Ф. Ницше о религии, религиозном культе, их происхождении и сущности

Антихрист

Ø Хорошо то, что повышает в человеке чувство власти. Слабые и неудачники должны погибнуть. Вреднее всякого порока – деятельное сострадание к неудачникам и слабым – христианство.

Ø Христианство объявило войну сверхчеловеку, оно отреклось от всех основных инстинктов этого типа.

Ø Всем высшим ценностям человечества недостаёт воли к власти. Под святыми именами господствуют ценности упадка – нигилистические ценности.

Ø Христианство называют религией сострадания – через сострадание теряется сила. Сострадание вообще противоречит закону развития, который есть закон подбора. Оно поддерживает то, что должно погибнуть.

Ø Ни мораль, ни религия не соприкасаются в христианстве ни с какой точкой действительности. Чисто воображаемые причины (н: Бог, душа, свободная воля), воображаемые действия (н: грех, милость, наказание). Воображаемые существа, воображаемая наука о природе, воображаемая психология, воображаемая телеология – царство Божье, вечная жизнь. – Этот мир фикций извращает и обесценивает действительность.

Человеческое слишком человеческое

Ø Религия – это наркотик

Ø Никогда еще никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины. Ибо каждая религия родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь через заблуждения разума; Религия влагала в свое содержание философское учение только для того, чтобы позднее в ней можно было найти его, это богословская хитрость. Религия и истинная наука живут на различных планетах. =>

Ø Те, кто дает в своей душе место религиозному чувству должны опасаться, так как оно начнёт расширяться и омрачит весь круг суждений и чувств.

Ø Христианство заставляет человека чувствовать себя низким существом. Человек борется с внутренним врагом, т.е. пытается жить противно своим естественным желаниям, т.к. эти желания греховны. Он сравнивает себя с идеальным Богом: «возникает глубокое душевное расстройство, ищущее врача, который мог бы устранить эту и все прочие его причины. – Это состояние не ощущалось бы так горько, если бы человек свободно сравнивал себя лишь с другими людьми; тогда он не имел бы никакого основания быть особенно недовольным самим собой, он нес бы только всеобщее бремя человеческой неудовлетворенности и человеческого несовершенства». Но он сравнивает себя с существом неизмеримо лучше себя – с Богом

Ø Далее, мысль об указанном существе пугает его, поскольку оно предносится его воображению как карающая справедливость; Это существо есть весьма несовершенное создание человеческого воображения и рассуждения

Ø Христианство возникло, чтобы облегчить сердца; но теперь оно должно сначала отягчить сердца, чтобы иметь возможность потом облегчить их.

Действительное изобретение основателей религии сводится к:

Ø Установлению определенного образ жизни и нравственного обихода, действующего как disciplina voluntatis и в то же время отгоняющий скуку, иными словами формирование нравственного идеала

Ø Интерпретации этой жизни, благодаря которой она предстает в свете высшей ценности и становится отныне неким благом, за которое борются, а при случае и отдают жизнь.

О происхождении религий.

Ø В тех эпохах, где религиозная жизнь процветала, люди ничего не знали о законах природы, отсутствовало понятие о естественной причинности. Вся природа, по представлению религиозных людей, есть совокупность существ, обладающих сознание и волей, огромный комплекс произвольностей. В сознании религиозного человека – человек есть правило, природа есть отсутствие всякого правила.

Ø Смысл религиозного культа состоит в том, чтобы склонить и принудить природу (хаос) к выгоде человека, т.е. внести в нее закономерность, которою она сама по себе не обладает; тогда как в настоящее время (с помощью науки) мы хотим познать закономерность природы, чтобы подчиниться ей.

Ø Культ возник из колдовских действий

Идея «смерти Бога» (по работам «Человеческое, слишком человеческое», «По ту сторону добра и зла», «Так говорил Заратустра», «Антихрист»).

Весёлая наука.

108. Бог умер. Но мы должны победить и его тень.

Величайшее из новых событий – что “Бог умер” и что вера в христианского Бога стала чем-то не заслуживающим доверия – начинает уже бросать на Европу свои первые тени. Но в главном можно сказать: само событие слишком еще велико, слишком отдаленно, слишком недоступно восприятию большинства, чтобы и сами слухи о нем можно было считать уже дошедшими, - не говоря о том, сколь немногие ведают еще, что, собственно, тут случилось и что впредь с погребением этой веры должно рухнуть все воздвигнутое на ней, опиравшееся на нее, вросшее в нее, - к примеру, вся наша европейская мораль.

Последствия смерти Бога вовсе не кажутся нам, вопреки, должно быть, всяким ожиданиям, печальными и мрачными, скорее, как бы неким трудно описуемым родом света, счастья, облегчения, просветления, воодушевления, утренней зари… В самом деле, мы, философы и “свободные умы”, чувствуем себя при вести о том, что “старый Бог умер”, как бы осиянными новой утренней зарею; наше сердце преисполняется при этом благодарности, удивления, предчувствия, ожидания, - наконец, нам снова открыт горизонт, даже если он и затуманен; наконец, наши корабли снова могут пуститься в плавание, готовые ко всякой опасности; снова дозволен всякий риск познающего;

Так говорил З

Но Он – должен был умереть: своим всевидящим оком видел Он все глубины и основания человека, весь его скрытый позор и безобразие.

Сострадание его не знало стыда: он проникал в самые грязные закоулки мои. Он должен был умереть – тот, кто был столь любопытен, назойлив и так охотно сострадал. Он постоянно видел меня: и я возжелал отомстить такому свидетелю – или не жить самому.

Бог, который видел все, даже человека: этот Бог должен был умереть! Ибо невыносимо для человека, чтобы был у него подобный свидетель".

Так говорил самый безобразный человек.

Но теперь этот Бог умер! О высшие люди, этот Бог был вашей величайшей опасностью.

Только с тех пор, как лег он в могилу, вы воскресли. Только теперь наступает Великий Полдень, только теперь высший человек становится господином!

Понятно ли вам это слово, о братья мои? Вы испугались, ваше сердце закружилось? Не зияет ли здесь бездна для вас? Не лает ли на вас адский пес?

Ну что ж! Мужайтесь, высшие люди! Ныне впервые мечется в родовых муках гора человеческого будущего. Бог умер: ныне хотим мы, чтобы жил Сверхчеловек.