Ежегодное моление жреческой фамилии Шакрыл

Первое возобновленное моление в святилище Лых-ныха было проведено в апреле 1992 г. Когда шакрыловцы приняли решение возобновить моление, то они договорились о следующем порядке организации и проведения церемонии. Они заранее определяют человека из своей фамилии, который назначается ответственным за ее проведение. Каждая из семей шакрыловцев заранее сдает деньги для покупки необходимой провизии.

Если в церемонии используется вино, принадлежащее назначенному ответственным шакрыловцу, то его родственники возмещают его затраты. Если же в его доме нет необходимого количества вина, то оно покупается. При покупке вина и крупного, упитанного козла для жертвоприношения, продавцу объясняют, что все это предназначается именно для моления в святилище и должно быть “чистым”: вино без сахара, черным (шакрыловцы считают, что приготовить белое или розовое вино без сахара невозможно, так как оно скиснет), а козел - холощеным в раннем возрасте. Ответственный указывает продавцу, что если тот совершит обман и его вино и жертвенное животное не будут “чистыми”, то он “возьмет на себя все грехи” и его дальнейшая судьба будет незавидной.

В прежние времена шакрыловцы заливали в кувшин виноградный сок осенью, после сбора урожая (аналогичные обряды осеннего ритуального “запечатывания” сосудов и их весеннего “открытия” были повсеместными в древней Малой Азии. См.: 43, с.25-26). К весне в кувшине было готовое вино. Тогда никому не приходило в голову посягнуть на содержимое ахапщщьа. Теперь же, из опасения, что вино будет украдено, его заливают в воскресенье ровно за неделю до моления, совершаемого в день христианской Пасхи.

Из уважения к христианским канонам и для того, чтобы не мешать людям, пришедшим на пасхальное богослужение, обряд жертвоприношения совершается не в самом святилище, а в доме ответственного за проведение застолья. Там же мужчины-шакрыловцы варят жертвенное мясо и абысту, а женщины из семьи ответственного и из других, определенных ему в помощь семей, готовят большой жертвенный пирог с сыром.

Внутри церковной ограды устанавливается длинный брезентовый навес (“палатка”), под которым располагаются длинные узкие столы, накрытые бумагой. Лишь в 1993 г., когда во время моления шел дождь, стол накрыли в притворе церкви с западной стороны (302, 18.06.1997). Во время застолья должны подаваться только строго определенные блюда (мясо, абыста, соль и вино), однако в случае, если врачи запрещают кому-то пить вино, то он может употреблять чачу.

В течение нескольких лет сроки наших полевых работ в Абхазии не совпали с данным молением, и первоначально мне пришлось ограничиться описанием церемонии со слов нынешнего жреца и других, опрошенных нами в селе Лыхны представителей фамилии Шакрыл (см.: 147, с.207-214). 30 апреля 2000 г. нам, наконец, удалось зафиксировать ежегодное моление шакрыловцев, что позволило уточнить многие полученные ранее сведения.

Выяснилось, что его первоначальная, записанная со слов очевидцев и участников церемонии версия, содержала многие неточности. Они объяснялись тем обстоятельством, что наши собеседники описывали не реальную практику, а стремились изложить свое представление о том, каким образом должно проходить данное моление, предлагали его “идеальный”, по их мнению, вариант и тем самым невольно искажали действительную картину. Не подтвердились и многие сведения, которые содержались в специальной посвященной данному святилищу статье на абхазском языке (228).

Сравнение первоначальной версии моления в святилище Лых-ныха и самой церемонии, состоявшейся 30 апреля 2000 г., со всей очевидностью показывает, что описание традиционных молений со слов их участников непременно требует дальнейшего сопоставления с реальной практикой. К примеру, по словам шакрыловцев, “пасхальное богослужение продолжается в Лыхненской церкви всю ночь, наряду с другими прихожанами в нем участвуют и шакрыловцы. Утром, после ее окончания, женщины расходятся по домам, а мужчины остаются для проведения ежегодного моления в святилище Лых-ныха” (147, с. 210).

Если подобная практика и имела место в прошлом, то в настоящее время картина была совершенно иной: ни один из опрошенных нами шакрыловцев не приходил на пасхальное богослужение в Лыхненскую церковь, да она сама была совершенно пуста задолго до начала моления в святилище Лых-ныха. 

Как рассказывали старики, в прежние времена на лыхненской поляне с утра собиралась молодежь, там проводились конные скачки, борьба, различные игры и гуляние. Шакрыловцы на рассвете стрельбой извещали односельчан о том, что они сегодня “открывают кувшин”, который был по размерам куда больше нынешнего, так что его содержимого хватало для многих сотен пирующих. Теперь никакого предшествующего молению веселья и гуляний молодежи не проводится. Этим проявляется траур по погибшим в грузино-абхазской войне, однако наши собеседники были уверены, что в будущем эта традиция будет возобновлена.

    Утром пасхального дня 30 апреля 2000 г. шакрыловцы, их гости, в числе которых были президент и практически все абхазское руководство, а также глава местного православного духовенства отец Виссарион (о нем неоднократно упоминалось ранее), собрались у закопанного рядом с церковью ритуального кувшина ахапщщьа.

Жрец попросил гостей встать отдельно от шакрыловцев, снял папаху и пояс, расстегнул воротник своей рубашки. Один из шакрыловцев поднял крышку кувшина, жрец при помощи веточки с маленькими колючими листиками очистил поверхность находившегося вровень с землей черного вина от попавших туда сухих травинок. При помощи специальной, сделанной из тыквы черпалки, вино было налито в стакан жреца. 

В настоящее время в ходе церемонии жрец использует только одну свечу. Однако, как указывается в опубликованной на абхазском языке статье о данном святилище, в прошлом во время моления жрец держал в левой руке пучок скрученных вместе свечей, по одной от каждого мужчины в роду (228, с.116-119). Сходный обычай был зафиксирован нами в 1998 г. в осетинском святилище Ирон дзуар и в 2000 г. во время моления у ритуального кувшина ахапщщьа фамилии Барганджия в селе Тамыш. В святилище Лых-ныха теперь от этого отказались: согласно объяснению нынешнего жреца, каждый, кто хочет поставить свою собственную свечу, может сделать это в церкви.

Общая от всей фамилии Шакрыл большая горящая свеча была установлена на землю рядом с кувшином, жрец взял в левую руку ореховую рогатинку с нанизанными на нее печенью и сердцем жертвенного животного, в правую - стакан с вином и начал моление. Стоя рядом с кувшином и обратившись лицом к церкви и стоявшим перед ним гостям, жрец начал говорить:

Великая аныха, обрати к нам

теплоту своих очей и теплоту своего сердца.

Не забывай и оберегай нас и наших детей.

Пусть будет мир, радость и здоровье в домах тех людей,

которые обслуживают это святилище.

Большое спасибо всем, кто приехал к нам сегодня

и Вячеславу Григорьевичу[60],

которому сегодня весь народ говорит спасибо и желает,

чтобы вместе с ним вся страна процветала.

Живи вечно со своей семьей и народом.

Мы все однофамильцы вас благодарим.

Спасибо всем, кто пришел сюда сегодня.

Можно еще говорить долго и красиво.

Но мне это не под силу.

Сегодня я говорю:

пусть великий Бог, великий апаимбар и великая аныха

благословят Вас,

пусть у вас всех будут радость и благополучие,

пусть будет достаточно тех бед и несчастий,

которые произошли у нас в Абхазии.

Тем, кто воевал и остался жив

я желаю здоровья, счастья и радости.

Слава Богу, эта земля осталась абхазцам,

чтобы мы смогли жить на ней достойно и процветать.

Пусть другие народы скажут:

вот молодцы абхазцы, они достойно живут на этой земле.

Пусть народы, живущие с нами, скажут:

спасибо вам за мир и благополучие на этой земле.

Пусть все ваше горе, боль и неприятности

Перейдут ко мне, мои соседи, родственники и наши гости.

Может быть, я сказал лишь сотую часть

из того, что необходимо.

Благодарю вас за то, что выслушали меня[61].

Спасибо вам, мои родичи,

За то, что вы обслуживаете аныху.

Пусть Бог благословит вас,

Чтобы вы всегда радовались,

никогда не болели, а умирая - не мучались.

Надеюсь, что вы простите меня,

 если я что-то не так сказал.

А если осудите, то я приму это[62].

Шакрыловцы и гости присоединились к высказанным жрецом пожеланиям и произнесли “аминь”. Жрец передал рогатинку с печенью и сердцем одному из шакрыловцев, взял в левую руку вырезанный из центра большого жертвенного пирога с сыром кусочек, положил на него по кусочку печени и сердца жертвенного животного, посыпал все солью, поднял правой рукой стакан с вином и, вновь повернувшись лицом к церкви, горам и гостям произнес:  

Наши родители тоже говорили так:

пока я это не раздам всем Ачба и Чачба

и всему абхазскому народу,

пусть у вас не болит голова и сердце,

пусть вас минуют все беды.

Жрец полил вином и спрятал предназначенные для Ачба и Чачба кусочки в расщелину ствола растущего у церковной ограды старого дерева. В его стакан было долито немного вина и он вновь начал благодарить президента и его окружение за их приход, желать им всего наилучшего не только от себя, но и от всего абхазского народа.

Тем временем шакрыловцы быстро наполнили вином стаканы, разрезали на мелкие кусочки жертвенные пирог, печень и сердце. Жрец выпил свой стакан и отведал по кусочку жертвенной пищи. После него то же должны были сделать все шакрыловцы, но из уважения к своему правительству, ход церемонии был нарушен.

После того, как один из старейшин фамилии попросил у аныхи благословения для щакрыловцев и всех присутствующих, слово было передано президенту страны. В произнесенных В.Г. Ардзинба словах наглядно отражалась позиция властей по отношению к традиционной религии абхазов, а также другим существующим в стране религиям:

С древних времен здесь находится святилище.

Оно называется Лых-ныха, его жрецами являются шакрыловцы.

С древних времен Лых-ныха – это то,

что защищало и оберегало абхазский народ.

И сегодня Лых-ныха оберегает Абхазию и мы это чувствуем.

В древности тут же была построена церковь.

Церковь вместе с аныхой защищает абхазский народ.

Уже давно этот обычай проводится на Лыхненской поляне.

Я хочу всем пожелать, чтобы ваше сердце не болело.

Вам, лыхненцы, я от всего сердца желаю всего наилучшего,

И вам, шакрыловцы, я желаю того же.

Пусть через ту аныху, которую вы, шакрыловцы, обслуживаете,

Всегда приходит благословение Бога всему абхазскому народу.

Пусть горя будет совсем мало, а радости много,

Пусть наши братья и сыновья больше не погибают.

Вам всем желаю благополучия и чтобы через год

все вновь радостно встретились на этом месте.

В нарушение обряда не шакрыловцы, а почетные гости первыми выпили вино, отведали по кусочку жертвенной пищи. Уже после них то же сделали шакрыловцы, а затем – все остальные участники церемонии. Пока почетные гости смотрели на организованные для них скачки, шакрыловцы завершали хлопоты, связанные с проведением ритуального застолья. Когда же все было готово, жрец пригласил всех к столу, на котором помимо ритуальных блюд были и другие: выпечка, овощи, зелень и т.п., поданные для того, чтобы “почетные гости не подумали, что шакрыловцы накрыли им “бедный” стол”.

Первый тост ритуального застолья всегда произносится жрецом и обращен к Богу. Затем произносится тост за апаимбара Лых-ных. Как нам пояснил жрец, “когда я обращаюсь к Лых-ныхе, то имею ввиду все семь святилищ”. Однако некоторые из шакрыловцев, видимо связывая церковь и святилище в единое целое, считали, что Лых-ныха - это Богоматерь или дева Мария. В этом плане показательно, что шакрыловцы могут обращаться к Лых-ныхе и в мужском и в женском роде (хотя последнее делается гораздо реже). Третий тост произносится за тамаду из числа шакрыловцев (либо из другой, обычно проживающей по соседству фамилии). Тамадой назначается кто-либо из уважаемых и физически здоровых мужчин, с которым заранее договариваются о том, что он будет руководить общим застольем.

По убеждению шакрыловцев, абхазские святилища общаются между собой. Как нам рассказал К. Шакрыл, одно из мест, где проходило сопровождавшееся атмосферными явлениями общение между Лых-ныхой и Лдзаа-ныхой, находится в окрестностях села Лыхны. Хотя на этом месте не проводится никаких церемоний, оно считается священным, огорожено и приходить туда запрещается.                 

        

Аергъ-Лапыр-ныха

Расположенное в окрестностях села Блабурхуа Гудаутского района святилище Аергъ-Лапыр-ныха (чаще его называют просто Лапыр-ныха) не входит в число “быжныха” - семи главных аных Абхазии. Однако оно издавна было широко известно и почитаемо проживающими в этой части страны абхазами. В отличие от аныхырта (рядовых мест для моления), в Аергъ-Лапыр-ныхе жреческие функции закреплены за представителями одной фамилии - Цымцба. Ныне эта фамилия очень немногочисленна и насчитывает лишь 18 дворов, большинство которых сосредоточено в селе Бармыш.

    Жрецом святилища Аергъ-Лапыр-ныха может быть назначен только самый старший по возрасту мужчина в фамилии Цымцба. Его моральные качества предварительно не обсуждаются, так как считается, что “среди цымцбовцев нет недостойных”. Жрец и нескольких других старейшин фамилии Цымцба рассказали нам предание о появлении святилища Аергъ-Лапыр-ныха.

Когда-то в прошлом два охотника Цымцба и Бения из рода Кяхир-ипа пошли за добычей в горы. Когда они оказались у одинокой сосны наступило нечто наподобие затмения и они оба “ослепли”. Цымцба был старшим по возрасту, он обратился к Богу с просьбой о помощи, обещал каждый год на этом месте приносить жертву и совершать моление. После этого тучи рассеялись и охотники прозрели.

    Возвратившись в свое село охотники рассказали эту историю родственникам. Старейшины фамилий Цымцба и Бения решили, что место, в котором произошло чудо, является священным (аныхой) и решили совершать там ежегодное моление, которое с тех пор проводится по словам жреца “вот уже лет семьсот”. В прежние времена все поднимались в горы к священному месту у сосны. За день до церемонии туда приводили жертвенного барашка и оставляли со спутанными стеблями травы и гибкими прутьями ногами. За ночь барашек освобождался, но далеко не уходил и утром его легко находили. Пришедшие на церемонию люди приносили барашка в жертву и благодарили Бога за покровительство, причем в церемонии наряду с мужчинами принимали участие женщины и подростки.

Со временем цымцбовцы перестали подниматься далеко в горы для совершения своего ежегодного моления. Произошло это после того, как во время восхождения к святилищу у одной из женщин начались преждевременные роды, в результате которых погибли и она сама, и родившийся ребенок. С тех пор моление перенесли на новое место в окрестности села Блабурхуа и назвали его Напра-ныха. Наряду с цымцбовцами в ежегодном молении стали принимать участие представители других проживавших по соседству с ними фамилий. Кстати, скорее всего именно это место было той пихтовой поляной, которая расположена над селом Блабурхуа и о которой сообщает Ш.Д. Инал-ипа, кратко упомянувший об Аергъ-Лапыр-ныхе и рассматривавший это святилище как интересный пример родового культа, когда одному богу-покровителю поклонялось сразу несколько фамилий (99, с.549-551).

Позднее цымцбовцы переехали в село Бармыш и Напра-ныха оказалась на территории, где проживают другие фамилии. В течение какого-то времени Цымцба продолжали проводить свое ежегодное моление в Напра-ныхе, но позднее отказались от этого. Сейчас это объясняется тем, что однажды к ритуальному застолью были приглашены два проходивших мимо путника, которые, видимо изрядно перепив, поссорились и на глазах у всех присутствующих “перестреляли друг друга”.

Существует и другая легенда, согласно которой цымцбовцы перестали совершать моления в Напра-ныхе после того, как в день одного из таких молений произошло похищение женихом девушки Цымцба. Это считалось для фамилии большим позором, так как было совершено в день, когда все помыслы людей должны быть “чистыми”.

Сейчас уже трудно выяснить, когда цымцбовцы отказались от молений в Напра-ныхе и какая из фамильных легенд ближе к истине. Как бы там ни было, цымцбовцы решили отказаться не только от места, но и от общей церемонии, на которой ежегодно присутствуют все представители их фамилии. Уже в течение длительного времени они проводят свое ежегодное моление по отдельности в доме каждой из входящих в фамилию семей.

Определенной даты моления не существует. Оно проводится в конце лета в течение двух дней. Первая часть моления проводится четверг - ближайший к дню предков (Нан-хуа), который ныне совпадает с православным праздником Успения Пресвятой Богородицы (14 августа). Вторая часть моления совершается в субботу на той же неделе.

Другие проживающие в округе фамилии, также считающие Аергъ-Лапыр-ныха и Напра-ныха своими покровителями, проводят моления в субботу - через неделю после цымцбовцев, подчеркивая тем самым, что жреческими функциями в данных святилищах могут обладать только представители фамилии Цымцба. 

Каждый год старейшины фамилии Цымцба собираются заранее и назначают точную дату проведения церемонии, о которой сообщается всем членам фамилии. Только после этого начинается заготовка дров и закупка необходимых продуктов, так как использование имевшихся до того в доме припасов, даже соли, строго воспрещается. Особое внимание уделяется тому, чтобы все необходимое для церемонии было “чистым”: например, для изготовления свечей нельзя использовать воск, полученный от пчел, которые прикармливались сахаром и т.п.

    Другим обязательным условием является то, что все жертвенная пища должна быть приготовлена в очаге, находящемся в фамилии Цымцба. Женщины, которые вышли замуж и уехали из родного дома, не могут приготовить жертвенный пирог заранее. Они приносят необходимые продукты, из которых в очаге их родителей, или, если те умерли, их брата, племянника и т.п., хозяйкой дома и одной из невесток (то есть только теми женщинами, которые живут в данном доме) готовится пирог с сыром.

Хотя для застолья цымцбовцы могут зарезать барашка или овцу (иногда они просто покупают немного мяса, либо в трудные времена обходятся без него вовсе), в церемонии отсутствует обряд жертвоприношения: ритуальный характер имеют лишь пироги с сыром, “чистое” вино и свечи. Мясо и абыста готовятся мужчинами, все остальное - женщинами той семьи, в доме которой проводится моление.