые мои вопросы семпай так и не ответил, но я всегда успею их задать потом.

-Эй, - пихает меня локтём. – Смотри, какая у стюардессы зацепка на чулке.

Перевожу взгляд на стоящую неподалёку молодую девушку в юбке. Она стоит, нагнувшись и немного отклячив задницу.

-Бел-семпай, только туда и смоотрите.

По прибытии семпай сказал написать родителям, что я уже в стране.

-Кстаати, а что Вы им наплели? Ну, какова официальная версия? Что я делал во Франции?

-Хмм, они думают, что ты был в первом химическом лагере.

-Но ведь такого не существуует, - нахмурился.

-Вот и представь, каково мне было их убеждать в обратном.

-Это же ещё какая фантазия должна быть.

Мне тут же позвонила Меди и начала расспрашивать о поездке. Ну, наврал ей что-то. Сказал, что сегодня переночую у семпая, а завтра днём вернусь домой. Вроде бы даже не огорчилась.

-Не жалеешь хоть, что съездил? – распаковывает свой чемодан.

-Знаете, временами я хотел, чтобы Вы были прикованы к скале и Вашу печень клевал орёл, но как-то получилось подавить это желание.

-Ши-ши-ши, и это я-то маньяк?

-Вы действуете собственными руками, а за меня бы поработал орёл.

-Бедная птичка, - достаёт с верхних полок гардероба чистое постельное бельё. – Поможешь мне сейчас.

-Лаадно.

Мы поменяли наволочки на всех подушках, постелили чистую простыню. Я стоял на кровати и держал пододеяльник за края, в то время как семпай пихал в него одеяло. Расправили, постелили. Прибежал Минк, который до этого выходить и не думал. Сразу полез химику на плечо. Я забрался на середину кровати и начал прыгать на мягком матрасе.

-Эй, Жаба, а ну слезь. Я не для этого сейчас всё постельное бельё менял.

-А Вы заставьте, - показал ему язык.

-Ты нарываешься.

Носились по спальне, как последние идиоты. 9 лет разницы – одному 17, другому 26 - а оба ведут себя, как полоумные. В итоге, я запыхался и звёздочкой плюхнулся на кровать. Семпай сел сбоку, низко склонившись надо мной.

Он не делал ничего лишнего. Словно знал всё наперёд. Какое-то жалкое касание губами, ещё не успевшее перерасти в полноценный поцелуй, а я буквально завис. В висках бешено стучала кровь. Я удивлённо приоткрыл рот, втягивая такой нужный кислород, и понял, что это крах. В венах перемешивались эйфория и адреналин, воскрешая в памяти уже забытые ощущения. Невозможно. Руки мелко тряслись, а мысли путались. Я пытался покрепче обхватить его за плечи, притянуть ещё ближе, тычась в губы, словно мы и не целовались вовсе. Не отпускай, нет, не сейчас. Холодные руки скользили по телу очень согревающе, заставляя немного поёжиться от слегка грубых ласк.

Вот так и прошла моя неделя с гениальным проходимцем в трусах от Calvin Klein.
_________________________
¹Здравствуйте! – фр.
²Фруктовый лёд, пожалуйста. – фр.
³О, подождите минуту! – фр.
⁴Держите, молодой человек. – фр.
⁵Спасибо. – фр.
⁶Было приятно встретиться с вами. До свидания. – фр.
⁷Простите нас. Мой дорогой друг упал. – фр.

Неделя двадцатая

9-15.01.2012

Я проснулся среди несчётного множества подушек, которые могли быть в одной-единственной кровати на этой планете. И обладатель сих покоев сейчас преспокойно зарылся лицом в одну из огромнейших. Он громко сопел в подушку, зажав край в кулак. Вздохнув, перевожу взгляд на будильник на тумбе. Половина девятого. А вот в Италии мне до обеда не спится. Одеяло в ногах начало колыхаться, шевелиться, кто-то копошится. На свет выныривает Минк, сонно вертит головой, зевает. Я почесал ему за ухом.

-Глупый скунс, вечно ты под одеяло лезешь.

Беру шипящее животное и приобнимаю, тиская и поворачиваясь на бок.

-Да что ж ты всё шипишь, - семпай хватает хорька за шкирку, отчего тот замолкает, и поднимает над собой, держа обеими руками. – Хватит шипеть, гадина. Я сплю.

Минк жалостливо тянет лапы к лицу учителя, взмахивая хвостом.

-Ну, а ты чего не спишь? – кладёт хорька себе на грудь, поглаживая по голове.

-Не знааю.

-Сколько время?

-Полдевятого.

-Мне к 12 желательно быть в школе.

-Зачем? – натянул одеяло повыше.

-График работы узнать. У вас ведь на второе полугодие должно быть другое расписание, верно?

-А, ну, да.

-Вот. И со спорниками разобраться.

Минк слезает с учителя, перебираясь на соседнюю подушку.

-«Спорники»? – чуть нахмурился.

-Те, у кого оценки спорные. С ними обычно разбираются на каникулах, но меня не было, поэтому сегодня придётся.

-А почему их на каникулы оставляют? – сдуваю с глаз чёлку.

-Потому что на них никто не хочет тратить время после работы, - убирает волосы с моего лица. – Ни разу не было спорной оценки, что ли?

-Не-а,- подобрался чуть ближе.

-Чего ты смотришь так на меня?

-Как? – невинно хлопаю ресницами.

-Ши-ши-ши, ну да, словно и верю я тебе, что невзначай всё, - слегка толкает в плечо, заставляя лечь на спину, и нависает сверху.

-Как же так, - закидываю руки чуть назад, на подушку.

-Да, как же так? – касается кончиком носа моей щеки. – Совсем же невинное создание, ага.

-Конечно, а Вы меня развращаете по вечерам.

-И не только, - лёгкое касание губами. – Маленькая бестия, тебе же нравится.

-Да нет, с чего Вы это взяли? – провожу кончиками пальцев по жилистой шее, по ключице.

-Больше артистизма, врун несчастный.

Только он умеет так целоваться. Ну, да, помимо семпая я целовал только Мармона, но всё равно есть в нём что-то, что цепляет. Заставляет запомнить навсегда. Порывистость, умение свести с ума, заставить голову кружиться, выбивать воздух из лёгких. В то время как у меня получается всё ещё нелепо, неуклюже, неумело, каждый раз, как первый. Прикусывает язык, вызывая недовольство.

-Не всегда должно быть так, как тебе нравится, - щёлкает меня по носу, отстраняясь.

Быстро схватил за плечи, притягивая назад.

-Ваше высокомерие заразительно, Вы знали об этом?

-Приставучий какой, а. Не обнаглел ли?

-Да, я наглый, - касаюсь пальцами серьги в его ухе.

-Ладно, отстань. Собираться пора.

Пришлось отпустить. Он тут же нашарил где-то на полу свои штаны, лениво натянул и направился в ванную. Устало вздохнув, я тоже решил встать с кровати. Как раз и расписание узнаю новое.

Пока мы ехали, семпай включил музыку и негромко подпевал.

-Бел-семпай.

-Чего тебе?

Задумчиво облизываю губы, решая, стоит ли задавать вопрос.

-А почему именно я?

-То есть? – останавливаемся на светофоре.

-Ну, почему Вы тогда выбрали именно меня? В сентябре.

Усмехнулся:

-Честно, я не знаю. Я тогда даже и не знал, как тебя зовут. Прикинь? Вот. А выбрал я скорее случайно, чем специально. Я просто считал до ста, несколько раз сбиваясь. Возможно, я должен был указать и не на тебя.

-Но Вы выбрали меня.

-Да. Никогда нельзя знать заранее. Как карта ляжет.

-Ну, а допустим, что Вы бы выбрали не меня. У Вас с этим человеком были бы такие же отношения?

-Думаю, нет. Потому что у каждого разное отношение к любому человеку. Вот, например, если бы это была Агата твоя, она бы, я уверен, знала бы химию лучше, чем ты сейчас, и я бы…

-Да нет, - перебиваю, - я не об этом.

-А о чём тогда?

-Ну, секс.

-Аа, это. Тоже ответ нет. Ибо она бы меня не доёбывала, как это порой делаешь ты.

-Я Вас не доёбываю, - чуть нахмурился.

-«Семпай, Вы что, еврей, вопросом на вопрос отвечать?» - передразнивает.

-Ну не всегдаа же.

-Тем не менее.

Я перевёл взгляд на окно.

-А прошлой зимой снега не было.

-Прошлой зимой и температура была +10.

-Ну, да.

Мы подъехали к школе.

-Я к выходным постараюсь фотографии распечатать, - отстёгивает ремень безопасности.

-Можно я возьму неесколько?

Усмехнулся:

-Ладно, - слегка пожимая плечами.

В школе было довольно пустынно, но изредка на глаза попадались страдальческие лица неких «спорников». Охранники постоянно тусили на крыльце, покуривая. Что интересно, несмотря на своё ужасное поведение, семпай довольно быстро стал авторитетным человеком. Почти никто из школьников уже практически не ныл из-за огромных домашних заданий по химии, никто не удивлялся куче плохих оценок и палеву на шпаргалки. Просто все привыкли, а учитель оказался не совсем уж гнусным.

-Таак, что там у нас с расписанием? – стоим у стенда.