Взгляды на «Доктрину Клинтона»

Американские журналисты все еще пытаются объяснить демонстрации у посольства США в Москве сентиментальной любовью русских к «братьям славянам». Они боятся сказать то, что в глубине души осознали. Людей выводит на улицы не симпатия к сербам, а неприязнь к американцам. Это чувство сейчас объединяет миллионы людей на самых разных континентах. Людей, которые в остальных отношениях не имеют между собой почти ничего общего.

Сколько говорилось недавно про общечеловеческие ценности, да только никто не смог их внятно сформулировать. К концу века мы кажется разобрались – большинство человечества, похоже готово вступить в новую эпоху под знаком простой и ясной объединяющей идеи: анти-американизма.

В американском обществе и, прежде всего, в его политико-академических кругах, до сих пор нет прочного консенсуса в отношении доктрины Клинтона. Критика исходила и исходит не только со стороны традиционных оппонентов из Республиканской партии, но и со стороны ученых, которые усмотрели в ней завышенные амбиции предлагавшейся модели международных отношений и справедливо посчитали, что провозглашенная стратегия является плодом «кулуарной» политики, отражающей узкие интересы правящей группы. В этой связи команде Клинтона пришлось привлекать на свою сторону средства массовой информации, которые, в целях массированного продавливания внешнеполитических идей администрации, практически выполнили оплаченный политический заказ.

В этой связи, известный политолог Чарльз У.Мейнс, уходя с поста главного редактора влиятельного в политических кругах журнала «Форин полиси», заявил, что «сегодня в Вашингтоне идеи не являются больше достоянием каждого. Они создаются главным образом для привлечения политических союзников. Цель выработки идей состоит не в том, чтобы сделать их достоянием гласности и усовершенствовать политику той или иной администрации, а в том, чтобы обеспечить победу администрации, деятельность которой строится в соответствии с идеологией конкретного деятеля». Мейнс также отмечал, что сторонники его точки зрения считают, что с приходом Клинтона в США победил консерватизм, именуемый «жестким либерализмом», в основе которого лежат действия с позиции силы и политика, весьма далекая от демократических принципов.

Подобно Ч.Мейнсу, отдельные политологи критиковали доктрину Клинтона на том основании, что «окончание американской гегемонии является неизбежной и не очень отдаленной перспективой», в то время как в предлагавшейся внешнеполитической программе усматривалось сильное влияние личных амбиций президента (и его сторонников) войти в историю внешней политики в качестве лидера, объединившего Европу и встать в один ряд со своими предшественниками-президентами, в котором имя Р.Рейгана связывают с окончанием «холодной войны», а Дж.Буша - с объединением Германии.

По признанию ряда американских ученых, авторам новой доктрины удалось соединить в ней элементы четырех внешнеполитических концепций, которые обсуждались в политико-академических кругах США: нео-изоляционизма, избирательного ограниченного участия, согласованной безопасности и единоличного лидерства.

 Сторонники этого подхода выдвигали несколько положений, которые, по их мнению, должны были определять внешнюю политику страны в период после окончания «холодной войны»:

- в мире нет государства, способного серьезно угрожать безопасности США;

- ядерное оружие является основным гарантом политического суверенитета территориальной целостности Соединенных Штатов. После распада Советского Союза не осталось государства, способного нанести соответствующий ответный удар ядерным силам США;

- стабильность на евразийском континенте не следует рассматривать как проблему для серьезного беспокойства, так как четыре ядерные державы - Англия, Франция, Россия и Китай, обладающие силами ядерного возмездия, будут находиться под влиянием взаимных сдерживающих факторов;

- существующий расклад сил между США и другими ядерными державами вряд ли позволит какой-либо из стран Евразии претендовать на роль гегемона в военной и экономической сферах.

По мнению сторонников отхода от активной внешней политики, указанные факторы позволили бы США ограничить свои усилия и затраты по контролю над развитием ситуации в мире, не вмешиваться в конфликты, отказаться от интервенционистских операций любого характера, пересмотреть традиционные союзнические отношения, в том числе и в НАТО. Изоляционистский подход предполагал, что будущее Североатлантического альянса должно решаться странами Европы, помощь России должна быть прекращенаи даже участие в урегулировании арабо-израильского конфликта объявлялось нерациональным. Высказывалось также мнение, что вмешательство страны в дела исламских стран и участие в борьбе с исламским терроризмом лишь навлекает на американцев гнев экстремистов и приводят к актам возмездия с их стороны на территории Соединенных Штатов.

Отдельные идеи нео-изоляционистского подхода были использованы представителями Республиканской партии в 1994 году в ходе выборов в Конгресс. Республиканцы критиковали администрацию Клинтона за проведение политики, не отвечающей интересам страны и, в частности, за политику по отношению к России, за операции в Сомали и на Гаити. Республиканцы призывали сосредоточить усилия на обеспечении экономического процветания США и на решении внутренних проблем.

В свою очередь критики нео-изоляционистского подхода, в том числе и некоторые члены администрации Клинтона, отмечали, что внешнеполитические возможности, открывшиеся после окончания «холодной войны», не могут быть принесены в жертву внутренним проблемам, несмотря на их важность для американского общества. Это вполне объяснимо. Трудно было ожидать, что в условиях, когда США остались единственной сверхдержавой, идеи изоляционизма получат широкую поддержку. В свою очередь, противники политики изоляционизма отмечали, что отсутствие американского лидерства может привести к нарастанию нестабильности и повышению вероятности возникновения войны, что негативно скажется как на странах, прямо в нее не вовлеченных, так и на Соединенных Штатах, несмотря на высокую степень неуязвимости их положения по сравнению с другими государствами.

Высказывались также опасения, что «уход» Соединенных Штатов из мировой политики приведет к тому, что страны, ранее пользовавшиеся «зонтиком» США, будут вынуждены искать новые пути обеспечения своей безопасности и укрепления своей военной мощи, что может привести к усилению гонки вооружений на региональном уровне. Особое внимание уделялось возможности усиления тенденции к распространению ядерного оружия и росту стремлений отдельных стран к получению оружия массового уничтожения любой ценой.

Многие политологи делали акцент на том, что США могут утратить свое лидирующее положение в мире за годы бездействия и им будет очень трудно (или невозможно) восстановить свои позиции, когда они вновь захотят вернуться к активной политике. Отмечалось, что отсутствие «американского фактора» может создать благоприятные условия для появления сильного и агрессивного гегемона, сдерживание которого потребует колоссальных усилий.

Критические замечания по поводу провозглашаемых выгод от свертывания внешнеполитической деятельности высказывали и отдельные экономисты. Они указывали на то, что экономия от такой политики может составить не более 1-1,5% от ВВП США, или 70-100 миллиардов долларов в год. Такая сумма, по их мнению, не может иметь решающего значения для американской экономики, которая оценивается в 7 триллионов долларов, а вот потери от утраты лидирующей роли в мире могут оказаться более ощутимыми.

В целом, концепция нео-изоляционизма не получила поддержки, однако ряд ее положений о том, что США должны более бережно относиться к своим ресурсам, соблюдать баланс между внешней и внутренней политикой, оказаться от глобального контроля оказали определенное влияние на формирование внешнеполитической концепции.

Указанный подход был более других приближен к традиционной теории баланса сил. Его основное положение состояло в том, что решающим фактором развития международных отношений является стабильность в отношениях между ведущими мировыми державами, к которым причислялись, помимо США, также - Россия, страны-члены Европейского Союза, КНР и Япония. Задача Соединенных Штатов в соответствии со стратегией избирательного участия состояла в том, чтобы предотвратить военное столкновение или серьезный конфликт между этими странами.

Сторонники избирательности в направлении усилий США убеждали, что американский контроль над развитием международных отношений необходим. Свои главные опасения они связывали с Евразией, где, по их мнению, наиболее вероятно появление гегемона, способного вступить в борьбу за контроль над мировыми индустриальными и экономическими центрами. Они признавали, что географическое положение Соединенных Штатов и способность ядерного сдерживания делают их практически неуязвимыми для евразийского гегемона, однако, по их мнению, опыт прошлых войн в Европе и Азии показал, что США могут оказаться втянутыми в конфликт за пределами американского континента в силу того, что интересы Соединенных Штатов присутствуют в различных регионах мира. Особый акцент ставился на том, что военные технологии с каждым годом становятся все более мощными и совершенными, что в свою очередь понижает степень неуязвимости Соединенных Штатов.

Нацеленность американской внешней политики на ведущие мировые державы предполагал, что регулирующее и направляющее влияние будет оказывать государство-лидер, а именно - Соединенные Штаты. Такая ограничительная роль лидера представлялась авторам избирательной концепции наиболее приемлемой, так как позволяла бы сохранить присутствие и влияние США в ключевых регионах и не распылять ресурсы страны, которые достаточно ограничены. Обращалось также внимание на тот факт, что на долю США приходится 22% ВМП, а население составляет 4,6% от мирового, и есть все основания предполагать, что мировое экономическое развитие приведет в будущем к уменьшению доли Соединенных Штатов в мировой экономике, в связи с чем сократятся и возможности контроля на мировом рынке.

К числу приоритетов внешней политики США сторонники ограниченного участия в международных делах относили следующее:[29]

- осуществление контроля за нераспространением ядерного оружия, так как появление этого оружия у ряда стран, таких как Иран или Северная Корея, могло бы представить угрозу международной и региональной стабильности;

- поддержание особого контроля за районом Персидского залива. Этот регион важен не только для США, но и для других ведущих стран как важнейший источник энергетических ресурсов. Его стабильность может быть нарушена в результате столкновения интересов крупных держав, усиления противоречий между странами региона из-за стремления одной из них занять доминирующее положение или получить доступ к оружию массового уничтожения. Дестабилизация этого региона противоречила бы не только интересам США, но и была бы опасна для соседних государств, особенно в случае начала войны с применением оружия массового поражения;

- сохранение влияния в стратегически важных для США странах Евразии, в Европе, в Восточной Азии, а также на Ближнем Востоке и в Юго-Западной Азии;

- ограничение участия в урегулировании конфликтов. По мнению сторонников концепции из потенциальных региональных конфликтов на Евразийском континенте, которые могли бы затронуть интересы ведущих держав, опасность представляет только возможный конфликт между Украиной и Россией, все остальные конфликты, не могут существенно повлиять на стабильность в Евразии и нанести ущерб интересам США или одной из ведущих европейских держав;

- использование для достижения внешнеполитических целей существующих блоков, в том числе НАТО, хотя и без расширения альянса.

У авторов концепции избирательного участия прослеживается желание оградить США от возможности быть втянутыми в этнические конфликты, аналогичных боснийскому, от неудач, подобных тем, которые имели место в Сомали и на Гаити. Однако, как отмечают критики, сторонникам ограничения сфер и объектов американских интересов не удалось представить четкие и убедительные критерии для определения из их числа основных и второстепенных, требующих или не требующих участия США при том условии, что в сферу Американских интересов попадает значительная часть земного шара.

В числе слабых сторон концепции ограниченного участия критики подхода называли отсутствие идейного компонента, а именно - задач по распространению американских ценностей демократии и рыночной экономики, концентрацию усилий на интересах небольшой группы государств, игнорирование важных международных проблем, в решении которых Соединенные Штаты могут использовать свой престиж и могущество.

Можно сказать, что большая часть идей, составивших основу инициатив администрации Клинтона в области внешней политики, была позаимствована из концепции согласованной безопасности.

Основное положение указанного подхода состояло в том, что мир (как состояние без войны или конфликтов) - это общая, неделимая категория. Поэтому глобальный мир является важнейшим национальным приоритетом США. Решающее влияние на формирование подхода оказали либеральные идеи о распространении демократических идеалов и институтов, о важной роли международных организаций и коллективных действий по урегулированию международных проблем и обеспечению безопасности.

Основополагающий тезис теории реализма о необходимости поддержания баланса сил между ведущими мировыми державами был отклонен, как не отвечающий современным тенденциям развития мирового сообщества. Авторы концепции делали акцент на том, что большинство развитых государств - демократические по своему характеру или находятся на пути к демократии и отношения между ними характеризуются определенной стабильностью. После окончания «холодной войны» на первый план выдвинулись угрозы, которые исходили из регионов или от стран, не входящих в эту группу. Отмечалось, что существование высоких информационных и военных технологий, оружия массового уничтожения может превратить локальный очаг нестабильности в крупномасштабный региональный или международный конфликт, и тем самым представить угрозу интересам США или их союзников.[30]

Расширяя сферу интересов США по обеспечению безопасности за пределы группы ведущих мировых держав, сторонники согласованной безопасности придавали большое значение укреплению и расширению международных организаций, в первую очередь НАТО, и выступали за «стратегическую взаимозависимость» и «координацию коллективных действий» для достижения поставленных целей, в том числе - для ведения быстрых войн с минимальными потерями.

Сторонники проведения политики согласованной безопасности заявляли об ее принципиальном отличии от концепции коллективной безопасности, которая, по их мнению, была теорией времен «холодной войны» и атрибутом советско-американского противостояния. Отмечалось, что развитие мирового сообщества после окончания «холодной войны» показало неэффективность старой концепции, в основе которой были преимущественно несиловые методы, в то время, как решение таких проблем, как распространение ядерного оружия, урегулирование конфликтов, подобно югославскому, не могло быть осуществлено только несиловыми методами.

Главное положение, которое выделило указанный подход - это признание и обоснование возможности и, в отдельных случаях, необходимости использования военной силы для урегулирования международных проблем и конфликтов, поддержания стабильности в ключевых для США и его союзников регионах, обеспечения безопасности.

Допускалось проведение военных операций для предотвращения попыток той или иной страны получить доступ к ядерному оружию или технологиям в нарушение соглашения о нераспространении ядерного оружия. Объявлялись допустимыми и необходимыми военные операции в гуманитарных целях в ходе межгосударственных конфликтов и в ходе внутригосударственных конфликтов (гражданская война), как это произошло в бывшей Югославии. Признавалось возможным участие США одновременно в нескольких военных операциях по обеспечению безопасности.

Критики стратегии согласованной безопасности отмечали, что в будущем ее претворение в жизнь могло быть сопряжено с рядом проблем. На их взгляд, к их числу относились вопросы о распределении материальных и людских затрат между участниками коллективных акций, людские потери, отношение ряда стран, таких, как Китай, Россия, Иран и других к военному вмешательству США и стран НАТО в дела регионов, которые входят в сферу их интересов.

Фактор мирового лидерства CШA присутствовал во всех четырех подходах, однако рассматриваемый подход заявлял о «примате» США в международных делах более откровенно и выстраивал модель поведения на основе особого положения американского государства. В общих чертах концепция была разработана в последний год правления администрации Дж.Буша в документе под названием «Рекомендации для оборонного планирования».

В указанном документе отмечалось, что США должны употребить свое положение признанного гегемона в целях укрепления нового мирового порядка с тем, чтобы не позволить какому-либо государству в Западной Европе, Восточной Азии, на постсоветском пространстве, в Юго-Восточной Азии подняться до положения регионального лидера, способного контролировать тот или иной регион, где у США и его союзников есть интересы, или приблизиться к статусу глобальной державы и стать геополитическим оппонентом США, поставить под сомнение американское лидерство, внести изменения в установившийся международный политический и экономический порядок.

К числу внешнеполитических приоритетов сторонники подхода, основанного на глобальном единоличном лидерстве США, относили следующее:[31]

1. США должны сосредоточить свои усилия на закреплении лидирующего положения в политической, экономической, военной областях;

2. решающим фактором, определяющим мировое развитие являются отношения между ведущими мировыми державами - США, Россией, Китаем, Японией, странами ЕС (Германия, Франция, Англия). Мирное развитие отношений между ними важно для стабильности в мире. Стремление какой-либо из стран этой группы или за ее пределами претендовать на роль лидера недопустимо, так как может разрушить существующий баланс, в значительной степени поддерживаемый авторитетом и силой США;

3. важнейшая роль в достижении указанной цели отводится НАТО, поэтому США должны приложить все усилия для укрепления этого союза;

4. расширение североатлантического альянса должно стать неотъемлемой частью политики США. Включение в альянс восточноевропейских стран позволило бы создать гарантии того, что в Европе не возникнут какие-либо альтернативные структуры безопасности, способные нанести ущерб позициям США и престижу НАТО;

5. следует сохранить военное присутствие в Восточной Азии, чтобы предотвратить образование силового вакуума и появления регионального гегемона;

6. следует сохранить военное влияние на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, чтобы предотвратить любые попытки Индии занять лидирующее положение в Южной Азии;

7. противостоять появлению угроз международному правопорядку, демократии и рыночной экономике. Это положение сближает подходы согласованной безопасности и единовластия США.

Для поддержания статуса Соединенных Штатов и предупреждения неблагоприятного развития международной ситуации сторонники концепции предлагали использовать «новую стратегию сдерживания», направленную на сдерживание экономического вызова со стороны Японии, возможных экономического и военного вызовов со стороны Китая, а также политического и военного вызова со стороны России.

Силовой подход был откровенно продемонстрирован в Персидском заливе при президенте Дж.Буше, а при президенте Б.Клинтоне - в Сомали, на Гаити, в отношениях с Китаем при решении вопроса о возобновлении статуса режима наибольшего благоприятствования в торговле, при введении торгового эмбарго против Кубы и в бывшей Югославии. Те факты, что операции в Сомали и на Гаити не были успешными, американскому руководству пришлось пойти на компромисс в отношениях с Китаем и не получила полную поддержку экономическая акция против Кубы - позволили критикам концепции заявить о том, что Соединенные Штаты начали проводить амбициозную политику, не отвечающую долгосрочным стратегическим задачам США. В целом, политика единовластия и диктата США была объявлена неприемлемой в ее предложенной интерпретации и концептуальном оформлении, хотя и многие ее формулировки были включены в доктрину Клинтона

Дебаты по вопросам внешней политики США приобрели особую остроту и концептуальную насыщенность в конце 1994 года, когда в ходе выборов в конгресс республиканцы выступили с развернутой внешнеполитической программой. В полемику включились политики и ученые различных ориентаций и взглядов. Перед экспертами, занимавшимися разработкой внешнеполитической стратегии для администрации Клинтона, была поставлена задача выработки оригинальной концепции, в которой уже известные идеи и подходы должны были получить новую интерпретацию. Требовалось дать новое толкование американскому лидерству, сделать его более реалистичным, более притягательным для союзников и не вызывающим резкой негативной реакции у оппонентов, снять основные пункты критики и обвинения в гегемонизме, диктате, возврате к временам «холодной войны», в пренебрежении к внутренним проблемам, экономическим факторам. [32]