ЗНАЧЕНИЕ РЕФОРМ ПЕТРА I

Полярные оценки. Вокруг личности и дел Пе­тра I и в прошлом, и сейчас идут острые споры. Канцлер Го­ловкин при жизни царя в глаза ему говорил: "Токмо Ваши­ми неусыпными трудами и руковождением мы из тьмы не­ведения на феатр славы всего света из небытия в бытие произведены". Тогда же, еще при жизни Петра, в 1721 г, по случаю победы над шведами, сенат присвоил ему имя "Петр Великий". Ломоносов и Державин сравнивали его с богами. Но вот крестьяне (особенно староверы, но не только они) называли Петра антихристом. Показательно, что среди мно­гочисленных самозванцев не было ни одного "Лжепетра I". Многие при Петре ждали скорого конца света.

Прямо противоположные оценки возникали и позже. В XIX в. шел острый спор о наследии Петра между западни­ками и славянофилами. Западники считали, что он воссое­динил Россию с Европой, вывел ее на путь прогресса. Славя­нофилы утверждали, что он нарушил естественный ход раз­вития страны, привнеся в ее жизнь чуждые заимствования с Запада. Пушкин прославил Петра, но писал и о его "указах, написанных кнутом". Наверное, самую жестокую характери­стику дал Петру Лев Толстой: "Беснующийся, пьяный, сгнивший от сифилиса зверь 1/4 столетия губит людей, зака­пывает живых в землю, заточает жену, распутничает, муже-ложствует, сам, забавляясь, рубит головы, но до сих пор не перестают восхваления доблестей этого чудовища". Самое поразительное в этой сшибке мнений то, что каждый, в изве­стной мере, прав. А совершенно объективные оценки в совре­менной расколотой исторической науке пока невозможны.

Л и ч н о ст ь Петра. Даже внешность его описыва­ют с пристрастием. Иловайский в учебнике для старше­классников писал: "Петр был высок, красив и строен". А. Толстой писал о круглом лице кота с непотребными усишками, с глазами навыкате. В. Серов, создавший серию картин о петровской эпохе, называл его "страшилищем с по­стоянно дергающейся головой": "...длинный, на слабых то­неньких ножках и с малюсенькой головкой". Нервный тик у Петра не проходил с детства, когда он пережил мятеж 1682 г. От природы он был здоровым и сильным. Посколь­ку он был младшим сыном Алексея, в цари его не готовили. Приставленный к нему дьяк Зотов смог лишь выучить его грамоте. Но Петр всю жизнь жадно учился сам: "Аз есмь учимый и учащих мя требую". Всю свою жизнь он неустан­но трудился и умственно, и физически. С рук его не сходи­ли мозоли. Он владел 14 ремеслами. В Голландии он полу­чил звание корабельного плотника, в Англии — инженера, во Франции — академика (последнее — из чистой вежливо­сти). С удовольствием работал за токарным станком, осо­бенно любил строить корабли. Перед Полтавской битвой он сказал: "О Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе". Он в самом деле не жалел и не щадил себя, но еще больше не щадил других ра­ди достижения поставленных целей. Хоть и не жалел себя, но малейший намек на заговор против себя подавлял беспо­щадно. Часто карал и вовсе невиновных.

Если недостатки в образовании он всю жизнь устранял, то с воспитанием было хуже. Неприхотливость и простота сочетались в нем с грубостью и жестокостью, со вспышка­ми беспричинной ярости. Свои тяжкие труды он венчал по­вальным пьянством, принуждая к нему окружающих, даже женщин. После мира со шведами пьяный праздник в Пе­тербурге длился много дней. При всем том он, несомненно, обладал настоящим государственным умом, талантами полководца, дипломата, законодателя. На всех реформах начала XVIII в. лежит яркий отпечаток его незаурядной личности.

Закономерность реформ. Некоторые ис­торики считали реформы исключительно следствием ге­ния Петра — новатора, который смело порвал со стариной и повел страну вперед. Но ведь еще дед и отец его проводи­ли некоторые реформы, например создание полков "нового строя". Конечно, реформы шли слишком неспешно, а от­ставание страны от Запада росло. Но во второй половине XVII в. было уже немало деятелей, осознавших необходи­мость ускорения реформ: это и наш "первый политэконом" Ордин-Нащокин, и просветитель С. Медведев, и В. Голи­цын и др. В случае их успеха реформы могли пройти более постепенно, не нарушая естественного хода истории. Но их не поняли, им не повезло. Нащокин ушел в отставку и в мо­настырь, Голицына Петр сослал, Медведева казнили. А Пе­тру хватило для проведения реформ и воли, и власти, и ве­зения. И если кто его не понимал, цепляясь за старину, он их беспощадно устранял. Реформы стали крутой ломкой русских традиций, они густо оросили страну кровью "ради прогресса". Спорят, могло ли быть иначе. Теоретически можно себе представить, что он простил и приблизил Васи­лия Голицына. Ведь Петр, потеснив знатных бояр, смело выдвигал людей из низов — за ум, таланты, особенно — за преданность царю. (Правда, многие "птенцы гнезда Петро­ва" прославились не только талантами, но и таким разма­хом взяток, какой боярам и не снился.) Ведь простил же он Петра Толстого, который, переметнувшись от Софьи к Пе­тру, служил царю и воеводой, и послом, и, главное, "инкви­зитором" в Тайной канцелярии. А Голицын при Софье был не просто исполнителем. У него была своя концепция ре­форм, которая с петровской не совпадала (но возможно, что Петр с ней и знаком не был). Для Петра главным инст­рументом Проведения реформ было государство, а главной целью реформ — укрепление государства. Не сумев создать нормальную семью, он искренне не понимал тех прибли­женных, которые с его заседаний (или попоек, что часто совпадало) спешили домой: "Зачем? Что там делать, дома?" Ярый государственник, он лишь под конец жизни стал понимать односторонность своих реформ и в 1721 г. сказал, что пора позаботиться и о благоденствии подданных. Но мало что изменилось.

Отношение к Западу. Петра принято считать "западником". Действительно, он был увлечен и даже по­трясен достижениями Запада и старался их поскорее пере­нять. Иногда перенимал без разбора — табак, бритье, не­мецкую одежду и даже седла. Ведь указ 1701 г. запрещал продавать, носить и даже изготовлять русскую одежду. Пётр и его приближенные часто без нужды засоряли рус­ский язык иностранными словами, хотя многие из них вполне поддавались переводу. Приглашенные с Запада офицеры получали жалование вдвое больше, чем русские в том же чине. Петр действительно "прорубил окно в Европу". Но брал он с Запада готовое к быстрому практическому применению: мастеров, машины, учебники, готовые струк­туры государственных коллегий. То, что требовало дли­тельного времени, интересовало его меньше. А ростки за­падной свободы вызывали у него отторжение: "Английская вольность здесь не у места". Хотя, побывав в парламенте, сказал: "Весело слушать, как королю говорят правду". А у себя душил всякую оппозицию и насаждал полицейский аб­солютизм, регламентируя каждый шаг подданных.

При Петре Россия стала могучей державой. Ее экономи­ка и культура сделали огромный шаг вперед. Но царь силой насаждал просвещение, он "по-варварски боролся с варвар­ством". Он дал мощный толчок развитию России, но едва не сломал ей хребет.

22. ПОЛИТИКА "ПРОСВЕЩЕННОГО АБСОЛЮТИЗМА" ПРИ ЕКАТЕРИНЕ II

Личность Екатерины. Пятнадцатилетняя Со­фия-Августа-Фредерика, дочь захудалого немецкого прин­ца Ангальт-Цербстского, прибыла в Россию в 1744 г. 17 лет она прожила при дворе Елизаветы в качестве невесты, а по­том жены будущего Петра III. Девочка-философ вела днев­ник. Со страху сжигала, но писала снова. Приехавшая с ней мать била ее по щекам и отнимала у нее новые платья. Ста­реющая Елизавета, часто под хмельком, шпионит за каж­дым ее шагом. Муж глуп, пьет и изменяет ей. А она привы­кает к своему русскому имени, старательно учит русский язык (и прекрасно им овладевает). Она успела полюбить Россию (но еще больше - будущую русскую корону). Пока же она запоем читает. Не женские книги: Монтескье, Воль­тера, Цицерона. Когда Петр III помирился с Фридрихом и решил послать гвардию воевать с Данией за интересы свое­го Гольштейна, он подписал себе приговор. Екатерина была уже тесно связана с гвардией.

Переворот. По ее же признанию, в заговоре было 30—40 офицеров и 10 тыс. рядовых гвардейцев. 28 июня 1762 г. Петр III свергнут и вскоре после отречения убит. Начитанная принцесса переступила через труп мужа. Во дворце приказы­вал ее фаворит Григорий Орлов, силач, кутила и красавец. Она хотела оформить брак с ним, но не решилась. А в ее досье хранились пьяные записки брата Гриши, Алексея Орлова: "Матушка Государыня... Урод наш занемог... Как бы не умер". И другая записка: "Матушка, готов иттить на смерть... Мы бы­ли пьяны и он тоже, он заспорил с князь Федором, не успели мы разнять, а его уж и не стало... Прогневили тебя и погубили души навек!" Умная женщина 34 года (1762-1796 гг.) храни­ла это как алиби? Перед сыном или историей?

Либеральные проекты. Она самая умная, об­разованная и трудолюбивая из русских цариц. "Немка по рождению, француженка по любимому языку и воспита­нию". Поклонница Вольтера, состоявшая с ним в переписке, она вполне искренне хотела — при сохранения неограни­ченного самодержавия — провести глубокие реформы. Она даже мечтала постепенно освободить крестьян, но на трон ее возвели дворяне, и эту задачу она откладывала на потом. А пока она стремилась к смягчению нравов, к введению в стране законности и правопорядка. Но Уложение 1649 г. безнадежно устарело. Попытки Петра и Елизаветы соста­вить новое не удались. Екатерина взялась за работу и в 1766 г. составила Наказ, излагавший принципы новой пра­вовой политики. Большая часть его текста взята из трактата Монтескье, "Энциклопедии" Дидро и д'Аламбера, из трактата великого гуманиста Чезаре Беккариа. Заимствования заняли 80% статей и 90% текста. Но на их основе она форму­лировала собственную концепцию "просвещенного абсолю­тизма", который даст подданным гражданские права, расши­рит класс собственников, в том числе в крестьянстве. В 1767 г. в Москве собралась Комиссия по подготовке Уложе­ния. Прибыли депутаты от органов управления, дворяне от каждого уезда, горожане от каждого города, государствен­ные крестьяне от каждой провинции, казаки, "некочующие инородцы". Депутаты привезли 1500 наказов. Они были раз­норечивы, а дворяне требовали усиления крепостничества. Огорченная царица заявила: "Если крепостного нельзя при­знать персоной, следовательно, он не человек; но его скотом извольте признать". Но конфликтовать с дворянами она не стала. В конце 1768 г. в связи с турецкой войной она распу­стила Комиссию. Уложение не состоялось.

Внутренняя политика. Теперь царица ре­шала или продолжала решение важных, но частных проблем. Очень много занималась проблемами просвещения. Налаживала помощь больным, старикам, бездомным. Ни­щенство запрещалось. Приказы общественного призрения в каждой губернии занимались больницами, богадельнями, сиротскими домами. Нищих и "праздношатающихся" опре­деляли в работные дома с полутюремным режимом.

По отношению к церкви она продолжила политику Петра III. Екатерина в 1764 г. отобрала в казну огромные монастыр­ские земли вместе с 910 тыс. крепостных. Они попали под уп­равление коллегии экономии и назывались экономическими, а с 1786 г. — государственными. Число монастырей сократи­лось, они получали скромную помощь от государства. В 1769 г. духовных лиц в возрасте 15-40 лет, не имевших прихо­дов, призвали в армию. Как и Петр III, Екатерина не преследо­вала староверов. В 1772 г. она отменила уголовные наказания за ересь. Но в отличие от Петра III она аккуратно выполняла обряды и внешне выражала уважение к православию.

Екатерина заботилась о развитии экономики. Быстро росло число мануфактур. Медленно развивалась металлур­гическая промышленность, где преобладал труд крепост­ных, приписных и посессионных крестьян. Число полотня­ных мануфактур за вторую половину XVIII в. выросло в шесть раз. В конце века купцы Поволжья развивают хлопча­тобумажную промышленность на привозном сырье. Купцам запретили покупать к заводам крепостных, и они переходили на вольнонаемный труд. В 1775 г. Екатерина разрешила предпринимательство и крестьянам. Но таких "капиталистых" крестьян было очень мало. А 1762—1780 гг. число вольнонаемных рабочих выросло в два раза. Росла внутрен­няя и внешняя торговля. Оборот внешней торговли в 1760— 1800 гг. возрос в пять раз, до 100 млн. руб.

Укрепление дворянского государства. Восстание Пугачева стало шоком для Екатерины. В конце XVIII в. она резко усиливает государственный аппарат, на всех ступенях управления укрепилось единоначалие. В 1775 г. она проводит губернскую реформу. Устранена промежуточная административная единица — провинции. Разукрупнялись губернии, их число за 20 лет удвоилось и достигло 50. Новое деление на губернии и уезды проводи­лось по строго административному принципу, в основном для приспособления к полицейским и фискальным целям, без учета географических, национальных и экономических признаков. Главным критерием была численность жителей: около 400 тыс. душ в губернии, 30 тыс. — в уезде. Губернию возглавлял губернатор, уезд — земский исправник. Не­сколько губерний подчинялись генерал-губернатору, он был на своей территории главнокомандующим, мог вводить чрезвычайные меры, обращаться непосредственно к импе­ратору. Создавались специальные полицейские органы — по Уставу о благочинии в 1781 г. Была сделана попытка от­делить суд от администрации, но губернатор имел право приостанавливать исполнение приговора, а некоторые при­говоры — утверждать. Председатели всех судов назначались правительством. Екатерина продолжила расширение прав дворян. В 1785 г. она издала Жалованную грамоту дворян­ству ("Грамоту на права и преимущества благородного рос­сийского дворянства"). Грамота подтвердила и расширила права, предоставленные Манифестом о вольности дворян­ской. Дворянин мог служить или уйти в отставку, выехать за границу, его нельзя было подвергать телесным наказани­ям. Дворяне могли избирать уездных, а из их числа — кан­дидатов в губернские предводители. Права дворян закреплялись как "вечные и неизменные". Екатерина вошла в ис­торию как дворянская Царица.