Стилистические особенности разговорного словообразования

Стилистический аспект для характеристики разговорного словообразования имеет особое значение, поскольку очевидна функционально-стилистическая отмеченность словообразовательных моделей, действующих в разговорной сфере. Словообразовательнаясистема предусматривает функционирование определенных правил и норм, нарушение которых приводит к образованию единиц, воспринимаемых как нечто необычное, выходящееза рамкиобщепринятого. Намеренное нарушение норм в разговорном словообразовании служит средством выражения экспрессивности, проявляющейся в оригинальности и меткости образуемых словообразовательных конструкций.Благодаря своим моделям словообразование играет важную роль при придании словам коннотации, как в более широком, так и более узком смысле этого слова, если под коннотацией, вслед за В. Фляйшером, понимать два вида «сопутствующей информации», заключенных помимо понятийных признаков называемого предмета в семантике слова: 1) «сопутствующая информация» о сфере употребления слова в зависимости от социолингвистических, функционально-стилистических, хронологических и локальных особенностей (коннотация социальных связей языковых знаков); 2) «сопутствующая информация» об эмоционально-оценочной установке использующего языковой знак для называния отраженного предмета (коннотация эмоционально-аффективной оценки) (Fleischer 1978: 543-553).

В нашем случае важны оба вида, поскольку, во-первых, речь идет о социально обусловленной разговорной сфере и, соответственно, присущих ей стилевых особенностях (коннотация 1), а, во-вторых, словообразование в обиходно-разговорной сфере как в никакой другой подчинено принципам экспрессии (коннотация 2). Таким образом, действие словообразовательных моделей обуславливает во многих случаях появление одновременно обоих видов коннотации: Zahnklempner зубной врач – разговорное слово с пейоративной коннотацией. Подробно коннотация, возникающая с помощью словообразования в сфере существительного, описана А. Ладисовым. Согласно его исследованиям, коннотация возникает вследствие как модификации, так и транспозиции, в результате процессов (псевдо)уменьшительности (Pummelchen, Stündchen), усилительности (Affenhitze, Erzgauner), интенсификации (Pfundsidee, Sauwirtschaft), повторения (Telefoniererei, Zärtelei) и подчеркивания образно-интенсифицирующих признаков (Glückspilz, Reiseonkel, Drahtesel велосипед) (Ladissow 1981: 256).

Коннотация может быть мелиоративной (положительной, более высокой) или пейоративной (отрицательной, более низкой): Männi ласкат. мальчик; муж, Weinle ласкат. очень хорошее на вкус вино; Fadian зануда, Lehrersche учительша, Wüterich буян. Следует отметить, что одна и та же модель может выражать и положительную, и отрицательную оценку: Doofke ласкат. маленький мальчик, но Buffke хам, олух. Даже более того, одно и то же слово может нести в себе одновременно две противоположные коннотации – мелиоративную и пейоративную: Blitzmerker 1) сообразительный человек 2) ирон. медленно, плохо соображающий человек, Eierkopf 1) голова в форме яйца 2) дуралей 3) ученый, интеллегент, Gemütsathlet 1) невозмутимый, спокойный человек 2) бесчувственный, бессердчный человек.

Во многих случаях аксиологическая направленность становится ясной только из контекста (ситуации общения): Wetterchen, Leutchen, Liebchen.

О безусловной значимости явления коннотации в словообразовании говорят приведенные Ладисовым количественные данные о соотношении обоих видов коннотации, полученные на материале «Словаря современного немецкого языка». Так, им было выявлено в общей сложности 1749 коннотативных словообразовательных конструкций, из них пейоративных – 1292, иронических – 52, грубо-разговорных – 52; ругательств – 41; шуточных – 260, фамильярных – 20, мелиоративных – 32. Цифры, касающиеся, в том числе маркированности слов по их принадлежности к определенному стилистическому пласту, указывают на преобладание негативно направленных коннотаций, а также их тесное переплетение с коннотациями, маркированными как «фамильярные», что в принципе не противоречит нашим наблюдениям. Как отмечает М.Д. Степанова, возникающие с помощью словообразовательной модели коннотации являются, прежде всего, феноменом словообразовательной семантики, но имеющим специальную стилистическую предопределенность (Степанова, Фляйшер 1984: 224).

В основе вербальных знаков лежит, прежде всего, оценка, поскольку «человеческое сознание изначально при освоении действительности, ее систематизации пытается определить конкретный предмет, его признаки, всякое явление с точки зрения ряда общечеловеческих категорий (утилитарных, эстетических, моральных и т.п.)» (Красавский 2001: 58). В процессе номинации при оценке обозначаемого наблюдается, как правило, совокупное действие мысли и чувства, поскольку «… средний человек, тот, кто создает и видоизменяет язык, – существо по преимуществу эмоциональное, – «чистая» мысль противоречит его сокровенной природе, равно как постоянным, самым насущным потребностям жизни» (Балли 1961: 26). Особенно ярко это проявляется в разговорном языке. Желание субъекта как-то выделить, усилить оценочное содержание языкового средства, обратить на него внимание собеседника и тем самым оказать на собеседника определенное прагматическое воздействие, ведет к тому, что в разговорной речи экспрессивность приобретает особое значение и выдвигается на передний план. Под экспрессивностью, таким образом, понимается усиленение воздействующей силы высказывания, это «все то, что делает речь более яркой, сильно действующей» (Галкина-Федорук 1958: 107). Являясь комплексным явлением, экспрессивность подчиняет себе эмоциональность, поэтому, если экспрессивное – это не всегда эмоциональное, то эмоциональное – всегда экспрессивное. Главной отличительной чертой экспрессивности является ориентированность на исполнение большей частью интеллектуального намерения убедить собеседника, а эмоциональной оценки – выразить свои чувства по поводу того или иного явления. Поскольку в разговорной сфере актуально и то и другое, то здесь, как нигде, находит свое воплощение взаимопроникновение этих двух по сути самостоятельных феноменов.

Наглядность, выразительность, стремление значений облечься в живую плоть метафоры выделяется как общая характерная особенность непринужденно-разговорного стиля. Для того чтобы выразить отвлеченные идеи, разговорный язык постоянно изыскивает какие-то точки соприкосновения с чувственным миром, прибегает к сравнениям и образам (Балли 1961: 332-333). Образность, свойственная разговорной лексике в целом, является отличительной чертой и многих словообразовательных конструкций. Нельзя не согласиться с В.Д. Девкиным, который отмечает, что «разговорные образы отличает некоторая приземленность, простота, иногда смелость, преувеличение, гротеск, грубоватость, … не исключены нетипичность, случайность, непритязательность выбора основания тропа. Тем не менее, многие экспромты оказываются меткими и живучими» (Девкин 1996: 17). В качестве подтверждения сказанного можно привести такие слова: Korkenzieherlocke прядь волос, завитая спиралью, Küchenfahrplan распорядок работы столовой; время завтрака, обеда и ужина, Liebestöter шутл. некрасивое нижнее белье, Telespargel шутл. телебашня в Восточном Берлине, Topfgucker любопытный человек.

В противоположность рациональной оценки, лежащей в основе номинации многих явлений, эмоциональная оценка всегда сопровождается эмоциональными переживаниями. Выражению чувств служат самые разные языковые средства, в том числе, и не в последнюю очередь, словообразовательные.

Говоря о разговорной лексике, нельзя пройти мимо такого специфичного проявления экспрессивности, как «комизм». Слова, в основе которых лежит комизм, являются, как правило, броскими, яркими, привлекают внимание своим остроумием, особенно иностранных исследователей. Как отмечает В.Д. Девкин, «общая критическая установка разговорной номинации приводит к комизму. … Юмор в слове строится на конфликте смыслов, на несуразности столкновения того, что в норме несопоставимо. Раскрывая нелогичность нелепого в слове, человек испытывает удовлетворение, ему становится смешно» (Девкин 1996: 18). В основе комизма лежит своеобразная оценка обозначаемого предмета, выражающаяся в особом к нему отношении, в частности, шутливом, ироническом или насмешливом. Наличие в разговорном немецком языке множества комических образований объясняется, в том числе, допущением словообразовательных вольностей. Алогичность, несуразность, абсурдность, являющиеся результатом соединения несопоставимых элементов при наличии прагматической установки на шутку, иронию, насмешку, особенно ярко проявляются в словосложении.

Комический эффект при образовании сложных слов возникает, прежде всего, за счет нарушения семантической валентности внутри композитов, когда не принимаются во внимание обычные семантические ограничения, иначе говоря, семантическое согласование НС в составе слов, основанное на наличии в них корреспондирующих сем (Степанова, Фляйшер 1984: 174). Так, не могут не вызвать улыбку, на наш взгляд, существительные Puddingabitur аттестат женского среднего учебного заведения, Kummerspeck полнота, которой обрастают с тоски, утешаясь едой, Textilstrand пляж, где купаются в купальных костюмах в отличие от нудистского, Zitterprämie надбавка за риск, Bückware дефицит, товар из-под прилавка. В качестве утрированного случая можно рассматривать слова, включающие компоненты-антогонисты (Benzinkutsche старый автомобиль). Комизм может создаваться и за счет, наоборот, сочетания равнозначных компонентов с целью усиления смысла (шуточная тавтология): Plasiervergnügen колоссальное удовольствие. Сочетаясь с гиперболизацией, словосложение ведет, как правило, к образованию слов-иронизмов: Lobeshymne хвалебный гимн, Pantoffelheld муж-подкаблучник, Nibelungentreue нерушимая дружба, Kathederblüte ораторский «перл», Leichenbittermiene печальное лицо.

При образовании композитов с комическим эффектом важно, как отмечает В.С. Вашунин, «чтобы кумулятивное приращение, которое содержится в этих композитах, было «отмотивировано» в виде … логического конструкта, на который мог бы опереться передающий информацию при кодировании и принимающий информацию при декодировании» (Вашунин 1990: 78). Как правило, словообразование в подобных словах сопровождается семантической деривацией [6]. При этом встречаются композиты, как с частичным, так и с полным переосмыслением значения. В первом случае речь может идти о переосмыслении либо первого компонента композита (Eselsschule школа для придурков, Katzentisch стол, накрытый отдельно от общего стола, Onkelehe неоформленный брак), либо, что бывает гораздо чаще, второго компонента (Seelenmassage уговоры, утешения, Schilderwald множество дорожных знаков, Bierleiche пьяный вдрызг, Seelenklo человек, выслушивающий терпеливо чьи-либо душевные излияния, Stadtväter городские власти, Textilvilla палатка, Nervenkostüm нервная система, Kurschatten курортная любовница). Полное переосмысление, т.е. и первого и второго компонента композита, имеет место в словах: Brauereigeschwür очень толстый живот, Feiertagsmedizin бутылка хорошего вина, Eiertanz осторожничанье, Scheißhausparole сплетня, Teutonengrill пляж, которому отдают предпочтение немцы, Elefantenhochzeit слияние двух крупных предприятий, Haarspitzenkatarr головная боль с перепоя.

При переосмыслении ведущую роль играет метафорический перенос значения (по схожести функции, внешнего вида, какого-либо признака, повадок или поведения, ценности и т.д.), менее распространены видо-видовой перенос (Arbeitersekt минеральная вода, Arbeiterbutter маргарин, Arbeiterkuh коза, Studentenwichse слюна, Beinkleid штаны, Kinderbelustigungswasser лимонад, Viehdoktor ветеринар) и метонимический перенос значения, как правило, в виде pars pro toto (Dickbauch пузан, Kahlkopf лысый, Schwarzrock поп). Среди слов с комическим эффектом встречаются нередко эвфемизмы (Lungenbrötchen сигарета, Promedadenmischung беспородная собака, Wunderhorn пенис) и какофемизмы (Arschbetrüger короткая юбка, Giftküche хим. лаборатория, Schluckspecht любитель выпить, Schrumpfgermane низкорослый немец).

Аналогичным образом за счет нарушения морфолого-семантической и стилистической валентности создается комический эффект при присоединении заимствованных суффиксов к немецким производящим основам. Так, помету «разговорно-шуточные» или «фамильярно-шуточные» имеют многие латинизированные образования с суффиксами -itis, -us, -kus, -arium, -loge, -tät и др., а также существительные с некоторыми суффиксами, заимствованными из французского языка, например, -age, -öse, -ier, -ie, -ment и др: Schenkeritis помешанность на подарках, Luftikus шалопай, Millionarium отель-люкс, Bierologe любитель пива, Festivität торжество; Futterage еда, Professöse женщина-профессор, Kneipier хозяин сомнительного заведения, Quikie секс накоротке, Winkelement флажок или что-либо для приветствия важных зарубежных гостей. Еще более выраженный комический эффект получается при присоединении заимствованных словообразовательных элементов к разговорным производящим основам: Schmierist плохой актер, Pfiffikus ловкач, Fressarium студенческая столовая, Schlappier хиляк.

Ирония может возникнуть и при стыковке немецких словообразовательных элементов с немецкими же производящими основами, если они несут в себе противоположный ценностный заряд. Так, при присоединении суффикса -bold, придающего производящей основе уничижительный оттенок, к существительному Tugend добродетель, полученное производное слово Tugendbold приобретает шутливо-ироническую коннотацию и может быть переведено на русский язык как ходячая добродетель (сравните с Saufbold, Raufbold, Tückebold).

Следует отметить, что в образовании разговорной лексики с комическим эффектом, выражающимся в основном в иронично-насмешливом отношении (часто в сочетании с оттенком пренебрежительности / презрительности) к обозначаемому денотату, принимают участие многие полуаффиксы, например, полупрефиксы Affen- (Affentheater балаган), Dreck- (Dreckarbeit паршивая работа), (Dreckarbeit нотату, принимают участие многие полуаффиксы, например, полупрефиксы ренебрежительностивоположный ценностный Hunde- (Hundelohn жалкая зарплата), Laus(e)- (Lausnest жалкий городишко), Mist- (Mistblatt газетенка), Sau- (Sauklaue каракули), Bier- (Bieridee дурацкая идея), Stink- (Stinkgeschäft сомнительный бизнес) и др., полусуффиксы – -bruder (Schnapsbruder пьяница), -fritze (Quasselfritze пустомеля), -held (Raufheld драчун), -hengst (Karrierehengst карьерист), -liese (Zimperliese недотрога), -meier (Quatschmeier брехун), -peter (Lügenpeter врун) и др. Сама семантика многих полуаффиксов ориентирована на достижение комического эффекта. То же можно сказать и в отношении некоторых общеупотребительных суффиксов, в частности, -bold (Juxbold шутник, проказник), -chen (Früchtchen шалопай), -ei (Kneiperei шатание по пивным, Cheferei родители), -ian (Fadian зануда), -lein (Mämmlein мужичонка), -ling (Winzling ничтожество), -rich (Zitaterich человек, цитирующий себе во благо), а также разговорно маркированных суффиксов, в частности, -erl (Damerl беспомощный мужчина), -i (Hirni тупоголовый), -ke (Buffke хам), -sche (Doktorsche докториха), -se (Tripse секретарша, сопровождающая босса в поездках). Реже это можно сказать в отношении немецких префиксов, в частности, Erz- (Erzbanause законченный невежа) и Un- (Untyp несимпатичный человек).

Не стоит здесь говорить о том, что среди лексики, образованной другими способами словообразования и с помощью других словообразовательных средств, можно найти немало слов с ярко выраженным комическим эффектом, который базируется на нелепых и смешных образах, положенных в основу наименования (имплицитная деривация: Denkste смекалка, Ewiggestrige реакционер, Haumichblau драка, Hansguckindiewelt несмышленыш, Immergrün молодо выглядящий человек, Kollege-kommt-gleichофициант; контаминация: Sexperimente любовные игры, Hektoliteratur распитие пива, Kasernatorium казарма; редупликация: Wischiwaschi галиматья, Hickhack препирательства, Hexi-Sexi искушенная в любви девушка; сокращение: Amo отвратная рожа, Idi идиот, Rez нелюбимый начальник, BGB особо хорошее отношение и т.д.).

Иронично-насмешливое отношение к обозначаемому денотату может отступить в пользу открытой и ярко выраженной неодобрительности/ пренебрежительности/презрительности, в результате чего слово приобретает пейоративную (уничижительную) окраску. Кстати сказать, граница между ироническим/насмешливым и уничижительным не всегда четко ощутима, поэтому понятие «комизма» в некоторой степени перекликается с понятием «пейоративности».

Специфичность разговорной лексики заключается, кроме прочего, в наличии значительного количества пейоративных слов, т.е. лексических единиц, обладающих отрицательной экспрессивно-эмоционально-оценочной коннотацией. Негативная оценочность пейоратива состоит в том, что выражаемое им понятие эмоционально отвергается говорящим и, соответственно, как правило, слушающим. Таким образом, речь идет не о значении слова как таковом, а об особенности его употребления (Scharnhorst 1983: 1962: 209, Bergmann 1983: 303-305). Как отмечает Н.Б.Савинкова, «негативная оценочность пейоративов непринужденно-разговорного стиля усилена по сравнению с констатирующими обозначениями отрицательных признаков непочтительностью, выраженной фамильярностью и гробианизацией, насмешкой и иронией, дискредитирующим сравнением и интенсификацией признака» (Савинкова 1985: 37).

В образовании пейоративной лексики участвуют практически все модели, характерные для разговорного словообразования в целом. Поскольку мы не ставили перед собой специальной задачи выявления всех способов и средств пейоративного словообразования, для наглядности приведем данные, полученные Савинковой, не вдаваясь в некоторые различия в наших подходах к классификации лексики. Она, в частности, выделяет:

- модели суффиксальной пейорации. Участвуют суффиксы: внеоценочный суффикс -er; суффиксы с диминутивным происхождением: -ler, -ling, -el, -sel, -i; диминутивный суффикс -chen; специализированные пейоративные суффиксы, образованные от имен собственных: -berger, -bold, -ian, -jan, -rich; суффиксы: -ei, -elei, -erei, -s, -tum, -sch; иноязычные суффиксы: -aille, -aster, -ikus, -iasis, -itis, -ant, -atikus, -eur, -graph, -ier, -ist, -ismus, -loge;

- модели полусуффиксальной пейорации. Участвуют полусуффиксы: -mache; ухудшенные имена собственные: -august, -fritze, -hans, -heini, -maxe, -michel, -peter, philipp, -guste, -hanne, -jule, -liese, -suse, -trine, -huber, -meier, -schulze; переносные названия родства: -base, -bruder, -onkel, -schwester, -tante; названия частей тела: -arsch, -auge, -bart, -bein, -finger, -hals, -kopf, -kragen, -maul, -po, -sack, -schädel, -schnabel, -schwanz, -wanst; также: -geist, -seele; названия предметов: -bild, -lappen, -mütze, -pelz, -stück, -tasche; названия заболеваний: -sucht, -wahn; названия лиц: -frau, -knabe, -mamsell, -mann, -mensch, -person, -weib; собирательное значение: -leute, -volk.

- модели префиксальной пейорации. Участвуют префиксы: Anti-, Erz-, Miss-, Un-.

- модели полупрефиксальной пейорации. Участвуют полупрефиксы: Aber-, After-, Auch-, Fehl-, Hinter-, Nur-, Pseudo-, Quasi-; усилители: Affen-, Bullen-, Edel-, Heiden-, Höllen-, Mords-, Quadrat-, Riesen-.

- модели пейоративного словосложения. Участвуют первые серийные компоненты: Allerwelts-, Alltags-, Asphalt-, Boulevard-, Dreck-, Dutzend-, Gift-, Groschen-, Kutscher-, Mist-, Pop-, Proleten-, Revolver-, Schmutz-, Sonntags-, Stink-, Stuben-, Trottoir-; названия животных: Affen-, Hunde-, Katzen-, Lause-, Sau-, Schweine- и др. Вторые серийные компоненты: фаунонимы: -affe, -bär, -bulle, -esel, -fasan, -floh, -fuchs, -gans, -gaul, -geier, -hahn, -hai, -hamster, -hase, -hengst, -hund, -hyane, -kalb, -katze, -kücken, -laus, -löwe, -ochse, -pferd, -protz, -ratte, -sau, -schatz, -schlange, -schnecke, -schwalbe-, scorpion, -tier, -tiger, -vogel, -wanze, -wurm, -wauwau, -ziege; антропонимы: -held, -jäger, -knecht, -muffel, -prolet; титулы: -bonze, -baron, -fürst, -könig, -pascha, -scheich, -zar; профессии: -klempner, -metzger, -schuster; лица – сказочные существа: -drache, -vampir; предметы: -automat, -bolzen, -maschine, -nudel и др.;

- модели пейоративного сдвигопроизводства. Сдвигопроизводные императивные существительные: Habenichts, Saufaus, Tunichtgut, Habegern, Haberecht, Nichtnutz, Störenfried и др.; существительные, оформляемые из любого целого предложения;

- модели пейоративной редупликации: Heckmeck, Hudri-Wudri, Klimbim, Kribskrabs, Krimskrams, Schnurr-Murr, Singsang и др.;

- модели пейоративной паронимии и контаминации: Surrogatte, Kamuffel, Televidiot, Fresstaraunt, Ohnemichel и др.

- модели пейоративного усечения: Vize, Multi и др.

Типичной для пейоративной лексики, как и разговорной лексики в целом, является интенсификация признаков, лежащих в основе наименований. Равно как и в создании слов с комическим эффектом, ведущая роль в создании пейоративов принадлежит совместно со словообразованием метафорическим (Menschenjagt, Stimmvieh, Literaturpapst) и метонимическим (Angstarsch, Dummbart) сдвигам. В результате переосмысления возникают образования как с семантически совместимыми (Hundeleben, Moralapostel), так и несовместимыми компонентами (Windhund, Schmeichelkatze, Milchbart). Следует отметить, что метафорический сдвиг совместно со словообразовательным процессом может превратить какой-либо элемент в средство пейорации. Так, элемент after-, имея буквальное значение расположенный в пространстве (во времени) за чем-либо, используется в качестве префиксоида в переносном значении плохой, ложный (позади > плохой): Afterbildung плохое образование, но Afterreue запоздалое раскаяние.

Максимальную силу воздействия имеет оригинальная игра слов, возникающая непредсказуемо в конкретном употреблении, в частности при парономазии (Девкин 1996: 18). Слова-паронимы, зарегистрированные в словарях, помимо денотативного значения, несут в себе в большинстве случаев ярко выраженную эмоционально-экспрессивно-оценочную коннотацию: Nackedonien шутл. пляж нудистов, Nepptomane хозяин заведения, где дерут втридорога, Obertan начальник, Eierbus аэробус, Horchophon ухо, Viehsitte визит, Satanorium санаторий.

Экспрессивными являются общеупотребительные аббревиатуры, получившие неожиданное, совершенно новое толкование. Речь идет об одном из случаев «обратного словообразования». Так, аббревиатура GmbH (Gesellschaft mit beschränkter Haftung) соотносится с обществом, однако совершенно иного плана: Gesellschaft mehrfach bestrafter Halunken / mit beschmutzten Händen / mit bekannter Harmlosigkeit / mit beschränktem Horisont /mit beschissenem Hintern и т.д. Ничего общего с обществом не имеют толкования: gehst mit, bist hin; Gott möge bald helfen; ganz molliger Betthase. Как мы видим, эти описательные иносказательные названия имеют пейоративную направленность.

Элементы эмоционально-аффективной оценки имеют тенденцию придавать словообразовательным конструкциям фамильярно-разговорную окраску. Для этой цели фамильярное словообразование располагает специальным набором интенсификаторов типа Erz-, Affen-, Quadrat- и т.п. Созданию экспрессивно-фамильярных пейоративов служит и взаимодействие разностилевых элементов (Luftukus. Fressarium).

Демократизация общественной жизни проявляет себя и в демократизации языка. Бранные и «грязные» слова имелись всегда. Они так же стары, как и борьба родителей, учителей, священнослужителей и чиновников всех рангов против «языка двора». Бранные слова соотносятся, прежде всего, с миром животных (фаунизмы) и частями человеческого тела, при этом самыми скверными считаются последние. Кстати сказать, самые ходовые из этих слов сегодня уже никого особенно не шокируют и употребляются даже дипломатами: “In der deutschen Scheiße rühren ist in Amerika ein beliebtes Gesellschaftsspiel” (Spiegel 2/89: 28).А графиня Шенфельд в своей книге о хорошем тоне сокрушается, что слово Scheiße сегодня у всех на устах (Schönfeld 1991: 220).

«Грязные» слова относятся к той лексике, которая традиционно считается непристойной (obszön). Это в основном то, что связано с анальными органами и сексуальной сферой. Как правило, такие слова в словарях имеют помету «грубые». Многие из них настолько часто используются в обиходной речи, что воспринимаются почти как «нормальные». Слово Arschloch, например, как и прежде является смачным ругательством, однако, нередко его можно услышать даже из уст известных публичных людей. Так, к этому слову прибегнул Йозеф Фишер, обращаясь к одному из самых важных государственных деятелей страны: «Mit Verlaub, Herr Präsident. Sie sind ein Arschloch» (Glück, Sauer 1997: 37). Не гнушается этого слова и такая авторитетная газета, как «Zeit»: «Mit Verlaub, lieber Leser, Sie sind ein Arschloch!» (Zeit 38/95: 72). Интересен тот факт, что суды стали либеральнее относиться к делам, касающимся оскорблений личности сквернословием, т.к., по их мнению, ненормативная лексика все активнее проникает в обиходно-разговорную речь граждан, чему содействует её повсеместное использование в языке театра, кино, телевидения, а также в литературе. Такое либеральное отношение к «грязным» словам проявляется и в том, что все они теперь не замалчиваются, а регистрируются словарями, получая соответствующую помету: от «salopp» (bumsen) через «derb» (pimpern) до «vulgar» (vögeln).

Носителями разговорного языка являются самые разные слои населения. Язык определенных социальных групп может иметь свою специфику. Так, особой категорией, имеющей свои отличительные черты, является язык молодежи, который, как правило, считается составной частью немецкого разговорного языка. Неслучайно в 19-ти изданиях Дудена (Rechtschreibung) слова, впоследствии получившие статус молодежной лексики, имели помету либо ‘umgangssprachlich’, либо ‘salopp’. Это объясняется в том числе и тем, что молодежная лексика недолговечна и только ее небольшая часть становится общеупотребительной, словари же отражают то, что уже фактически закреплено в языковой системе. И только в 20-ом издании появляется категория Jugendsprache, впрочем, не столь уж часто. В то же время само понятие «язык молодежи» выдвигается на передний план, появляются специализированные словари, в частности «Das Lexikon der Jugendsprache», а также «Von Anmache bis Zoff. Ein Wörterbuch der Szene-Sprache», где Szene есть ничто иное, как Jugend (Hoppe 1984, Müller-Thurau, Claus 1985). Существование молодежного языка вызвано стремлением молодежи к собственной идентификации, желанием отмежеваться от мира и языка взрослых людей и установить контакт с ровесниками на основе почти тайного, только им понятного жаргона.

В целом для языка молодежи характерно: включение в состав слова незнакомого носителям языка компонента (Tabletten-Freak человек, потребляющий чрезмерное количество успокоительных средств – freak англ. 1) тот, кто не вписывается в нормальную жизнь гражданина 2) тот, кто фанатично, чрезмерно отдает себя чему-либо), переосмысление известных слов (schaffen = sich erschöpfen вымотаться: Die Hitze hat mich heute geschafft), создание новых, до сих пор никому неизвестных слов (Fuzzi негативное обозначение показушно дружелюбных, как правило, пожилых людей). Слов последней категории не так уж много. В основном слова производятся из уже хорошо известных компонентов.

Немного игры слов, стремление к нарушению стандартных норм, частое употребление новых и уже повсеместно используемых словообразовательных образцов, переосмысление общеизвестных слов, в том числе понятий из языка рекламы, придание многим словам уничижительного оттенка, множество англицизмов – вот основное содержание конструкции «язык молодежи». Влияние англицизмов на язык молодежи следует особо отметить. Оно в частности проявляется в употреблении альтернативного написания слов (phat вместо fett), создании смешенных форм (cruisen), образовании по-английски звучащих слов, однако не имеющихся в английском языке (Higgi возникло из hiccups путем усечения и прибавления суффикса -i) (Wörterbuch der Jugendsprache 2004: 6). Доминирующими темами являются секс и всё, что связано с телом человека и его функциями, внешним видом и свойствами, привлекающими внимание. И, пожалуй, основной особенностью молодежного жаргона является недолговечность молодежных выражений. Многие из них являются бабочками-однодневками и понятны только тому поколению, которое их породило (поколение отцов: steiler Zahn = attractives Mädchen; поколение детей: schau = sehr gut).

В заключение следует отметить, что экспрессивно-эмоционально-оценочная коннотация является типичным явлением для разговорных словообразовательных конструкций, однако она не обязательна. Отдельные образования помимо денотативной информации несут в себе только разговорную окраску и ничего более (Zöllner таможенник, Laster грузовик, Limo лимонад).

Глава 3