ГРЕЧЕСКИЕ ПОЭТЫ РИМСКОЙ И ВИЗАНТИЙСКОЙ ЭПОХ

(I–VI ВЕКА НАШЕЙ ЭРЫ)

 

АНТИПАТР ФЕССАЛОНИКСКИЙ[506]

 

 

Водяная мельница[507]

 

Перевод Ф. Зелинского

 

Дайте рукам отдохнуть, мукомолки; спокойно дремлите,

Хоть бы про близкий рассвет громко петух голосил:

Нимфам пучины речной ваш труд поручила Деметра;

Как зарезвились они, обод крутя колеса!

Видите? Ось завертелась, а оси крученые спицы

С рокотом движут глухим тяжесть двух пар жерновов.

Снова нам век наступил золотой: без труда и усилий

Начали снова вкушать дар мы Деметры[508]святой.

 

 

О девяти поэтессах[509]

 

Перевод Л. Блуменау

 

Их, этих женщин, владевших божественной речью, вскормили

Гимнами муз Геликон и Пиерийский утес:

Славных Миро и Праксиллу с Анитою, женским Гомером,

Гордостью Лесбоса дев пышноволосых — Сапфо,

И Телесиллу с Эринной, а также Коринну, чья лира

Песней прославила щит грозной Афины, уста

Женственно-нежной Носсиды и певшую сладко Миртиду —

Всех их, оставивших нам вечные строфы свои.

Девять божественных муз происходят от неба, и девять

Этих певиц родила, смертным на радость, земля.

 

 

Сапфо

 

Перевод Л. Блуменау

 

Имя Сапфо я носила, и песнями так же всех женщин

Я превзошла, как мужчин всех превзошел Меонид.

 

 

Аристофану

 

Перевод Л. Блуменау

 

Аристофановы книги — божественный труд, на который

Плющ ахарнейский[510]не раз листья свои осыпал.

Сколько в страницах его Диониса! Какие рассказы,

Полные страшных харит, слышатся с этих страниц!

О, благороднейший ум и правдивый по эллинским нравам

Комик, которого гнев так же заслужен, как смех!

 

 

Пантомиму Пиладу[511]

 

Перевод Л. Блуменау

 

В Вакха Пилад самого воплотился в то время, когда он

С хором вакханок пришел к римской фимеле[512]из Фив.

Радостным страхом сердца он наполнил и пляской своею

В городе целом разлил бога хмельного восторг.

В Фивах из пламени бог тот родился, а он с его даром

Все выражающих рук был небесами рожден.

 

 

Гермес и Геракл

 

Перевод Л. Блуменау

 

Дело с Гермесом иметь вам легко, пастухи: возлиянью

Он и молочному рад, медом доволен лесным.

Много труднее с Гераклом: он требует либо барана,

Либо ягнят покрупней, жертву взимая за все.

— Он охраняет зато от волков. — А какая вам прибыль

В том, что ягнят истреблять будет не волк, а Геракл?

 

 

«Все хорошо у Гомера…»

 

Перевод Л. Блуменау

 

Все хорошо у Гомера, но лучше всего о Киприде

Молвил поэт, золотой эту богиню назвав,

Если с деньгами придешь, будешь мил, и тебя ни привратник

Не остановит, ни пес сторожевой у дверей.

Если ж без денег ты, встретит сам Цербер. О жадное племя,

Сколько напрасных обид бедность выносит от вас!

 

 

Самобичевание и танец в честь Диониса. Вилла Мистери в Помпеях

 

«Может за драхму Европу…»

 

Перевод Л. Блуменау

 

Может за драхму Европу[513], гетеру из Аттики, всякий

Без пререканий иметь и никого не боясь.

Безукоризненно ложе, зимою есть уголья… Право,

Незачем было тебе, Зевс, обращаться в быка.

 

 

«Утро настало, Хрисилла…»[514]

 

Перевод Л. Блуменау

 

Утро настало, Хрисилла. Денницы завистливой вестник,

Вот уже ранний петух провозглашает восход.

Сгинь, ненавистная птица! Зачем своим криком из дома

К шумной ватаге юнцов ты прогоняешь меня?

Знать, постарел ты уж очень, Тифон, если начал так рано

С ложа теперь отпускать Зорю, супругу свою.

 

 

Киприде от Киферы

 

Перевод Л. Блуменау

 

От вифиня́нки[515]Киферы тебе по обету, Киприда,

Образ твоей красоты мраморный в дар принесен;

Ты же за малое щедро воздай, как богиня, Кифере:

Будет довольно с нее счастия с мужем своим.

 

 

Остров Делос[516]

 

Перевод Л. Блуменау

 

Лучше б доныне носиться по воле ветров переменных

Мне, чем кормилицей стать для бесприютной Лето.

Я бы не сетовал так на заброшенность. Горе мне, горе!

Сколько проходит судов эллинских мимо меня,

Делоса, славного встарь, а теперь опустелого! Поздно,

Но тяжело за Лето Гера мне, бедному, мстит.

 

 

Августу, идущему в восточный поход[517]

 

Перевод Л. Блуменау

 

Шествуй войной на Евфрат, сын Зевса! Уже на Востоке

Сами парфяне теперь передаются тебе.

Шествуй, державный, — и луки, увидишь, расслабятся страхом.

Кесарь, с Востока свой путь, с края отцов[518], начинай

И отовсюду водой окруженному Риму впервые

Новый предел положи там, где восходит Заря.

 

 

АЛФЕЙ[519]

 

 

На «Илиаду» Гомера

 

Перевод Л. Блуменау

 

Все еще слышим мы плач Андромахи, падение Трои,

До оснований своих в прах повергаемой, зрим;

Видим Аянта в бою и влекомый конями чрез поле

Под городскою стеной Гектора связанный труп —

Видим все это, внимая Гомеру, чьи песни не только

Родина славит, но чтут страны обеих земель[520].

 

 

На гроб Фемистокла в Магнесии[521]

 

Перевод Л. Блуменау

 

В камне над гробом моим изваяй мне и горе[522]и море,

Феба-свидетеля мне тут же в средине поставь,

Вырежь глубокие реки, в которых для воинства Ксеркса

С флотом огромным его все ж не хватило воды,

И начертай Саламин — чтобы с честью на гроб Фемистокла

Путнику здесь указать мог магнесийский народ.

 

 

Аргос

 

Перевод Л. Блуменау

 

Аргос! Гомерова сказка, священная почва Эллады!

Весь раззолоченный встарь замок Персея! Давно

Слава угасла героев[523], которые Трои твердыню,

Дело божественных рук[524], некогда рушили в прах,

Но оказался сильней этот город[525], а ваши руины

Пастбищем служат теперь громко мычащим стадам.

 

 

Рим[526]

 

Перевод Л. Блуменау

 

Бог, затвори на Олимпе стоящие праздно ворота,

Бдительно, Зевс, охраняй замок эфирных богов!

Рима копье подчинило себе уже землю и море,

Только на небо еще не проложило пути.

 

 

Микены[527]

 

Перевод Л. Блуменау

 

Мало родных ваших гнезд остается нам видеть, герои,

Да и они уж теперь чуть не сровнялись с землей.

В виде таком я нашел, проезжая, и вас, о Микены!

Стали пустыннее вы всякого пастбища коз.

Вас пастухи только знают. «Здесь некогда златом обильный

Город киклопов стоял», — молвил мне старец один.

 

 

Остров Делос

 

Перевод Л. Блуменау

 

Остров — кормилец рожденных Латоной богов, неподвижно

Ставший в эгейских водах волею Зевса, — тебя

Не назову я несчастным, клянусь божествами твоими!

Не повторю я того, что говорит Антипатр.[528]

Счастлив ты: Фебу приютом ты был, и зовет Артемида

Только, тебя одного, после Олимпа, родным.

 

 

РУФИН[529]

 

 

Родоклее

 

Перевод В. Печерина

 

В дар посылаю тебе, Родоклея, венок: из прекрасных

Вешних цветов для тебя, милая, сам его сплел.

Есть тут лилеи и розы душистые, есть анемоны,

Нежный, пушистый нарцисс, бледны фиалки цветы.

Ими чело увенчав, перестань, о краса, быть надменной.

Как сей венок, ты цветешь, — так же увянешь, как он.

 

 

 

Перевод Л. Блуменау

 

Боги! Не знал я, не знал, что купается здесь Киферея,

Кинув на плечи рукой волны развитых кудрей.

Будь милосердна ко мне, о богиня! Прости, не преследуй

Гневом за то, что узрел образ божественный твой…

Но — это ты, Родоклея, — не Пафия! Где же такую

Взять ты могла красоту? Не у богини ль отняв?

 

 

Мелите

 

Перевод В. Печерина

 

Очи Мелита, твои — очи Геры, а руки — Паллады,

Пафии — белая грудь, ноги — Фетиды младой!

Счастлив, кто видит тебя; трикраты блажен, кто услышит,

Кто целовал — полубог; равен Зевесу супруг.

 

 

 

Перевод Л. Блуменау

 

Где я Праксителя нынче найду? Где рука Поликлета,

Прежде умевшая жизнь меди и камню придать?

Кто изваяет теперь мне душистые кудри Мелиты,

Взор ее, полный огня, блеск ее груди нагой?

Где вы, ваятели? Где камнерезы? Ведь надо же строить

Храм для такой красоты, как для подобья богов.

 

 

Неизвестной

 

Перевод Л. Блуменау

 

Ты обладаешь устами Пифо[530], красотою Киприды,

Блещешь, как Горы весны, как Каллиопа поешь;

Разум и нрав у тебя от Фемиды[531], а руки — Афины[532];

Четверо стало харит, милая, нынче с тобой.

 

 

Тщетная мольба

 

Перевод Л. Блуменау

 

Пользуясь тем, что Продику застал я одну, ей колени

Нежные начал с мольбой я обнимать и сказал:

«Сжалься, спаси человека, почти уж погибшего! Жизни

Слабой остаток ему дай сохранить до конца!»

Выслушав это, она прослезилась, но вскоре отерла

Слезы и нежной рукой прочь оттолкнула меня.

 

 

Наказанной

 

Перевод Л. Блуменау

 

Кто тебя высек нещадно и голою выгнал из дому?

Зрения был он лишен? Сердце из камня имел?

Может, вернувшись не в час, у тебя он любовника встретил?

Случай не новый, дитя, — все поступают, как ты.

Только вперед, если будешь ты с милым в отсутствие мужа,

Дверь запирай на засов, чтоб не попасться опять.

 

 

Эроту

 

Перевод Л. Блуменау

 

Если в обоих, Эрот, одинаково стрелы пускаешь,

Бог ты; когда ж в одного ими ты сыплешь — не бог.

 

 

 

Перевод Л. Блуменау

 

Против Эрота мне служит оружием верным рассудок,

Выйдя один на один, не победит он меня;

Смертный, с бессмертным готов я бороться. Но если Эроту

Вакх помогает, один что я могу против двух?

 

 

«Бедность и страсть — мои беды…»

 

Перевод Л. Блуменау

 

Бедность и страсть — мои беды. С нуждою легко я справляюсь,

Но Афродиты огня перенести не могу.

 

 

«Все я люблю у тебя…»

 

Перевод Ю. Шульца

 

Все я люблю у тебя, но глаза твои ненавижу,

Ибо невольно они дарят блаженство другим.

 

 

АНТИФИЛ ВИЗАНТИЙСКИЙ[533]

 

 

«К милым отчизны брегам приближался…»

 

Перевод В. Печерина

 

К милым отчизны брегам приближался, «завтра, — сказал я, —

Долгий и бурный мой путь кончится: пристань близка».

Но не сомкнулись уста еще — море, как ад, потемнело,

И сокрушило меня слово пустое сие.

«Завтра» с надеждою смелой вещать не дерзай: Немезида[534]

Всюду настигнет тебя, дерзкий карая язык.

 

 

«Нивы ужель не осталось другой для сохи селянина?..»

 

Перевод Д. Дашкова

 

Нивы ужель не осталось другой для сохи селянина?

Что же стенящий твой вол пашет на самых гробах,

Ралом железным тревожа усопших? Ты мнишь, дерзновенный,

Тучные кинув поля, жатву от праха вкусить!

Смертен и ты. И твои не останутся кости в покое;

Сам святотатство начав, им же ты будешь казним.

 

 

Иссякший ключ

 

Перевод Д. Дашкова

Прохожий

 

Нимфы источника, где вы? Ужели обильные воды,

Вечно журчавшие здесь, Гелия зной иссушил?

 

Нимфы

 

Смерть Агриколы пресекла наш ток; слезами печали

В гроб излилися струи́ — жаждущий прах напоить.