Короткая история 1. История о карточке. 6 страница

—Я дома.

Закрыв за собой дверь, мужчина стащил обувь. В квартире было на удивление тихо – обычно Сората встречала его у двери, но сегодня на это не было и намека. Такафуми включил свет и шагнул в гостиную, где и нашел Сорату, свернувшуюся калачиком в углу дивана.

—…Сората?

На оклик кошка подняла голову, посмотрела на Ёкодзаву, но тут же спрятала снова. Обычно она приходила и терлась об ноги, ожидая, когда ее возьмут на руки, но сегодня довольствовалась лишь взглядом, не пытаясь встать.

Может быть, она просто сонная от переедания. Размышляя об этом, Ёкодзава включил свет на кухне.

—…Что за черт, ни крошки не съела.

Почти ни кусочка сухого корма, что он оставил утром, не исчезло. Учитывая, что обычно Сората ела плотно, Такафуми временами думал посадить ее на диету. Оставить в миске еду, как сегодня,… такое случалось действительно редко. Вернувшись в гостиную, чтобы еще раз проверить Сорату, мужчина удостоверился, что кошка очень вялая.

—…Сората? Эй, что случилось? Ты хорошо себя чувствуешь?

Прекрасно зная, что Сората вряд ли ответит на вопрос, Ёкодзава ничего не мог с собой поделать. Чтобы Сората лишилась аппетита и была абсолютно неэнергична – такое было впервые.

Он вдруг вспомнил разговор с другим владельцем в зале ожидания, когда он однажды отнес Сорату в ветеринарную клинику на профилактическую проверку. Собеседник рассказывал, как его предыдущая кошка как-то вечером выглядела очень вялой, но он не придал этому большого значения и решил подождать до утра. А утром кошка умерла. С тех пор он безотлагательно отвозил питомцев к ветеринару, если только что-нибудь было странным.

Ёкодзава читал о подобных случаях в Интернете. Что если с Соратой действительно что-то не так? Может, он реагировал излишне эмоционально, но такую возможность нельзя было сбрасывать со счетов.

—Я… я обязан сейчас же отвезти ее в клинику…

Посадив Сорату в сумку-переноску, мужчина вытряхнул все из ящика, где хранил ветеринарную карту кошки, и стал быстро перебирать всякие мелочи. Это был выходной день, поэтому на немедленное оформление осмотра он не рассчитывал, но если он будет ждать до утра, это может оказаться роковым решением. Найдя, наконец, карточку, мужчина быстро набрал написанный на ней номер.

Несмотря на то, что уже был вечер воскресенья, местный ветеринар с радостью согласился его принять. Вызвав такси в компании, которая допускала перевозку животных, Ёкодзава сел в машину, но не мог расстаться с чувством тревоги всю дорогу до клиники.

Что если это что-то серьезное, что-то, что может угрожать жизни Сораты…? Мужчина не мог успокоиться.

Кто-то мог смеяться, глядя на него, ведь это всего лишь животное – но для Ёкодзавы Сората была семьей. В отличие от людей, домашние животные не умеют говорить, поэтому вынуждены показывать чувства движениями. Когда животные не в настроении – они просто не общаются, а не вымещают свои эмоции на других, как это делают люди.

Отчаянно отметая любые неприятные мысли, Ёкодзава сел в зале в ожидании вызова, а в этот момент в зал влетела Хиёри.

—Братик!
—Хиё…!

Следом вошел Киришима:

—Ёкодзава, ты в порядке?

По дороге в клинику Такафуми думал о том, чтобы позвонить Такано, но в итоге решил не делать этого. Он не мог смириться с мыслью, что его будут жалеть. Но все же одиночество было сильнее его, и он импульсивно позвонил Киришиме.

В тот момент, как Такафуми увидел лицо Главного Редактора, его накрыла волна облегчения, но вместе с тем в его душе поселилось чувство сожаления.
Даже если он сам волновался, звонить Киришиме было ошибкой. Неважно, как важна была Сората для Ёкодзавы, любому стороннему наблюдателю это, вероятно, казалось самым обычным делом.

—Мне жаль… Ты приехал сюда из-за обычного животного…
—Не говори «обычного животного»! Эта кошка тебе как семья, верно?

От резкого ответа Киришимы Такафуми чуть не прослезился.

—А… да….

Он опустил голову, чтобы не плакать перед Главным Редактором, и сжал зубы.

Хиёри подалась вперед и взяла его за руку.

—Все хорошо! Я здесь! Сора-тян будет в полном порядке!
—…Да, ты права. Спасибо, Хиё.

Он был жалким взрослым, которого подбадривал ребенок. Но тепло рук Хиёри было обнадеживающим, и, как только он улыбнулся в ответ, дверь кабинета открылась.

—Ёкодзава-сан, проходите, пожалуйста.
—Хорошо.

Когда пожилой ветеринар окликнул его, Такафуми резко поднялся с места. Погладив Хиёри по голове в благодарность за поддержку, он прошел в комнату для осмотров.

Сората спокойно сидела на невысоком столе на уровне пояса Ёкодзавы и выглядела абсолютно нормально. Можно даже сказать, небрежно, будто вся ее вялость была не более, чем уловкой.

—Как она, сенсей?

Увидев выражение лица Ёкодзавы, доктор улыбнулся и произнес:

—Вы можете перестать беспокоиться. Я провел общий осмотр и не нашел никаких проблем.
—Правда?!
—Именно так. По крайней мере, дело было не в том, что она съела что-то не то, скорее всего просто не чувствовала себя излишне энергичной.
—Значит, с ней ничего не случилось?
—Именно, как Вы можете видеть, сейчас она в полном порядке, не стоит беспокоиться о ее здоровье. Но Сората-кун не становится моложе, разумеется, с ней все будет хорошо, но на всякий случай последите за ней ближайшие несколько дней.

Сората, несомненно, радовалась возможности находиться в руках ветеринара, которого любила. Возможно, она действительно просто не чувствовала в себе особых приливов энергии из-за возраста и погоды.

…А это означало, что Ёкодзава поднял шум из ничего. Он почувствовал облегчение и стыд в тот момент, как доктор объяснял ему диагноз Сораты. Из-за такой ерунды он примчался в клинику в конце рабочего дня, а еще заставил приехать Киришиму. Любому безумству есть предел.

Борясь с унижением, противным чувством, что опять подняло голову в его душе, Такафуми поклонился и поблагодарил:

—Большое спасибо!
—На здоровье. Я рад, что не случилось ничего серьезного. Может быть, Сората-кун просто чувствует себя немного одиноко. Ей очень повезло, что у нее такой заботливый хозяин.

Забирая Сорату у ветеринара, Такафуми крепко прижал ее к груди, а сердце кольнула вина, когда кошка обнюхала его нос, ища внимания.

Последнее время Ёкодзава приходил домой очень поздно, не уделял Сорате внимания и даже не ходил с ней проведать ее бывшего владельца, Такано. Конечно, Сората чувствовала себя одиноко.

—Мне жаль, что потревожил Вас так поздно вечером.
—Ничего, в конце концов, это моя работа. Пожалуйста, берегите себя.
—Конечно, спасибо.

Он еще раз поклонился и вышел из комнаты для осмотров в зал, где к нему тут же бросилась Хиёри.

—Ах, братик! Что с Сора-тян??
—Кажется, она просто была слегка вялой, вот и все. Она не больна, так что повода для беспокойства нет.
—Правда?? Это здорово, Сора-тян! Ой, здравствуй! Я Хиёри! Приятно познакомиться~!

Хиёри выпрямилась и погладила Сорату по голове. Кошка в удовольствии сощурилась.

—Так не было ничего серьезного?
—Похоже, я просто излишне эмоционально отреагировал. Извиняюсь за то, что доставил вам проблем, тем более так поздно вечером.
—Какого черта ты тут грустишь? Разве ты не счастлив, что она не больна или что-то в этом роде?

Киришима хлопнул его по спине. Несмотря на то, что они были вызваны так поздно вечером, ни Киришима, ни Хиёри не выглядели недовольными, они лишь искренне переживали за здоровье Сораты. Ёкодзава почувствовал, что напряжение в плечах наконец исчезает.

—Ты уверен, что тебе не нужно купить для нее какое-нибудь лекарство?
—Да, уверен, я могу идти домой. Просто… она больше не маленький котенок, врач велел некоторое время понаблюдать за ней.

Пересказывая слова доктора, Ёкодзава усадил Сорату в сумку. Они не могли вечно стоять в этом зале.

Когда Такафуми, Хиёри и Киришима вышли на улицу, небо было усыпано звездами, рассеянными вокруг большого полумесяца луны. Они казались более яркими, чем обычно, точно такими, какими они выглядели в тихом районе, где жил Ёкодзава и где было мало уличных фонарей.

—Врач сказал «наблюдать»… это означает, что и днем тоже?
—Хм, похоже, что да. Я был бы рад оставаться с Соратой постоянно, но я слишком занят…

В конце концов, у него была работа, так что он не мог не выходить из дома целый день только из-за Сораты. Достаточно было бы, если бы он просто мог вернуться домой пораньше, но на этой неделе планировалось слишком много сверхурочной работы.

Возможно, если бы у него был друг, которого он мог бы попросить присмотреть за Соратой, это было бы лучшим вариантом, но единственным человеком из его знакомых, кто жил один и мог бы взять животное, был Такано.

Пока он перебирал в голове возможные варианты, Хиёри взмахнула руками, чтобы привлечь внимание и, услышав разговор, воскликнула:

—Я буду присматривать за ней!
—А?
—Сора-тян может остаться у нас, пока не почувствует себя лучше! У меня сейчас весенние каникулы, так что я могу ухаживать за ней весь день!
—Отличная идея!
—Правда??

Хиёри гордо улыбнулась, ведь папа похвалил ее мысль. Но Ёкодзава понимал, что не может о таком просить. Он получил Сорату от Такано с обещанием, что будет заботиться о ней; Ёкодзава был обязан присматривать за кошкой сам.

—Я благодарен за твое предложение, но ведь если ты будешь присматривать за Соратой, то не сможешь никуда пойти, верно? Разве ты не хочешь играть со своими друзьями?

Он не мог допустить даже мысли о том, что свобода Хиёри будет ограничена из-за Сораты или него самого.

Но Хиёри оставалась решительной:

—Я могу играть с друзьями в любое время! Но ведь более важно убедиться, что с Сора-тян все в порядке, правда? Ты работаешь, братик, так что положись на меня!
—Послушай Хиё и прими ее предложение, ладно? Или ты ей не доверяешь?
—Брось, разумеется, это не так!
—В конце концов, это и о тебе тоже: ты, наверное, думаешь, что не стоит причинять нам неудобств?
—…

Ёкодзава не мог сказать ничего в свое оправдание, ведь Киришима видел его насквозь.

—Скажу прямо: это вообще не проблема. На самом деле, сложнее смотреть, как ты все время переживаешь из-за того, что не можешь присматривать за ней должным образом. И кстати, раз уж Сората будет у нас, ты давай тоже оставайся с нами.
—Что? Какого черта я должен…
—Я беспокоюсь о кошке, безусловно – но я беспокоюсь и о тебе тоже. Неразумно оставлять тебя одного. Ты хоть в зеркало смотрелся в последнее время? Выглядишь откровенно дерьмово.
—Хватит мне указывать!

Ёкодзава ударил по протянутой к нему руке, что тянулась ткнуть его в щеку. Он выглядел отвратительно потому, что беспокоился за Сорату, а вовсе не потому, что сам был болен. То, как они о нем заботились, было, безусловно, приятно, но излишне.

—У нас есть свободная комната, а если все, что ты делаешь, когда возвращаешься домой, это спишь, то какая разница, где? Хиё, как думаешь, это же будет лучше?
—Ага! Давай, братик, оставайся у нас! Вместе веселее!

Видя радостную Хиёри, Ёкодзава не мог спорить дальше. И хотя он прекрасно знал, что это все подстроено Киришимой, он не мог возражать ребенку.

Он понизил голос, чтобы Хиёри не могла услышать, и произнес:

—Использовать Хиё так – низко…
—Я всегда использую все возможные ресурсы для достижения цели. А теперь прекрати ныть и садись в машину. Мы заедем к тебе, возьмешь сменную одежду и кошачьи вещи.
—Но…

Когда Ёкодзава снова попробовал возразить, Киришима вытащил из рукава козырь:

—Это приказ. Ты же понимаешь, что это означает?
—…!

Ёкодзава мгновенно вспомнил, что возражать было бы не в его интересах. После того инцидента, когда он подставился, у него не было выбора, кроме как согласиться.

Видя, как Ёкодзава мало-помалу смиряется, Киришима не преминул довести дело до конца:

—Всё, решено! Ты согласна, верно, Хиё?
—Ага!
—Садись с Соратой назад, Хиё. И пристегнись!
—Да, сэр~
—Подождите, эй!

Хиёри забрала сумку с кошкой и забралась в машину, а, прежде чем Такафуми мог попытаться забрать ее обратно, он оказался впихнут на переднее пассажирское сиденье. Ему пришлось наклониться, чтобы поместиться в оказавшемся небольшим пространстве, казалось, что оно могло вместить лишь Хиёри.

—Ёкодзава, тоже пристегнись!

Киришима плюхнулся на водительское место в приподнятом настроении, и автомобиль умчался вдаль с одним кошкопассажиром и тремя людьми.

Глава 6

Будучи под присмотром и окруженной заботой в доме Киришимы, Сората изменилась до неузнаваемости. Ёкодзава сначала боялся, что кошка перенервничает из-за переезда в новый дом, но она быстро привыкла к Киришиме и Хиёри. И, раз уж теперь Сората могла получать все внимание, которое хотела, сейчас кошка казалась еще более в нем нуждающейся, чем когда была котенком.

Хотя Ёкодзава честно выразил сожаление по поводу того, что из-за своего импульсивного решения доставляет семье Киришима неудобства, он не мог не признать, что для Сораты все складывалось как нельзя лучше. И если было уже поздно что-то менять… то Ёкодзава, в общем-то, не стал бы и пытаться.

Может быть, Сората действительно чувствовала себя одиноко. Животные не любят оставаться одни гораздо больше, чем люди, если уж на то пошло. Видя, как день за днем Сората с удовольствием играет с Хиёри, Ёкодзава очень сожалел, что последнее время до переезда поздно возвращался домой.

И поэтому теперь Ёкодзава изо всех сил старался работать усерднее, приходя раньше и уходя соответственно тоже раньше, пусть и всего лишь на десять-пятнадцать минут.

—…В любом случае, здесь утро начинается рано.

Ранние подъемы в доме, где есть ребенок – это нормально. Хиёри любила прибегать еще до звонка будильника и прыгать Ёкодзаве на грудь, а тот, несмотря на неприятные ощущения, не мог злиться, ведь это была Хиёри, ему оставалось лишь встать, не жалуясь.

Хотя он сначала не хотел задерживаться в этом доме надолго, спустя неделю мужчина поймал себя на мысли, что привыкает к такой жизни. В ванной комнате в ряду щеток после детской появилась синяя зубная щетка, выбранная Хиёри для Такафуми.

Умывшись, Ёкодзава заглянул в гостиную, откуда к нему бросилась Хиёри с расческой в руке.

—Братик! Заплети мне волосы!
—Что ты хочешь сегодня?
—Хмм… У нас сегодня физкультура, так что пусть это будет высокий хвост! О, и вплети вот это!

В ладони Хиёри лежала симпатичная резинка, что Ёкодзава ей купил. Девочке она очень нравилась, и Хиё просила вплетать ее в волосы каждый день.

—Ладно, тогда сядь.

Пока Ёкодзава ее причесывал, Хиёри читала журнал и болтала о том, что сегодня ее прическа будет милее, чем у всех ее подружек. Она явно неоднократно пыталась заплетать волосы сама, когда бабушка не успевала ей помочь, но, к сожалению, не очень успешно.

Ёкодзава никогда не жаловался на неумение что-то делать, так что однажды довольно быстро собрал волосы Хиёри в прическу, как она хотела. С тех пор он отвечал за это каждый день. В один из дней он заплел ей удивительную косу, Хиёри очень волновалась, но прическа стала предметом завистливых вздохов всех в школе.

—Слушай, ты действительно умеешь почти все.

Киришима с нескрываемым восхищением наблюдал, как Ёкодзава собирает волосы Хиёри, а ленивая халявщица Сората с наслаждением расположилась на коленях Главного Редактора.

—Зато ты не умеешь почти все. Блин, научись хоть волосы заплетать собственной дочери.
—Эй, я пытался, между прочим. Когда я пробовал – они всегда выглядели ужасно.
—Не оправдывайся. Если ты можешь редактировать мангу, то сможешь и научиться плести косы и делать хвостики. Хиё, так не слишком туго?
—Неа, просто отлично!

Такафуми перетянул хвост резинкой.

—Ладно, я закончил. Иди, посмотрись в зеркало.

Ёкодзава чувствовал, что уже неплохо натренировался. Он был довольно требовательным по натуре человеком и обнаружил, что задачи, требующие ловкости и внимания, выполняются его руками отлично.

—Спасибо, братик!

Хиёри широко ему улыбнулась и убежала в ванную. Глядя, как девочка рада, Такафуми налил себе чашку кофе и занял место за столом.

—Так, тебе молока?
—Да.

Киришима передал ему молоко. Хотя Ёкодзава предпочитал черный кофе, за завтраком пил его только с молоком, для голодного желудка черный кофе не особенно полезен. Может, это были бессмысленные усилия, но он старался быть аккуратнее со своим здоровьем, учитывая, что до этого вел, скажем так, довольно алкогольный образ жизни.

Наблюдая за потягивающим свой кофе Ёкодзавой, Киришима сложил руки и прокомментировал:

—Выглядит, будто… мы что-то вроде пары молодоженов, нет?

Подумав, что ослышался, Ёкодзава нахмурился и переспросил:

—А? Ты что-то сказал?
—Я сказал, что мы похожи на молодоженов. Я папа, а ты мама.

Называя роли, Главный Редактор указывал на того, о ком говорит, с серьезным выражением лица.

Это была довольно скучная шутка, Ёкодзава не мог заставить себя смеяться, морщинка меж его бровей углубилась.

—Прекрати говорить такие странные вещи.
—О, ты опять покраснел.
—Я не покраснел!

Он прекрасно понимал, что Киришима нарочно его дразнит, зная, как его это бесит, но не мог успокоиться. Когда же, наконец, он сумел собраться, услышал голосок Хиёри.

—Что происходит?? О чем вы говорите??

По-видимому, она услышала голос Киришимы и его смех, девочка заглянула в гостиную, держа в одной руке рюкзак.

—Я только что говорил Ёкодзаве, что было бы здорово, если бы он был нашей мамой.

Ёкодзава застыл от слов Киришимы.

—Эй, не говори такую чушь ребенку!

Такафуми не ожидал, что из всех людей Киришима выберет именно Хиёри, чтобы заявить такую ерунду.

Хиёри склонила голову и произнесла:

—Эээ?? Но братик Ёкодзава мальчик! Если уж на то пошло, он был бы папой!

Чтобы отвлечь Киришиму от продолжения этой неудобной темы, Ёкодзава быстро сказал:

—Хиёри, забудь об этом, ты собиралась в школу. Через несколько минут ты должна встретиться с друзьями, верно?

В школе Хиёри дети, живущие в одном районе, каждое утро собирались и шли в школу вместе. Тот, кто опаздывал, рисковал остаться в хвосте, а то и вообще идти один.

—Правда? Я лучше поспешу! Ой! Я еще не собрала спортивную форму!!
—Все в пакете в прихожей. И надень сегодня кроссовки, а не красные туфли!

Ёкодзава взял на себя обязанность собрать ее форму ночью, после того как проверил ее домашнюю работу.

—Точно~!

Смотря, как Ёкодзава умело направляет Хиёри, Киришима усмехнулся и пробормотал:

—…Да, роль мамы тебе подходит определенно больше. Наверное, в тебе больше материнской заботы, чем в некоторых женщинах.
—Прекрати!

Такафуми чувствовал, что усталость нарастает, и кисло посмотрел на Киришиму.

 

—Простите, Ёкодзава-сан? Я собрал вместе все документы для совещания о запуске в печать новой манги, которое состоится в начале следующей недели, не могли бы Вы проверить?

Внезапный оклик выдернул сосредоточившегося на изображении на мониторе Ёкодзаву в реальность. Когда он поднял взгляд, то обнаружил, что перед ним стоит Хэнми, держащий в руках внушительную стопку бумаг.

—Конечно, я просмотрю их чуть позже. Кстати, я тут вспомнил, в прошлом месяце документация была подготовлена не ахти, у нас не будет проблем в этом?

Суть совещания о запуске в печать заключалась в принятии решения о величине тиража определенной книги. Отдел продаж и соответствующий редакторский отдел собирались и решали, как много экземпляров книги следует выпустить, основываясь на данных об успехе предыдущих работ автора и общем анализе рынка.

Распространители, как правило, называли минимально возможные цифры, тогда как редакторы, работающие с авторами рука об руку, в шутку предлагали наоборот огромные.

—Нет, я думаю, все будет в порядке! Исследования не выявили абсолютно занятых ниш на рынке, так что я предполагаю, что не будет книг, которые не найдут своего читателя.
—И это хорошо. Все же дела не всегда идут гладко. Черт возьми, неужели они думают, что мы не сможем продать столько, сколько называем?

Лично он считал, что цифры, предоставляемые отделом продаж, были максимально реалистичными. Сотрудники этого отдела были именно теми, кто самолично обходил книжные магазины, они чувствовали атмосферу, а их предложения основывались на фактах, например, на анализе популярности автора за несколько месяцев. Не то чтобы он не понимал причин поведения распространителей – в конце концов, отделу продаж так же было невыгодно складирование книг вместо их продажи – или редакторских отделов – которые тратили так много сил на выведение на рынок новых произведений и возлагали на них большие надежды – но существовало и такое понятие как «необходимый объем».

Допустим, на каждую новую книгу, которая неожиданно прямо-таки взрывала рынок и продавалась много лучше, чем ожидалось, всегда приходилась одна, ожидания относительно которой не оправдались, такое случалось довольно редко, но все же случалось.

—Вы правы… Но вообще-то распространители редко соглашаются с нашими предложениями.
—Ну и им же хуже.

Хэнми невесело усмехнулся и потер переносицу:

—Хотелось бы, чтобы хотя бы в этот раз совещание прошло спокойно.
—Брось, только не с ними.
—Мда…

Выведенный из равновесия, Ёкодзава решил сделать перерыв и, сохранив последний файл, над которым работал, перевел ноутбук в режим гибернации. Сжав руки в замок, он потянулся и почти почувствовал, как его суставы скрипят. Он просидел за столом уже так много времени, не меняя положения, затекло все, что могло. Хотя обычно это случалось к тому моменту, как он мог уйти домой, сегодня на уход в ближайшее время не было и намека.

—Прошу меня простить, я выйду на минутку.
—Освежиться?
—Перекурить.

С тех пор, как он поселился в доме семьи Киришима, он воздерживался даже от одной-единственной сигареты после работы. И именно по этой причине число сигарет в течение рабочего дня выросло.

Ёкодзава поднялся со стула, похлопал по карману, проверяя наличие там пачки сигарет. На этаже отдела продаж курилка была ограничена лишь прозрачными перегородками – некурящих становилось все больше.

—Возможно, стоило бы и бросить…

Даже когда Ёкодзава озвучил эту мысль, он понимал, что это лишь слова. Он прекрасно осознавал, что курение отнюдь не несет пользы его телу, но ничего не мог поделать. Во время работы он часто обнаруживал себя курящим, но дома сдерживался как минимум из уважения к Сорате. Сигареты не были предметом роскоши, но самым простым способом снять стресс.

Прямо сейчас он хотел выкурить хотя бы одну сигарету, так что время для бросания придет когда-нибудь попозже. Твердо решив «одну и все», он шагнул в огороженное место.

—…!

Ёкодзава остановился, когда понял, кто уже стоит в курилке. Ему не требовалось видеть лица, по осанке становилось очевидно.

—…Масамунэ…

Это действительно был Такано, курящий в одиночестве. Похоже, что сегодняшний день для редактора ознаменовался еще и парой чашек черного кофе. Ёкодзава постоянно твердил, что простой черный кофе вреден для желудка, Такано и сам знал это и то, что во рту после него остается противный кислый привкус, но все равно редактор брал именно его, как только Такафуми не было рядом, отказываясь хотя бы разбавить напиток молоком.

Наверное, сегодня он работал сверхурочно. Такано, возможно, был сущим кошмаром для своих подчиненных, но к себе относился еще жестче. Вначале он беспокоился о подчиненных, которые были старше его, но быстро понял, что у него нет выбора, кроме как выполнять свою работу соответственно своей должности, и поэтому он нагружал себя, беря на себя вдвое больше работы, чем кто бы то ни было.

—…Он выглядит измотанным…

Такано никогда не показывал свои слабые стороны, оставляя свои переживания и волнения лишь для ушей Ёкодзавы. Осознание того, что Такано так доверял Ёкодзаве… наверное, было одной из причин, почему Такафуми был не в состоянии отказаться от своих чувств.

Просто наблюдая за Такано сейчас, Ёкодзава чувствовал, что эмоции, с которыми он наконец-то смог расстаться, мало-помалу возвращаются снова. Он любил его – любил так сильно, любил больше, чем возможно представить. И он знал, что это односторонняя любовь, так что он молчал о своих истинных чувствах и просто радовался тому, что может быть рядом.

Ёкодзава мог лишь ждать, пока все решится само – но он прекрасно понимал, что только ожидания недостаточно. Он думал, что рана в его душе от того, что его отвергли, начала заживать… но прямо сейчас он чувствовал пульсирующую боль и осознавал, что так и не смог расстаться с привязанностью к Такано, что терзала его так долго.
Но отличие от прошлого заключалось в том…что сейчас не было никакой надежды. И это было единственное отличие.

Поборов желание сбежать, он все же шагнул вперед и открыл дверь, спокойно спросив:

—Эй, Масамунэ, тоже перерыв?
—Ёкодзава…

Такано обернулся, глядя широко распахнутыми глазами.

Последнее время Ёкодзава активно воздерживался от того, чтобы говорить с Такано на внерабочие темы, так что с тех пор они впервые остались наедине. Он боялся, что будет много менее красноречив, чем обычно, если это все же случится, и прямо сейчас чувствовал облегчение, что страх не оправдался.

—Все нормально?
—Более или менее.
—Ешь хорошо?
—Разумеется.
—…
—…

Такафуми попробовал начать разговор, но потерпел неудачу. Причина, по которой они не могли спокойно разговаривать, как раньше, заключалась в том, что они еще не пришли к окончательному пониманию всей нынешней ситуации.

—Как там Сората?
—Энергична как никогда. Наглая избалованная кошачья жопка, я уже не могу с ней совладать.

С одной стороны, плохо, что Киришима избаловал кошку, живя в доме семьи Киришима, Сората купалась во всеобщем внимании. Хотя с другой – Хиёри неожиданно строго следила за питомцем вместо Ёкодзавы.

—…Так значит, в последнее время ты сблизился с Киришимой-саном.

Сердце Ёкодзавы неприятно екнуло – казалось, что Такано озвучил его собственные мысли.

—Мы не близки, просто он крутится около меня, вот и все.

Услышав сей неоднозначный ответ, Такано подозрительно прищурился:

—В самом деле? Если тебе это не нравится, ты мог бы перестать давать ему поводы, нет?
—Не то… не то, чтобы мне не нравится, это просто…

Если он прольет свет на подробности того, как стал сближаться с Киришимой, Такано рано или поздно поймет, в каком плачевном состоянии был Такафуми в тот вечер, когда был отвергнут. Ёкодзава определенно не хотел, чтобы это стало известно Масамунэ.

Но думать о том, что Такано бабочкой порхает около другого парня, было так же неприятно.

А, пока Такафуми судорожно сжимал зубы, не в состоянии найти подходящее оправдание, Такано выглядел абсолютно безразличным ко всему и сменил тему:

—Кстати, я тут вспомнил – вчера я пытался тебе дозвониться, но, видимо, ты пришел домой позже.
—Оу… нет, я не был дома прошлой ночью. Прости, если было что-то важное.

Учитывая, что буквально только что он заявил, что не близок с Киришимой, сообщить, что ночью он находился у Главного Редактора дома, было невозможно. Ёкодзава осознавал, что скрывать правду не особо хорошо, но Такано выглядел сегодня еще более отстраненным от реальности, чем обычно, и не настаивал.

—Не беспокойся, это не было чем-то срочным. Ты у родителей был что ли?
—Ах, да… Что-то вроде этого.

Когда рабочие командировки Ёкодзавы совпадали с особенно неспокойным временем в редакторском отделе «Изумруд», Такафуми не мог попросить Такано присматривать за Соратой и оставлял ее на попечение своих родителей.

Прямо сейчас все в отделе продаж, включая Ёкодзаву, были заняты по уши, и в обычной ситуации он бы уже попросил Такано. Но он переживал из-за того, что произошло между ними, и избегал обращения к редактору. Такано замолчал, по лицу пробежала тень боли.

—…

Такафуми не мог подбодрить Такано, все его попытки поддержать разговор, казалось, только ухудшали ситуацию. Он мог лишь терпеливо выносить неловкое молчание, повисшее между мужчинами, не в силах подобрать нужные слова. Тишину первым нарушил Такано.

—…Мне очень жаль.
—Масамунэ?

Внезапное извинение на секунду разрушило хрупкое спокойствие Ёкодзавы, но он быстро взял себя в руки и выпрямился.

—Я… много думал обо всем, что произошло, и понял, что был неправ. Я всегда приходил к тебе за советом и вниманием, беззастенчиво пользовался твоим хорошим расположением. Я понимаю, что… был бесчувственным.

Как долго он обдумывал все, прежде чем решился сказать вслух? Рискнув сделать первый шаг, он очень отдалился от Такафуми, который всегда предпочитал избегать таких важных тем.

Он любил эту черту Такано. Масамунэ всегда был жестким и циничным в своем мышлении, но это было всего лишь щитом, предназначенным для защиты хрупкого и ранимого сердца. Может быть, поэтому Ёкодзаву так сильно и потянуло к нему.

Но что насчет самого Ёкодзавы? Он выслушивал Такано как близкий, личный друг, раз за разом, но при этом он никогда не мог собраться с духом и честно и открыто рассказать о том, как сильно любит, вплоть до последнего момента.

Успокаивая себя, Такафуми сделал глубокий вдох.