История шашек, ч.2: Латрункули

Оригинал взят у skyruk в История шашек, ч.2: Латрункули

Итак, петтейя исчезла.
Но она успела разбросать по свету семена, и первым побегом этого буйного леса стали древнеримские «латрункули».

Полное название этой игры, Ludus latrunculorum, происходит от латинского latro («воин») и переводится как «Игра в солдатики». Latrunculi – такое же латинское уменьшительно-ласкательное слово от latro, как, например, caliga («сапог») и caligula (сапожок). Принято считать, что латрункули – дальнейшая стадия развития петтейи. О правилах римской игры мы знаем несравнимо больше, чем о греческой, но всё равно не так много, как хотелось бы. До наших дней не сохранилось ни одного полноценного комплекта для игры в латрункули, лишь дюжина разномастных досок, а все труды, в которых упоминаются правила, написаны тяжёлым языком и изобилуют специфическими терминами, о значении которых историки спорят до сих пор.

Впервые название этой игры упоминает римский ученый-энциклопедист Варрон (116-27 до н.э.) в книге «De Lingua Latina», где он сравнивает с шашечной доской таблицу падежей латинского склонения: «Здесь два порядка клеток, одни поперечные, другие прямые, как это обыкновенно на доске, на которой играют в латрункули». Епископ Исидор Севильский (560-636 н.э.) в своей «Этимологии» сообщает, что в латрункулях «…шашки двигаются частью в порядке («ordinari»), частью туда и сюда («vagis»), почему одни называются обыкновенными, а другие блуждающими. Те, которые не могут быть вовсе сдвигаемы, называются «пришедшими в отчаяние».
Красиво сказано. Но, как видите, снова – полное отсутствие любых упоминаний о количестве фишек и их начальной расстановке, зато к нашим услугам большое разнообразие римских полей – как фрагментов, так и цельных, высеченных в мраморе игральных досок: 8х12, 10х11, 9х10, 7х8, 8х8…

Порою создаётся впечатление, что для римлян совершенно не были важны размеры и пропорции доски, словно им было по барабану, где играть, лишь бы у доски были края, а на ней - клетки. Чаще всего поля для латрункулей расчерчивали на обороте досок для игры в Табулу – этот факт позволил исследователям сделать предположение, что стандартной всё-таки была доска 8х12, по числу линий в Табуле.

Французский ученый Бек де Фукьер (1869 г.) считал, что слово «латрункули» должно относиться к шашкам, двигавшимся лишь вперёд, а «латро» – к шашке с расширенными правами, предполагая, что у римлян были шашки с разными движениями в самом начале игры: «латро» стояли в заднем ряду, как фигуры в шахматах.
Известный русский знаток и теоретик шашечной игры Д.И.Саргин (а вслед за ним Куличихин и отчасти даже Голосуев) с восторгом поддержали эту версию, считая возможной игру на поле 7х7, где фишки ставились на перекрестья, а не в клетки – уж очень она походит на шашечную, хотя гипотеза курьёзная и вряд ли заслуживает рассмотрения (см. аргументы далее).

Современная теория придерживается полностью противоположных взглядов. Дамок, судя по всему, в игре всё-таки не было, но помимо простых солдатиков-латрункулей в игре действительно участвовала ещё одна фигура – «Орёл», иначе «Dux» (имеется в виду, конечно же, не птица, а штандарт с орлом – символом легиона). Это была объёмная фигурка, а не плоская фишка. Подобные выводы позволили сделать опять-таки археологические находки за пределами Рима, а именно – в Британии, в Эссексе, где римляне играли в то, что археологи называют «Стенвейской» или «Колчестерской» играми.

При расстановке обычные шашки размещались в ряд на первой и последней горизонталях, а «Орёл» располагался впереди шеренги, со смещением на одну клетку вправо или влево (если количество их было чётное) или по центру (если нечётное). Для победы требовалось уничтожить всех латрункулей противника и/или захватить «Орла», но если простую фишку достаточно было взять в клещи, то для захвата «Орла» требовалось окружить его со всех четырёх сторон. Такая фигура действительно сильно меняет ситуацию на доске – срубить её непросто, а в тактическом плане она даёт больше возможностей для построении сложных, комбинированных ловушек, но в целом игру это не спасает. Там было что-то ещё, что-то другое. Попробуйте сыграть - сами поймёте.

Вдобавок, есть все основания предполагать, что опытные игроки по взаимной договорённости могли добавлять к первому ряду фишек второй и даже третий (согласно стандартному количеству рядов в римских легионах), доводя таким образом их число до 16 и 32 на одной стороне.

Нет, это просто кошмар какой-то! Латрункули были очень популярны в древнем Риме (хотя, конечно, не так, как Табула и Дуодецим – всё-таки в битве этих игрушечных солдатиков слишком многое зависит от интеллекта играющих), по ним проводились настоящие турниры, быть может, первые в истории. Но какой, скажите, может быть турнир, когда у игры настолько размытые правила и нет стандартов для доски и расстановки? Как игроки с разных концов Рима вообще договаривались, во что они будут играть? А если ещё фишки ставили то в клетки, то на перекрестья… Да они подрались бы раньше, чем выяснили, сколько будет клеток на доске! А в том, что играли много, повсюду и даже на улицах, нет сомнений: игра была так общеизвестна и любима, что прохожие останавливались, интересуясь трудными положениями.

Известно много исторических примеров и упоминаний этой игры у классиков. Причём, из них становится ясно, что играли как в самом Риме, так и провинциях, и испанский, скажем так, «латрункулист» чувствовал себя в компании римских игроков как рыба в воде. Так, Марк Валерий Марциал (ок. 40 – ок. 104), чьи остроумные «Эпиграммы» остаются одним из важнейших источников информации по истории римского быта, очень любил играть в латрункули: «Брадобрея и камешки с доскою, да немного моих любимых книжек... и бери ты себе термы Нерона», – говаривал он. Марциал долго проживал в Риме, а с воцарением Траяна (98 г.) вернулся на родину – в Испанию. Его труды содержат в том числе и наставления игрокам в латрункули, позволяющие установить и количество шашек (12+12), и основной принцип рубки (взятие неприятельской шашки в клещи), и устройство доски (с одной стороны – табула, с другой – латрункули), и материал, из которого делались фишки (стекло или поделочные камни):

Если играешь в коварные войны латронов,
пусть из драгоценного камня будет у тебя воин и твой неприятель.
---
Если играешь в войну, из шашек строя засады,
в этих стекляшках найдёшь ты и солдат, и врагов.
---
В кости с одной стороны играют на дюжине точек,
Шашка погибнет с другой меж иноцветных врагов.
---
Как разноцветным бойцам удерживать линию фронта, ибо, попав между двух вражеских, воин погиб, – как в наступленье идти и как отступать осторожно […].
---
Новий с Публием пусть тебе сдадутся,
между шашек стеснённые стеклянных.

Философ Сенека (кстати, тоже испанец) повествует в трактате «О спокойствии духа», как при Калигуле (37-41 гг.) был приговорён к смертной казни Юлий Кан. Он играл в латрункули, когда сотник, ведя отряд осуждённых, приказал ему поспешить. Позванный пересчитал шашки и обратился к своему противнику: «Смотри, после моей смерти не соври, что ты выиграл». Затем обратился к сотнику: «Будешь свидетелем, что у меня одной больше. Полагаешь ли ты, что Кан выиграл в этой партии?».
В другой работе, «О краткости жизни», Сенека наоборот, иронизирует: «Только тот может быть признан абсолютно свободным, кто уверен, что он избавлен от всякого дела, но было бы очень условным причислять к людям свободным только тех, кто проводит свою жизнь в игре в латрункули, или в мяч, или в том, что греется на солнце […] Никто, когда бежит на пожар собственного дома, не станет смотреть на игральную доску, чтобы узнать, как освободится взятый в плен камешек».
Консул Гай Кальпурний Пизон играл с таким мастерством, что поглазеть на его игру собиралась целая толпа. В средневековых манускриптах встречаются фрагменты античного панегирика «Похвала Пизону» («Laus Pisonis»), где превозносятся его ораторские способности, адвокатские заслуги, доброта и щедрость, а также умение играть в мяч и (особенно) в латрункули, из-за чего эта короткая поэма является одним из основных источников о правилах этой игры.
Вот этот отрывок (ст. 190-205):

te si forte iuvat studiorum pondere fessum
non languere tamen lususque movere per artem,
callidiore modo tabula variatur aperta
calculus et vitreo peraguntur milite bella,
ut niveos nigros, nunc et niger alliget albos.
sed tibi quis non terga dedit? quis te duce cessit
calculus? aut quis non periturus perdidit hostem?
mille modis acies tua dimicat: ille petentem,
dum fugit, ipse rapit; longo venit ille recessu,
qui stetit in speculis; hic se committere rixae
audet et in praedam venientem decipit hostem;
ancipites subit ille moras similisque ligato
obligat ipse duos; hic ad maiora movetur,
ut citus ecfracta prorumpat in agmina mandra
clausaque deiecto populetur moenia vallo.
interea sectis quamvis acerrima surgant
proelia militibus, plena tamen ipse phalange
aut etiam pauco spoliata milite vincis,
et tibi captiva resonat manus utraque turba.

Я взял на себя смелость перевести его:

Помощью станет тебе, в состязаньях уставшему тяжко,
Коли не хочешь предаться безделью, а хочешь – игре изощрённой,
Вмиг распахнётся дощечка, ходам остроумным твоим повинуясь,
Битву затеют солдаты, отвагою полные, что из стекла и камней,
То снежно-белые чёрных разделят, то чёрные – белых.
Кто от тебя отвернётся? С таким полководцем отступит
Разве хоть фишка? И кто не прихватит с собою врага, погибая?
Тысячью способов армия бьётся твоя: вот один, отступая,
Ловко заманит, а после настигнет врага. А другой из резерва,
Долго стоял наготове который, вдруг кинется в схватку
Храбро; обманется враг-разоритель внезапно и вместо добычи;
Будет захвачен с обеих сторон, а твой воин, попавши в ловушку,
Свяжет двоих, а другой поспешит к новым подвигам славным,
Так разрывает порой он, стремительный, вражью шеренгу,
Враз опрокинет, сомнёт и проделает брешь в их стене нерушимой,
Схватки жестокие там закипят, содрогнутся ряды – их сломила
Доблесть солдат закалённых. Твои же стоят как стояли, фалангой.
Ты победил, и солдат было срублено много, и заперто тоже,
Обе руки тебе будут потребны, чтоб пленных толпу удержать.

Автор поэмы неизвестен. Её приписывали то Овидию, то Селейю Бассусу, то Стацию, но первый жил слишком рано, чтоб её написать, другие – позже. Сегодня наиболее вероятными претендентами считаются Лукан и Кальпурний Сицилийский. Однако все тактические приёмы игры описаны чётко и однозначно: заманивание фишки противника, взятие её в клещи, выставление фишки-приманки, связывание нескольких фишек угрозой прорыва на фланге, использование резервных групп, прорыв неприятельской линии, удержание своей... Непонятно, как ходили фишки - на одну клетку, или же могли двигаться за один ход на любое их количество, как шахматные ладьи. Скорее всего, фишки могли ходить назад («...вот один, отступая...»). Без этого латрункули (да и петтейя) очень быстро сгниют в ничейной гавани.
Надо сказать, что почти все крупные умы того времени рано или поздно неизбежно оказывались втянутыми в политические интриги и погибали от рук убийцы или палача. Пизон имел несчастье возглавить заговор против императора Нерона и был казнён. Некоторые даже полагают, что вышеупомянутый фрагмент о Пизоне и латрункулях – замаскированный план покушения и вооружённого восстания.
Умение играть в латрункули считалось ценным воинским навыком. Прокул, командующий римским легионом в Галлии, на пиру в Лионе выиграл десять раз подряд, за что в шутку был провозглашён императором. Историк Флавий Вописк (III в. до н.э.) пишет об этом так: «Когда на одном пиру, играя в латрункули, Прокул десять раз подряд вышел в императоры, один из зрителей принёс зимнюю красную мантию, накинул ему на плечи и приветствовал: "Да здравствует Август!"» (в то время императором был Луций Домиций Аврелиан Август (270-275). Саргин считает, что «императором» в то время называли шашку, прошедшую в дамки, но при этом выдаёт желаемое за действительное. Скорее всего, таким высоким званием просто награждали победителя так же, как сейчас очередного чемпиона мира чествуют «шахматным королём».
Наконец, Овидий в своей «Науке любви» тоже не избежал упоминания об игре в «солдатики» (в переводе М.Л.Гаспарова – «разбойники»):

Если играешь в «разбойников», будь осмотрительна тоже:
Пешка, встретясь с двумя, сразу уходит с доски,
Воин без пары своей и стеснённый борьбу продолжает,
Вновь повторяя и вновь соревновательный ход.

Многие считают петтейю и латрункули одной и той же игрой с оговоркой, что римляне добавили на доски фигуры «Орлов» (Белл и Мюррей вообще не делали меж ними разницы). Но так ли это? Насколько были схожи петтейя и латрункули, и сводились ли отличия меж ними только к добавлению на доску римского «Орла»?

И главное – КАК он был добавлен: plusque (то есть, тринадцатым по счёту), или же включительно (двенадцатым)? Любая из этих версий сразу тянет за собой новые тактические варианты и способы расстановки. И что самое отвратительное – ни одну нет возможности как следует проверить!

Ох уж эти римляне (а также греки)! Они любили эту игру до самозабвения, возили за собой везде и всюду камушки и доски, посвящали ей стихи, поэмы, афоризмы, эпиграммы, но ни разу – НИ РАЗУ не удосужились записать или зарисовать начальную расстановку!! Просто удивительно, что такая популярная и повсеместно распространённая игра исчезла без следа, не оставив после себя ни игровых комплектов, ни сколь-нибудь более-менее подробного свода правил.
Просто удивительно.
Некоторые исследователи склонны разделять эту игру на две отдельных разновидности: римские латрункули на квадратной доске, расстановкой напоминающие современные японские Хасами Сёги, и «европейские» латрункули с «Орлом», на вытянутой доске, но указать ещё какую-либо разницу меж ними затрудняются. Как 12+12 шашек располагались на доске 8х8 в начале игры - тоже абсолютная загадка.
Другие вовсе полагают, что современные японские Хасами Сёги (точнее, Дай Хасами Сёги, ибо для иллюстрации все почему-то используют этот вариант игры, с двухрядной расстановкой) чуть ли не напрямую происходят от римских латрункулей ("хасами" по-японски как раз и означает "клещи") а Турецкие шашки, осетинские «Кены», малайский Sodok (он же - тайландский Mak-Yek) и прочие шашечные игры с ортогональным движением фишки – и вовсе поздние модификации, возникшие при слиянии римских латрункулей, европейских шашек и каких-то местных разновидностей, в которых чёрт ногу сломит.

А теперь приготовьтесь. Сейчас я вас немного огорошу.
Мы живём во времена Интернета, и потому сегодня документы, которые веками лежали в закрытых хранилищах библиотек, нередко оказываются в общественном доступе. Иногда это приносит свои плоды. Так, в ходе моих изысканий мне посчастливилось наткнуться на любопытный рисунок. В книге 1902 года издания «A Short History of the English People» («Краткая история английского народа») приводится копия гравюры «Юноша и леди, играющие в шашки» из манускрипта начала XIV века, так называемого «Псалтыря королевы Марии» (в XVI веке он принадлежал Марии Тюдор).

Беглого взгляда на картинку достаточно, чтобы понять: игра, в которую играют эти двое – что угодно, только не шашки (и не шахматы). Доска одноцветная, с несимметричной разметкой 5х6, и две фишки из девяти разительно отличаются от прочих: это крупные объёмные фигурки, формой напоминающие царские короны, тогда как остальные семь – плоские фишки.

Лиам Куин, человек, который отсканировал этот документ, пишет: «Кажется, две фишки отличаются от прочих, заставляя подозревать, что это не те шашки, какими мы их знаем. […] Доска пять на шесть клеток – возможно, она просто небрежно нарисована, но всё же наводит на мысль, что возможно, это совсем не та игра, как нынешние draughts или «checkers».
Можно было бы списать всё на небрежность художника, не будь рисунок так подробен в деталях. Художник кропотливо выписал черты лиц играющих, их позы, пальцы, складки одежд и канву на платье, ожерелье, подушечку для ног и т.п. Даже фасон остроносых женских башмачков можно различить без труда. И фигурки на доске прорисованы хоть скупо, но аккуратно, в линиях разметки нет перекоса или следов уплотнения, как это бывает, когда художник напортачит. Доска прорисована чётко, в хорошем ракурсе, клетки пропорциональны, имеется даже окантовка. Нарисовать при таком подходе шахматную чёрно-белую разметку доски не составило бы труда. Нет, гравёр прекрасно знал, кого и что изображает! И хотя фишки нарисованы одноцветными, игра слишком узнаваема, чтобы можно было проигнорировать этот факт. Если нужны ещё доказательства, вот вам другой рисунок, практически той же эпохи: игра в шашки. Всё на месте, никаких сомнений насчёт игрового набора не возникает. Даже сориентирована доска правильно - угловое белое поле справа. При этом (заметьте!) все фишки тоже одного цвета.

Всё это позволяет сделать поразительный вывод: римские латрункули БЫЛИ ЖИВЫ ещё в начале XIV столетия, в них (или похожую игру) вовсю играли в Англии того времени. Доска развёрнута к играющим нечётной стороной, поэтому можно предположить, что фигура «Орла» при расстановке встанет посередине, перед строем. Вопрос о количестве фишек остаётся открытым. Если их было по 5 с каждой стороны (или по 5 + «Орёл»), и они размещались в один ряд, придётся признать, что на рисунке изображены мастера – игра в разгаре, а срублено всего три шашки. Если же их было по 10, 12, или даже по 13 – доска становится чересчур тесна, хотя такие варианты тоже исключать нельзя.


Так как же выглядели латрункули? Истина, как всегда, где-то рядом. Думаю, всё-таки правы исследователи, которые считают, что игра существовала в двух версиях: ранние римские с доской 8х8, поздние римские с доской 8х12 (чем бы они ни были, в их существовании, по крайней мере, точно не приходится сомневаться), и ещё более поздние европейские на малой доске (возможно, 5х6). Фигурка «Орла» существовала в последних двух версиях, насчёт первой у меня такой уверенности нет.


Когда я рассматривал эту гравюру, то не мог отделаться от ощущения, что подобную сцену я уже где-то видел, пока наконец не вспомнил о терракотовой статуэтке из Афин. Ну конечно! Снова юноша и взрослая женщина, и снова шашечная доска! Разве что зрителя нет. Куличихин предлагает свою прорисовку доски (внизу), искусственно доведя число клеток до 8х8. Но и в прежнем варианте доска вполне играбельна, и даже позиция выглядит логично:


Возможно ли, что античный скульптор и средневековый художник взяли за основу какой-то известный сюжет, который до нас не дошёл? Мы этого не знаем, но такое вопиющее сходство двух картин, разделённых четырнадцатью веками, поневоле настораживает и даже немного пугает. Эта игра не сдавалась 15 столетий (!) – и всё-таки исчезла. Поучительный пример всем, кто мнит о себе слишком много.
Пожалуй, самое время вернуться к петтейе и взять другой «след» – попытаться извлечь информацию из самого названия древней игры.
Напомню, греки называли игру Паламеда «петтейя» («petteia») или «полис» («polis»), а также «плинтион» («plinthion»). Этимология слова «петтейя» не очень ясна. Возможно, это искажённое «Паламедия», или, что верней – «петрейя» от древнегреческого petrus или petra – «камень». А вот полисом эллины совершенно чётко и определённо именовали город, а точнее – город-государство типа той же Трои. Есть несколько заслуживающих внимания свидетельств хронистов, что оригинальная петтейя-полис представляла собой именно символическое «взятие» города, штурм. Но если мы посмотрим на описанные выше игровые схемы, мы увидим что угодно – битву двух отрядов, легионов, стычку с варварами, бои гладиаторов, но уж никак не штурм укреплённого города, «полиса». Слово же «plinthion», помимо основного значения (плоский кирпич, плинфа), означало то, что сегодня именуется «каре»: боевое построение в виде квадрата с пустым пространством в середине – оно предусматривалось для отражения нападения вражеской конницы. И чтоб разобраться в этих странностях, нам придётся совершить скачок на три столетия вперёд.