ПРОБЛЕМЫ ТВОРЧЕСТВА В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СИТУАЦИИ

Социокультурная ситуация второй половины XX века и современного нам рубежа веков особым образом высвечивает проблему динамичного сосуществования философии и искусства, поскольку именно на этом этапе культуры границы между различными областями знания и видами творческой деятельности подвергаются активному и всестороннему переосмыслению.

Теоретическая мысль прошлого столетия отличается очевидной двойственностью, поскольку, «захваченная», «плененная» образностью, она всеми силами удерживает себя в рамках дискурсивного начала. Задачи, которые ставит и выполняет экспериментальная художественная – а в пределе и философская – практика, зачастую созвучны с их теоретическим осмыслением. Об этом свидетельствует не только опыт авангарда и поставангарда, модернизма и постмодернизма, но и поле артбытия «пост-культуры» (В. Бычков), а также творческие поиски сегодняшнего дня. В них отчетливо просматривается тенденции довести до предела – через архаику дочувственного, дословесного, дорефлексивного – нарушенное культурой «равновесие» между «царством мысли» и «царством образов» (Э. Кассирер), обозначив тем самым пространство новых, еще не выговоренных, смыслов.

Постклассическая – а особенно постмодернистская – культура обозначает тот «предел», на котором «понятие» и «образ», слившиеся в некоей новой органике целостного текста, рождаются наново и начинают жить, каждое своей жизнью, обретая – в который раз в истории культуры? – опыт «взаимораскрытия и взаимообогащения» (Ж. Деррида). В эпоху, когда разум утрачивает способность проявлять силу синтеза, искусство как его «Другое», принимает на себя те или иные функции философии. Теоретическая мысль прошлого столетия в целом «ангажирует» этот процесс предельного сближения области понятийного и сферы образного, во многом «идя по поводу» у творческой практики, — и в этом заключается принципиальная новизна тех акцентов, которые динамично расставляет XX век.

Согласно последним манифестам возрождения философии, мысль, утратившая «метафизический тонус» (Ю. Хабермас), готова вернуться к самой себе, а ситуация «несогласованности дискурсов» и «понятийной расшатанности» грозит разрешиться новой гармонией понятийного и образного, установлением классического равновесия – путем более сложной, обогащенной опытом классической традиции, динамики их взаимодействия. Развернутое объяснение подобным «сдвигам», «разрывам», «разломам» нужно искать на других этапах культуры, и полномасштабное изучение явления «аритмии», которое отчетливо обозначается в осмыслении проблемы взаимодействия философии и искусства в ее истории, теоретической мысли первых веков нового тысячелетия еще, со всей очевидностью, предстоит.

В результате беспрецедентно быстрого в мировой истории, стремительного перехода к новому общественному устройству, начавшемуся в России в начале 1990-х годах, была перечеркнута вся сформировавшаяся в советское время система ценностей, норм, представлений о жизни, да и сам уклад жизни россиян.

Одним из главных результатов реформ 90-х годов было обретение свободы культурной деятельности как в творческих, так и в организационных ее проявлениях. Однако свобода для многих творческих работников принесла потерю бюджетной поддержки, разнообразных гарантий, существовавших при советской власти, а также потерю значительной части аудитории и многое другое. Кроме того, за годы реформ кардинально изменилось место культуры в иерархии ценностей, формы и объем потребления культуры населением, как и вся парадигма культурного развития.

В России конец 90-х годов характеризовался пересмотром приоритетов культурного развития, поиском новых взаимосвязей и взаимоотношений между различными компонентами культуры. Начиная с конца 1996 г. кризис государственного бюджета, резко ухудшил положение в социальной сфере, и в рамках ее - отрасли культуры. Это требует теоретического осмысления и обоснования наиболее приемлемых для общества путей развития. И в этом процессе не последнюю (если не основную) роль играет культурная политика страны, ее социальная ориентированность и непротиворечивость. Ибо культура служит средством достижения намеченных целей развития, механизмом содействия и обеспечения устойчивого экономического роста. Культурные аспекты жизни человека, такие, как, например, «образ жизни», имеют более важное значение, чем экономический рост. Поэтому неприемлемо для культуры быть на «обочине» развития общества, выступать лишь во вспомогательной по отношению к экономике роли. Между тем, в настоящее время, у различных органов власти даже в пределах одного ведомства могут быть весьма разные и даже противоположные представления о предназначении культуры, характере культурного процесса, о необходимости и способах государственного воздействия на ход культурной жизни, а потому и совершенно разные представления о культурной политике, ее целях, методах, содержании, приоритетах и т.д.

Проблемы взаимодействия техногенной среды и гуманитарного начала, сохранения культурного наследия, традиций и поддержка инновационных проектов, соотношение национального и международного в культуре, равная поддержка культуры большинства и различных национальных меньшинств - все это как никогда актуально сегодня и должно найти свое решение в адекватной выделенным проблемам культурной политики.

Расхождение между значимыми социокультурными интересами и потребностями населения страны и невозможностью их удовлетворения институциональными формами культуры, в том виде, каком они существуют сегодня, обуславливают возникновение определенной социокультурной напряженности, что может привести к серьезному социальному кризису.

В этих условиях важность процессов модернизации для современной России становится очевидной. К числу наиболее приоритетных областей ускоренной модернизации безусловно относится сфера культуры.

Современная социокультурная ситуация может быть охарактеризована как завершение перехода от индустриального к постиндустриальному, информационному обществу, что ведет к смене приоритетов и ценностей не только в сфере экономики и политики, но и в сфере культуры и морали. Базовым ресурсом становится информация, что неизбежно приводит к нарастанию ценностного отношения не только к самой информации, но и к умению ее добывать, обрабатывать и использовать.

Актуально переживаемую социокультурную в целом и теоретико-познавательную ситуацию принято также характеризовать как "состояние постмодерна", базовой характеристикой которого является кризис исторического рассказа. Он не может оцениваться в морально-этических категориях "хорошо - плохо", но необходимо понимать, что кризис национального уровня разрушает социальную память, ведет к утрате национально-государственной идентичности.

Современная социокультурная ситуация все чаще осмысливается также как ситуация культурного перехода, которая может быть описана как своего рода точка, в которой единичное социальное действие может повлечь крупномасштабные и непредсказуемые последствия. В этой ситуации меняются задачи профессионального гуманитарного образования: от простой передачи профессиональных навыков к выработке умения осмысливать социокультурное целое в его историческом измерении и осознанному формированию мировоззрения. В этой новой социокультурной ситуации гуманитарное образование в России и в мире в целом переживает кардинальные изменения. В новых условиях быстрых социальных изменений, развития процессов глобализации, существования в реальном историческом процессе различных политических систем, уровней экономического развития, диалога культур общество предъявляет гуманитарным наукам, и исторической науке в ее широком понимании, новые вызовы.

Для характеристики современной социокультурной ситуации в России необходимо принять во внимание три группы факторов, обусловливающих ее сегодня:

- факторы внутреннего развития, такие, как экономическая модель развития, социальная динамика, изменения, происходящие в государственном устройстве и политическом режиме, и многие др.;

- исторические факторы, национальные факторы развития российской культуры и особенности культуры советского периода, в духе которых воспитывались и образовывались ныне живущие поколения россиян;

- влияние на современные российские культурные процессы общемировой, в первую очередь западной, социокультурной ситуации.

Следует отметить, что все перечисленные факторы не просто определяют современную социокультурную ситуацию, они обусловливают ее в острой объективной конкурентной борьбе между собой за право стать духовной доминантой сегодняшнего культурного развития России. Можно провести параллель с эпохой средневековья, когда за право определять социокультурную ситуацию в Европе боролись между собой по крайней мере три традиции: варварская — северных германских племен, античная — греческая и романская и христианская.

Победило христианство, ставшее на целое тысячелетие духовной доминантой европейского культурного развития.

Сейчас в экономической жизни России происходят сложные, неоднозначные, зачастую противоречивые процессы, связанные с первоначальным накоплением капитала, принимающим часто нецивилизованные формы и обусловливающим сложные отношения по поводу собственности. В условиях различного рода монополизма утверждаются рыночные отношения, что имеет самые уродливые последствия. Политически и юридически провозглашен принцип частной собственности, однако его претворение в жизнь проходит в острой борьбе, не находя адекватных форм (достаточно вспомнить ваучеризацию, приватизацию). В стране сменилась модель общественного развития, однако о замене социоцентризма антропоцентризмом, как утверждают некоторые исследователи, говорить еще рано. Об антропоцентризме сегодня можно рассуждать как об одной из тенденций в развитии российского общества. Реальный, состоявшийся антропоцентризм предполагает гражданское общество, существование в обществе оформленной идеологии свободных собственников, утвердившееся на всех уровнях в обществе уважение к достоинству личности. И он будет в России тогда, когда в сообществе свободных собственников мерой всех вещей станет не класс, не нация, не социальный слой или группа, а каждый отдельный индивид.

Подтверждением же того, что антропоцентрическая тенденция в России существует, является политика государства в вопросах культуры.

В 1984 г. за чтение, распространение и ссылку на произведения А.И. Солженицына можно было лишиться работы, стать «пожизненно невыездным», быть исключенным из партии.

Социоцентризм — концепция, согласно которой во взаимоотношениях общество — личность приоритет принадлежит обществу.

Антропоцентризм — концепция итальянского Возрождения, согласно которой в центре мироздания находится человек. Эта концепция стала идеологией и практикой европейского Нового времени и Просвещения. Многовековое существование этой идеи в качестве приоритетной в европейской идеологии способствовало раннему возникновению идеи прав человека и оформлению ее в самостоятельную концепцию уже во второй половине XVII в. Эта концепция, известная как «концепция естественного права», была сформулирована английским философом Дж. Локком (1632—1704), выделившим в качестве основных естественных неотчуждаемых прав человека права на жизнь, свободу и собственность.

В новом Российском государстве закреплены юридически и осуществляются практически свобода совести, свобода вероисповедания, атеизм не является больше позицией государства. Государство перестало заниматься идеологической цензурой, и российскому читателю вернули многие выдающиеся произведения философии и художественной литературы.

Радикальные перемены произошли в отношении государство — интеллигенция. Не просто прекратилась дискриминация передовой интеллигенции: возвращено гражданство изгнанным, высланным, уехавшим в период предыдущих политических режимов, их произведения не просто реабилитированы, они стали достоянием тех, для кого предназначались — зрителей, слушателей, читателей. Власть впервые приблизила к себе на равных людей высокого профессионализма, предоставила политическую и профессиональную трибуну всем способным создать альтернативные программы по устройству экономической и общественной жизни в стране. Были ликвидированы спецхраны, переполненные запрещенными произведениями русской и мировой классики. Плюрализм публикаций расширил круг чтения рядового гражданина, обеспечил возможность настоящего духовного выбора (а подлинность выбора — критерий подлинности свободы), позволил формировать домашнюю библиотеку без оглядки на «стук в дверь» за то, что в ней имеются произведения А.И. Солженицына или А.Д. Сахарова.

Однако у этого решающего для раскрепощения личности и развития подлинной культуры в стране явления пока сохраняются негативные стороны. Прежде всего интеллигенция, чья деятельность и борьба обеспечили происшедшие перемены, не всегда может воспользоваться принесенными этими переменами благами. Невысокая заработная плата ученых, преподавателей, врачей, творческой интеллигенции, символическая стипендия студентов не позволяют им приобретать книги, посещать театры, путешествовать, чтобы знакомиться с мировой и отечественной культурой.

Для интеллигенции, создателя художественных произведений, процесс раскрепощения явился не только благом, но и испытанием. Испытанием эти процессы стали, впрочем, для всей интеллигенции. Так, перед преподавателями встали вопросы, как учить, чему учить, по каким источникам учить, так как стали очевидными не только пороки прошлого, но и негативные явления настоящего. Не вся интеллигенция это испытание выдерживает. Свобода творчества зачастую оборачивается свободой соперничества между различными группировками духовной элиты. Например, конфликты, раздоры в Художественном театре, Большом театре, Союзе писателей и других творческих союзах. Можно сказать, что ни в одной области культуры за эти годы не было создано ни одного фундаментального произведения. Подобные факты уже нашли свою трактовку в работах российских культурологов. Некоторые считают приобретенную свободу недостаточной:

Несмотря на позитивные тенденции современной социокультурной ситуации, они не являются достаточным основанием для того, чтобы определить современный политический строй России как демократию.

Демократия — это, помимо указанных характеристик, развитая общность. А сегодня организованный социум разрушен, организованное антропоцентрическое общество не сформировалось. В обществе существует противостояние демократов и консерваторов, при этом ни у кого из них нет разработанной концепции позитивного политического и государственного обустройства страны. Все выражается от противного: демократы не хотят тоталитаризма, консерваторы не хотят, чтобы Россия превратилась в «задворки Запада». А общество под влиянием процессов социального расслоения, под влиянием партийных противостояний распадается, утрачивается всякая общность, в том числе и общность культурной ориентации.

Прошлое, конечно, было трудным и заставляло россиян терпеть и страдать, но «терпели» все, а сегодня в России поднимаются духовно и материально «новые русские» за счет обеднения и деградации других, снижение психического уровня которых оказывается ниже допустимой нормы.

Все это служит основой возникновения потенциальных и социальных условий для превращения России в страну третьего мира либо для возникновения в ней авторитарного жесткого режима.

Однако сказанное не означает бездумного восхваления прошлого — необходимы взвешенный анализ, учет и сохранение всего позитивного из прошлого, ибо цивилизация и культура всегда держатся на преемственности и сохранении трудом завоеванного и обретенного, разрушает всегда варварство. Необходимо мудрое руководство происходящими духовными и культурными процессами.

Положительным моментом современной социокультурной ситуации в стране является деидеологизация всей системы образования.

Свобода сама по себе не решает ни одной проблемы, а, наоборот, расшатывая социальные нормы и повышая спонтанность поведения людей, порождает многие новые проблемы.

«Митинговщина — одна из самых доступных форм излияния групповых чувств. Видимо, не зря древние говорили о господстве в такие времена охлократии — господства толпы. На этом фоне процветает демагогия, поскольку мнение массы в таком состоянии не представляет собой базу для истины. Все решения, без исключения, принятые под давлением такого рода митингов, дают непредсказуемые, часто неприятные социальные последствия».

Указывают также на свойственный для переходной эпохи «разгул чувств», поскольку переход больших групп людей на новые ценности в первую очередь происходит на эмоциональном уровне.

В связи с этим встает вообще проблема культуры и демократии. Кажется, что проблема эта решается сама собой: демократия создает оптимальные условия для развития культуры. Действительно, демократия — максимально благоприятный режим для реализации власти народа. Именно демократия защищает плюрализм позиций и свободу выбора, но, как указывал Н.А. Бердяев (1874—1948), между культурой и демократией существует и обратная связь: для демократии необходима достаточная культурная основа, для ее осуществления необходимы определенные условия, воспитываемые в массах веками и даже тысячелетиями.

Духовное освобождение выявило слабости и ограниченность профессионального и гуманитарного образования в стране в период советской власти. Это, в частности, проявилось в неспособности большей части населения адекватно воспринять пришедшие к нам после десятилетий запрета произведения русской классической философии.

Попытки решения социокультурных проблем в современной России разнородны: их предпринимают всевозможные малые группы, институциональные и общественные организации, по-разному относящиеся к происходящим изменениям. В таких условиях решающая роль принадлежит государственной культурной политике. Как уже сказано, ее приоритетное направление сегодня — помощь членам общества в адаптации к меняющимся условиям общественной жизни средствами культуры (прежде всего массовой), совершенствование технологического, кадрового, организационного обеспечения этой сферы. Иными словами, в России должна быть сформирована современная индустрия культуры, которая обеспечивает массовую аудиторию качественной культурной информацией и помогает ей применить полученные сведения с пользой для каждого члена общества и для общества в целом. Эта задача должна решаться на основе максимально эффективного использования существующих учреждений культуры и средств массовой информации. Конечной целью является формирование в России современного информационного общества, достойно вписывающегося в мировое информационное пространство.

В условиях переходного общества культурная политика должна быть социально ориентированной и опираться на межотраслевое взаимодействие. Следует также отказаться от устаревшей практики строить культурную политику на основе усредненных показателей. Она должна быть дифференцированной.

Во-первых, необходимо четко разделять стратегии поддерживающие (сохранение и развитие существующих институтов и объектов культуры) и модернизирующие (продвижение организационных, технологических, культурно-информационных нововведений). Это поможет лучше организовать функционирование соответствующих учреждений культуры и органов отраслевого управления.

Во-вторых, стратегические решения дифференцируются в зависимости от степени готовности регионов к преобразованиям. Учет специфики регионов — с «зонами роста», с «точками роста» и «депрессивные» — позволяет строить адресные программы.

Рационализация государственной культурной политики тем более важна, что в стране сегодня систематическим комплексным решением представленных выше проблем не занимается ни одно ведомство. Чтобы они эффективно решались, прежде всего следует отказаться от порочной практики пренебрежительного отношения к сфере культуры и ее финансирования «по остаточному принципу». Следует уделить особое внимание разработке критериев отбора приоритетных стратегических направлений в решении социально значимых культурных проблем. Это поможет преодолеть сложившуюся сегодня практику принятия случайных, бессистемных, несогласованных друг с другом решений.

Исходя из этих целей, основными стратегическими направлениями культурной политики Российской Федерации в ближайшие пять лет представляются следующие.

· Оптимизация имущественных отношений в сфере культуры, прежде всего в области культурного наследия (повышение эффективности его использования и усиление мер по его сохранению).

· Оптимизация применения в сфере культуры законодательных норм, разграничивающих полномочия федерального центра и субъектов Российской Федерации и регулирующих деятельность органов местного самоуправления; иными словами — обеспечение реального единства культурного пространства страны.

· Поддержка деятельности общественных структур, способствующих созданию механизмов саморегуляции творческих и общекультурных процессов, постепенный отказ от прямого участия государства в освоенных этими структурами сферах деятельности, использование их в качестве экспертного ресурса при подготовке решений на государственном уровне.

· Последовательное увеличение роли и удельного веса программных методов управления и финансирования отрасли, что позволит придать реализации культурной политики системный характер и повысить эффективность бюджетного финансирования, ориентируя его на конкретный результат.

· Необходимая адаптация норм бюджетного, налогового, земельного кодексов, а также таможенного законодательства к специфике деятельности учреждений культуры и творческих организаций с целью избежать избыточной коммерциализации культуры, обеспечить социальную доступность основных услуг в сфере культуры и поддержать некоммерческие инновационные проекты.

· Создание и развитие на всей территории России сети базовых центров и учреждений культуры и массовых коммуникаций, соответствующих по своим техническим параметрам европейским стандартам и способных обеспечить единый уровень обслуживания во всех регионах страны.

Одним из основных пунктов государственной культурной политики на современном этапе должно быть также четкое понимание соотношения рыночных и нерыночных принципов функционирования культуры в нашей стране. Представление о возможности перевода всей культуры на рыночные «рельсы» должно быть решительно отвергнуто как иллюзорное: чем заметнее будет влияние рынка на отдельные виды культурной деятельности, тем большим будет становиться участие (и финансовое, и организационное) государства во втором, нерыночном секторе культуры. Иначе гарантировать свободу творчества и доступ к культурным ценностям невозможно. Иными словами: чем больше рынка в культуре, тем больше здесь и государственных обязательств.

Новый подход должен определять и международные приоритеты. Поддержка конкурентоспособности в сфере культуры и массовых коммуникаций предполагает не только проведение соответствующих мероприятий за рубежом, но и, в первую очередь, интеграцию деятелей отечественной культуры и художественного производства в мировую систему разделения творческого труда. Первоочередными становятся задачи продвижения на мировой рынок российских компонентов глобальной массовой культуры.

Все это имеет прямое отношение к имиджу России и ее культуры в других странах. Он сегодня не лишен позитивного характера, однако в нем преобладают мотивы, связанные с традицией и наследием. Между тем нужно дополнить этот имидж чертами современной российской культуры — смелой, актуальной, восприимчивой к новациям и эксперименту. Такая культура непременно включает современное искусство, дизайн, современные формы интерпретации наследия и новые высокотехнологичные отрасли (компьютерные, медиа и др.).

В этом контексте особенно важна наша деятельность по поддержке и распространению русского языка в других странах. Мы уже проводим целый ряд мероприятий, присуждаем литературные премии русскоязычным писателям, организуем конкурсы дикторов, обмен студентами и летние школы для славистов разных стран. Однако эта деятельность нуждается в расширении и большей нацеленности на конечный результат — повышение международного престижа России.

 Красота как эволюционная мысль. И эта первая мысль Сознания есть эволюционная оценка явления. «Само совершенство», – говорим мы, когда видим прекрасное явление. Само понятие красоты связано с наибольшим совершенством явления. Естественно – совершенством, наибольшим на данный момент, ибо то же самое явление в разные моменты времени может быть как эволюционным, так и безобразным. Во введении мы показали, что существует целостное восприятие, и что творчество связано с целостным мгновенным синтетическим мышлением. Точно так же «красота» является природной первичной оценкой целостным Сознанием вводимого в него явления (восприятия) независимо от направления осознанного мышления. Сознание  накапливает все. Но не механически накапливает, а является Синтезом, в котором невольно одновременно выявляются и группируются все взаимосвязи, все смысловые отношения из абсолютно ВСЕГО опыта человека. И самой первой природной оценкой Сознания является оценка эволюционности или инволюционности воспринимаемого явления. Ибо, осознаваясь как целостность вместе со всеми накоплениями за всю жизнь, любое вновь попадающее явление неминуемо соотносится со всем нашим опытом, со всеми моделями. Мы сразу видим прекрасную женщину или же кривую горбатую уродину, красивую новенькую скоростную спортивную машину или же ржавый старый «Запорожец». Подобно тому, как аутист создает модели и извлекает смыслы из кажущегося хаоса независимо от своего желания, ибо это природный механизм, так самой важной и первой жизненной природной процедурой будет опознание эволюционности или инволюционности воспринимаемого, то есть уже введенного в целостное Сознание. Причем, есть подозрение, что это происходит даже не столько инстинктивно, сколько по самой природе Сознания как целостности, вмещающей в себе все – ведь одновременное мгновенное (вневременное) осознание всех явлений сразу, всех отношений и всех смыслов предполагает неминуемое неизбежное соотнесение всего бывшего опыта и всех знаний с новым воспринятым. И даже не просто соотнесение, а нахождение места воспринятого нового в иерархии смыслов, даже не нахождение, а уже существование этой иерархии отношений через существование самого факта целостности. То есть целостность на самом деле вызывает иерархию

 Смысл красоты. Чтобы проще понять смысл красоты, попробуем провести мысленный эксперимент. Для понимания возьмем две машины – одну давно устаревшую модель, другую – самую последнюю и мощную. Какая будет красивее? А ведь когда-то для людей старая модель была невообразимо прекрасной! Возьмите последнюю модель музыкального центра и старый элементарный кассетник. Какая модель будет красивее? Возьмите последнюю разработку военных самолетов Су-35 и старый боевой кукурузник. Какая модель будет красивее? 56 Может, тут не ясно выражено, но более эволюционная модель будет всегда красивее для нормального человека. Вдумайтесь хотя бы в то, как уродливы устаревшие модели машин или самолетов по сравнению с самыми лучшими современными моделями – а ведь те тоже когда-то казались прекрасными! Так во всем – устарелые модификации поражают нас своей уродливостью, а ведь еще десяток лет назад они казались венцом совершенства. Так красота есть эволюционное чувство во всем.

Красота может быть в любой сфере деятельности сознания, где есть совершенствование, или же в тех сферах, которые способствуют эволюции. Более того, чем «умственнее», чем отвлеченнее деятельность (наука, мысль, философия), тем она переживается интенсивней и мощней. Самая страшная красота, заставляющая идти людей на смерть, как ни странно, часто заключается в эволюционных философских учениях. Нам встречались люди, которые были убеждены, что самые сильные переживания красоты получили от философских книг или учений, как Ландау – от теории Эйнштейна. Этот вопрос Красоты философских Учений или отвлеченных формул вообще замалчивается поверхностными «эстетами»

Но если красота в первом приближении – это эволюционная оценка, то творчество Красоты будет работой на эволюцию, творением эволюции. А «гений» – это тогда просто характеристика эволюционного сдвига, принесенного человеком, а не оценка способностей. Потому гениями человечество может называть совершенно разных людей – от Эйлера, читающего мгновенно, до человека, совершившего случайное открытие. Потому Рентген, который открыл «х»-лучи первым (на самом деле открытие было сделано в разных странах), назван гением так же, как и Моцарт с его чудовищной памятью и способностями, создавший тысячи гениальных произведений и совершивший колоссальный сдвиг в музыке, поспособствовавший отчасти через свою музыку духовному развитию миллионов людей. Потому гениальность человека определяет эволюционный сдвиг в человечестве, вызванный человеком, а не врожденные способности, ибо вокруг полно талантливых неудачников.

Творчество как механизм эволюции. Рассмотрим, как можно представить творчество или «активную» эволюцию. Если в «пассивном» случае (женский вариант) мы просто собираем вокруг себя и желаем обладать (присвоить) более совершенное явление, то что будет в случае активности? Как она может обеспечиваться спонтанно? В последнем случае «активного» «творчества» мы имеем: а) отбираются по красоте наиболее эволюционные мысли и на их основе создается в уме эволюционная (красивая) модель явления (см. описание Моцарта, как он творит); б) сознание сосредоточивается на этих явлениях посредством того, что мы называем Любовью; в) постоянная концентрация с помощью любви на данной идее приводит к тому, что при любом восприятии (зрении, например) отбираются прежде всего те жизненные линии и линии смыслов, которые могут привести к воплощению данной идеи. При некой доминанте наиболее вероятными при восприятии становятся совершенно определенные действия, человек может даже выбирать их, не рассуждая. Другие смыслы отсекаются, иногда человек даже может не осознавать других решений без специального обдумывания. Просто потому, что свойство целостного сознания выделяет при восприятии именно эти линии или же окрашивает желанием именно их. Они будут наиболее вероятными. То есть из всего множества вероятных действий (бесконечности) самим присутствием некой эволюционной модели в целостном сознании наиболее осознанными личностью вариантами (наиболее вероятными) делаются жизненные линии, которые могут привести к воплощению более эволюционной модели. Можно представить, что фильтруя наиболее вероятные смыслы, можно направлять личность на наиболее эволюционные явления (наиболее «зацепившие»). Впрочем, как мы покажем ниже, Страстью называются (и сопровождаются) активные эволюционные действия по овладению ОСОЗНАННОЙ красотой; г) после того, как в результате концентрации на Красоте некая эволюционная идея обрела в мозгу человека некую определенную форму (вылилась в альфа-модель, то есть в нечто зримое), после того, как будут продуманы пути ее достижения и цель станет реальной, то, если анализировать биографии видных исторических деятелей или историю массовых движений, может возникнуть страсть, или стремление совершить активное эволюционное действие по овладению «красотой». Но для страсти, судя по всему, нужно осознать реальность будущей модели, зрительно представить ее. Даже озверевший солдат не возжелает вместо «прикнопленной девочки» отвлеченную идею. Судя по тем биографиям, что мы проанализировали, мы можем предположить, что для возникновения страсти и страстного стремления нужен альфа-уровень воспроизведения модели. То есть некая модель Красоты должна быть выношена Сознанием до такой степени, чтоб она перешла с уровня чувства на зримо-осязаемый альфа-уровень, то есть обрела пространственно-временное измерение. Как младенец, который сначала проходит дельта-волны, потом тета-волны, затем альфа- волны и, наконец, бета-волны, так и некая создаваемая модель будущей Красоты в мозгу должна, наверное, пройти альфа-волны, чтобы вызвать «расходящиеся» бета-волны страсти. Идея тоже «взрослеет». Расходящиеся бета-волны вызывают неконтролируемое желание действовать при фиксированной цели. Круг замыкается. Возникает активность. Человек творит эволюцию.

 Красота пробуждает способности в обществе. Культ Красоты пробуждает способности человека. Но и наоборот – отсутствие Красоты или целей затрудняет выявление «способностей». Учитывая, что все мы в детстве прошли через «целостное» синтетическое Сознание, которое есть основа так называемых «способностей» (мгновенного охвата, быстрого обучения, способности строить охватываемые как целостность внутренние миры, способности извлекать опыт и строить модели, способности накапливать и т.д.), можно утверждать, что «посредственность» – это прежде всего отсутствие эволюционных целей или переживания красоты. Естественным образом трудно выявить «способности» на низкие цели без специальных приемов. Все законно – эволюционные цели, великие способности или ничтожные цели и молчание целостного сознания. Получается «ловушка» – красота, или эволюционная цель, есть одновременно и выявление целостного сознания, которое можно рассматривать как базу способностей – абсолютной памяти, синтетического охвата, осознания данных как целостности, легкости освоения знаний. Можно сказать даже, что ярое переживание Красоты и Любовь к Красоте дает нам гения, а отсутствие эволюционных целей дает обратное. По крайней мере, в наших исследованиях биографий все из имевших чудовищное переживание Красоты (не связанное с полом) создали нечто значимое. Юная Уланова кричала, не в силах выдержать восхода солнца... Рамакришна в четыре года впал в экстаз и потерял сознание от вида летящих журавлей. Свои безмерные потрясения описывают Владимир Вернадский, Павел Флоренский, Иван Бунин, Сергий Булгаков, Наполеон... Известный ученый Джордж Рассел вспоминал: «Я сидел на морском берегу, наполовину прислушиваясь к голосу друга, который яростно спорил о чем-то, что было мне попросту скучно. Неосознанно для самого себя, я взглянул на тонкий слой песка, собравшийся на моей руке, и вдруг увидел исключительную красоту каждой отдельной песчинки; они не были скучны - я видел, что каждая частица сделана по совершенному геометрическому образцу, с острыми гранями, от каждой из которых отражался яркий пучок света, и каждый крохотный кристалл сиял как радуга. ...Лучи сходились и  пересекались, образуя изощренные орнаменты такой красоты, что у меня захватило дух... Затем внезапно мое сознание было поднято из глубины, и я наглядно увидел, что вселенная целиком состоит из частичек материала, которые, сколь бы скучными и безжизненными ни казались, наполнены, тем не менее, этой интенсивной и сущностной красотой. На секунду или две мир явился в сиянии славы. Когда все угасло, во мне осталось нечто, чего я никогда не забывал и что постоянно напоминает мне о красоте, заключенной в каждой крошечной пылинке материала вокруг нас». В этом воспоминании Рассел не зря упоминает, что чувство красоты вызвало пробуждение сознания – «мое сознание было поднято из глубин...». О связи между чувством красоты и пробуждением Сознания упоминают слишком многие, чтоб это было простым совпадением. По описаниям Йогов сознание выявляется одновременно с чувством Красоты. Извест