ПРОБЛЕМА СИНОПТИЧЕСКИХ ЕВАНГЕЛИЙ

Несмотря на согласованность всех четырех евангельских повествований, можно заметить, что первые три очень близки между собой и по содержанию, и по стилю. Все три при этом заметно отличаются от четвертого Евангелия (от Иоанна). Их принято называть синоптическими, от греческого syn, означающего «вместе», «совместно» и optanomai — «видеть». Это сходство породило так называемую синоптическую проблему, суть которой заключается в следующем. Если три синоптических Евангелия совершенно независимы друг от друга, то как объяснить столь поразительное сходство, доходящее иногда до буквального воспроизведения целых фраз? Если же они создавались в тесной связи друг с другом, то как можно считать их самостоятельными свидетельствами о жизни и служении Иисуса Христа? Ни одна из сторон этой дилеммы не может быть оставлена без внимания — синоптическая проблема требует самого тщательного изучения. Однако не следует думать, что существует ее окончательное решение. В настоящее время очень многое остается неясным из-за отсутствия достаточного количества достоверных данных.

Хорошим примером, иллюстрирующим синоптическую проблему, может быть описание эпизода с исцелением прокаженного в Мф 8:14, Мк 1:40-45, Лк 5:12-16. Во всех трех отрывках рассказано об одном и том же событии, одних и тех же действиях. Практически одинаковы в передаче всех трех евангелистов и диалоги, произносимые во время исцеления.

Как объяснить такое совпадение? Как могли три человека, писавшие независимо друг от друга, достичь подобной схожести в своих описаниях? Если два ученика, писавшие в классе письменную работу, сдадут учителю столь близкие между собой тексты, он непременно должен будет заподозрить, что они либо вместе писали, либо один списал у другого. Неужели авторы Евангелий копировали друг друга или писали вместе? Или они пользовались одним и тем же источником?

ПРЕДЛАГАЕМОЕ РЕШЕНИЕ

Существует довольно много попыток решить синоптическую проблему. Все эти попытки можно, отвлекаясь от деталей, отнести к трем основным теориям: теория устного предания, теория взаимного заимствования, документальная теория. Каждая из этих теорий имеет свои преимущества и недостатки. Важно понимать, что эти теории взаимоисключающие — они не могут быть верными одновременно.

Самая ранняя из трех — теория устного предания. Ее можно найти еще у отцов церкви. Папий пишет, что Матфей записывал на арамейском языке изречения Иисуса, а каждый толковал эти записи, как мог.1 Он же утверждает, что Марк, будучи писарем и переводчиком Петра, аккуратно записывал слова апостола, не придерживаясь при этом никакого порядка записей.2 Ириней (прибл. 170 г. н.э.) считал, что Евангелие от Луки является воспроизведением проповедей Павла, а четвертое Евангелие приписывал ученику Иисуса, который возлежал у Него на груди во время тайной вечери.

Мнение отцов, однако, нельзя считать безошибочным. В течение того столетия, которое отделяло Иринея от времени паления Иерусалима, Церковь была слишком занята проповедью Евангелия с одной стороны и самозащитой с другой, а потому не могла уделить серьезного внимания проблеме происхождения евангельских повествований. Но все же с утверждениями Папия и Иринея нужно считаться, поскольку это — самые ранние свидетельства об авторах четырех Евангелий.

Все их свидетельства о происхождении евангельских повествований подразумевают, что их автор либо сам был очевидцем описываемых событий, либо знает о них от одного из апостолов. Предполагается, таким образом, что все факты о жизни Иисуса, равно как и Его слова, были первоначально собраны и упорядочены в виде устного рассказа. Этот рассказ впоследствии передавался неизменным, быть может, даже заучивался наизусть.

Некоторые обстоятельства подтверждают такой взгляд. Во-первых, несомненно, что устная проповедь Евангелия действительно предшествовала появлению евангельских повествований в письменном виде. Ученики Иисуса должны были предложить своим слушателям последовательный рассказ о Его служении. Этот рассказ, конечно, повторялся не один раз и приобрел определенные устойчивые черты. Апостол Павел говорит о слове, которое он «принял» (1 Кор 15:3) и «благовествовал» (Гал 1:11). Видимо, он подразумевает здесь некую фактическую основу, которую нельзя изменить при пересказе. Он не обращается к каким-либо письменным документам. Невозможно прямо утверждать, что таких документов вовсе не было в период его проповеднической деятельности. Сам Павел даже упоминает во 2 Послании Тимофею о каких-то «кожаных» книгах (2 Тим 4:13), которые, вероятно, содержали части Писаний. Не исключено, что письменные повествования о жизни Иисуса существовали еще до гонений Нерона в 64 г. н.э.

Суть теории взаимного заимствования состоит в том, что какие-то два из трех синоптических Евангелий заимствовали материл из третьего. Такая гипотеза позволяет перебирать разные комбинации — кто у кого заимствовал. При этом оказывается, что два евангельских повествования вовсе не являются оригинальными текстами. Конечно, в те времена не существовало закона об авторских правах, и многие письменные документы рассматривались как всеобщее достояние. Однако едва ли разумно предполагать, что авторы Евангелий без разбора копировали друг друга.

К тому же, если, допустим, Матфей копировал Луку, то зачем ему понадобилось менять порядок событий и опускать многие факты, упомянутые им? Тот же вопрос можно задать, если взять любую другую пару евангелистов. Нет двух ученых, которые пришли бы к одному мнению о последовательности написания Евангелий или к одинаковому объяснению этого явления. Таким образом, сама противоречивость различных теорий служит хорошим признаком ненадежности гипотезы.

Наиболее популярна в настоящее время так называемая документальная теория. Она предполагает, что Матфей и Лука пользовались при создании своих повествований Евангелием от Марка, а также еще одним не дошедшим до нас источником — сборником изречений Иисуса (ср. Лк 1:1-2). Этот последний в литературе часто обозначают буквой Q — от немецкого Quelle, что значит «источник». Было замечено, что хотя Матфей и Лука во многом расходятся друг с другом, оба они практически полностью передают содержание Евангелия от Марка. Очень трудно найти разногласия между Марком и Матфеем или между Марком и Лукой. С другой стороны, нет таких мест, которые совпадали бы в Евангелиях от Матфея и от Луки, но отличались бы от повествования Марка. Такое возможно лишь в случае, если Матфей и Лука независимо друг от друга пользовались Евангелием от Марка.

Есть, однако, некоторые речи Иисуса, которые передаются Матфеем и Лукой, но отсутствуют у Марка. В частности, это относится к Нагорной проповеди. Это заставляет предположить, что, помимо Евангелия от Марка, Матфей и Лука пользуются еще одним источником. Какого рода был этот источник можно догадаться на основании найденных к настоящему времени древних папирусов, которые содержат сборники высказываний и поучений Иисуса. Именно таким мог быть и неизвестный нам источник «Q», к которому обратились два евангелиста.

Барнетт Стритер1 предложил дальнейшее развитие документальной гипотезы. Он предполагает существование источника «М» (прото-Матфей), включавшего высказывания Христа, вошедшие потом в Евангелие от Матфея и не вошедшие в Евангелие от Луки. Этот источник, по мнению Стритера, был составлен около 65 г. н.э. в Иерусалиме. Кроме него, предполагается еще источник «L» (прото-Лука), содержавший материалы, присутствующие позднее у Луки (а именно в Лк 3,6.9-19, 22-24) и отсутствующие у Марка. Источник «L» появился в Кесарии около 60 г. н.э. Что касается Евангелия от Марка и источника «Q», то они, как считает Стритер, появились, соответственно, около 60 года в Риме и приблизительно в 50 году в Антиохии. Именно от этих четырех источников произошли первое и третье евангельское повествование, тогда как Евангелие от Марка является совершенно оригинальным произведением.

Документальная теория весьма правдоподобна, однако не лишена недостатков. Она уделяет много внимания различным письменным источникам, устным традициям, передающим изречения Иисуса Христа, но при этом упускает возможность личного общения авторов евангельских повествований. Иоанн Марк жил в Иерусалиме во время служения Иисуса и в первые годы существования Церкви вплоть до времен Ирода Агриппы (44 г. н.э.) (Деян 12:12). Он посещал церковь в Антиохии Сирийской и принимал участие в евангелизации язычников вместе с Павлом и Варнавой (Деян 13:4-5). Следовательно, он находился в постоянном общении с деятелями церкви.

О жизни Матфея нет никаких определенных сведений. Возможно, он жил в Иерусалиме в те же годы, что и Марк, так как апостолы не покидали этого города до смерти Стефана и последовавшего за этим гонения (Деян 8:1).

Следует заметить, что ссылки ранних отцов церкви на евангельские писания лучше всего согласуются именно с Евангелием от Матфея, из чего следует, что это Евангелие было известно в Антиохии в самое раннее время.

Имя Луки упоминается вместе с именем Иоанна Марка в посланиях Павла (Кол 4:10,14; 2 Тим 4:11), так что эти два евангелиста были хорошо знакомы друг с другом. Оба они были близки к апостолу Павлу во время его заточения в Риме (прибл. 60-67 годы). Сам Лука, возможно, жил в Антиохии. Во всяком случае, он проявляет особый интерес к этому городу — в книге Деяний события, происходившие здесь, описаны с особой подробностью, а в Деян 11:28 употребление местоимения 1-ого лица множ. числа делает автора непосредственным участником событий.

Конечно, приведенные факты вовсе не доказывают, что авторы синоптических Евангелий обсуждали между собой события, которые впоследствии нашли отражение в написанных ими повествованиях. Но мы должны допустить возможность того, что эти события становились известны благодаря личным контактам верующих, а затем включались в проповеди теми, кто распространял Благую Весть. Наличие такого устного предания подтверждается ссылками на проповеди о Христе, имеющимися в ряде книг Нового Завета (1 Кор 15:1-11; Гал 2:2,7).

Другой слабой стороной документальной гипотезы является отсутствие каких-либо видимых следов существования источника «Q». Даже сторонники этой теории признают, что он не был Евангелием. Собрания высказываний Христа действительно существовали — это подтверждается многими находками. Но нет никаких оснований считать, что какой-либо из найденных папирусов имеет что-то общее с гипотетическим источником «Q».

В последние годы предпринимались попытки восстановить по имеющимся письменным документам те материалы, на основании которых они были созданы. Одна из таких попыток привела к появлению так называемой теории «Formgeschichte».1 Приверженцы названной теории считают, что предварительно все, что послужило материалом для евангелистов, существовало в виде рассказов об Иисусе и фрагментов Его учения, распространяемых устно Его учениками. Эти рассказы классифицировались, упорядочивались, приводились к определенной форме и постепенно образовывали единое повествование, ставшее непосредственным источником для авторов Евангелий.

Эта теория не в состоянии показать историческую подлинность содержания Евангелий. Здесь остается возможность для критиков утверждать, что многие имеющиеся в них высказывания относятся скорее не к служению Христа, а к более поздним обстоятельствам, связанным с положением в церкви. В самом деле, многие слова Иисуса и события из Его жизни использовались впоследствии применительно к текущим проблемам (напр., 1 Кор 7:10-11). Но очень часто деятели ранней церкви различали учение Самого Христа и свое личное мнение (1 Кор 7:12,25).

Тем не менее, мы должны отдавать себе отчет в том, что жизнь первых христианских общин могла оказать серьезное влияние на формирование Евангелий. Именно этот факт позволяет учесть теория «Formgeschichte». Документальная теория не допускает самостоятельного творчества авторов, хотя анализ самих этих книг дает возможность увидеть его. Поэтому необходимо считаться с ролью устного предания в создании евангельских повествований.

Развитием этих взглядов является теория, называемая Redaktiongeschichte, согласно которой авторы Евангелий составляли и формировали свои повествования в соответствии со своим собственным, отличным от других, подходом, пользуясь при этом сведениями, представляемыми традицией (устным преданием). Такой взгляд предполагает большую творческую активность евангелистов по сравнению со всеми другими теориями. Они предстают не собирателями сведений, а самостоятельными интерпретаторами.

Здесь оказывается существенной теология каждого евангелиста. Евангелия рассматриваются как тщательно продуманные произведения, стиль и форма каждого из которых отражают собственные творческие усилия автора. Они не просто пересказывают историю, но формируют известный из традиции материал так, что он начинает выражать особый исторический и богословский взгляд на служение и учение Иисуса.

Эта теория как бы «переключает» внимание с проблемы происхождения Евангелий на личность их авторов. Естественен вопрос: «Каковы были обстоятельства, побудившие каждого из евангелистов написать свое повествование именно таким?»

Очевидно, что ни одна из предложенных теорий не может окончательно разъяснить проблему происхождения евангельских повествований. Для того чтобы ответить на все вопросы, у нас явно не хватает данных. Тем не менее о некоторых фактах можно говорить с совершенной уверенностью:

1. Евангелие от Матфея основано на сделанных им самим записях об учении Иисуса. Это повествование в некоторых местах очень сильно (иногда буквально) совпадает с Евангелием от Марка. Последнее можно объяснить существованием единой устной традиции, личными контактами двух евангелистов или наличием общего письменного источника.

2. Евангелие от Марка представляет основную нить повествовательной проповеди об Иисусе. Оно было написано человеком, который близко знал апостолов с самого момента появления Церкви. Евангелие было написано в то время, когда, по крайней мере, некоторые из них были еще живы. Его содержание было известно очень рано, возможно, прежде чем само Евангелие появилось в виде письменного документа.

3. Евангелие от Луки представляет собой самостоятельное произведение спутника апостола Павла, писавшего в 60-е годы

I века. При его описании использовано содержание проповедей апостолов и результаты собственных исследований автора. Многие притчи и чудеса Иисуса в передаче Луки не тождественны соответствующим местам у Матфея. Даже изложение учения Иисуса организовано по-другому. Если Лука и Матфей пользовались источником «Q», то надо признать, что один из них обращался с ним более свободно. Либо Матфей распределил большую часть Его учения по темам, как, например, в Нагорной проповеди (Мф 5-7), либо Лука распределял элементы учения Христа по Евангелию так, как считал нужным. Разумно, впрочем, предположить, что Лука лично встречался с Матфеем или что он воспроизвел учение Иисуса благодаря прямым контактам с теми, кто слушал Его проповеди.

С происхождением Евангелий связан еще ряд важных вопросов. Один из них — каким могло быть время, прошедшее от момента составления повествования до его появления в виде письменного документа. Матфей мог делать свои записи еще при жизни Иисуса, однако они стали доступны читателям в организованной форме спустя десятилетия после Его смерти. В таком случае, в течение этого времени ими могли пользоваться другие авторы. При этом окончательная форма могла существенно отличаться от первоначальной.

Окончательный вид, который приобрели эти записи, мог зависеть и от устной традиции, и от того, кто, при каких обстоятельствах и с какой целью ими пользовался. Изменения могли быть вызваны особенностью условий, в которых применялось учение Христа, или попытками приспособить их к личным целям. Одни и те же эпизоды могли быть переданы по-разному и соответственно применены к конкретным обстоятельствам. В таком случае, расхождения между описаниями представляются несущественными, поскольку не вызваны какими-либо несоответствиями в самих документах.

Евангелия следует рассматривать как честные попытки представить жизнь Христа так, чтобы она могла служить наставлением. Именно это лежало в основании апостольской проповеди. Последнее видно из речи Петра, произнесенной в день Пятидесятницы (Деян 2:22-32). и его проповеди в доме Корнилия (Деян 10:36-43), а также в речи Павла в Антиохии Писидийской (Деян 13:23-33). Авторы синоптических Евангелий не могли не знать «устного предания». Лука даже прямо указывает на него, говоря, что «о известных между нами событиях» он знает от «бывших с самого начала очевидцами и служителями Слова» (Лк 1:2). Поэтому, хотя теория устного предания не дает полного решения синоптической проблемы, она заслуживает большего внимания, чем уделялось ей в последнее время.

Наконец, нужно учитывать собственные цели евангелистов. Имея множество общего материала и будучи руководимы Святым Духом, они по-разному использовали этот материал. Различия между их повествованиями говорят о независимости авторов, а сходства отражают наличие общего источника информации, общность темы и богодухновенность их Евангелий.1

ГЛАВА 8. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ

ПРОИСХОЖДЕНИЕ

Первое Евангелие традиционно приписывается Левию Матфею, мытарю, которого Иисус призвал среди двенадцати Своих учеников (Мф 9:9-13; 10:3). О нем неизвестно практически ничего, кроме имени и рода деятельности. Последний раз в Новом Завете он упоминается в Деян 1:13, где перечисляются все одиннадцать апостолов. В первом Евангелии нет никаких указаний на то, что автором его является Левий Матфей. Однако уже ранние христианские писатели считали, что именно он написал это евангельское повествование. Евсевий (прибл. 325 г.) цитирует Папия (прибл. 100 г.), который говорит, что Матфей записал на арамейском языке речения Господа и что каждый, кто мог, переводил их на греческий язык.1 Ириней за полтора столетия до Евсевия утверждал: «Матфей также распространял письменное Евангелие среди евреев на их диалекте, а Петр и Павел проповедовали в Риме и закладывали основы Церкви.»2

Из этих самых ранних утверждений о происхождении первого Евангелия можно сделать несколько выводов. Во-первых, авторство Матфея неоспоримо. Поскольку он был сравнительно незаметен среди апостолов, нет никакой выгоды приписывать именно ему создание поддельного документа. Человек, сочинивший фальшивое евангелие, наверняка предпочел бы более известного ученика Иисуса, чтобы придать своей подделке большую авторитетность. Во-вторых, свидетельства ранних церковных писателей вполне соответствуют данным о самом Матфее. Будучи мытарем, он должен был быть грамотным человеком, умеющим регулярно и аккуратно вести записи. В-третьих, предание о том, что он написал Евангелие по-арамейски, не противоречит предположению, что он позже создал его греческую версию, и эта последняя вытеснила более раннюю.