Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


Кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и истории науки Самарского государственного университета путей сообщения



2018-07-06 407 Обсуждений (0)
Кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и истории науки Самарского государственного университета путей сообщения 0.00 из 5.00 0 оценок




 

В годы войны значительно снизился уровень жизни городского населения нашей страны. Центральные и городские партийно-государственные органы власти приняли ряд мер по поддержке наименее защищенных слоев населения (детей, инвалидов, семей военнослужащих). Социальные мероприятия, проводимые на государственном уровне (выплаты пенсий, пособий), а также на местах (создание фондов помощи, ремонт жилья, устройство на работу) помогли им преодолеть испытания военного времени.

Характеризуя социальное положение городского населения в условиях Великой Отечественной войны, необходимо отметить, что с началом войны переход к нормированному распределению товаров и продуктов поставил в неравные условия различные группы городского населения. Реальный жизненный уровень регулировался теперь не размером заработной платы, а нормой снабжения по карточкам. При резком сокращении потребления продуктов питания и товаров, когда дефицитом являлось практически все, место в распределительной системе, возможность распределять товары и продукты резко повышали статус представителей властных структур.

Руководящие работники попадали в особую привилегированную группу населения. Официально статус руководящих работников был узаконен постановлением СНК СССР от 12 июля 1943 г. Данный документ декларировал существование особых элитных групп в плане снабжения продуктами и товарами.

Все руководящие работники делились на три категории. К первой относились руководители краевых, областных, окружных и городских партийных, комсомольских, советских, профсоюзных организаций, первые секретари райкомов партии
и председатели райисполкомов. Они обеспечивались карточками по группе рабочих особого списка, литерными обедами и сухими пайками.

Ко второй группе были отнесены руководящие работники краевых, областных, окружных, городских партийных, комсомольских, советских, профсоюзных организаций. К третьей категории снабжения относились все остальные руководящие работники. На основании этого документа, все партийные комитеты приняли соответствующие постановления о снабжении руководящих работников.

Таблица 1

Нормы снабжения руководящих работников на месяц (в граммах)
на одного человека [1, с. 29,30]

  1-я группа 2-я группа 3-я группа
Мясо–рыба
Жиры
Крупы–макароны
Сахар, конд. изд.
Хлеб, в день

К сожалению, в архивах Среднего Поволжья не оказалось документов
по этому вопросу, но думается, что они соответствовали нормам снабжения
в других регионах России.

Однако, представители этих групп в составе городского населения были
немногочисленны. Отпуск питания сверх нормы для руководящих работников осуществлялся в столовых закрытого типа. Нормы по группам отличались весьма существенно.

Принятие постановления СНК от 12 июля 1943 г. не означает, что до этого руководящие работники снабжались по обычным нормам для рабочих и служащих. С началом войны различные привилегии для номенклатурных работников быстро увеличивались: второе горячее питание, обеды для руководящих работников по постановлению СНК СССР от 17 февраля 1943 г., сухие пайки, усиленное диетическое питание, литерные обеды для советского и партийного актива
и др. [1, с. 31] Постановление СНК в середине 1943 г. венчало этот процесс,
узаконивая, и, в то же время, ставя под контроль снабжение номенклатурных
работников.

Городское население с начала войны по объему снабжения делилось на четыре группы: рабочие и ИТР, служащие, иждивенцы, дети до 12 лет.

Таблица 2

Месячные нормы снабжения городского населения
в годы Великой Отечественной войны (в кг) [2. с. 550]

Категория Хлеб Мясо Жиры Крупы и макароны Сахар и конд. изд.
Рабочие и ИТР 18-24 2,2 0,8 1,5
Служащие 12-15 1,21 0,4 1,5 1,2
Иждивенцы 0,6 0,2 1,0 1,0
Дети 0,6 0,4 1,2 1,2

 

Промышленные товары также распределялись централизованно.

В реальной же жизни установленные нормы по продовольствию не выдерживались. Снабжение продовольствием для большинства населения городов сводилось, в основном, к отовариванию хлебом, да и его можно было приобрести с трудом. Теневое перераспределение в рамках распределительной системы в годы войны приняло очень широкий размах. В г. Куйбышеве недостачи и хищения
по местным торгам составили 301 тыс. руб. в плановых ценах, а в номинальных — 2335 млн. руб.

Особенно эта проблема касалась вновь создаваемых структур в системе распределения, прежде всего, отделов рабочего снабжения(ОРС), подсобных хозяйств. Отсутствие опыта, запутанность учета, ведомственный подход создали благоприятные условия для келейного распределения, просто разбазаривания
и разворовывания выделяемых товаров и продуктов. Так, в куйбышевском магазине № 1/66 районного ОРСа в 1944 г. расхищено: мяса (рыбы) — 371 кг, сахара — 173 кг, крупы — 115 кг, жиров — 18,5, что составило по рыночным ценам 165 тыс. руб. В столовой № 2 ОРСа ОСМЧ-52 расхищено 408 кг хлеба, по рыночным ценам — на сумму 80 тыс. руб.

 

Одним из дополнительных каналов перераспределения в условиях войны являлись кражи, а также подделка хлебных и иных карточек. Карточки отъезжающих присваивались работниками карточных бюро и домоуправлений, выписывались на вымышленных лиц, на несуществующих рабочих и иждивенцев. [3, Ф. 1474. Оп. 1. Д. 306. Л. 111–112; Ф. 714. Оп. 1. Д. 1056. Л. 24.].

Обычная месячная норма снабжения в городах, по расчетам У. Г. Чернявского, не превышала 1,8 кг по мясу и рыбе, 0,4 кг — жиров, 1,2 кг — крупы и макарон [4, с. 74–75].

В целом, проблема функционирования распределительных отношений требует более глубокого осмысления. Ее анализ сможет дать реалистическую оценку положения различных социальных групп в годы войны в тылу, условий их жизни.

Война оказала огромное влияние на положение таких групп городского населения, как дети, инвалиды, семьи военнослужащих. Особенно важное значение имели условия жизни подрастающего поколения страны.

Структурные изменения в рабочей силе, возрастание удельного веса женщин и роли женского труда в общественном производстве потребовали быстрого решения комплекса вопросов по расширению сети яслей и детских садов. На протяжении войны сеть детских учреждений быстро росла. Так, в городских поселениях Куйбышевской области число детских садов увеличилось со 158 на 1 января
1941 г. до 202 на 1 января 1945 г., число детей в них соответственно — с 6325
до 15447 [5, Ф. Р-2521. Оп. 1. Д. 75. Л. 52.].

В годы войны многие детские сады работали круглосуточно, благодаря чему матери, занятые на производстве, были спокойны за своих детей. Резко выросло количество детских домов. Если в 1941 г. по Куйбышевской области было всего
12 детдомов с контингентом 1224 чел., то на 15 июня 1945 г. — 42 детдома с контингентом 4323 чел.

К сожалению, вновь открываемые детские учреждения не всегда размещались в приспособленных для этих целей помещениях. Рост числа воспитанников
в них порой превышал возможности самих учреждений. Это, особенно в первый период Великой Отечественной войны, создавало немало трудностей. В Куйбышевском детдоме № 1 дети жили в неприспособленных помещениях очень скученно, спали по два человека на одной кровати [6, с. 246, 280]. В некоторых детских учреждениях такое положение сохранялось до конца войны

В 1942 г. по решению правительства в городах и промышленных центрах были открыты специальные детские столовые усиленного питания для особо нуждающихся детей в возрасте от 3 до 13 лет. Постановлением Куйбышевского бюро горкома от 20 мая 1942 г. в городском парке была открыта столовая на 140 мест, для обслуживания детей во время весенних и летних каникул. В ней получали дополнительное питание 6 тыс. учащихся [5, Ф. Р-1692. Оп. 10. Д. 8. Л. 3.].

Курс на комплексное решение проблемы детства проводился несмотря
на все трудности военного времени. Это позволило решить не только проблему трудовых ресурсов, связанную с привлечением женщин на производство, но и сохранить подрастающее поколение. Разумеется, не все мероприятия, направленные на решение этой проблемы, удавалось удачно реализовать. Зачастую приходилось сталкиваться с бездушием, безразличием различного уровня руководящих работников, контролирующих эту сферу социальной деятельности, да и реалии военного времени создавали большое количество трудностей. Но все же следует признать, что центральные и местные органы власти стремились по мере возможностей облегчить жизнь детей в период Великой Отечественной войны.

В годы войны появилась новая социальная прослойка в обществе — семьи военнослужащих. Оказание им материально-бытовой помощи имело огромное значение, ибо фронтовики должны были быть спокойными за свои семьи, знать, что в их отсутствие они не брошены на произвол судьбы.

26 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время». Было установлено, что пособие назначается по месту жительства семьи фронтовика. В городе сумма пособия составляла от 100 до 250 руб., в зависимости от числа нетрудоспособных в семье. Считались нетрудоспособными состоящие на иждивении дети моложе 16 лет, братья и сестры моложе 16 лет, если они не имели трудоспособных родителей; отец старше 60 лет, мать старше 65 лет; родители — инвалиды I и II группы, независимо от возраста.
Если в семье происходили изменения, то размеры пособий дифференцировались
в зависимости от числа нетрудоспособных и трудоспособных родственников.

В июне 1941 г. при горисполкомах стали создаваться комиссии по оказанию помощи семьям. Они решали вопросы по назначению пенсий и пособий семьям военнослужащих, по их государственному обеспечению и бытовому устройству, по трудоустройству инвалидов.

В г. Куйбышеве ко 2 февраля 1942 г. было учтено 12885 семей военнослужащих, они получили по госпособиям 1489585 руб. Вместе с тем городские власти проявили заботу о тех семьях, которые, в силу различных причин, вызванных ситуацией военного времени, оказались в очень трудном материальном положении. Городская комиссия выдала из государственных средств единовременное пособие на сумму 57848 руб., которое получили 695 семей. Кроме того, из средств предприятий и учреждений 532 семьи получили сумму 58205 руб. [6, с. 354. ]

С 1943 г. деятельность по оказанию помощи семьям фронтовиков значительно активизировалась. Акцент стал делаться на оказание конкретных услуг в ходе проводимых в городах края воскресников, недель, декадников, месячников по оказанию помощи семьям военнослужащих.

В г. Куйбышеве с 10 по 20 марта 1943 г. прошел спецдекадник в рамках которого было организованно обеспечение дровами семей военнослужащих, ремонт их обуви и одежды, созданы запасные фонды продовольственных и промышленных товаров из местного сырья. В 1944 г. в Куйбышеве за счет подобных мероприятий были заработаны и розданы остро нуждающимся семьям военнослужащих: денег 4509173 руб., разной одежды — 5327 штук, обуви — 11307 пар, мануфактуры — 26485 метр., ордеров на промтовары — 34749, картофеля и овощей — 527125 кг, зерновых культур — 26146 кг, мяса, жиров и масла — 6614 кг. [3, Ф. 714. Оп. 1 Д. 1018. Л (об).] В течение зимы выдано 41228 куб. метр. дров и 180 тонн угля. Топливо в большинстве случаев доставлялось на дом.

Продолжалась начатая в годы войны работа по учету и оказанию государственной помощи этой категории населения. В 1944 г. по г. Куйбышеву на учете состояло 52358 семей военнослужащих. Им выплачено государственных пособий 16270381 руб. и 23087912 руб. пенсий.

В целом, решения, принимаемые на государственном уровне, а также разнообразные формы помощи на местах, прежде всего, по вопросам материального обеспечения в значительной степени способствовали тому, что огромное количество семей, мужская часть которых была призвана в действующую армию,
выстояли, выжили, дети их смогли посещать школы и детские учреждения, взрослые — работать.

Одним из тяжелых последствий Великой Отечественной войны явилась
инвалидность, возникшая в результате военных ранений, а также заболеваний, порожденных условиями того времени.

С началом войны и до ее окончания число инвалидов постоянно росло.
В РСФСР по состоянию на 1 августа 1943 г. в организациях социального обеспечения числилось 590,3 тыс. инвалидов Отечественной войны. В Куйбышеве число инвалидов выросло с 900 чел. в феврале 1942 г. до 3673 чел. в начале 1944 г.[6, с. 55]

Государство выплачивало им пенсию, выделяло на эти цели крупные денежные средства. В РСФСР выплата пенсий инвалидам Великой Отечественной войны в 1942–1943 гг. превысила 2 млрд. руб. С 1944 г. Народный Комиссариат социального обеспечения РСФСР выплатил 1,6 млрд. руб.

В г. Куйбышеве в конце 1944 г. насчитывалось 3803 инвалида Отечественной войны, им было выплачено 739432 руб. [7. А-374. Оп. 11. Д. 269. Л. 25.] Но главное в работе по обслуживанию инвалидов заключалось в том, чтобы за общими цифрами видеть и чувствовать конкретные нужды отдельного человека.

Деятельность по оказанию помощи инвалидам Великой Отечественной войны строилась на основании постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 6 мая 1942 г.: «О трудовом устройстве инвалидов Великой Отечественной войны» и постановления. Причем, для инвалидов 3-й группы трудоустройство было обязательным. В случае отказа от работы их лишали пенсии [3. Ф. 46. Оп. 1. Д. 193. Л. 8; Д. 216. Л.1.].

Проблема трудоустройства инвалидов находилась под контролем городских партийных и советских органов. В итоге, количество инвалидов войны, получивших работу, постоянно росло. В 1943 г. в г. Куйбышеве из 3086 инвалидов Великой Отечественной войны работало 1997 чел., или 64,7 %. В 1944 г. из 3634 инвалидов трудоустроено было 2616 чел., из них в промышленных предприятиях
города — 848 чел., в системе кооперации — 168 чел., в госучреждениях — 521, сельском хозяйстве — 108, надомников — 16, в прочих организациях — 685.

Однако, как отмечалось в документах, часто многие инвалиды были трудоустроены чисто формально, без учета их специальностей, физических возможностей
и способностей. Так, инвалид 3-й группы Веденин, более двадцати лет проработавший слесарем, после демобилизации работал сторожем на заводе, и лишь после жалобы в горсобес, был поставлен на должность машиниста парового молота. Такие или похожие факты наблюдались и на других предприятиях и учреждениях.

Для тех инвалидов, кто утратил возможность работать по профессии, создавались различного рода курсы, где они получали возможность приобрести новую специальность. В куйбышевском госпитале № 3999 в 1944 г. были организованы курсы пчеловодов на 14 чел., бухгалтеров — 17 чел., механиков — 22 чел., сапожников — 35 чел., юристов — 11 чел.

Многие городские отделы соцобеспечения открывали спецстоловые и спецмагазины для инвалидов Великой Отечественной войны. Многих из них направляли в санатории для лечения, помогали им в ремонте квартир, обеспечении дровами. Так, Куйбышевский трест столовых в 1944 г. организовал спецстоловую,
в которой питалось 900 чел. К сожалению, она могла обслуживать только живших в центре города. По решению бюро Куйбышевского ВКП (б) открыто несколько продовольственных и один промтоварный магазин для инвалидов [3, Ф. 46. Оп. 1. Д. 212. Л. 1; Ф. 714. Оп. 1. Д. 1018. Л. 11 (об).].

Итак, в годы войны, несмотря на многие материально-бытовые трудности, нужды инвалидов по мере возможности удовлетворялись. Людям, лишившимся полностью или частично возможности работать, было необходимо чувствовать внимание и заботу общества. Это имело большое значение для улучшения морального состояния, настроения бывших воинов-фронтовиков, для улучшения единства армии и тыла.

 

Литература:

 

1. Таблица составлена по: Шалак А.В. Условия жизни и быт населения Восточной Сибири в условиях Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. Иркутск, 1999.

2. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945 гг.
Т. 2. М.,1961.

3. Государственный архив социально-политической истории Самарской
области.

4. Чернявский У.Г. Война и продовольствие. Снабжение городского населения в Великую Отечественную войну. М., 1964.

5. Государственный архив Самарской области

6. Куйбышевская область в годы Великой Отечественной войны
(1941–1945 гг.): Документы и материалы. Самара, 1995.

7. Государственный архив Российской Федерации.


Историческая память о великой отечественной войне
и защита ее от фальсификаций

В. Н. Парамонов

доктор исторических наук, профессор кафедры истории
и философии науки Самарского государственного университета

 

Исторической памяти о Великой Отечественной войне посвящено довольно много исследований [63]. Не вдаваясь в споры о дефинициях, отметим, что историческая память представляет собой набор передаваемых из поколения в поколение исторических сообщений, мифов, субъективно преломленных рефлексий
о событиях прошлого, как совокупность донаучных, научных, квазинаучных и вненаучных знаний и массовых представлений социума об общем прошлом.

Основателем теории исторической памяти считается французский социолог Морис Хальбвакс — погибший в фашистском концлагере автор труда «Коллективная память». Научные взгляды ученого, опередившего свое время, были в полной мере оценены только спустя несколько десятилетий после его смерти. Именно Хальбвакс высказал действительно глубокую идею об исторической памяти как важнейшем факторе самоидентификации социальной или любой другой группы [64].

Исследования социологов показывают, что наибольшее значение для сохранения единства национального самосознания для российского народа сегодня имеет историческая память о Великой Отечественной войне как память о Победе [65]. Эта память объединяет россиян, независимо от их этнической принадлежности, веры, возраста, социального положения.

Она удерживает в нашей генетической памяти психологию победителя.
Память о войне не позволяет убить в нас дух уверенности в окончательной победе, несмотря на все жертвы и трудности.

Эта память помогает сохранять связи в СНГ и ближнем зарубежье. Еще живут ветеранские организации во многих странах, горят Вечные огни у памятников воинам-освободителям, павшим в боях, сохраняются русские названия улиц
и площадей в западноевропейских городах, наше право вето в ООН — все это политическое и нравственное наследие Победы. Эта память — лучшая основа для воспитания молодежи в духе патриотизма, готовности жертвовать во имя
Родины, родных и близких. Уважительное отношение к своему прошлому, которое консолидируется в исторической памяти людей о Великой Отечественной войне,
о Победе, является одним из ключевых факторов общественной консолидации.

Сегодня перед обществом стоит очень серьезная проблема сохранения
памяти о войне. Если раньше основным источником информации для детей, молодежи были семейные воспоминания и встречи с ветеранами Великой Отечественной войны, то сегодня и в ближайшем будущем по объективным обстоятельствам доля живых свидетельств очевидцев сведется к минимуму. По мнению
М. В. Соколовой, с естественным уходом людей – современников исторических событий историческая память меняется, приобретает новые оттенки, становится менее достоверной и более насыщенной «реальностями» дня сегодняшнего.
То есть историческая память со временем ещё больше политически и идеологически актуализируется[66].

Важно учитывать, что формирование исторической памяти в настоящее время проходит на фоне глобализации, проявляющейся, в том числе, в стирании языковых и национальных границ в мировом масштабе. Среди возможных негативных последствий глобализации — угроза самобытности культур, навязывание с помощью развитых информационных коммуникаций культурных стандартов
и образцов США. Открытость информационного пространства РФ, начиная
с 1990-х гг., привела к массированному воздействию образов и стандартов западной, прежде всего американской культуры, что обозначило нарастающий разрыв между поколениями в отношении к отечественной истории и культуре. Соответственно, российское общество не должно утрачивать свою идентичность, культуру, терять свою систему ценностей.

В этой связи вопрос о противодействии фальсификациям приобретает особую актуальность. Конечно, обыватель может сказать, «собаки лают, а караван идет». Но сегодня фальсификации как сознательное искажение событий прошлого представляют угрозу национальной безопасности, поскольку от того, чего будет больше в исторической памяти – исторической правды или фальсификаций, — зависит будущее Отечества.

В последние годы в информационное пространство вбрасываются новые концепции и, якобы, доказательства того, что во Второй Мировой и Великой Отечественной войнах все было не так, как преподносилось в советскую эпоху.
В Западной Европе и США во второй половине ХХ в. широкое распространение приобрело рассмотрение истории как некой разновидности литературного творчества. С этой точки зрения историк, создавая рассказ о прошлых событиях, волен строить его в жанре трагедии, комедии, сатиры и т.п. Этот подход к истории стал весьма распространённым в западной историографии с момента выхода в свет монографии Хейдена Уайта «Метаистория» (1973 г.) [67]. Отождествление истории
с литературой снимает вопрос о фальсификации: каждый историк волен создавать свой образ прошлого, и никто не имеет права требовать от него объективности или правдоподобия. Сегодня на авансцену выступают исторические байки
отнюдь не безобидного содержания, назначение которых — заполучить индульгенцию в современных международных событиях, столкновениях.

Фальсификаторы стремятся упразднить, ликвидировать, вытравить из сознания людей само понятие «Великая Отечественная война», подставляя на его место такие дефиниции, как «советско-немецкая», «нацистско-советская» война. Например, во втором томе учебного пособия «История России», выпущенного в свет издательством «Астрель» (2009, 2013) под редакцией профессора А. Б. Зубова нет раздела о Великой Отечественной войне и соответствующая глава называется «Советско-нацистская война 1941–1945 гг. и Россия», а советские воины-освободители названы «дикой ордой». Сторонниками т.н. «современного прочтения» истории отбрасывается любое напоминание о справедливом, освободительном характере Великой Отечественной, она изображается как «война двух
человеконенавистнических режимов», «схватка двух тоталитаризмов». Великую Отечественную объявляют «самым большим мифом» советской эпохи, к разряду мифов пытаются отнести также единство народов СССР в годы войны, всенародный характер борьбы в тылу врага, массовый героизм советских людей, их самопожертвование. В то же время представители т.н. «новой» историографии войны нещадно эксплуатируют сюжеты, связанные с репрессиями, поражениями Красной Армии, потерями, пленом, штрафными частями, заградительными отрядами.

Параллельно определенные политические силы в бывших республиках СССР — Украине, Молдавии, странах Балтии, Грузии, Узбекистане и других ныне независимых государствах — стремятся похоронить память народов этих стран
о том, как семь десятилетий назад они в составе Союза ССР воевали против гитлеризма. Из многих учебников, например, исчезло понятие «Великая Отечественная война». Вместо него говорят о «Страна (называется страна СНГ) во Второй мировой войне», о «германо-советской войне», «советско-нацистской войне». Тамошняя историография, где в большей, где в меньшей степени пытается стереть память о существовании единого сообщества советских народов как одного
из важнейших факторов победы. Формируются диковатые представления о неком «самостоятельном вкладе» бывших советских республик в «победу Объединённых Наций во Второй мировой войне», а в крайней форме подобное «новаторство» выражается в отрицании совместной борьбы народов СССР с нацистским
агрессором и внедрении в общественное сознание лжи о борьбе «титульных
этносов» той или иной бывшей советской республики за «национальное освобождение от большевистского режима»[68].

 

В результате в исследованиях социологов, педагогов, историков в последнее время отмечается, что дети в своих описаниях войны чаще оперируют понятиями, датами и именами, характеризующими местный театр военных действий, чаще называют местных героев, акцентируют внимание на руководителях и военачальниках своих национальностей. И это не случайно, поскольку на основе чтения ими учебников, изданных в странах СНГ, Советский Союз почти не воспринимается как единая многонациональная страна, воевавшая с фашизмом. Нередко при чтении описаний действия войны складывается впечатление, что страны воевали как бы отдельно, указывается только за или против какой страны они воевали, и выступали как самостоятельные (будучи при этом в составе СССР) [69].

Предпринимается немало попыток распределить вину за развертывание Второй мировой войны между Германией и СССР. Делается это через выстраивание ложных причинно-следственных связей путем манипуляции с хронологией. Например, приписывание советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 г. решающего значения с точки зрения обстоятельств развязывания Второй мировой войны основано на рассмотрении факта его подписания не как одного из звеньев причинно-следственной цепи, а изолированно, вне связи
с Мюнхенскими соглашениями 1938 г. и многими другими предшествующими
событиями. Произвольно разрывая ткань исторического повествования, непосредственное изложение обстоятельств развязывания Второй мировой войны начинают с 1939 г., а события предшествующего периода, в первую очередь Мюнхенский сговор, опускаются. В связи с 70-летием начала второй мировой войны Парламентская Ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию «О воссоединении разделённой Европы», в которой вина за развязывание войны возлагается в равной мере на Германию и СССР. Советское участие в ней объявляется страшной трагедией для европейских народов. Парламентская Ассамблея ОБСЕ присоединилась к решению Европарламента о ежегодном «общеевропейском дне памяти жертв сталинизма и нацизма» 23 августа — в день заключения советско-германского пакта о ненападении [70].

В 2006 г. вышла книга Г. Х. Попова "Три войны Сталина", где он пересказывает концепцию Резуна о подготовке превентивного удара по Германии. Делает он это, правда, исподволь: «Я хочу надеяться, что наши лидеры… скажут народу правду: коммунистический режим Сталина собирался первым напасть на Германию». И далее: «Гитлер переиграл Сталина в деле начала войны и отказался принять его капитуляцию. Гитлер смертельно обидел Сталина. Такие обиды смываются только кровью – таков «закон гор» [71]. Т.е. оказывается та война не была
в собственном смысле войной государств, а была лишь схваткой двух тиранов — Гитлера и Сталина.

Решающее участие СССР в достижении победы над гитлеровской системой пытаются «замаскировать» под обобщающим названием антигитлеровской коалиции, через уравнивание значения сражений на советском и западном фронтах. Постоянны попытки представить Победу, одержанную Советским Союзом, как достигнутую вопреки существовавшему в СССР общественному строю, но благодаря «генералу Морозу», пространствам России и бездорожью, неисчислимости людских ресурсов СССР, помощи союзников — США и Англии, т.е. тем обстоятельствам, на которые указывали еще битые гитлеровские генералы, оправдывая поражение германских войск от Красной Армии. По оценке нижегородской исследовательницы Е. С. Гриценко, в таких работах «дискурсивно СССР предстает
не как ключевой, а как второстепенный участник боевых действий» [72]. Не надо забывать, что именно на советско-германском фронте действовало 72% всего суммарного количества фашистских соединений [73], то есть именно наши люди, наши войска вынесли основную тяжесть войны с гитлеровской Германией и ее союзниками.

Ряд отечественных авторов вообще договариваются до того, что не надо было сопротивляться Германии, сдаться на милость победителю и жить, как во всех “цивилизованных странах” [74]. Но человечество знает о фашистском “новом порядке” и потому осудило его морально, а Нюрнбергский трибунал покарал преступников правовыми способами. Война против СССР рассматривалась нацистами как «расово-идеологическая война на уничтожение», как решающая борьба двух идеологий и рас [75].

Для многих публикаций характерно замалчивание роли Ставки Верховного Главнокомандования, Генерального штаба и лично Верховного главнокомандующего И. В. Сталина. В этой связи навязывается мысль о бездарности советских полководцев, хотя в сознании германского руководства наблюдается эволюция восприятии советских военачальников.

Не прекращаются спекуляции на цифрах советских потерь — мол, воевали не умением, а числом. В публикациях, школьных учебниках, кинофильмах официальные данные обычно не приводятся, а называются т.н. расчетные. Тезис
о чрезмерности цены Победы возник в 1960-е – 1970-е гг., когда гитлеровские планы геноцида стали на Западе забываться и даже умышленно замалчиваться. Этому помимо всего прочего способствовало отсутствие точной открытой для общественности советской статистики погибших. Это позволило некоторым публицистам манипулировать цифрами. Например, А. И. Солженицын писал о 44 миллионах погибших в войну. Обнародованные в начале 1990-х гг. документы свидетельствовали о том, что боевые потери Красной армии и Вермахта с его союзниками сопоставимы, в соотношении 1,3 к 1. Во многом это связано с тем, что число военнопленных, погибших в нацистских лагерях (более 2,5 млн. чел. из 4,6 млн.),
в пять с лишним раз превышает число военнослужащих противника, умерших
в советском плену (420 тыс. человек из 4,4 млн. чел.) [76]. Однако в общественном сознании до сих пор распространено представление, что противника «завалили трупами», что советские солдаты не хотели воевать, но их заставляли. Стали популярными мифы о массовых заградотрядах и штрафбатах.

Пересматриваются и итоги войны. Под сомнение поставлен освободительный характер Великой Отечественной войны после того, как боевые действия были перенесены на территорию Восточной Европы. Утверждается, что Советская Армия принесла народам Европы не освобождение от фашистского ига, а, напротив, еще худшее иго — коммунистическое. Поход Советской Армии де был завоевательным, и в результате в странах Европы «гитлеровский тоталитаризм был заменен сталинским» [77].

Еще одно направление фальсификаций — это забвение жертв нацистского геноцида, проводившегося на оккупированных советских территориях. В Польше такая борьба за историю привела к закрытию советской экспозиции в Музее
Освенцима. В Латвии мэрия города Саласпилса решила превратить музей одноименного нацистского лагеря в символ «двух оккупаций» — советской и нацистской. Но надо помнить, что только в Литве за годы войны почти полностью погибла одна из самых многочисленных еврейских общин в Европе — более 200 тысяч человек [78].

Предпринимаются попытки реабилитировать разного рода националистические, коллаборационистские формирования и очернить партизан.

Частый способ фальсификации — манипуляции вокруг исторического
значения отдельных событий или личностей. Пример: современная историографическая судьба генерала А. Власова, который, вопреки своей реальной роли марионетки спецслужб третьего рейха, усилиями ряда публицистов и историков из жалкой фигуры сегодня превращен в одного из чуть ли не ведущих деятелей российской истории ХХ века [79].

Фальсифицируются взаимоотношения власти и общества в военный период. При этом с помощью подлога жертвы нацистского геноцида выдаются за пострадавших от советских репрессий. Нельзя не упомянуть о ведущейся с конца 1980-х гг. идеологической кампании по «демифологизации», «дегероизации» истории, целью которой является подрыв символов исторической памяти. По сравнению
с учебниками советского периода в современной литературе для школьников
и студентов приводится очень мало, а в ряде случаев совсем не приводится примеров героизма советских людей в Великой Отечественной войне, Мы что хотим, чтобы наши дети были подобны тем незнайкам, которые не представляют, кто выиграл Вторую мировую войну?

Любопытен следующий факт: если в 1945 году опрос французского общества показал, что 57% французов было уверенно в том, что победу в войне одержал Советский Союз, то уже в 2004 году картина совершенно противоположная — уже 57% французов говорит о том, что победу во Второй Мировой войне одержали США [80].

Какие же приемы используют фальсификаторы?

Изъятие из контекста, когда заявления, цитаты, факты используются без применения оригинального контекста; сокрытие реальной картины боевых действий и решающего вклада советского народа в общее дело Победы над нацистской Германией, тенденциозный показ боевых действий на советско-германском фронте только через призму работ историков и мемуаров из числа бывших гитлеровских военнослужащих [81]; использование анонимных высказываний; представление мнений как фактического материала, мнений как фактов; создание негативных ассоциаций, подчеркивание негатива; повторение ложных утверждений снова и снова до тех пор, пока они не станут восприниматься, как правда; манипулирование статистическими данными; фабрикация сенсационных материалов; неполная информация; информационный дисбаланс; непропорциональное использование источников; ложное описание источников как объективных и нейтральных; подтасовка фактов; лживые утверждения и обвинения; демонизация личностей; унижение и расизм; приукрашивание; наклеивание ярлыков, когда советских солдат называют жестокими, агрессивными, нетерпимыми, а гитлеровских – миролюбивыми, чуть ли не защитниками гражданских прав, жертвами насилия; изложение мнений только одной стороны; преувеличение; опора на первичные источники дезинформации и другие десятки приемов.

Американские учебники, видимо компенсируя тот факт, что американцы
не воевали в Европе до июня 1944 г., настойчиво преувеличивают роль США в военных поставках — техника, которая там воевала, обмундирование для Красной армии, продукты — все это было американское. В американских учебниках
о Второй мировой — лишь пара абзацев: упоминание союзников, Сталинградская битва, бомбардировка Хиросимы и Нагасаки.

Но если мы хотим иметь объективное представление о войне, то должны представить все факты без замалчивания и извращений. Ведь для того, чтобы
разоблачать фальсификаторов, нужно самим знать правду, а, если источники
закрыты, то вместо правды мы получаем фантазии. Положительной оценки
заслуживает начавшееся оцифрование архивных документов, что продвигает
к открытости источников и соответственно к успешному противостоянию фальсификациям.

 

Попытки принизить значение борьбы советских людей против нацизма должны встречать противодействие, но оно должно вестись на основе профессионального источниковедческого и историографического анализа с использованием различных методов исторического познания. При этом важно учитывать оценки, которые давались современниками и участниками тех событий как в период и сразу после них, так и в последующие годы.

Государство не должно занимать позицию невмешательства в данной ситуации, существует наш национальный интерес, который должен защищаться и отстаиваться, в том числе законом и порядком. Нужна более активная наступательная информационная политика за рубежом, г<



2018-07-06 407 Обсуждений (0)
Кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и истории науки Самарского государственного университета путей сообщения 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: Кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и истории науки Самарского государственного университета путей сообщения

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:



©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (407)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.017 сек.)