Левый радикализм и левацкий троцкизм.

Левый радикализм и экстремизм сложны по своему генезису, исторической эволюции и социально-классовой базе. На их характере сказываются степень социально-экономической зрелости различных стран и регионов. Современный неотроцкизм и неоанархизм, многие разновидности современного авантюризма и люмпенского максимализма имеют основную родовую черту, заключающуюся в том, что все они выступают антагонистами любых институтов власти.

История левоэкстремистских форм сознания поставила перед исследователями ряд проблем, связанных с такими явлениями, как полпотовщина и некоторые репрессивные движения крайнего правого толка, например, в Африке, которые, хотя и используют фашистские методы, все же затруднительно оценить как фашистские по их социально-классовому содержанию. Речь идет, в частности, о режимах Иди Амина в Уганде, императора Бокассы I в Центральноафриканской империи, Масиаса в Экваториальной Гвинее.

Идеология левого радикализма вобрала в себя самые разнообразные идеи “левого толка”: от старых анархических рецептов “пропаганды делом”, то есть безудержного политического терроризма, до противоположных, подчас заимствованных у разного рода религиозных сект установок на насилие, нравственное самосовершенствование и моралистическую проповедь, а также попыток освоения “ нового образа” жизни в производственных и потребительских коммунах.

Призывы к разрушению буржуазной цивилизации, шаткость позиций в области политической практики подтолкнули леворадикалов в область сугубо теоретическую. Поколение бывших бунтарей дало целую плеяду сочинителей: ”новых” философов и экономистов, писателей и журналистов.

При разработке альтернативы капиталистическому способу производства радикальная мысль во главу угла ставит задачу создания таких социальных условий, которые могли бы обеспечить полноту, “не отчужденность” индивида в трудовом процессе, его активное участие в общественной жизни. В своих сочинениях леворадикалы пытались связать воедино популярные в их среде лозунги “самоуправление”, “рабочий контроль”, “непосредственное представительство”, “самоорганизация общества”, “другой индустриальный уклад”,

 “социальное экспериментирование” и т. д. Возникли контуры не столько программ выдвижения, сколько новой социальной утопии, главное в которой – поиск “третьего пути общественного развития”.

Современный троцкизм в организационном отношении представлен целым рядом враждебно настроенных друг к другу «секретариатов», секций и групп, слабо связанных с массовым рабочим движением и выступающих под громким названием IV Интернационала, существующего с 1938г. По различным данным, общая численность его членов достигает 70 – 100 тыс. человек. Рассматривая себя как готовую команду (интеллектуальный штаб) на случай революции где бы то ни было, троцкисты готовы примкнуть к любым массовым политическим течениям.

Методы и цели троцкистов остались прежними даже в деле борьбы за мир, где они отвергают этапность разоружения, доказывают, что антивоенное движение может достигнуть своих целей только будучи независимым от любых правительств. Проповедь «непосредственной демократии», «самоуправления» заимствована ими у анархистов и анархо-синдикалистов. В колебаниях троцкизма от идеи «всемирного социализма» до утопических проектов создания островков социализма, в их убеждении, что можно «спасать» социализм как идею, жертвуя социализмом как реальностью, проявляется сознательная неуступчивость этого течения.

Несмотря на то, что роль троцкизма в общем леворадикальном потоке была и остается довольно ограниченной (для люмпенинтеллигенции, студенчества, неквалифицированных и иностранных рабочих, безработных – всех тех, чей низкий уровень жизни, социальная ущемленность располагают к жажде немедленных перемен без ясного представления о путях достижения и формах борьбы за них).

В настоящее время троцкизм отказывается от ряда наиболее экстремистских убеждений, от концепции ядерной войны, в частности, но сохраняет верность своему основополагающему принципу: «Рабочая революция – вот единственный путь сохранения мира».

Феномен притягательности анархизма, его влияние на всю последующую леворадикальную мысль можно понять, изучив труды его основоположников (У.Годвина, М.Штирнера, П.Ж.Прудона, М.А.Бакунина, П.А.Кропоткина). По традиции в этом течении различают два направления: анархо-либертальное (от французского: liberte - свобода), которое отрицает всякую форму государственной власти и «этатистское» (от французского: etat - государство), признающее возможность государственного устройства в виде свободной федерации общин.

Современные анархисты слову «анархия» предпочитают другие – «самоуправление», «самоорганизация общества» и т.п. Ныне они особое внимание уделяют анализу таких категорий, как «коллективизация», «этатизация (огосударствление)», «национализация» и «социализация» собственности. Сегодняшний анархизм полностью стоит на позициях эволюционных преобразований – создания движений гражданских инициатив в форме объединенных ассоциаций и различных фондов.

В начале 70-х годов в Европе и США на первый план решительно выступили радикал-бунтари. Как правило, это бывшие радикал-демократы, убедившиеся в неэффективности законных и ненасильственных форм социально-политического протеста.

 Анализ социально-классовой базы современного «левого» терроризма приводит к выводам, что в него вовлечены прежде всего интеллигенция и студенчество. Примерно одна треть террористов – это люди с высшим образованием, более двух третей – выходцы из богатых семей. Высок среди них процент женщин. Рабочий класс среди террористов представлен буквально единицами. Основание классифицировать данный вид терроризма в качестве левого обнаруживается прежде всего в приверженности этого типа экстремизма к «левой» фразе, к вульгарно-пропагандистской риторике в духе ультрареволюционного марксизма. Терроризм нигде и никогда не совершили ни одной революции, не добились ни одной смены правительства.