Вопрос про отрезанное яйцо

В рабочем кабинете босса находились четверо бандюгов и один убогий.

— Ребята, оттащите бомжа в Тайную Комнату. Пусть его кормят и поят вволю. Сегодня-завтра бомж мне нужен. А потом может сдохнуть. – мафиозный главарь поднял назидательный палец. — Не ранее!

Два мордоворота с косой саженью в плечах — Горилла и Чеснок, поволокли полудыханное тело бомжа из кабинета. На блестящем паркете оставалась кровавая полоса от раненной ноги.

— Лепиле благодарность! – шеф подал человеку в белом халате и с чемоданчиком солидную денежку. Лепила поблагодарствовал, и дунул-плюнул в знак преданности.

Личный секретарь возник в дверном проёме ровно через секунду после того, как все вышли и всех вынесли. И спросил с порога:

— Можно вопрос, Михал Михалыч?

— Какой? – насторожился начальник.

— Вы отрезали бомжу половое яйцо?

— Нет, — грустно признался главарь. — Лепилу вызвал на всякий случай.

Нафаня Андрюшкин погрузился в печаль за компанию с боссом. Тот оценил жертву, облобызал Нафаню в лицо и напыщенно произнес:

— Имя героя с армейским автоматом – Валерий Клюев. Он устроил бомжам аттракцион путем мочилова братвы. Убогие поаплодировали этому меткому козлу, а потом грабанули трупы!

— А куда бомжи дели армейский автомат? – простецки спросил секретарь.

— Молодец, Нафаня! — поощрил шеф. — Чувствуется моя школа! Сразу задал вопрос по существу!

— Михал Михалыч, я рад, что вы мой главарь! – умилился секретарь.

— О взаимности не мечтай, — поэтично вздохнул шеф. – Армейский автомат забрал мусоровозчик Леонид. Он нечаянно увидел мародёрство бомжей. Те обосрались, и в качестве платы за молчание отдали оружие.

— А рисунок? Что с доской!? – жаждуще спросил мафиоза Андрюшкин.

— Молодой чувак и армейский автомат — такие вещи вместе встречаются крайне редко… — рассеянно ответил шеф.

— Вы думаете, что Валерий Клюев – это тот дезертир, который грохнул вашу инкассацию и забрал ваши деньги!? – сразу же догадался секретарь.

— Я не думаю. Я жопой чую! А моя жопа гораздо чувствительна в этом смысле! И у меня возникла мысль о твоем братэле, что работает в армии. Нафаня, ты попроси его достать фотку Клюева. Предъявим бомжу для опознания!

 

Звонок братэлоса

Прапорщик Аристофан Андрюшкин откусил суровую нитку. Погоны, соответствующие новому званию, были пришиты. Экс-ротный, топчась у стола, любовно расправил лежащий там китель.

В складской каптёрке нарисовался лейтенант Гоголев. На лице – раздражение вкупе с печалью.

— Товарищ подполковник! – радостным мячом подпрыгнул Аристофан. – Зачем пришли, просто так или чего-то случилось?.. Да вы садитесь!

— Не каркай, Андрюшкин! – напыжился Гоголев. — Я не хочу садиться! И зашёл я по конкретному делу с конкретной предьявой!

— Ну, а я сяду, — венский стул тоскливо застонал под ощутимым мясогнётом. – Что за предьява?

Гоголев упёр лейтенантские кулаки в стол:

— На меня наехали бойцы из моего взвода. Повар-«дед», работающий на кухне, подчиняется тебе. И он не кладёт лавровый лист в суп!

— Дак не жрут бойцы лавровый лист, товарищ подполковник! – обиделся прапорщик Андрюшкин. – Абсолют!

Охреневание Гоголева, которое уже утомило его самого, сбил звук мобильного телефона. Николай Николаевич приставил трубку к поседевшему уху и услышал знакомый, и в тоже время незнакомый, голос:

— Приветсон, товарищ подполковник! Позови братэлоса.

— Какого братэлоса!? – не смог уйти от охренения Гоголев.

— Это меня, товарищ подполковник! Меня! – сделал приятное венскому стулу прапорщик. Вскочив, он протянул страждущую руку. – Это меня! Дайте! Дайте, пожалуйста!

Лейтенант Гоголев – томясь — передал прапорщику Андрюшкину свой сотовый: из рук в руки. А сам достал 700-граммовую алюминиевую флягу «Пунша», сделал большой глоток.

— Братэлло! – лучезарно закричал в трубку армеец. – У меня всё шикарно, не считая ерунды… позавчера понизили на три звания! И вчера ещё на два звания!

Лейтенант Гоголев сделал глоток побольше.

— Представляешь, в моей роте сбежали двое бойцов, – разговаривал с братом Аристофан. — И эти вояки, мать их так, порешили долбанную кучу народа!

Лейтенант Гоголев третьим глотком опорожнил флягу.

— Да, брателло, инкассацию Михал Михалыча грохнули мои бойцы! – залихватски орал в трубу армеец. – Это стопроцентная инфа!.. Фамилии бойцов Клюев и Баев, и они…

Лейтенант Гоголев ощутил, что фляга пуста и вознамерился посостязаться с алюминием крепостью зубов. Прапорщик болтал с мафиозным братом ещё семь минут.

 

***

Спустя восемь минут прапорщик Андрюшкин – томясь — вернул лейтенанту Гоголеву его сотовый: из рук в руки.

— Братэлло звонил! Родной и близнец! – поделился восторгом Аристофан. — Сегодня вечером идём с ним в ресторан! Я ни разу не был в ресторане, представляете…

— Какого хрена он звонил на мою трубу!? – Гоголев чувствовал, что опьянение разбудило в нём физическое желание. Какое именно – бывший комполка боялся и подумать, так как уже не владел самообладанием. Точней, самообладание не владело им.

— Ну, знаете ли, товарищ подполковник…

— Не знаю, Аристофан! Не знаю… — Николай Николаевич постарался взять себя в руки. Но руки уже не слушались.

— Знаете! У меня нет мобилы, поскольку я нищий, — без смущения сказал прапорщик. — Вот я и дал ваш номер. Вдруг братэлло позвонит с важной просьбой, а вы позовёте меня. Это и случилось!..

Гоголев проблевался и ему стало легче. Настолько, что он смог произнести:

— Скажи повару, чтоб клал в суп лавровый суп. – Он упал на заблеванный пол и пополз из каптерки. У порога его догнал ликующий ответ прапорщика:

— Будет исполнено, товарищ подполковник!

 

О логике мафии

В кабинете по-прежнему находились двое. Михал Михалыч сосредоточенно сказал:

— Бомж признался, что рисунок Клюев понёс в храм, что рядом с Помойкой.

— Насущная задача ясна, — отозвался Нафаня. – Смотаться в церковь и забрать доску. Если святой отец будет мешать – грохнуть его! Разрешите только один вопрос?

Шеф молча кивнул. Взял из хьюмидора очередную сигару, понюхал и закурил.

— Что делать с трупами Жоры, Тимы и Люсьена? И надо ли искать мусоровозчика, и отбирать у него армейский автомат?

— Это два вопроса, а не один! – сообразил Михал Михалыч.

— Первый вопрос логически вытекает из второго! – не смутился Нафаня.

По темени босса пробежали две мысли:

— Трупы братвы пусть лежат там, где лежат. А армейским автоматом пусть владеет его новый владелец.

 

Явление Орхидеи-люба

Петровский парк города Москвы богат синими скамеечками и странными диалогами. Двое бомжей чапали между газонов, по извилистой бетонной дорожке. Некий худощавый очкарик встал со скамейки и преградил им дорогу. Убогий мужского пола отошёл в кустики, и очкарик остался наедине с женщиной.

— Я вижу, что ты любишь орхидеи, — без прелюдий заметил он.

— И чё дальше? – спросила конкретная Тома.

— Приходи к нам с Олесией. У нас ты всегда будешь накормлена и в тепле.

— А вы с Олесией — это кто? – недоверчиво перекрестилась Тома.

— Я – Орхидеи-люб! А Олесия — моя жена! – вдохновенно пропел очкарик. — И я вижу, что ты наш человек!

— Пойдём, певун, — без раздумий согласилась Тома. – Только погодим моего дружка, он отбежал на предмет посцать.

 

Вита и её папа

После церкви Клюев прямиком отправился к Вите. Всучил Ей букет полевых ромашек, а Она, поколебавшись, впустила парня в квартиру и проводила Его в гостиную.

— Я живу с папой! – строго констатировала пассия.

Парочка чинно опустилась на сиреневый диван.

— Я тебя сейчас глубоко возьму, Вита. А потом познакомлюсь с твоим папой. И мы будем вкусно обедать, — в глазах Клюева возник секс. Он лёг на сиреневый диван, и вознамерился лечь Виту. Однако девушка дала любовнику пощёчину:

— Ты обещал прийти вчера! Я и папа очень беспокоились! Вдруг ты мне изменил!

— У тебя необыкновенно заботливый папа, — несколько удивился Клюев.

— Я — его единственная дочь. А от тебя воняет мусором! Ты ночевал на помойке?

— Да, на Главной Столичной Помойке.

— Зачем? И с кем?

— Я спасал от Мафии старинную икону. Мне был Знак.

Вита подобрела и немного подумала:

— Ты спас икону?

Солдатик ответил ностальгическим кивком.

Ромашки с любопытством наблюдали за парочкой из столовой вазы.

— Папа будет скоро! – строго поднялась Вита с сиреневого дивана. – Сейчас пообедаем, за столом всё и обговорим.

 

Спустя 30 минут

Возле сиреневого дивана появился обеденный стол под парадной скатертью в кружевных розочках. Посреди стола находился обед: бутылка «Пунша», миска овощного салатика и тазик с котлетами; также пустые приборы — три тарелки и три ножа. Бокалов тоже три. На диване грел задницу мелкий самец, лет тридцати на вид.

Вита раскладывала вилки. В какой-то момент она строго улыбнулась:

— Наш мальчик помылся!

Чистый Клюев возник на пороге гостиной и стал растерянно переминаться. Самец вскочил с дивана, подбежал к Клюеву, насильно ему пожал руку, а затем насильно потряс:

— Привет, чувак! Наконец-то пожаловал. Между нами разговоры только о тебе!

— Здравствуй... Тебя как зовут?.. – Клюев сделал попытку улыбнуться.

— Молоток, чувак! Сразу на «ты» — это круто и здорово! А то дочурка приводила разных лохов – выкающих, сюсюкающих. Я – папа!

— Фиу! Ты похож на старшего брата, — честно изумился дезертир.

Отец закончил рукотрясение и шлёпнул Клюеву по загривку. Вита удовлетворённо кивнула.

— Секрет моей молодости в каждодневном сексе, чувачок! – похабно проржался папа. — Падай на стул. Чпокнетесь с дочкой сразу после обеда – так я решил.

Клюев сделал вид, что моложавый тятька не сумасшедший чудак и загрузил себя на стул. Когда не знаешь, как себя вести, — то лучше наблюдай и терпи неприятности. Есть, конечно, и другой вариант – радикальный, но дезертир предпочёл пока не шуметь… тем паче, что и армейского автомата у него больше не было.

Родственная парочка присела на сиреневый диван – напротив будущего мужа и зятя.

Папочка утянул себе три котлеты и передал ложку Вите:

— Ложь себе, дочурка.

— Ложат экстременты, папа. А еду кладут, — строго засмеялась девушка.

— Прогнал, мой сладкий разум! – смущенно покаялся отец.

Клюев выпил стакан пунша, проглотил его вместе со стаканом. Помогло, но не очень.

— Мальчик наш. Давай твою тарелку, накладу котлет, — нежно предложила Вита.

— Не стесняйся, чувак! Чтобы член стоял крепче — надо жрать больше мясца! – похабно осклабился папа.

Клюев всё же осознал, что овечья шкура ему не к лицу. Сказал грозно:

— Слышь, папа. Член у меня стоит без котлет, и его крепость — не твоё дело!

Отец и дочь переглянулись.

— Ах, оставьте никчемный спор, — манерно попросила Вита. Она наполнила Клюевскую тарелку тремя котлетами, а сама приникла к миске с овощным салатиком.

 

Спустя 29 минут

— Возьми меня, мой мальчик! – простонала Вита, лёжа обнажённой на широкой  двуспальной кровати, в «Комнате для секса». Девушка простёрла белые ручки к Клюеву.

— Где он? – любовник искал папу, вышагивая у кровати.

— О нём не думай! – Вита стянула с парня трусы.

— Окей, — расслабился Клюев, приготовившись к наслаждению.

В «Комнату для секса» резко вбежал и метко прыгнул на постель абсолютно голый папа.

— Падай, чувачок, с нами! Падай и получи удовольствие! – он основательно помял Виту, вызвав у неё сладострастный стон.

Дочурка положила белую ручку на торчащий папин болт и нетерпеливо взбрыкнула в сторону Клюева:

— Пристань ко мне, мой мальчик! Я вся теку!

— Это дивный ручей! Нет, чарующая речушка! Ёпт, водопад Ниагара! – зазывающе закричал папочка, по мере реплик изучая пальцами и носом междуножие дочки. – Ты этому — причина, чувачок! Налетай, пока горячо и не остыло!

Клюев с досадой оделся и ушел нах, на глазах у сладкой парочки. Все слова умерли в завядшем сердце.

— Папа, ну почему я такая несчастная! — закапризничала Вита. — Уже третий мальчик меня бросает. Мне двадцать лет и я хочу крепкую семью!

Отец с сочувствием обнял дочь и крепко поцеловал в губы.

— Отлюби меня как взрослую, папа! – хныкнула Вита. — Я так в этом нуждаюсь!..

 

Встреча с нищим

Клюев выбежал из подъезда, и бегом же припустил к метро. Спустился в подземный переход между улицами Таганская и Марксистская. Там он увидел пожилого нищего, рядом лежала шляпа и возвышался плакат: «Помогите мне. Я – произвол Мафии!».

Нищий вскочил и загородил солдатику дорогу.

— Денег у меня нет, — безразлично отметил Клюев.

Тогда попрошайка схватил дезертира за грудки и заорал ему в лицо:

— Кушай у Садко! Иди к нему пешком!

Люмпен махнул рукой, показывая направление. Клюев озадачено исполнил его волю.