Типология национальных моделей политики просвещенного абсолютизма

Политика просвещенного абсолютизма в отдель­ных странах приобретала специфические черты в за­висимости от условий, в которых она осуществлялась. Таким образом, можно выделить ряд национальных моделей, каждая из которых содержала как общие черты для всех стран, так и особенности характерные именно для этого государства.

…Назовем важнейшие отличия, влиявшие на фор­мирование национальных особенностей политики просвещенного абсолютизма.

Во-первых, это различия между многонациональными и мононациональными государствами. К первым относились Австрия, Польша, Россия, Швеция. Ко вторым — Дания, Испания, Неаполитанское коро­левство, Португалия, Пруссия, Сардиния, Франция. Разумеется, в первой группе стран реформирование проходило в более сложных условиях, приходилось постоянно иметь в виду специфику территорий, за­селенных различными национальностями, разноо­бразные культурные, правовые и другие традиции их народов. Особенно осложнялась ситуация, когда в национальных регионах господствовали различные экономические уклады. Например, в ряде земель Ав­стрийской монархии (Верхней и Нижней Австрии, Ломбардии, Нидерландах) крепостная зависимость давно исчезла. Но в Чехии, Венгрии, Валахии кре­стьяне продолжали находиться в собственности фео­далов. Как следствие, ряд отсталых регионов (юж­нославянские, валашские, венгерские) играли роль внутренних колоний, посредством экономической политики венских властей подвергались наиболее высокому уровню эксплуатации.

Многонациональность затрудняла проведение централизации Австрии. При Марии Терезии пре­образования успешно начались в немецких землях монархии, где они встречали наименьшее сопротив­ление, были наиболее подготовлены предшествую­щей эволюцией общественных отношений. Тогда же реформы были распространены на Чехию и Трансильванию, в которых по разным причинам не могли натолкнуться на серьезное сопротивление. Мария Терезия опасалась начинать реорганизации в землях с наиболее сильными местными сословными элитами — Австрийских Нидерландах и Венгрии. Иосиф II решился, но радикализация реформ привела к се­рьезным социальным и политическим потрясениям на национальных окраинах. Наиболее крупными из них стали мощное крестьянское восстание в Валахии, сепаратистское движение в Венгрии, Брабантская революция в Нидерландах. Последние два кризиса заставили Иосифа II и его преемника Леопольда II провести контрреформы, свернуть большинство пре­образований.

Во-вторых, особенности религиозной ситуации. Реформы проходили в поликонфессиональных (Ав­стрия, Польша, Россия) и моноконфессиональных государствах (Дания, Испания, Неаполитанское ко­ролевство, Португалия, Пруссия, Сардиния, Тоскана, Швеция). Естественно, поликонфессиональность ос­ложняла и диверсифицировала задачи реформаторов при проведении церковных реформ. В католических странах (Австрии, Испании, Португалии и других) «значительное место в системе реформ просвещен­ного абсолютизма занимали реформы в церковной сфере, которые были проведены в протестантских странах уже в эпоху Реформации». Напротив, зна­чительно облегчало задачи реформаторов то, что в Дании, Пруссии и Швеции лютеранские церкви явля­лись государственными, основной массив земельной собственности у них давно был изъят.

В-третьих, различный уровень развития капиталистических отношений накануне начала реформ. При этом австрийская модель выступала как «своего рода переходная от западноевропейской к восточно-ев­ропейской — российской», от ушедших вперед по пути развития капитализма стран Западной Европы к регионам, где феодальные отношения сохраняли гос­подствующие позиции. Особенно ярко эти различия проявлялись в связи с наличием или отсутствием кре­постного права. Оно сохранялось в Австрии, Дании, Польше, Пруссии, России, являясь главным факто­ром отсталости, тормозившим преобразования. Сло­ва А. Б. Каменского о России можно отнести ко всем этим странам: «Крепостничество искажало, меняло содержание практически всех явлений и процессов по форме схожих с аналогами в странах Европы». Кре­постное право препятствовало становлению рынка свободной рабочей силы, тормозило развитие товар­но-денежных отношений и процессы первоначаль­ного накопления. В странах, где крестьянство имело личную свободу, открывались более широкие воз­можности проведения реформ. Например, в Швеции, где крепостное право отсутствовало на большей части территории (кроме южной провинции Сконе) рефор­маторы успешно шаг за шагом проводили межевые реформы, содействовавшие переходу крестьянских хозяйств на капиталистические формы производства.

….Неразвитость капиталистических отношений, слабость буржуазных элементов стала важнейшей причиной запоздалости и непоследовательности реформ просвещенного абсолютизма в Польше. В политической и экономической жизни страны го­сподствовали магнаты, шляхетство и католическое духовенство. Слабая городская буржуазия, в боль­шинстве немецкая и еврейская, не имела влияния на политические процессы, не допускалась к выборам в сейм. Инициаторами преобразований выступали только группы интеллигентов, небольшая часть дво­рянства и магнатов, втянутых в товарные отношения.

Наконец, облегчали или осложняли проведение преобразований различные возможности осуществления реформаторами успешной и самостоятельной внешней политики. По этому критерию, страны просвещенного абсолютизма можно разделить на три группы: великие державы — субъекты европейской полити­ки (Австрия, Пруссия, Россия, Франция), слабые го­сударства — объекты воздействия великих держав (Дания, Испания, Неаполитанское королевство, Пор­тугалия, Сардиния, Тоскана), страны, балансировав­шие на грани утраты государственности (Польша и Швеция).

Воздействие внешней политики на ход и направ­ленность внутренних реформ ярко иллюстрирует­ся на примере Пруссии. Вся жизнь этой страны при Фридрихе II была подчинена целям её территори­ального расширения. Это явилось одной из причин того, что прусская модель стала консервативным, во­енно-бюрократическим вариантом политики про­свещенного абсолютизма, осуществлялась в стране с многочисленными признаками милитаристского и полицейского государства.

Внешнеполитические неудачи часто станови­лись катализатором для начала реформ. Так, «момен­том истины» для Австрии стали поражения в начале Войны за австрийское наследство, заставившие влас­ти приступить к реформе комплектования воору­жённых сил, а после её окончания начать широкие преобразования в других сферах жизни общества. Правящие элиты осознали, что «без далеко идущей структурной модернизации общества» Австрии не удастся сохранить статус великой державы. Семилет­няя война, сопровождавшаяся рядом неудач, только подтвердила в глазах австрийских реформаторов нео­бходимость продолжения, и даже интенсификации реформ. В Польше и Швеции стремление к сохране­нию самостоятельности создавало дополнительные стимулы для начала реформ. В Польше преобразо­вания были начаты слишком поздно, только после её первого раздела. Напротив, Швеции, в значитель­ной степени благодаря своевременно проведённым преобразованиям, удалось сохранить независимость. Реформы, начавшиеся после государственного пере­ворота 1772 г., осуществленного Густавом III, оста­новили сползание страны к анархии. В дальнейшем шведский король использовал наступательную, ино­гда авантюристическую внешнюю политику для обе­спечения успеха внутренних реорганизаций.

Перечисленные условия определяли разный уровень готовности общества к реформам, отличия в проведении политики просвещенного абсолютизма. Назовем наиболее значимые из них.

Были несхожими глубина, ритм и темп прове­дения реформ, степень их радикализма, выбор мето­дов и, в конечном свете, эффективность. Умеренные, осторожные, постепенные, при необходимости с вре­менными перерывами и отступлениями преобразо­вания характерны для Австрии периода правления Марии Терезии, России, Испании. Радикальные (те, что в конце XX в. назовут «шоковой терапией») осу­ществлялись в Австрии при Иосифе II, в Дании при Струэнзе. В Польше и Франции реформы были обор­ваны на ранней стадии.

Значительно изменялись по странам приорите­ты реформирования. В Австрии структурными реор­ганизациями были охвачены практически все сферы жизни общества, кроме политической; наибольшее продвижение произошло в проведении централизаторских, крестьянских, юридических и образователь­ных реформ. В Испании реорганизации наиболее активно проводились в административной области, были сосредоточены на модернизации экономики, попытках наладить рациональную эксплуатацию за­океанских владений. Пруссию отличало особое вни­мание к финансовым и юридическим реформам.

В Тоскане была введена свободная торговля зерном, крестьяне получили право наследственной аренды, ликвидировались ремесленные цехи. В два этапа была осуществлена радикальная и последовательная муниципальная реформа, расширившая права и ав­тономию коммун.

Отличалась и политика по отношению к раз­личным социальным слоям. В Австрии и Дании предпринимались реальные действия по ограниче­нию личной зависимости крестьян, а затем и по их освобождению. В России, наоборот, крепостничество усиливалось. Для Австрии и Швеции характерны по­пытки, хотя и непоследовательные, урезания приви­легий дворянства и духовенства, постепенной ликви­дации сословной организации общества. В Швеции на начальном этапе реформ политика Густава III в целом отражала интересы дворянства. Переворот, давший короне абсолютную власть, был осущест­влен при опоре на этот социальный слой, видевший в нем защитника своих интересов. Но впоследствии под давлением бюргерства и крестьянства король в ущерб дворянству расширил экономические права податных сословий. В частности, они получили право приобретать коронные и дворянские земли. … Только в Швеции мы на­ходим примеры обращения просвещенного монарха за поддержкой к социальным низам при противос­тоянии с оппозиционным дворянством. Объяснить это можно давними традициями участия шведского крестьянства и работного люда в социальных движе­ниях, сохранившимся представительством крестьян в риксдаге.

Безусловно, продворянская политика прово­дилась в Испании, Неаполитанском королевстве, Пруссии, Польше, Португалии и России, странах, где слабая, зависимая от дворянства буржуазия не могла обеспечить значимую поддержку реформам. Если в большинстве зарубежных стран привилегии дворян­ства ограничивались, то в России «вольности дворян­ства» расширялись. Впрочем, во всех странах, где осу­ществлялась политика просвещенного абсолютизма, дворянство оставалось важнейшей частью его соци­альной базы.

Завершая краткий обзор типов реформ и наци­ональных моделей политики просвещенного абсо­лютизма, следует констатировать, что использование метода типологии создаёт дополнительные возмож­ности их описания и объяснения, выявления сходств и различий, взаимосвязей и взаимовлияний, форми­рования более полного и точного представления о политике просвещенного абсолютизма как целостной системы.