Духовная, культурная и общественно-политическая жизнь

Сложными оставались в послевоенный период взаимоотношения государства и церкви. С одной стороны, религиозные организации за довольно короткий срок значительно укрепили свое влияние. С 1944 г. по 1948 г. от православных верующих в государственные органы поступило более 23 тыс. заявлений об открытии церквей и приходов. Заметнее стала и потребность людей в соблюдении религиозных обрядов. Русская Православная Церковь снова обрела свой высокий авторитет в православном мире. В июле 1948 г. в связи с празднованием 500-летия автокефалии в Москве состоялось Совещание глав представителей поместных православных церквей. Участники совещания осудили Римскую курию за ее подрывные действия по отношению к Православию и упорное стремление к насаждению унии; главы и представители православных церквей (среди них Патриарх Московский Алексий, избранный на Поместном Соборе в феврале 1945 г. - после смерти в мае 1944 г. Патриарха Сергия) не сочли благовременным для православных церквей участие во Всемирном Совете Церквей, в котором преобладали протестантские учения.

После войны Русская Церковь включилась в миротворческое движение, которое расценивалось многими на Западе как политическая акция. Однако миллионы христиан во всем мире с доверием относились к пастырской озабоченности иерархов Русской Церкви судьбой человеческого рода. Самым деятельным из иерархов этого времени был ближайший помощник Патриарха митрополит Крутицкий Николай.

Вместе с тем в среде высшего партийного руководства по-прежнему господствовали силы, развернувшие антирелигиозную пропаганду в стране, пытаясь придать ей «наступательный и решительный» характер. В 1948 г. под руководством секретаря ЦК ВКП (б) М. Суслова готовится специальное постановление партии о задачах атеистической пропаганды в новых условиях. Сталин не одобрил многие тезисы этого документа. А к концу 40-х годов из лексикона партийных и государственных документов исчезли термины «антирелигиозная» и «атеистическая» работа. На XIX съезде партии (октябрь 1952 г.) вопрос о задачах антирелигиозной пропаганды впервые был обойден стороной.

Важнейшей задачей государства в области культурного строительства в этот период стало развитие народного образования и прежде всего - школьного дела. С 1946 г. по 1950 г. в стране было построено и введено в действие (включая восстановленные школы из числа разрушенных в годы войны) 18,5 тыс. школ на 2,5 млн. ученических мест. Из них на 1,3 млн. мест было построено в сельской местности на средства колхозов. Начиная с 1944 г. во всех республиках Союза стали создаваться особые семилетние и средние школы: в городах и рабочих поселках - школы рабочей молодежи. Это новая форма обучения - без отрыва от производства - получила широкое распространение.

К началу 5-ой пятилетки (1951 г.) в СССР в основном завершился переход на всеобщее семилетнее обучение. Увеличилось число школ, техникумов, вузов. За период с 1946 по 1950 г. высшие учебные заведения дали народному хозяйству 652 тыс. специалистов, или в среднем за год 130,4 тыс. чел. (для сравнения - 109,4 тыс. в 1939-1940 гг.). Быстрое развитие получило вечернее и заочное высшее образование. На первом месте по числу заочников были вузы просвещения, поскольку многие высшие учебные заведения, особенно на периферии, испытывали острый недостаток в квалифицированных научно-педагогических кадрах.

В 1946-1948 гг. ЦК ВКП(б) был принят ряд специальных постановлений по вопросам литературы и искусства: «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», «Об опере "Великая дружба" В. Мурадели», «О журнале "Крокодил"» и др. В них содержались негативные оценки творчества таких деятелей культуры как А. Ахматова, М. Зощенко, В. Мурадели, творчество которых признавалось аполитичным, безыдейным, буржуазным по идеологии. Жесткая регламентация творчества продолжала оставаться стилем руководства партийной верхушки. Мелочная опека, строгая цензура и придирки просто изводили авторов, вынуждая к неоднократным переделкам произведений в угоду партийным догматам и боссам.

Политико-идеологические установки советского руководства сказывались и на развитии послевоенной литературы. «Задача советской литературы, - отмечалось в постановлении ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г., - состоит в том, чтобы помочь государству правильно воспитать молодежь» ответить на ее запросы, воспитать новое поколение бодрым, верящим в свое дело, не боящимся препятствий, готовым преодолеть всякие препятствия. Поэтому всякая проповедь безыдейности, аполитичности, «искусства для искусства» чужда советской литературе, вредна для интересов советского народа и государства». А в это время наряду с признанными мастерами слова М. Шолоховым, А. Твардовским, Ф. Гладковым, К. Фединым, К. Паустовским, М. Пришвиным в советской литературе появляются новые имена: Э. Казакевич, В. Панова, Б. Полевой, М. Бубеннов, В. Тендряков, М. Луконин, С. Гудзенко, М. Дудин, А. Межиров, К. Ваншенкин и др.

Огромную популярность в нашей стране и за рубежом приобрела «Повесть о настоящем человеке» (1946) Б. Полевого. Фильм, поставленный по ней, пользовался постоянной любовью у советских людей.

В повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда» (1946) события показаны глазами непосредственного участника боев - командира батальона, в недавнем прошлом - молодого архитектора Керженцева. Изложение ведется автором от первого лица, подчеркнуто буднично, как и подобает войне, но в этой коллизии будней солдатских - сила и правда, трагизм истории, вера в победу. В романе А. Фадеева «Молодая гвардия» (1945) раскрывается самоотверженная борьба советской молодежи против немецких захватчиков. Однако в «Правде» (декабрь 1947) отмечалось, что Фадеев недостаточно показал руководящую роль партии в организации патриотического подполья. Во вторую редакцию романа (1951) уже были включены сцены, более выпукло показывающие связь комсомольцев со старшими подпольщиками. В поэме А. Твардовского «Дом у дороги» (1946) с большой художественной силой изображена судьба солдата Андрея Сивцова и его семьи, захваченной при отступлении врагом. В том же 1946 г. Твардовский создает свой подлинный шедевр - «Я убит подо Ржевом» - стихотворение-реквием, в котором погибший солдат из могильного мрака с тревогой вопрошает живых о судьбах спасенного им мира. Военной теме посвящены повести «Звезда» Э. Казакевича, «Зеленый луч» Л. Соболева, «Балтийское небо» Н. Чуковского, «За правое дело» В. Гроссмана.

Стремление исследовать истоки подвига народа в Великой Отечественной войне сказалось и на произведениях, обращенных к прошлому. В романах М. Соколова «Искры» (1949), С. Сартакова «Хребты Саянские» (1948-1956), К. Седых «Даурия» (1949), Г. Маркова «Строговы» (1949) читатель знакомится с различными этапами дореволюционной жизни России и гражданской войны. Страницы далекого прошлого русского народа предстают перед нами в романах С. Злобина «Степан Разин» (1951), Е, Федорова «Каменный пояс» (1950-1953), А. Югова «Ратоборцы» (1949), Н. Задонского «Кондрат Булавин» (1946) и др.

В 1952 г. в журнале «Новый мир» появился очерк В. Овечкина «Районные будни», который стал заметным явлением в советской литературе о колхозной деревне, на которой больше всего отпечатались печальные следы лакировки действительности. Чуть позже появились на эту тему рассказы Г. Троепольского «Из записок агронома» (1953), В. Тендрякова «Падение Ивана Чупрова» (1953) и др.

Значительное место в литературе начала 50-х годов заняла тема борьбы добра и зла. Нравственный конфликт ученого-патриота Вихрова, чьим призванием стало сохранение и умножение лесных богатств Родины, и паразита творческой мысли Грацианского, для которого наука - лишь источник дохода, карьеры и власти, лежит в основе романа Л. Леонова «Русский лес» (1953).

В послевоенные годы было создано много полотен, изображающих события трагических лет: «Письмо с фронта» (1947) А. Лактионова, «Возвращение» (1947) В. Костецкого, «Отдых после боя» (1951) Ю. Непринцева. На эту тему писали картины Д. Шмаринов, С. Герасимов, Ф. Решетников и др., в которых героем является группа людей, но каждый человек интересен и дорог художнику. Труд и быт русской деревни - родная стихия художника А. Пластова. Его картины «Весна» (1945), «Колхозный ток» (1949), «Ужин трактористов» (1951) - спокойные, повествовательные, без излишнего внутреннего драматизма, полотна.

Заметно обогащается после войны и «лениниана». Появляются «Ходоки у Ленина» (1950) В. Серова, «Выступление В.И. Ленина на III съезде комсомола» Б. Иогансона и др.

В портретной живописи послевоенных лет наряду с образом героя-победителя все большее место занимает образ человека мирного труда. Значительных успехов достигает в этой области П. Корин, обогативший свое творчество глубоким освоением традиций древнерусской живописи художественного наследия А. Иванова и М. Нестерова. Коринский «Портрет скульптора С.Т. Коненкова» (1947) - наглядное тому подтверждение.

Монументальная живопись послевоенного периода все больше склоняется к внешне декоративным излишествам. Однако наряду с эффективными и порой бессодержательными композициями было создано немало значительного. Это и стенные росписи в театрах и Дворцах культуры, и мозаики на станциях метро, и панно для павильонов СССР на зарубежных выставках.

В 1947-1951 гг. вступили в строй новые станции Московского и первые станции Ленинградского метрополитенов. Многие из них украшались смальтовыми и мраморными мозаиками, фресками, цветной майоликой, витражами, например, цикл мозаичных композиций П. Корина на сводах подземного зала станции «Комсомольская-кольцевая» (1951). Большой мозаичный цикл, посвященный исконно дружеским связям украинского и русского народов, исполнен коллективом украинских авторов (архитекторы Е. Катонин, Г. Голубев, В. Скругарев, художник А. Мизин) для станции метро «Киевская-кольцевая» (1954).

В послевоенные годы большое внимание уделялось развитию монументальной скульптуры, особенно созданию памятников воинам Советской Армии, павшим в боях с фашизмом (1946-1949). Один из таких памятников сооружен скульптором Е. Вучетичем совместно с архитектором Я. Белопольским и художником А, Горпенко в Трептов-парке (Берлин). Символом памятника является советский солдат-пехотинец; одной рукой он прижимает к себе спасенную им маленькую девочку, в другой - тяжелый меч, разрубивший свастику.

В 1947 г. специальным постановлением Совмина СССР принимается решение о строительстве в Москве 7 высотных зданий в 26-32 этажа по единому архитектурному замыслу. Расположенные в когда-то глубоко продуманных (в градостроительном отношении) точках столицы, новые здания радикально изменили исторически сложившийся пространственный облик Москвы. Строительство их оказалось очень дорогим, порою сооружение поглощало «электрический рацион» целого крупного города.

Социальная политика государства в послевоенный период отразилась и на демографическом состоянии советского общества. Особенно это сказалось на деревне. Ежегодный естественный прирост сельского населения в стране в послевоенные годы превосходил соответствующий показатель в городах. При этом городское население увеличилось за 1946-1953 гг. на 15,1 млн. чел., а сельское за эти же годы на 9,9 млн. чел. Главная причина подобного положения заключалась в том, что подавляющая часть подрастающего поколения убегала из деревни в города.

В 1946 г. 752 тыс. детей родились у женщин, не состоящих в зарегистрированном браке, в 1947 - 747, в 1948 - 665, в 1949 -985, в 1950 - 944, в 1951 - 930, в 1952 - 849 тысяч.