Неделя двадцать первая 29 страница

-Ни о чём, - к голове приливает кровь и становится жарковато.

-Врёшь.

Вру. Я думал о том, что я его обнимал всего раз-два в жизни. Секс не считается, секс – это совершенно другое. А так чтобы нормально, по-человечески обняться…

-Ну?

У него широкие плечи, узкая талия, и он весь какой-то твёрдый.

-А что если я Вас обниму?

-Ну обними.

-Что? – неожиданно. – Вот так просто?

-Да.

Я немного неуверенно подошёл к нему, обвил руками корпус и, уткнувшись носом в основание шеи, выдохнул. Теперь уже другой одеколон.

-Ну не стойте столбом, - говорю недовольно и чуть дёргаюсь, когда чувствую на себе чужие руки.

До жути тёплый, но руки холодные.

Зарывается носом в мои волосы, сжимая чуть крепче. Даже готов поспорить, что он закрыл глаза.

Я не помню, сколько мы так простояли, но отпускать его не хотелось. Я будто выкачивал из него всё тепло, заполняя себя, внутри. А он им щедро делился. Воистину благородный принц.

Несильно сжимает мою челюсть пальцами, приподнимая лицо.

-Тебе бы на урок уже идти, а.

Он крайне мягко поцеловал меня в верхнюю губу. Голова начинала идти кругом, а дыхание сбилось. Создавалось ощущение какой-то незавершённости.

-Иди.

Я открываю успевшие закрыться глаза.

-Тебе пора, - и он меня отпускает.

Я делаю шаг назад.

-Не забудь, сегодня дополнительные.

-Да, хорошо.

Хотелось смеяться. Громко, заливисто. Но я просто шёл на итальянский, растягивая губы в улыбке.

Не так уж всё и плохо.

Весь урок я странно лыбился, а Агата меня подкалывала. Я наврал, что звонила «моя дама». Что удивительно, она поверила. На шестой урок я остался в школе. Сидел в лаборантской и пил чай, который притащил семпай. Вообще, он его себе заварил, но я хотел пить. Меня заставили прописывать прописи. Как ему это ещё не надоело? Он часто ругал бедных детишек, сидящих в классе. Ну, не повезло нам с химиком.

На дополнительном он гонял меня по органике и таблице Менделеева. Заниматься было лень. Ужасно. Я предложил ему поиграть в ассоциации, за что огрёб подзатыльник.

-Ну, до выходных тогда?

Я довёл его до машины и уверил, что до дома доберусь сам. Мы уже привычно поцеловались на прощание, и он уехал.

Конечно же, домой я сразу не пошёл. Я пошёл в торговый центр. Была вероятность, что я могу его встретить, но кто не рискует, тот не пьёт.

Долго выбирал шарф, шапку и перчатки.

-Вам чем-нибудь помочь? – ко мне подходит довольно приятная на внешность продавщица с такой же приятной улыбкой.

Умеет она улыбаться так, что цепляет за душу.

-Да, я хотел бы спросить у Вас. Скажите, пожалуйста, у Вас есть какой-нибудь комплект из перчаток, шарфа и шапки, и чтобы полосатые были.

Девушка задумчиво подняла глаза к потолку, закусывая нижнюю губу. Платиновые волосы до плеч, заколотые у виска заколочками. Аккуратно подведённые чёрным рыжие глаза.

-Именно такого у нас в ассортименте нет. Но есть полосатые шарф и шапка. Можете купить к ним хорошие кожаные перчатки.

-А Вы не могли бы показать?

-Да, конечно, - и снова улыбнулась.

Я заимел чёрную шапку с фиолетовыми косичками, чёрно-фиолетовый шарф и чёрные кожаные зимние перчатки. Осталось дождаться выходных.

-И где ты был?

-Гулял.

Приход домой был типичен. До ужаса типичен.

-Совсем загулялся. Ты хоть помнишь, что у тебя школа? Ты хоть помнишь, что у тебя экзамены на носу? – начинает препарировать мозг отчим.

-Помню, да, - иду мыть руки.

-Как оценки?

-Всё хорошо.

-Сегодня проверю уроки.

-Ладно, - выруливаю в свою комнату.

Завтра 6 уроков. И среди этих шести уроков есть физика. И нет химии. Завтра его вообще в школе нет. Блин. Тупой день. Позже в комнату запёрся Карл. Проверил уроки, полистал дневник. Нашёл двойку по литературе, съездил дневником по лицу.

Заставил лечь спать ровно в девять.

Я лежал в кровати и слушал музыку. Потом нашарил в тумбе фонарь и читал под одеялом книгу.

Заснул ближе к полуночи.

Пятница заведомо началась плохо.

Я проспал, опоздал на биологию на 15 минут и не успел поесть. К тому же у меня болела та часть лица, которая вчера познакомилась со смесью из гнева отчима и обложки дневника.

Агата не пришла. На обществознании я написал ей смс.

«Что случилось?»

«Прости, что не предупредила. Мне разрешили остаться дома»

Проверяю, не палит ли историк.

«Чёрт, повезло. Я зайду к тебе сегодня?»

«Да, конечно»

Отлично, есть , чем себя занять после школы.

Рука в гипсе чесалась всю литературу и, когда я пытался линейкой её почесать, меня вызвали к доске. На этот раз я был готов, поэтому плохую оценку закрыл.

На физику я шёл в гордом одиночестве и полной тишине. Все словно специально свалили с первого этажа, расчищая мне путь к кабинету. Умрите.

Физик пафосной походкой не иначе как вплывает в класс. Все затихли. Его противные свинячьи глазки бегают по списку в журнале, выбирая жертву.

-Фран Айроне, - произносит, смакуя каждую букву.

Да что же мне так везёт на новых учителей, а?

-Д-да? – встаю.

-Вы не могли бы пока стереть с доски? – указывает ручкой на доску за своей спиной.

-Аа, конечно.

Я на негнущихся ногах прошёл на кафедру и взял тряпку. Провёл по доске.

-А домашнее задание мне ответит Сопрано Николас. Прошу, к доске.

Сраный я везунчик. Дико подфартило. Подфартило так, как не фартило никогда. Надо будет рассказать Агате.
Последние два урока прошли ужасно быстро и вскоре я уже сидел у Агаты на кровати. Она мерила комнату шагами, пила кофе и что-то причитала. Откидываюсь назад, прихватывая с собой подушку.

А когда её родители ушли, мы выпили. Совсем немного, так, чисто чтобы скрасить вечер.

-Оставайся с ночёвкой, я тебе постелю на полу, - хихикает.

-Не, мне завтра с семпаем встретиться надо.

-Мм, свидание?

-Да сама ты свидание! - что за бред?

Пытается сдержать смех:

-Хорошо-хорошо, только не загрызи меня.

-Идиотка пьяная, - фыркаю, вставая с пола.

-Ха-ха-ха, да ладно тебе, ну Фраан, - тянет меня за штанину.

-Икс квадрат равно бэ от игрек, - чуть закосил в дверном проёме с бутылкой пива в руке.

Домой мне ехалось ужасно. Мир немного кружился, а голова была легче воздуха. Опять полдня проторчал в ванне, чтобы родители не узнали, в каком я состоянии. Не нравится мне в последнее время мой образ жизни.

21 число началось воистину прекрасно.

Телефонный звонок. Спросонья нащупываю телефон под подушкой и прикладываю к уху.

-Да? – тру лицо.

-ТВОЮ МАТЬ, ЖАБА, ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ?! УЖЕ ЧАС ДНЯ!

Шмыгаю носом, поворачиваю голову к будильнику на тумбе.

13:14

-Семпай?

-Что? – говорит громко и раздражённо.

-Я позволяю Вам меня убить.

Резко бросаю трубку и вскакиваю с кровати, случайно опираясь на сломанную кисть и игнорируя острую боль.

В ванне был от силы минут 5. Всё делал быстро и судорожно.

До остановки тоже буквально летел, в автобусе нервно постукивал себя по коленке. Со всех ног нёсся к заветному дому, а Бельфегор уже ждал меня у машины, поглядывая на часы.

-Объясни мне только одно: какого хрена? – недоумённо разводит руками.

-Прости, - быстро целую, притягивая к себе за ворот, и сажусь в машину.

-Нет, ну это уму не постижимо, - трогаемся с места. – Я тебе ещё давно сказал: каждую субботу в 12 часов. Ты и на пороге моего дома. Что здесь непонятного? Это же уже не первое опоздание.

-Я же каюсь, я проспал. Серьёзно. Я не планировал.

Фыркает:

-Ну ещё бы ты планировал, я бы тебя на месте убил.

-Прости, - всё ещё пытаюсь отдышаться после бега.

-Эх, Лягушонок, бед с тобой.

-Кстати, а куда мы едем?

-Как «куда»? К моему психоаналитику, мы же договорились.

Дёргаю дверцу. Закрыто. Ну, правильно, мы же не на месте стоим.

-Нет, семпай, я не хочу.

-Мы с тобой давно договорились.

-Я не псих, мне это не нужно, - оглядываюсь по сторонам, пытаясь спланировать побег.

-Успокойся, а? – прижал меня рукой к сиденью, не отрываясь от дороги. – Веди себя спокойно и пристегнись.

Тихо выругавшись, пристегнулся. День обещает быть насыщенным.

Он привёз меня к большому белому зданию в лесопарковой зоне недалеко от Палермо. Проезжает по всей парковке, заезжает чуть ли не в самую глухую и дальнюю часть, которую скрывают деревья. Паркуется, отстёгивает ремень безопасности.

-Ну, готов? – смотрит на меня.

Церемонно отворачиваюсь к окну.

-Знаешь, что тебе нужно?

Мотаю головой.

-А я знаю, - расстёгивает пальто, снимает и закидывает на заднее сиденье. – Иди сюда.

-Что Вы задумали на этот раз? – придвигаюсь ближе к дверце.

-Ничего. Тебе просто нужна разрядка, - стягивает куртку с меня, предварительно отстегнув ремень безопасности.

-Не нужна мне никакая разрядка.

Потянул меня на себя, заставляя еле перекинуть ноги через коробку передач и сесть к нему на колени, буквально оседлав. Скользит руками по моей талии.

-Ты так думаешь? – цепляет мои губы, покусывая и оглаживая бёдра.

-Да, - выдыхаю чуть слышно и сразу сдаюсь под натиском.

В машине тепло, даже жарко, немного запотели окна. Я откидываюсь на руль, отчего раздаётся противный длительный гудок. Семпай протягивает руку и что-то выключает, всё ещё участвуя в процессе траханья меня за рулём машины перед походом к его психоаналитику. А, нет, простите, это мы «разрядку» мне устроили. Я стараюсь отдышаться, беспорядочно оставляя смазанные отпечатки ладоней на стёклах. Сердце готово вырваться из груди и на этот раз чувство, что нас заметят, присутствует, добавляя каждому лошадиную дозу адреналина. Но это, думаю, было бы несравнимо с сексом в общественном туалете или примерочной кабинке. Ощутить это на себе я бы не хотел. Он тянет меня на себя, вызывая невольный стон, и грубо впивается в губы, кусая почти до крови. Подхватывает, в, кажется, уже сотый раз заставляя моё тело мелко трястись, а пульс дикой сальсой отдаваться в висках. Я впиваюсь отросшими ногтями в его плечи, наверняка оставляя подобающие отметины сквозь тонкую ткань джемпера. По салону разносится непозволительно громкий стон, на член ложится чужая рука, начиная поглаживать, а колонки разрывает The White Stripes со своей песней «The Denial Twist». Заниматься сексом под музыку - это забавно. Задаётся некий ритм. Я ещё крепче обхватываю широкие плечи, от удовольствия строя дикие лица и издавая такие же стоны. Волосы на затылке слиплись от пота, на лбу испарина. Сдерживать я себя не мог, да и просто не хотел. Не та сейчас ситуация, чтобы показывать характер и ломаться, к тому же слишком поздно, момент упущен. Закусываю губы, судорожно выдыхая и опускаясь на его колени в последний раз. Сильно жмурюсь, стискивая зубы, а человек подо мной протяжно и вопиюще стонет, словно ему запретили дышать в течение нескольких последующих дней. Чувствую, что по его пальцам стекает сперма, и снова откидываюсь назад, на руль. Бельфегор сидит, сжимая мой член рукой и откинув голову назад. Хватает ртом воздух, пытаясь надышаться перед предстоящей кислородной пыткой. Очерчиваю взглядом припухшие губы, острый подбородок. Тянусь вперёд, припадая к довольно желанным губам и до жути лениво перемешиваю наши слюни, положив ладонь на его щёку и чуть приподнимая лицо.

-Достань салфетки из бардачка, - говорит тяжело, как дышит, и кивает вправо.

Я послушно нашариваю пачку одноразовых бумажных салфеток, протягиваю ему. Молча вытирает ладонь и мой член, а я лишь кривлю лицо, потому что делает он это небрежно.

-Давай, слезай, а то опоздать можем.

На улице мне было жарко, но я боялся, что простужусь, поэтому куртку застегнул. Мы оба шли слегка вразвалочку с довольными улыбками на лицах.

В регистратуре сказали, что нас уже ждут. И нас действительно ждали.

-Здравствуйте, меня зовут доктор Коломбо, Тито Коломбо. Но ты можешь называть меня просто Тито. Не против, что я сразу перешёл на «ты»?

На меня смотрит лысоватый мужчина с несколькими лишними килограммами, добрыми голубыми глазами и спокойным лицом - Бельфегоров психоаналитик.

Мой сутенёр был отсажен на диван дальше, а меня посадили как можно ближе к доктору.

-Нет, всё нормально, - киваю.

-Значит, тебя зовут Фран, верно?

-Да.

Что-то записывает.

-Итак, Фран, расскажи о себе вкратце. Можно привести несколько фактов из биографии, рассказать о своих хобби, увлечениях, школе. Всё на твоё усмотрение. Но потом я начну задавать вопросы, хорошо? – говорит мужчина приятным низким голосом.

-Хорошо, - опять киваю.

-Если тебе неприятно общество Бельфегора или ты не хочешь, чтобы он что-то знал, то я могу попросить его выйти. Или тебя всё устраивает?

-Меня всё устраивает.

-Тогда начинай, - щёлкает ручкой.

-Ну, меня зовут Фран Айроне, мне 17 лет, я учусь в 11 «В» классе престижной школы в центре Палермо. Увлечения мои довольно незамысловаты и примитивны. Я люблю рисовать и читать, люблю музыку. Я приёмный ребёнок, живу с мачехой и отчимом. Родные родители погибли в автокатастрофе, когда мне было 5. До 10 жил в детском доме. Родился я во Франции, город Юра. Но вскоре после моего рождения родители переехали в Италию. Родной язык помню плохо, только отдельными фразами. Хм, - задумался, - у меня есть лучшая подруга Агата и семпай, который любит меня терроризировать. Насильно сдаю химию и не имею планов на будущее.

-Отлично, - ставит точку. – Тебе нравится твоя школа, твой класс?

-Да.

-Ты любишь рисовать. Почему?

-Ну. У меня вроде хорошо получается, да и расслабляет, что ли. Есть, чем занять руки.

-Книги?

-Читаю зарубежную литературу.

-Музыка?

-Много, что слушаю.

-Какие отношения с приёмными родителями?

-Отчим периодически избивает и пытается следить за моим поведением. Мачеха подобрее, но тоже бывает по лицу саданёт.

-То есть, мачеха тебе приятнее?

-Да, она меня порой даже любит. Ну, похвалит, по голове погладит, накормит. А отчим чаще всего игнорирует.

-Как ты к ним обращаешься?

-По именам, порой «ма» или «па».

-Так, - пишет. – А твои настоящие родители? Или плохо помнишь?

-Помню плохо, но внешний вид запомнил. Я помню, что от мамы часто пахло цветами, - сжимаю пальцами колени, что не ускользает от внимательного взгляда психоаналитика.

-Их смерть сильно тебя задела?

-Нет, - поджимаю губы. – Мне было 5, и я был не с ними на момент аварии. Но потом мне надо было опознать трупы.

-И как они выглядели?

-Мне показали только целые куски тела, ну, не травмированные. Лица отчистили от крови, и несло спиртом на всю округу. Поэтому я не испугался.

-Что можешь рассказать о детском доме?

-Меня дразнили. Говорили, что я хожу, как печальный клоун, и однажды ребята поиздевались, сделав мне в ночь татуировки, - оттягиваю нижнее веко. –Плачущий клоун, понимаете?

-Да, - коротко кивает, продолжая записывать. – Тебя там домогались?

-Нет, только порой избивали старшие ребята.

-Что-нибудь ещё о детдоме?

-Ну, там я познакомился с одним парнем, он устроился работать в мой последний год, его зовут Рокудо Мукуро. Тип странноватый, но он часто меня выручал.

-Контакт с ним поддерживаешь?

-Да, недавно мы проводили время вместе.

Я уже успел позабыть об учителе, но возня сзади и недовольное бурчание напомнили о его существовании.

-Вы в хороших отношениях?

-Да.

-Ладно, - пишет. – Что насчёт твоей лучшей подруги?

-Мне очень нравится с ней общаться. Она добрая и отзывчивая, понимает меня.

-Ты влюблён в неё?

-Нет, я ни в кого не влюблён.

-Просто дружба и общение?

-Да.

-Часто проводите время вместе?

-Каждый день в школе. Если кто-то не приходит, то созваниваемся.

-Внешкольное время?

-Да, гуляем, ходим друг к другу в гости.

-Понятно, - продолжает черкать ручкой. – А Бельфегор?

Я надолго замолчал. Я не знал, что сказать можно, а что нельзя. Но доктор меня не торопил.

-Ну, - поднимаю глаза на мужчину, - в первую очередь он мой учитель. Мы тесно общаемся в школе и за её пределами. Каждые выходные мы занимаемся химией у него дома, несколько раз он приезжал ко мне. Как я понял, с Агатой он тоже в хороших отношениях.

-Можешь ли ты с уверенностью назвать его другом?

Тишина.

-Думаю, да, - закидываю ногу на ногу. – Мне нравится с ним общаться. У него отличный музыкальный вкус.

-Ты подвергался домоганиям с его стороны? - да, он его хорошо знает.

-Я обязан отвечать на все вопросы?

-Я так понимаю, что могу это рассматривать как «да», но нет, ты не обязан.

-Да, подвергался.

-Был он трезв или пьян?

-И трезв, и пьян.

-Фран, ты сексуально активен?

-Э, это стоит понимать как, занимаюсь ли я сексом?

-Да, ты правильно понял.

-Да, - отрывисто киваю.

-Как часто меняешь партнёров?

-Один единственный на протяжении долгого времени.

-Во сколько лет ты лишился девственности?

-16.

-Был ли ты принуждён к половому акту в свой первый раз?

-Да.

-Это был мужчина или женщина?

И я опять не знаю, что мне ответить. Или признаться сразу?

-Ты можешь излить душу, не волнуйся. Я никому ничего не расскажу, я просто не имею права.

-Это был Бельфегор, - вздыхаю и прикрываю глаза.

-Бел, ты же ублюдок! – раздаётся насмешливый голос. Я резко открываю глаза. – Только не говори, что это и есть твоя жертва!

-Ши-ши, даа, - довольно тянется с дивана позади.

-О, семпай, неужели Вы рассказывали о своих сексуальных фантазиях со мной? – поворачиваюсь назад, кладу руку на спинку диванчика.

Мне предстаёт великолепное зрелище, как блондин лежит на диване, откинувшись на несколько подушек и подперев голову рукой. Одна страдалица летит в меня, сопровождаемая шелестящим хихиканьем.

-Фу, как мерзко с Вашей стороны. Мне кажется, Тито было довольно тошнотворно слушать Ваши россказни.

-Да нет, - кашлянул в кулак доктор Коломбо. – Бельфегор забавный рассказчик. Ох, тогда многое становится ясно. Бел, тебе было стыдно мне признаться, что ты растлеваешь несовершеннолетнего мальчика, или почему ты мне не рассказывал?

-Я держал интригу, - семпай важно поднимает палец.

-Какой же Вы идиот, - закатываю глаза, поворачиваясь лицом к психоаналитику.

-Фран, - смотрю на него. – И устраивает ли тебя Наше Высочество как сексуальный партнёр?

Я решил немного поиграть на публику.

-Ну, не совсем.

-Чего?! – с диванчика.

-Он порой бывает слишком грубым, а порой – слишком нежным. Мне хочется, чтобы он наконец нащупал золотую середину и начал считаться с моим мнением.

-Ты же маленькая шлюха…

-Бельфегор, попрошу без оскорблений, - поправляет очки Тито.

-Да как его ещё назвать?! Я и так из кожи вон лезу, чтобы угодить этой дряни! И, между прочим, с твоим мнением я считаюсь.

-Фран, - снова привлекает моё внимание. – Когда вы в последний раз занимались сексом?

Я нашёл взглядом часы.

-Минут 50 назад, в машине.

Психоаналитик подавился водой, которую пил.

-Прости, что? Где?

-Ну, на парковке.

-Бел, ты не перестаёшь меня удивлять, - что-то очёркивает и записывает.

-Нет, ну а почему всегда я виноват? Ему нужна была разрядка, он нервничал. А что ещё я мог предпринять? По-моему, секс хорошо расслабляет.

-Ты мог просто привезти его ко мне.

-Тито! – звонко смеётся. Не шипит, а именно смеётся. – Когда это я делал по-твоему?

-Ладно, признаю, эти разы можно пересчитать по пальцам.

-Вы так хорошо общаетесь с учителем? – вопросительно изогнул бровь.

-О да, более чем. Я веду его с восьми лет.

Я даже рот открыл.

-Ого!

-Я знаю о нём абсолютно всё.

-Он пытался Вас убить? А ножи кидал?

-Мне пришлось делать ремонт в этом кабинете около 27 раз, этот кабинет – третий по счёту, который он успел испортить. У меня мебель каждый месяц обновляется, потому что ножи метаются во что попало.

-Семпай, это такое расточительство.

-Помолчи, а то в твоей зелёной голове появится несколько лишних дыр, - показывает мне веер из ножей.

-Пф, маньяк.

-Абсолютно с тобой согласен, - поддакивает доктор.

Мы сидели у него ещё около часа. Тито классный. Общительный, спокойный, ко всем королевским замашкам относится нормально. Под конец семпай пересел на мой диван и довольно нагло развалился. Потом уже устал я и привалил к нему бочком. Уже хотелось есть.

После похода к психоаналитику мы поели в суши-баре. Как я узнал, он очень любит суши во всех его проявлениях.

Тито так выявить причину моей бессонницы и не смог, но сказал, что несколько подозрений у него есть.

Вечером я делал уроки на понедельник. Принц расстелил диван в гостиной и смотрел телевизор, лёжа на нём. Я устроился сбоку, сидя по-турецки, и читал историю. Потом Минк постоянно ложился на учебник и махал перед моим лицом своим пушистым хвостом. Согнать его не получалось.

-Семпаай, - почти взвыл.

-Что?

-Он не уходит, - пытаюсь сдвинуть хорька с места, но тот цепляется когтями за мои руки и лезет на плечо.

-Проблема решена.

В полночь он пошёл в душ. Диван разрешил оставить в таком состоянии. Минут через 30 я уже захотел спать и поднялся в спальню. Дверь в ванную была приоткрыта.

Толкаю дверь плечом, заглядывая внутрь: Бельфегор лежит в ванне и читает книгу в оранжевой обложке. Захожу.

-Чего тебе? – поднимает голову.

Стою у ванны и пожимаю плечами.

-Ты можешь присоединиться.

Недолго думая, стягиваю футболку, джинсы, носки, бельё. Сгибает ноги, освобождая мне места. Пены нет, но в воде какое-то ароматизированное масло. Залезаю в горячую воду и со вздохом сползаю ниже. Хорошо. Свешиваю руки с бортиков, откидываю голову.

-Что читаете?

-Паланик, «Колыбельная».

-И как? Интересно?

-Да, вполне.

Рассматриваю гипс на руке, стараясь не забыть, что руку мочить нельзя.

-Вы много рассказывали Тито?

-Я ему рассказываю всё. Почти, - перелистывает страницу.

-А почему Вы не рассказали обо мне?

-Я рассказал. Но не говорил, что ты именно парень, и что тебе именно 17 лет. Интрига – штука занятная.

-Ну да, вполне.

-Ты расстроен?

-Нет, - провёл рукой по шее, убирая прилипшие к ней мокрые кончики волос. – Почему Вы спрашиваете об этом?

-Не знаю, - перелистывает. – Просто предположение.

Затем мы немного побесились. Вода была расплескана по всему помещению, а гипс мне почти намочили.

-Вылазь отсюда, головастик, - буквально выпихивает меня на пол. Холодно.

Тянусь за полотенцем. Получаю по руке, и полотенце утаскивают буквально из-под носа. Задница мёрзнет, поэтому нахожу какой-то белый халат и кутаюсь в него, не удосужившись завязать пояс.

Стоя перед зеркалом, он провёл ладонью по щекам и решил не бриться. Один я недоделанный какой-то, даже усов элементарных нет. Долго пытались поделить фен и высушить волосы.

В итоге в кровать мы легли только в два. Я отодвинулся от него подальше, почти на самый край огромной кровати и пытался заснуть. Но Бельфегор заснул раньше и во сне навалился сверху, прижимая меня к себе. Ладно, не привыкать.

Выспался.

Наутро половина подушки была в слюнях, и семпай всё утро шутил по этому поводу. Я его тоже пытался подколоть, но не получилось как-то.

День буквально пролетел. Событий было мало, но имеющиеся оказались довольно приятными.

Уроки сделаны, я дома, родители не лезут.

Выходные удались.