Фёдоров против Чеи-Риготти

Автомат

Одна из историй о первенстве русского изобретательского ума, которая приводится во множестве источников наряду с самолетом Можайского, — это история об изобретении Владимиром Григорьевичем Фёдоровым автоматической винтовки. Давайте разберемся и с этим вопросом.

Начну, как обычно, с терминологии. Понятие «автоматическая винтовка», или, в сокращенной форме, «автомат», весьма расплывчатое. В 1885 году немецкий оружейник Фердинанд Манлихер представил свою разработку — винтовку Mannlicher 85. От всех предыдущих она отличалась тем, что стрелку не нужно было перезаряжать ее вручную: после выстрела перезарядка происходила автоматически с использованием энергии пороховых газов. Примерно в одно время с Манлихером аналогичную систему независимо разработал и запатентовал мексиканский офицер, а впоследствии генерал Мануэль Мондрагон. Но винтовка Мондрагона довольно долго находилась на стадии прототипа, Манлихер же запустил свою в серийное производство, а затем несколько раз обновлял модельный ряд.

Так вот, винтовки Манлихера и Мондрагона использовали принцип отвода пороховых газов для автоматической перезарядки, но не могли стрелять очередями. По сути, они лишь ускорили и облегчили работу стрелка, от которого теперь требовалось меньше физических усилий. Но именно такое оружие получило название автоматических винтовок. Потому что других не было.

С появлением автоматов в современном смысле слова винтовки с автоматической перезарядкой, способные производить только одиночные выстрелы, получили другое название — самозарядные, или полуавтоматические. Эти термины используются в оружейной классификации до сих пор.

Я же поведу речь о настоящих скорострельных автоматах.

Зачем нужен автомат

Основной винтовкой русской армии на начало XX века была знаменитая трехлинейка, или, иначе говоря, винтовка системы Сергея Ивановича Мосина образца 1891 года, имевшая калибр 7,62 миллиметра. Она была достаточно совершенной магазинной винтовкой, соответствующей мировому уровню; единичные на тот момент разработки в области самозарядного оружия еще не могли составить конкуренцию обычным винтовкам. Впоследствии, уже будучи снятой с вооружения, трехлинейка дала начало целой династии спортивного оружия и в разных модификациях производилась аж до 1965 года. Также в армии применялись наганы 1895 года и единственный тип автоматического оружия — пулеметы Максима на различных станках (сперва завозные, а с 1904-го — производившиеся по лицензии на Тульском заводе).

Но в 1904 году началась Русско-японская война, первое для России международное противостояние подобного уровня за без малого 30 лет. Можно еще вспомнить Ихэтуаньское восстание 1899–1901 годов, но это был локальный и даже не совсем «наш» конфликт, а скорее относительно небольшая заварушка между Японией и Китаем при скромном участии 13 000 российских солдат на стороне японцев. А вот в Русско-японской войне сражалось более полумиллиона наших военных, потери же личного состава превысили 50 000 человек.

И оказалось, что Россия к подобной войне готова не очень хорошо, — мирное время расслабляет. Катастрофически не хватало плотности огня, винтовки Мосина не справлялись при всех своих положительных качествах (хотя какие положительные качества могут быть у устройств, предназначенных для убийства!). Самозарядные винтовки и пистолеты тогда уже существовали, тот же Манлихер производил их серийным образом.

Целый ряд талантливых оружейников — Яков Рощепей, Федор Токарев, Петр Фролов — в этот период начали спешно работать над самозарядными винтовками для русской армии, как создавая собственные конструкции, так и дорабатывая винтовку Мосина. В этом ряду оказался и Владимир Григорьевич Фёдоров.

Путь Фёдорова

На момент начала войны Фёдоров работал в оружейном отделе артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления в Санкт-Петербурге. До того он был сотрудником Сестрорецкого оружейного завода, где его непосредственным начальником был сам Мосин, создатель главной русской винтовки. И точно так же, как вышеупомянутые конструкторы, исключительно по собственной инициативе примерно около 1905 года Фёдоров взялся за переделку мосинской трехлинейки в самозарядное оружие. Почти везде утверждается, что в 1906 году была испытана первая автоматическая винтовка системы Фёдорова, но здесь возникает та самая путаница в терминах, о которой я рассказывал в начале. Конечно, речь идет именно о самозарядной винтовке, — федоровский автомат в современном смысле появился позже.

До 1913 года Владимир Григорьевич разработал ряд конструкций самозарядных винтовок, сперва на базе «мосинки», затем уже исключительно собственной конструкции. Последняя из них, образца как раз 1913 года, была спроектирована не под типовой патрон 7,62 миллиметра, а под другой стандарт — 6,5 миллиметра. Калибр пришлось изменить в том числе для уменьшения линейных размеров механизма и массы оружия. С этой проблемой Фёдоров уже сталкивался: его предыдущая самозарядная винтовка под типовой калибр была на 0,6 килограмма тяжелее трехлинейки, а магазин имела такой же, и потому шансы прорваться в серию у нее отсутствовали с самого начала.

Калибр 6,5 миллиметра был хорош целым рядом показателей: меньшей массой и размерами оружия, большей начальной скоростью пули, меньшей отдачей, чем у калибра 7,62 миллиметра, что делало его более подходящим для полуавтоматического оружия. Минус был лишь один: Россия такие патроны не производила. У нас существовал единственный типоразмер 7,62 миллиметра — и все тут. Вряд ли кто-то стал бы переводить армию на другой калибр из-за разработки одного оружейника.

И если бы не война, Фёдоров бы на этом свою разработку и похоронил.

А теперь — автомат!

С началом Великой войны в который раз обнаружилось, что Россия к боевым действиям не готова. Катастрофически не хватало винтовок, и заводы не успевали штамповать «мосинки». Поэтому в Японии заказали пробную партию карабинов Type 38, известных как «Арисака». Это был практически полный аналог трехлинейки, только сделанный под патрон японского стандарта — те самые 6,5 миллиметра. Винтовку одобрили и закупили огромную партию, а заодно — патроны, к тому же наладили производство нового калибра на нескольких российских заводах.

И Фёдоров понял, что его проект снова восстает из праха. Владимир Григорьевич был одним из экспертов, оценивавших пробную партию «Арисак» и нашедших их очень хорошими. Японский патрон 6,5 × 50 миллиметров имел значительно более низкую дульную энергию и начальную скорость пули, нежели аналогичный патрон Фёдорова (730 против 850 километров в час), но выбирать не приходилось. И это, как ни странно, было конструктору на руку.

Дело в том, что винтовочный патрон по умолчанию больше и тяжелее патрона для автомата. Стрельба очередями подразумевает довольно легкие пули, от их массы и параметров напрямую зависит скорострельность и четкая работа механизма. Дальность полета пуль и точность у автомата ниже, чем у винтовки, но стрельба очередями, да еще и с мощным разбросом позволяет особо не прицеливаться.

Винтовка В. Г. Федорова

Так что Фёдоров, получив в свое распоряжение неограниченное количество легких патронов невысокой убойной силы, придумал, как можно усовершенствовать самозарядную винтовку. Его новая система должна была не только самостоятельно перезаряжаться от энергии пороховых газов, но и самостоятельно, без дополнительного нажатия на спуск, производить следующий выстрел — как в пулемете, только без станка и ленты. Иначе говоря, Фёдоров придумал автомат.

До и после революции

На тот момент конструкция Фёдорова казалась разновидностью самозарядной винтовки и не воспринималась как новый вид оружия. Но превосходство над полуавтоматическими винтовками было поистине сумасшедшее: скорострельность автомата составляла 600 выстрелов в минуту против 20–30 у трехлинейки (в некоторых источниках для автомата приводится число 100 выстрелов в минуту, но это сильно заниженный показатель). Кроме того, Фёдоров применил множество других решений, совершенно новых для его времени и привычных в современном автоматическом оружии. Например, он укоротил ствол (но оставил на нем штык), разработал коробчатый магазин на 25 патронов и переключатель с одиночного огня на очереди.

Испытания прошли в 1916 году, и автомат Фёдорова немедленно был поставлен на вооружение. Сам изобретатель получил чин генерала-майора артиллерийской службы, а заодно звание профессора — в общем, серьезно продвинулся в табели о рангах. Первые автоматные роты были образованы на Румынском фронте, причем в армию пошли и серийные автоматы калибра 6,5 миллиметра, и небольшая партия пробных автоматов калибра 7,62 миллиметра, которые Фёдоров пытался внедрить до появления «Арисак». Всего на фронт отправилось 53 автомата, — кажется, что мало, но на деле спецкоманда автоматчиков могла «выкосить» втрое большую группу врагов, вооруженных винтовками, а Румынский фронт и 189-й пехотный Измаильский полк 48-й пехотной дивизии послужили испытательным полигоном. Также автоматы раздали экипажам самолетов «Илья Муромец», а на нескольких заводах разместили заказ на 25 000 единиц нового типа оружия. Казалось, что Фёдоров вот-вот станет мировой знаменитостью…

Но тут случилась Февральская революция. К тому моменту успели сделать примерно полторы сотни автоматов, а дальше — частные предприятия отказались работать на новое правительство, казенные заводы остановились.

Дальнейшая судьба Фёдорова в целом сложилась неплохо. После Октябрьской революции он стал директором Ковровского оружейного завода, где с 1919 года началось серийное производство его автоматической винтовки. Говорят, что примерно тогда же Николай Михайлович Филатов, председатель стрелкового комитета РККА, прозвал новый тип оружия «автоматом», — но это может быть и легендой. Всего выпустили чуть более 3000 единиц скорострельных автоматических винтовок, в 1923 году система прошла глубокую модернизацию, а в 1928-м была снята с вооружения. Сам Фёдоров прожил долгую жизнь, разработал множество разновидностей оружия, написал немало книг (в основном по истории оружия, но среди его наследия есть, как ни странно, и разбор «Слова о полку Игореве») и скончался в 1966 году в Москве.

Одновременно с Фёдоровым в США автоматическую винтовку разработал Джон Моузес Браунинг — его M1918 Browning была продемонстрирована в 1917 году и поступила в серийное производство годом позже. Она стала вторым в мире серийным автоматом.

Небольшая проблема этой истории заключается в том, что, кроме русского и американца, был еще итальянец.

Чеи-Риготти

Где-то между 1890 и 1900 годами капитан итальянской пехоты Америго Чеи-Риготти сконструировал полноценную автоматическую винтовку — раньше Фёдорова и Браунинга. Почему же я называю именно Фёдорова изобретателем автомата? Патриотизм тут ни при чем, я вообще гражданин мира. Я руководствуюсь логикой, только логикой.

Винтовка Чеи-Риготти работала примерно так же, как и более поздняя винтовка Фёдорова. И перезарядка, и огонь велись автоматически за счет энергии пороховых газов. Был и режим одиночного огня. К винтовке мог крепиться магазин емкостью до 50 патронов, но тут конструктор немного не продумал: смена магазина требовала демонтажа части механизма и занимала изрядное время (при этом магазин был открытым, что позволяло докладывать в него патроны). Калибр составлял 6,5 миллиметра.

13 июня 1900 года Чеи-Риготти продемонстрировал винтовку публично, но не очень удачно. Скорострельность его оружия достигала 300 выстрелов в минуту (при заявленных 900), но уже после первого магазина ствол так разогревался, что из-за расширения металлических деталей винтовку заедало. Тем не менее англичане заказали два экземпляра для дальнейших исследований. Оба сохранились: один — в Королевском музее оружия в Лидсе (Великобритания), другой — в частной коллекции в США. По некоторым данным, оружием также интересовалась Швейцария.

Больше ничего о винтовке Чеи-Риготти не известно. Да и те сведения, что я привел, ненадежны и сомнительны; опираются они в основном на публикации в итальянской прессе начала века и на американские справочники по оружию. По более надежной информации из ежегодных бюллетеней Министерства сельского хозяйства, промышленности и коммерции Италии, конструктор продолжал работу вплоть до 1911 года: упоминание о модификациях винтовки встречаются в бюллетенях 1903 и 1911 годов. В серию она так и не поступила.

Италия сыграла в этой пьесе роль, которую обычно, как вы могли заметить по моей книге, играла Россия. Итальянское армейское руководство не оценило перспективу разработки и, видимо, похоронило ее в бюрократических подвалах. Тем более спустя всего несколько лет другой итальянец, Бетель Ревелли, изобрел и внедрил первый в истории пистолет-пулемет Villar-Perosa M1915 — еще одну разновидность автоматического оружия. А Чеи-Риготти затерялся где-то в истории, видимо чрезмерно опередив свое время.

Часть VII