Короткая история 1. История о карточке. 2 страница

Парень, казалось бы, проявлял некий интерес – но он обязан был подтвердить, совпадают или нет его чувства с чувствами Такано.

После долгого, почти мучительно тяжелого молчания Онодера быстро кивнул, покраснев:

—…Да.

Ёкодзава медленно моргнул.

—Не так важно, что ты чувствуешь, но… если ты причинишь ему боль, я, не колеблясь, верну его себе. Просто имей это в виду.

Он оставил ошарашенного Онодеру там же, где тот и стоял, и направился к кабинетам отдела продаж. Он слышал, как двери лифта за его спиной открылись и закрылись снова. Такафуми прошел по совершенно пустому этажу и упал в свое офисное кресло. Уткнувшись лицом в ладони, он тихо прошептал:

—…Что, черт побери, я делаю?...

Вообще-то, это не было объявлением вражды, он просто хотел подтолкнуть Онодеру. Если бы Ёкодзава действительно хотел вернуть Такано, его слова имели бы негативные последствия для него же самого в первую очередь.

Возможно, он протянул парню руку помощи потому, что чувствовал: Онодера был абсолютно, по-настоящему серьезен. Колебания и сомнения пропали с его лица.

Между ними… возможно, что-то произошло предыдущей ночью, Ёкодзава был почти уверен.

—…Может быть, кто-то вроде Онодеры подходит ему больше.

Для парня, который совершал необдуманные поступки и мог впасть в глубочайшую депрессию, встречаться с кем-то выглядело как проявление слабости, но чистые, незамутненные чувства, что мог предложить Онодера… наверное, действительно возымеют результат.

Он просто хотел, чтобы Такано был счастлив. Именно потому, что он знал, как плохо было ему раньше, Ёкодзава хотел этого больше, чем кто-либо в целом мире. Хотя он безумно хотел быть единственным, кто сделает его счастливым, в этом не было смысла, пока Такано считал иначе.

—… Что ж, время и поработать.

На Ёкодзаву было не похоже вот так сидеть и страдать вечно. Если он полностью погрузится в работу, тупая ноющая боль в груди рано или поздно исчезнет.

Заставив себя собраться, подняв спинку кресла, что вызвало протестующий скрип, Такафуми открыл свой ноутбук и включил его.

Никто из его подчиненных не хотел приближаться к Ёкодзаве на время, большее, чем это было необходимо, учитывая, что с утра он работал весьма яростно. Собственно, он и сам не был настроен поддержать светские беседы, считая, что время и место им – после работы и за пределами отдела, поэтому с чистой совестью закопался в документы до конца рабочего дня.

—Черт!

Каждый раз, как он хоть немного шевелился, свеженакрахмаленная рубашка напоминала о том, что он хотел забыть: почему он вынужден был готовить одежду утром, а не с вечера. А учитывая, что он вряд ли мог кому-то пожаловаться на то, что видел Главного Редактора в халате – приходилось страдать в одиночестве.

В попытке забыться Ёкодзава натурально набросился на свою работу, заканчивая одно дело за другим. Он уже подготовил документы для предстоящего в конце недели совещания с полиграфическим отделом, и, учитывая, что в связи с выходом нового тома одной из книжных серий было решено перевыпустить еще один тираж предыдущих томов, финансовый прогноз был немаловажен.

—Так, единственное, что осталось… это то самое предложение, мда…

Работой отдела Ёкодзавы, по большому счету, было увеличение популярности, а как следствие и продаж, комиксов, в данный момент самым важным проектом была серия «Кан». Работа заключалась не только в поддержании интереса к грядущей экранизации, но и в обеспечении продажи двух новых томов с тем же успехом, что и предыдущих. Продажи книг и журналов были обязанностью отдела продаж.

Часть финансов пошла на рекламу экранизации, из-за чего была увеличена численность сотрудников, и, как следствие, выросли производительность труда и общие затраты. Если бы чистый доход не покрывал эти предельные затраты, в них не было бы смысла. Для того чтобы поддерживать популярность серии, нужно постоянно выпускать что-то новое, связанное с ней напрямую или косвенно.

Независимо от того, хорошо продавалась серия или нет, только работники отдела продаж были теми, кто всегда говорил «Продавайте больше!». А для выполнения этого они сами работали как ломовые лошади, днем и ночью. И хотя по общему признанию, при такой работе едва можно выкроить минутку и вздохнуть свободно, Ёкодзава считал, что эта работа ему очень подходит.

Он выбрал для работы издательское дело по одной простой причине – он любил книги. Учитывая, что он никогда не хотел принимать участия в создании книг, как, например, автор или редактор, он изначально был предназначен для работы в какой-нибудь торговой фирме. Тем не менее, в один прекрасный день он случайно увидел по телевизору ролик про работу отдела продаж в издательстве, что полностью изменило его взгляды. В конце концов, было не особо трудной задачей встречаться с людьми, а, если он собирается им что-то продавать, он может хорошо продавать то, что ему и самому нравится – именно так Ёкодзава и рассматривал эту ситуацию.

В то время это было импульсивное решение, но даже сейчас он чувствовал, что сделал правильный выбор. Он чувствовал, что занимается стоящим делом, и работа в таком месте, как издательство «Марукава», полном амбициозных и целеустремленных людей, была действительно приятна такому волевому человеку, как Такафуми.

—…Хм?

В процессе сбора воедино документов из разных отделов Ёкодзава понял, что у него отсутствуют данные о рекламных кампаниях, начинающихся в следующем месяце. Отдел продаж отвечал за заказ и получение всех рекламных материалов, вроде постеров и разнообразных предметов, но без черновых вариантов изображений, которые готовит отдел редактирования, это было невозможно.

Ёкодзава обратился к парню, что сидел по диагонали от него, подчиненному, что только что положил телефонную трубку:

—Эй, Хэнми! Мы получили данные о рекламных кампаниях от людей из «Дзяпун»?
—Нет, еще нет. Они должны были прислать их на этой неделе, но…
—На этой неделе? Они понимают, что сейчас уже пятница? Не говори мне, что они имели в виду вечер воскресенья или что-то в этом роде, ладно? Сходи к ним и, по необходимости, надери там всем их ленивые задницы. Не все можно уладить телефонным разговором.
—Х-хорошо, сэр!

Хэнми быстро вскочил, услышав сердитого Ёкодзаву, который был жестче, чем обычно.

Размышляя, что ему стоит поддержать парня в этом задании, Такафуми скользнул взглядом по этажу – и был поражен, увидев Киришиму у входа в отдел.

—Гх!

Хэнми, который как раз шел в редакционный отдел журнала «Дзяпун», запаниковал и бросился к Киришиме:

—Киришима-сан, вот так неожиданность! Вы редко спускаетесь в отдел продаж, я как раз шел к Вам!

Другие сотрудники постепенно появлялись рядом, интересуясь, почему Главный Редактор Киришима спустился в отдел продаж.

—Я просто занес данные о рекламных кампаниях. К сожалению, обработка заняла так много времени. Один из наших сотрудников собирался отправить их некоторое время назад, но отвлекся на другие документы, и мы только что обнаружили это.

Он передал диск с данными Хэнми.

—Спасибо, сожалею, что Главному Редактору пришлось самому это доставлять…
—Нет-нет, в любом случае мне было по пути.
—По пути?

Хэнми немного запутался в словах Киришимы. Не было ничего удивительного в том, что вероятность того, что Хэнми догадается об истинной причине прихода Киришимы, была крайне мала.

У Ёкодзавы было плохое предчувствие, он отвернулся, избегая встречаться с Киришимой взглядом, делая вид, что сосредоточен на экране компьютера. Естественно, такие детские уловки не могли возыметь эффект, и Киришима легко нашел его.

—Ах, вот он где. Ёкодзава, идем, мы собирались выпить.
—?!

Весь этаж взорвался громким шепотом всех тех, кто не мог поверить, что Киришима пришел только для того, чтобы пригласить Ёкодзаву, с которым никогда не имел никаких отношений вне работы. А учитывая, как горячо они спорили на нескольких совещаниях, многие считали, что они недолюбливают друг друга.

Вышагивая к столу Ёкодзавы, Киришима повторил приглашение еще раз.

—Разве ты меня не слышал? Я сказал, пошли выпьем.
—Вообще-то я работаю.

Это была крохотная попытка воспротивиться, но Киришима только насмешливо фыркнул:

—Ха? Не может быть, чтобы из всех людей именно ты не уложился по времени. Какого черта ты делал весь день?
—Заткнись! Это работа на следующую неделю!

Как только слова сорвались с губ, он понял, что сказал это зря. Выражение лица Киришимы, когда он, глядя сверху вниз, снова усмехнулся, бесило как ничто и никогда.

—Вот и сделай ее на следующей неделе. А твои сотрудники сегодня смогут работать явно лучше, если над душой не будет стоять крикун вроде тебя. Верно?

Хэнми, который наблюдал за ними с нескрываемым интересом, взволнованно ответил на последний вопрос, который и предназначался ему:

—А? Ах, ну… это…

То, что он ничего не отрицал… означало, что он согласился, по крайней мере частично.

Когда Ёкодзава сурово посмотрел на Хэнми, Киришима подался вперед и взъерошил волосы Такафуми.

—Какого хрена ты творишь?!
—Прекрати пугать своих подчиненных. У тебя такое страшное лицо! Дай им отдохнуть. А сейчас соберись уже и пошли отсюда.
—С какой стати я пойду с тобой?

Ему наскучила эта игра на публику. Киришима предпочел не заметить недовольного выражения лица своего собеседника.

—Не веди себя как ребенок. Не говори, что ты уже забыл о сегодняшнем ут-
—!

Ёкодзава резко выдвинулся из-за стола, скрипнув стулом по полу, чтобы заглушить слова Киришимы. Он никогда не думал, что Киришима может попробовать поставить под угрозу его непререкаемый авторитет. И прежде, чем редактор наговорил бы еще глупостей, Такафуми повысил голос и заговорил:

—Ах! Да, точно, ты абсолютно прав. Нам следует поговорить кое о чем!
—Совершенно верно. Я рад, что ты вспомнил об этом.

Ёкодзава вскипал, глядя на беспечно и бесстыдно улыбающегося мужчину; но если он позволит себе выпустить эмоции здесь, кто знает, какие слухи поползут.

—Что ж, выходит, нам пора?

С ним никогда не случалось ничего подобного. А если бы случилось – он потренировался бы беспечно улыбаться в такие моменты. Ёкодзава прошел мимо Киришимы и вышел из кабинета, спасаясь от любопытных взглядов своих коллег.

—Ну? Прекрасно, не так ли?
—… Мда уж.

Попробовав глоток саке Хокурику, предложенного Киришимой, он нехотя признал, что напиток был великолепным. Букет ароматов, что повеял через нос, и сладость, ощущавшаяся на языке, были первоклассными, а приятное послевкусие довершало картину. Было неприятно так легко соглашаться, но что вкусно, то вкусно.

После легкого ланча Киришима привел его сюда, в этот бар, специализирующийся на японском саке. Это место имело атмосферу, совершенно отличную от тех, что царили в местах, куда Ёкодзава ходил с сослуживцами или клиентами. Даже к небольшой чаше они получили легкие закуски отличного качества, официанты и остальной персонал вели себя предельно вежливо, но без заискивания, присущего многим ресторанам; это было удобное заведение для того, чтобы приятно провести время.

—Тебе скоро тридцать, попробуй научиться правильно пить до тех пор.
—Я почти никогда не пью, чтоб ты знал.
—Хеее… Это действительно так?
—Да, это так! И в любом случае, до тридцати у меня есть еще два хороших года.

Ощущение, будто Киришима ему не верит, выросло, а поняв, что он повысил голос, Ёкодзава быстро огляделся. К счастью, они были довольно далеко от остальных посетителей, и не было похоже, что он кому-то помешал.

—Эти два года пролетят быстро, ты и не заметишь.
—Заткнись.

Киришима просто счастливо попивал свое саке, наслаждаясь тем, как его слова бесят Ёкодзаву. Понимая, что спорить бесполезно, Такафуми снова перевел взгляд вперед и поднес стакан к губам. Он смаковал вкус на языке и лениво осматривал бар.

Клиентами, в основном, являлись мужчины старше Ёкодзавы, но было и несколько одиноких женщин. С мягким рассеянным светом бар выглядел шикарно, в нем было довольно уютно. В прошлом, Такафуми избегал подобных баров с дорогостоящим саке в меню, но в место с такой атмосферой он, вероятно, был непротив и вернуться позже один. Хотелось знать, с кем сюда приходил Киришима.

—…Итак, ты веселишься, притащив меня в такое место?
—Я действительно хотел увидеть твое сердитое лицо.
—Знаешь, ты довольно двойственная личность.
—Я часто получаю комплименты моей личности.

Ёкодзава чувствовал, что начинает раздражаться каждый раз, как уголки губ Киришимы поднимались в улыбке.

Он говорил злобно, делая все возможное, чтобы не быть вовлеченным в забаву Главного Редактора, целью которой было заставить его нахмуриться.

—Уверен, твои подчиненные не получают особого удовольствия, работая с боссом вроде тебя.
—Да не может быть, чтобы я когда-то сделал что-то жестокое по отношению к моим милым подчиненным. Я думаю, что они чертовски намного счастливее тех, кому не повезло работать с тобой.
—Это не…!

«Правда»… хотел сказать он, но вспомнил реакцию Хэнми. Если он действительно высасывал из коллег все соки, это могло бы плохо кончиться.

Не каждый был абсолютно спокоен. На каждого работника, что может спокойно высказать свое мнение, приходился один, который переживал из-за этого стресс.

—Твои ребята хорошо работают, дай им это знать. Не так сложно сказать простые вещи вроде «хорошо поработал сегодня» и «спасибо», а эффект превзойдет ожидания.
—…не кажется, что я это понимаю?
—Да, понимаешь, но не делаешь, верно? Еще немного, и единственным, кто будет мириться с твоим цундере-характером, будет твой любовник.
—Кого ты назвал цундере?!
—Признаю, в тебе вряд ли есть хоть капля мягкости дере-дере.
—Что, черт побери, ты имеешь в виду?

Потеряв нить разговора, Ёкодзава отвернулся к своему стакану. Вкус был великолепен, выпивка легко скользнула в горло. Если он не будет осторожен, то может легко напиться этим.

Киришима заметил грустный взгляд, с которым Ёкодзава смотрел в свой стакан.

—Может, воды?
—Со мной все будет нормально, я не собираюсь пить так же, как вчера.

Все будет нормально, если он уйдет прямо сейчас. Сделать это было уже не так просто, он выпил немного больше, чем предыдущим вечером.

—Вообще, почему ты все еще здесь?

До сего момента он был раздражен тем, как красовался Киришима, но когда остановился подумать об этом, все показалось ему странным.

Наверняка у него были приятели его возраста в компании и не было причин приглашать именно Ёкодзаву. Он мог пить со многими, но не нуждался в том, чтобы приглашать кого-то, известного на всю компанию как «дикий медведь».

Такафуми не мог понять, почему кто-то с обаянием Киришимы, пошел пить вместе с ним только потому, что они случайно встретились в баре, и этот кто-то видел Ёкодзаву в момент слабости.

—Разве я не говорил? Мне нравится возиться с гордыми парнями.
—Ты просто уходишь от ответа, да? Если тебе нужны гордые парни – наша компания полна ими, если ты не заметил. Почему это должен быть я? Почему бы не… я не знаю, Такано…

Он ляпнул это, не подумав, и сам снова вскрыл рану у себя в душе. Не может быть, чтобы Киришима ничего не заподозрил, после того, как Ёкодзава вскользь упомянул именно это имя. Молясь, чтобы Киришима не заметил, как он дрожит внутри, Такафуми неуверенно посмотрел на редактора.

—Такано? Нет, он не годится. Он гордый, но более чувствительный, чем выглядит; похоже, он может сломаться с одного слова. Вероятно, он не смог бы долго меня выносить, если бы я пригласил его.
—…

Такафуми был вынужден признать, что поражен тем, как хорошо Киришима разбирался в людях. Как он и сказал, Такано определенно был чувствителен к чужому мнению. Он мог хорошо блефовать, но однажды упав, долго бы не смог подняться. А еще, если он позволил приблизиться к себе, то открывал свое сердце и безоглядно доверял. Это было, разумеется, более очевидным раньше, когда они учились в колледже, сейчас, казалось, он был более стойким. Но основа осталась прежней.

—Новички, юные и неопытные, не являются моим предпочтением.
—Эй, ты же знаешь, что мы с ним одного возраста?

Он понимал, что, как правило, выглядел старше своего возраста, но если Такано юный новичок, то и Такафуми тоже. Он не мог согласиться с точкой зрения Киришимы.

—Я говорю о том, что внутри. Хотя признаю, возможно, он смог снова поднять «Изумруд» как раз потому, что молод. Но у тебя есть и свои хорошие черты, не переживай так о том, что ты того же возраста.
—Я-я не переживаю об этом!

Такафуми подумал, что из-за таких слов может создаться впечатление, что он считает Такано соперником. Хотя это было бы определенно лучше, чем понять, что Такано был парнем, что отверг Такафуми, из-за чего тот и был так раздражен.

—В самом деле? Признаю, и в тебе есть что-то от новичка. Я не возражал бы учить тебя всему, но если ты хочешь.
—… Нда, не только твоя личность двойственна, но и хобби тоже.
—Бывает, я думаю, что неплохо разбираюсь в людях.
—Смотрите, кто заговорил.

Хотя он и не хотел принижать себя, Ёкодзава не мог понять, чем так заинтересовал этого парня. Если он действительно так любил кого-то унижать, не лучше ли было бы найти кроткого подчиненного?

—Знаешь, для парня, который так многого добился, у тебя очень заниженная самооценка. Ты хорош в работе и неплохо выглядишь. Будь более уверен в себе, ладно?
—Что за черт побери? Ты так меня оценил.

Такафуми слегка взволновался, получив комплимент столь внезапно. Он не мог отделаться от ощущения, что похвала, озвученная Киришимой, просто ловушка.

—Вижу, ты не привык к комплиментам. Не стоит смущаться.
—Я не смущаюсь!
—Хмм? Ты не очень убедителен с такими порозовевшими щеками.
—Перестань говорить все, что приходит в голову! И вообще, как, черт побери, ты можешь говорить, сексуален кто-то или нет, находясь в таком темном баре?
—Вот как-то так.

Киришима пожал плечами. Ёкодзава вздохнул, сытый по горло тем, что выглядит странно довольным. Они никогда не общались вне работы, но он не мог и подумать, что Киришима окажется столь прямолинеен.

В издательстве «Марукава» он был известен как человек, из рук которого вышло больше хитов, чем у кого бы то ни было еще, и Ёкодзава всегда представлял его гораздо большим трудоголиком, чем оказалось в реальности.

—…Извини, я отойду в туалет.
—Разве ты не мог просто пойти? Может, ты и старше, чем думаешь~
—Заткнись!

Киришима проводил его легкой улыбкой, но с чувством беспокойства. Ёкодзава прошел вглубь бара, где располагалась туалетная комната.

Он оказался перед чистым зеркалом без разводов, и глубоко вздохнул. Он на удивление быстро терял над собой контроль, когда дело касалось Киришимы. Он знал, что сегодня вечером выпил не так много, но по неизвестным причинам, не мог оставаться спокойным рядом с этим парнем. Было ли это потому, что он видел слабости Ёкодзавы, или потому, что его присутствие просто смущало, Такафуми не мог сказать. Он всегда испытывал чувство неловкости, находясь рядом с Киришимой, например, на совещаниях, но никогда это не длилось дольше, чем собственно совещание, так что возможности выяснить причину у него не было.

Но, даже не зная, почему он так себя чувствовал, он знал еще один способ избавиться от этого ощущения. Все, что ему было нужно – дистанцироваться от человека, о котором шла речь. Если бы он мог это сделать – то избавился бы от постоянного раздражения.

—…Это легче сказать, чем сделать.

А учитывая, что, в общем-то, делал все по собственной воле, он был буквально скован по рукам и ногам. Что означало, что он мог только ждать, пока Киришиме наскучит дразнить его. Неважно, как бы он ни рассматривал ситуацию, все приходило к этому.

Против соперника, который был выше по служебной лестнице и возрасту, он не мог противопоставить ничего, кроме слов или грубой силы, а они не возымели бы результата лучшего, чем был на данный момент.

—Черт!

Поразмыслив, он не нашел ни единого повода не раздражаться. Негромко ругнувшись, он открыл кран на полный напор и плеснул воды в разгоряченное лицо. Успокоившись немного от прохладной воды, он обтер лицо носовым платком, что выудил из кармана. Глубоко вздохнув, он вышел из комнаты.

—Знаешь, твои рукава мокрые. Высушись, прежде чем идти домой.
—Не трогай меня.

Он ударил Киришиму по протянутой руке и принялся промакивать манжеты тем же носовым платком.

—Не будь так напряжен, я не кусаюсь. Тебе не кажется, что ты слегка сверхчувствителен?
—Нет, не кажется.
—Действительно?

То, как Киришима улыбнулся данному отпору, и тот факт, что он продолжал смотреть Такафуми в глаза, дал Ёкодзаве возможность вставить слово.

—Нам не пора уйти? В конце концов, я не могу провести вне дома две ночи подряд.

Киришима подхватил сумку и встал с кресла. Видя это, официант быстро подошел с их верхней одеждой.

—Эй, подожди, на этот раз я оплачу счет!
—Я уже оплатил.
—Ха?! Эй, минутку! Нет причины так себя вести!
—А мне нравится. Ты так мил, когда позволяешь о себе заботиться, знаешь ли.

Киришима распахнул дверь и начал спускаться по ступенькам, не оглядываясь.

Ёкодзава громко окликнул его и поспешил следом.

—Можно мне самому решать, что было мило, а что нет! Вообще, давай оплатим поровну! Ты же оплатил и отель, верно? Я не собираюсь влезать в еще большие долги!
—Но сейчас ты уже сделал это, не так ли? Расслабься.
—Так нельзя!

Правда, он не был уверен, сколько денег имеет в собственном кошельке прямо сейчас, но точно знал, что хватило бы на оплату пополам, если бы Киришима согласился.

—Что ж, если ты так хочешь вернуть мне часть – я возьму.

Он почувствовал облегчение, придя наконец к соглашению с Киришимой.

—Ладно, сколько…

Как только он достал бумажник, Ёкодзава был схвачен за галстук и потянут вперед.

—?!

Его глаза были распахнуты в удивлении, чужой язык скользнул меж его губ, прошелся по зубам. От чувства, что его рот тщательно исследуют, Такафуми задрожал. Прикосновение чужого к собственному языку обессилило его, и дрожь прекратилась. Его рот был полностью оккупирован, не давая хозяину даже возможности нормально дышать, и, казалось, нет конца этому страстному поцелую, сводящему его с ума.

—Нн…ннн…!

Поцелуй был удивительно хорош, настолько, что Ёкодзава чувствовал, будто вот-вот упадет в обморок. Даже если бы он хотел оттолкнуть этого парня, то не смог бы, его воля была полностью парализована, а тело отказывалось двигаться, словно он был связан.

Группа подвыпивших завсегдатаев бара прошла мимо, громко о чем-то болтая, а губы Киришимы и Ёкодзавы все еще оставались вовлеченными в поцелуй.

—…ха!

Когда, наконец, поцелуй был разорван, по телу Ёкодзавы разлилась всепоглощающая лень, он оказался не в состоянии стоять прямо. Мужчина прислонился к стене, на которой висела вывеска бара, и проговорил все еще онемевшими губами:

—Черт побери, о чем ты думаешь? В таком месте…

Он вытер губы тыльной стороной ладони, но не мог избавиться от тех легких ощущений, что остались на языке.

Увидев, как Ёкодзава покраснел, Киришима засмеялся:

—Так ты считаешь, что лучше было бы это сделать где-то еще?
—Например, в аду. Не могу поверить, что ты пустил в ход такой нечестный прием!
—Нечестный? Как-то это неубедительно, учитывая, что ты даже на ногах стоять не можешь. Ты взрослый человек, прекрати ныть как маленькая девочка. И ты же не собираешься сказать мне, что это был твой первый поцелуй?
—Кто сказал…!

Лицо Ёкодзавы побагровело еще на тон. Гнев и унижение абсолютно смешались в его голове, кровь шумела в ушах, так что он не смог собраться и ответить что-то более или менее серьезное.

—Ты смотрел так невинно только что, я думал, что возможно… Но если это не так – тем лучше. Было бы жаль, если бы я украл твой первый поцелуй.
—…!!
—Ну, что ж… Мне в эту сторону, а ты идешь к метро, верно? Не переживайте ни о чем на этот раз, молодой человек, и просто идите домой~
—Не нуждаюсь в твоих указаниях.
—Ты каждый раз так бесишься, ничего не могу с собой поделать, хочется дразнить тебя еще и еще.
—Почему ты…!

Он понимал, что сейчас с ним просто играли; вероятно, он казался идеальным подопытным кроликом для кого-то вроде Киришимы. Было неприятно это признавать, но каждый раз, как он пытался что-то возразить, это звучало как вой побитой собаки.

—Будь осторожен по дороге. И ах да, еще кое-что.
—Что на этот раз?
—Спасибо, было вкусно.
—…Ты за это еще ответишь.

Как юный злодей в каком-нибудь фильме, Ёкодзава убеждал себя, что ему плевать на подколки Киришимы, который медленно удалялся от Такафуми, улыбаясь своей выходке. Самовнушение – это единственное, что мог сейчас сделать Ёкодзава. Дрожа от гнева из-за понимания того, что в очередной раз позволил себя унизить, Такафуми прекрасно осознавал, что ничего другого ему и не оставалось.

—Что за черт возьми…

Его ладонь, сжатая в кулак, была теплой, а быстро бьющееся сердце, вероятно, отбивало этот ритм потому, что его хозяин кипел от ярости. Возмущенно фыркнув, он развернулся и пошел прочь.

Глава 2

—Тц…

Отойдя всего на несколько метров от книжного магазина, Ёкодзава почувствовал несильную боль в ноге и раздраженно цыкнул. Очевидно, во время ходьбы ему мешал случайно попавший в ботинок мелкий камушек.

Он остановился и стянул ботинок, чтобы удалить непрошеного гостя. Балансируя на левой ноге, Ёкодзава перевернул правую туфлю и обнаружил, что подошва довольно сильно истончилась.

Даже если он ремонтировал обувь по крайней мере раз в неделю и имел несколько пар, нося их попеременно, туфли стаптывались чуть ли не ежедневно, как и произошло сегодня.

Вспомнив, что запасная пара обуви хранилась в шкафчике на работе, он решил сдать те туфли, что сейчас были на нем, в ремонтную мастерскую по пути домой вечером.

—Еще один счет…

Он опустил туфлю на асфальт и просунул в нее ступню, вздыхая о плачевном состоянии своего кошелька. Если он не обратится к своим сбережениям, то вряд ли дотянет до дня зарплаты. В конце концов, в этом месяце у него было слишком много расходов.

Из-за всех текущих трат, например на открытки и подарки в честь свадеб подчиненных или рождения у них детей, а еще на новый телефон взамен прежнего, ну и как апогей всего – на посиделки с друзьями в баре, он едва сводил концы с концами.

Он был слишком небрежен, направляясь выпить в таком финансовом состоянии, пусть даже его и отвергли; все-таки есть и разумные пределы расходам на алкоголь.

Если бы он не пошел в бар… если бы просто остался дома, то мог бы избежать той неспокойной ситуации, что сложилась на данный момент. И хотя он знал, что уже ничего не изменить – он не мог не сожалеть о том, что сделал.

—…

Такано был его первой любовью.

Разумеется, было несколько девушек, с которыми он встречался сразу после поступления в университет, но всякий раз, как его спрашивали, любит ли он, Ёкодзава затруднялся с ответом. Он считал их хорошими друзьями, был спокоен, находясь рядом с ними, но никогда не испытывал сильных чувств. Он часто думал, что просто относится к тому типу людей, которые вообще не могут влюбиться – но все изменилось, когда он начал сближаться с Такано.

Сначала это было сложно, найти подход к Такано с его циничным отношением ко всему и безграничным самолюбием. Но, понимая, что это было просто щитом от окружающих, чтобы скрыть то, насколько он одинок, Такафуми обнаружил, что не может оставить Такано одного. В итоге, однажды в разговоре обнаружилось, что у них много общих интересов, и взаимопонимание было достигнуто.

Когда они разговаривали, с Такано сошла маска пессимизма, и он улыбнулся, как и подобает молодому человеку его возраста. Ёкодзава, очарованный этой улыбкой, стал постепенно отдаляться от своей девушки и проводить все больше времени с Такано – возможно, в этот момент он уже был влюблен в парня.

Затем, однажды ночью, когда Такано был в особенно плачевном состоянии, они выпили и перешагнули определенный рубеж. Даже сейчас, когда он понял, что Такано жалеет об этом… Ёкодзава не отрицал своих чувств. Он не любил этого человека как друга, он был влюблен в него.

Он никогда не думал, что подобная любовь будет так ужасно разрушена.

—Ой, простите!
—Нет, это моя ошибка.

Задумавшись, он не заметил, как столкнулся со старшеклассницей, прижимавшей к груди бумажный пакет. Она была увлечена разговором с подругой и тоже не заметила мужчину, что шел ей навстречу. Она смутилась и покраснела, стесняясь, что так отвлеклась от реальности, извинилась, а затем поспешила догнать своих подружек.
Похоже, что девушка и ее друзья только что вышли из того самого большого книжного магазина, в который направлялся Ёкодзава, «Книги Маримо». Мужчина продолжил свой путь, беспечно думая «Хорошо бы в этом пакете были наши книги!».

Сегодняшней причиной посещения книжного было изучение возможности реализации рекламной кампании новых релизов. Хотя при самом благоприятном варианте магазин соглашался закупить и партию предыдущих томов того же автора, Ёкодзава понимал, есть чисто физические пределы места размещения продукции. Убеждать магазины в том, что конкретной компании нужно выделить больше места, было одной из обязанностей работников отдела продаж.