Появляется тан Лоуренс Катц

Зато в секторе вольнослушателей я увидела новое лицо, да какое! В аудитории за партой сидел ликантроп!

У нас в Тавриде довольно много ликантропов, и злые языки даже называют нас «южными рабовладельцами». Но я еще никогда не видела ликантропа столь чисто и даже элегантно одетого, не говоря уже о том, что не ожидала встретить представителя этой расы в Университете.

Наши южные ликантропы, честно говоря, туповаты. Они способны к простым действиям – рубить или копать, подать или принести, и даже к сложным действиям способны, если все подробно объяснить…. Но в Университете! Удивительно! Загадочно! Надо обязательно с ним познакомиться, и узнать откуда он родом.

Судя по ушам он – из кошачьих. Лицо молодое, и да простят меня люди, вполне приятное для тех, кто, как и я, привык видеть ликантропов в их человечьем обличье. Серая шерсть на голове, совершенно кошачьи уши, и жесткие белые усы – вот собственно и все чем наш новый сокурсник отличался от молодых людей.

Пока я рассматривала оборотня, началась новая пара. Лектор привлек мое внимание, звонко постучав по кафедре деревянной указкой:

- Г-да студенты, занятие началось. Мое имя – Матвей Думинг, а мой предмет называется «фиксация». Молодые люди, ваши смешки неуместны. Мой предмет необходим вам как будущим историкам. Ведь с чем работает историк? С древностями! Зачастую эти древности находятся не в лучшем состоянии. Иногда эти древности вам придется самостоятельно извлекать из земли. Извлеченную древность необходимо сохранить, то есть зафиксировать. А если это невозможно, то хотя бы правильно описать, то есть опять же зафиксировать, и как можно быстрее, пока она не рассыпалась в прах у вас на глазах. Вот этому умению я и буду вас обучать. Но для начала я хочу, чтобы вы представились. Ну, Поля Дюбуа я уже знаю…

Поль приподнялся и поклонился преподавателю.

Поль как-то уже называл мне свою фамилию, но я пропустила ее мимо ушей. Ведь для меня он - просто «мой Поль». Мой? А вот это уже интересненько. Мои собственнические инстинкты уже занесли Поля в категорию близких мне людей, среди которых мой отец и мой брат. А еще кто? Мой Генрих? Мой Гвадьявата? В каком-то смысле, да. Моя Яся? Вполне. Мой г-н Яцек? Ну, нет. Мой Вахтанг? Не, не то. Моя г-жа Ольга? Никак нет!

- Кульчицкая Светлана?

Я вскочила, стукнув крышкой парты.

- Грымза Франтишек?

Франтишек начал выбираться из-за стола, и ему это было нелегко при его росте.

- Вижу, не вставайте.

- Понятовская Яна?

Кивнула миловидная девушка, изысканно одетая, единственная, кроме меня, кого на занятия сопровождал охранник. Я помнила, что Понятовские являются младшей ветвью Дома Советника Оклифа.

- Гранде Мария?

- С Вашего позволения, господин Мария Гранде.

У ответившего преподавателю явно были проблемы с полом. То есть худощавое черноволосое существо в мужской одежде могло быть хоть девочкой, хоть мальчиком. Ладно, запомню.

- Самохвалов Салман?

- Здесь!

…

Перекличка продолжалась недолго, нас и было чуть больше двух десятков учеников. После нее г-н Думинг вернулся к предмету. И мы узнали о правилах записи, зарисовки, дагерротипирования объектов древности, и даже о таких сложных способах фиксации как запись звука на пластинку.

По окончании лекции, складывая своим конспекты, я излагала Полю план:

- Поль, ты заметил ликантропа из вольнослушателей? В Университете это – обычное дело?

- До сих пор о таком не слышал…

- Надо с ним познакомиться! Он, наверное, из-за границы. Помнишь, на экзаменах были вопросы по ликантропскому исчислению. Я еще недоумевала: зачем они, если наши оборотни умеют считать только до пяти. И вот мы здесь встречаем другого оборотня – представителя утраченной ликантропской культуры! Поль, это же бесценный материал!

- Конечно, пани Светлана Кульчицкая.

Я замолчала. Села. Расплачусь прямо сейчас, или удастся сохранить лицо? Похоже, лицо меня выдало….

- Лана, прости, прости! Я – дурак, неудачно пошутил.

- Я так радовалась, что ты со мною дружишь не потому, что я Кульчицкая…

Поль взял мои ладони в свои, и сказал, серьезно глядя мне в глаза:

- Это правда. Ты – прекрасная девушка и отличный друг. Я понимаю, что у каждого есть свои болевые точки. Я обещаю, что не буду больше так шутить. Перестань хлюпать носом, и пойдем обедать, я покажу нашу студенческую столовую.

- А ликантроп?

- Его зовут тан Лоуренс Катц мак-Нимрод О,Шверн. Если бы ты не витала в облаках, то слышала бы, как он представляется. Ты права, г-н тан Лоуренс – уникальное явление и достоин всяческого внимания. Франтишек, ты как считаешь? 

- А что я? – пробасил Франтишек, - У нас в горах таких нет. Сейчас нет. Но говорят, раньше были.

- Вот и повод, - продолжал гнуть свою линию Поль, - предложу ему показать столовую. Пойдемте, копуши, а то упустим нашего котика.

Мы его не упустили. Когда мы вывалились из аудитории, картина складывалась как на театральной сцене. Г-н Катц стоял ровно посередине коридора, задумчиво глядя в окно, и положив руку на эфес шпаги.

Пока мы сидели в аудитории, мне было не видно, что он при шпаге. Ношение личного оружия является одной из студенческих привилегий. Но среди первокурсников с мечом или саблей никто не явился. Перевязь от меча на современный пиджак не положишь, здесь мода нас победила. Под меч нужен или мундир или колет, какой одевали в прошлом веке. Собственно, на г-не Катце и красовался классический колет лилового сукна с пристяжными рукавами. Тан Лоуренс носил свой наряд и оружие совершенно естественно и элегантно.

Было заметно, что его сторонились. Похоже, что ликантроп в Университете вызывал недоумение. Не зная, как отнестись к такому явлению, его настороженно избегали. Студенты либо огибали оборотня, направляясь к выходу, либо никуда не торопились, - собирались группами, беседовали.

Вокруг Яны Понятовской собралась небольшая толпа. Яночку это вполне устраивало. Она была хищно небрежна. Раздав своим кавалерам веер, сумочку и перчатки, сейчас она непринужденно беседовала то с одним, то с другим, поблескивая глазами и мило посмеиваясь. До насмешек над оборотнем им оставалось немного, уже доносились приглушенные смешки в его сторону.

У противоположной стены, как бы в пику Яне, г-н Мария Гранде также оказалась в центре компании. Три девушки, видимо подруги Гранде, носили черные пиджаки поверх платьев. Сама же г-н Мария Гранде щеголяла в мужской фрачной паре и вертела в руке трость. Ее выдавали плечи, слишком узкие для юноши.

Поль тем временем разглядывал Катца.

- А он - смелый парень, - хмыкнул Поль, кивая на оборотня, - и, похоже, не дурак подраться. Всей своей позой - и растопыренными локтями, и местом, где он встал поперек прохода, - оборотень как бы подначивал: «Ну, кто рискнет?»

Поль решительно направился прямо к Катцу:

- Г-н тан Лоуренс, рад знакомству с Вами. Мое имя – Поль Дюбуа.

Ликантроп обернулся за мгновение до того, и теперь смотрел на Поля:

- Г-н Поль Дюбуа, - ответил он, слегка растягивая слова, - если вы рады нашему знакомству? - здесь оборотень сделал вопросительную паузу.

- Да, я предлагаю свою дружбу, г-н тан Лоуренс.

- В таком случае я тоже рад нашему знакомству. У людей это принято скреплять рукопожатием? Извините, я еще плохо говорю на вашем языке.

- Ну, если вы принимаете мое предложение, то я с удовольствием пожму вам руку.

Поль протянул руку, и оборотень осторожно прикоснулся к ней своей ладонью.

- Позвольте представить вам моих друзей – пани Светлану Кульчицкую и Франтишека Грымзу.

- Тан Лоуренс, - поспешно вступила я в разговор, - Вы – гражданин нашего государства или приехали из-за границы?

Тот оценивающе глянул на меня своими зелеными глазами, помедлил, как бы выбирая варианты ответов, и задумчиво произнес:

- Прошу прощения, я слишком плохо понимаю ваш язык.

«Не желает говорить на эту тему?» - удивленно подумала я, и как выяснилось позже, была права. Если Лоуренсу не нравился вопрос, то он немедленно ссылался на незнание языка. Впрочем, в остальном Катц оказался отличным парнем.

… Следующим занятием у нас была лекция «Языкознание и литература». Преподаватель Иржи Алексеевич Белинский огласил список книг, признанных действительно древними, с которыми нам предстояло ознакомиться по предмету. Авторы и названия книг были мне большей частью незнакомы. Разве что сказки Толкина и леди Крапивы матушка рассказывала мне еще в детстве. Мы начали разбор с произведения «Капитанская дочка» за авторством Александра Сергеевича Пушкина. Г-н Белинский предупредил, что язык первоисточника весьма отстоит от современного, и поэтому чтение его трудно, и требует занятий с преподавателем.