Проблемы изучения. Статья 1 // Вестник НГУ. Серия: История, филология

2012. Том11,выпуск 8: История. С 104-113.

Из всех факторов роста сталинской эко­номики наибольшее внимание в историо­графии уделено принудительному труду, прежде всего - ГУЛАГу. Напомним, что в конце сталинской эпохи в нем содержалось порядка 2,5 млн заключенных (в том числе около 500 тыс. «политических»), осужден­ных по 58-й ст. УК

В настоящее время лагерная система все больше изучается не только как репрессив­ный инструмент, но и как хозяйственный организм. Эта тема исследуется в ряде фун­даментальных публикаций, из которых осо­бо следует отметить монографию Г. М. Ива­новой и сборник статей об экономике ГУЛАГа. Последняя рабо­та в 2008 г. была переиздана в серии «Исто­рия сталинизма». Особый интерес в ней представляет статья О. В. Хлевнюка «Эко­номика ОГПУ-НКВД-МВД СССР в 1930­1953 гг.: масштабы, структура, развитие».

Предприняты попытки дать итоговые оценки развития «экономики ГУЛАГа», - здесь особенно выделяется фундаменталь­ная статья В. А. Козлова. Автор обосновы­вает вывод о кризисе в конце сталинского правления системы ГУЛАГА, в том числе в результате нарастающего сопротивления его узников, наиболее ярким выражением чего стало «повстанчество и лагерное подполье».

Последовательно развивается эта версия в документальном издании о роли ГУЛАГа в строительстве энергетических объектов. В его вводной статье, в частности, утвер­ждается: «К концу сталинского правления все более очевидным становится кризис собственно сталинской лагерной системы, в том числе экономики принудительного тру­да. <...> Важнейшим и первостепенным свидетельством общего кризиса сталинского ГУЛАГа был повседневный лагерный бан­дитизм и широкое распространение массо­вых волнений и бунтов заключенных».

Как известно, сталинская система прину­дительного труда далеко не ограничивалась ГУЛАГом. В связи с этим следует напом­нить о длительной дискуссии историков по поводу общего количества репрессирован­ных. Наиболее рьяные «разоблачители ком­мунизма» приводят невероятные цифры - до 62 млн. Апологеты сталинизма, напро­тив, склонны занижать этот показатель, примером чего может служить упоминав­шееся учебное пособие А. В. Филиппова. Там утверждается: «Определенную роль сыграло также использование труда заклю­ченных и военнопленных. Однако эту роль не следует преувеличивать: максимальное население ГУЛАГа составляло 2,6 млн (в 1950 г.), в то время как общая числен­ность рабочих и служащих в народном хо­зяйстве в том же году равнялась 40,4 млн». Как видим, в данном случае автор не называет количества военноплен­ных и «забывает» о других сегментах армии принудительного труда, например о спецпо­селенцах.

Вопрос об общей численности военно­пленных в СССР является дискуссионным, различные точки зрения по этому поводу наиболее детально рассмотрены в моногра­фиях В. Б. Конасова, С. Г. Сидорова, статье А. Л. Кузьминых. Со­гласно этим данным, наиболее вероятный показатель общей численности военноплен­ных из армии Германии и ее союзников - 3,12 млн; к этому следует добавить 546 тыс. японцев. В конце 1945 г. за предприятиями и стройками было закреплено свыше 2 млн военнопленных, к 1948 г. - около 1 млн, к 1949 г. в лагерях МВД содержалось 543 тыс. военнопленных.

Третьим наиболее массовым сегментом армии принудительного труда являлись спецпоселенцы (к этому времени - в основ­ном этнические депортанты): к концу ста­линской эпохи их было 2,75 млн. Такие данные приводятся в наиболее фундамен­тальном исследовании об этой категории - монографии В. Н. Земскова.

Следует также иметь в виду, что кроме названных трех «классических» форм при­нудительного труда широкое распростране­ние имели его более завуалированные формы, например «трудмобилизованные», военно-строительные части и т. п. Если же вспомнить о серьезных элементах несвобо­ды у основных групп населения (отсутствие паспортов у колхозников, запрет на уход с предприятия у рабочих и т. д.), то право­мерно ставить вопрос именно о системе принудительного труда. Ясно, что она носи­ла чрезвычайно разветвленный и многооб­разный характер (это в перспективе требует комплексного анализа). В качестве одного из первых шагов в этом направлении следу­ет отметить статью А. Б. Суслова.

Немалый интерес представляет вопрос о внешних ресурсных источниках, из которых наибольшее значение имели репарационные поставки из Германии и ее бывших сателли­тов. В большинстве работ отмечается, что они составили примерно 10 % понесенного нами ущерба. Конкретная же роль репара­ций в различных сферах экономики нужда­ется в дальнейшем изучении. Видимо, един­ственной специальной работой на эту тему является книга П. Н. Кнышевского. Автор, в частности, показывает, что масштабы вы­воза немецкого имущества были гораздо большими, чем это обычно признается, в том числе немалая его часть попадала в частные руки, обогащала военно-бюро­кратическую верхушку. В книге впервые приводится постановление ГКО от 9 июня 1945 г., упорядочившее «раздачу трофеев».

Определенное значение немецкие ресур­сы (в том числе запасы урана) имели для реализации главной военно-технической проблемы послевоенного времени - созда­ния атомного оружия. Особенно же велика роль данного фактора была в создании ра­кетного оружия, хотя ведущие специалисты в этой сфере во главе с Вернером фон Брау­ном оказались в руках американцев. Тем не менее доставшиеся нам ракеты Фау-2 и многое другое сыграли свою роль, о чем свидетельствуют недавно опубликованные уникальные документы - две докладные за­писки, направленные И. В. Сталину в июне 1946 г. В первой из них министр авиацион­ной промышленности М. В. Хруничев вы­двигал задачу создания пилотируемой кос­мической ракеты путем совершенствования Фау-2. Во второй министр вооружений СССР Д. Ф. Устинов сообщал о результатах изучения работ по реактивному оружию в Германии.

Важные данные о формировании репара­ционной программы содержатся в недавно вышедшей работе А. М. Филитова - веду­щего специалиста по истории российско- германских отношений. Он, в частности, показал, что первоначально в отношении поверженной Германии предполагались го­раздо более жесткие меры (предложения «комиссии И. М. Майского»), в том числе изъятие до 75 % мощностей тяжелой про­мышленности, широкое использование не­мецкого труда (5 млн «трудообязанных» еже­годно), интернирование всех функционеров НСДАП общей численностью 600 тыс. чел. и т. д. Все это было решительно смягчено, поскольку Сталин в перспективе рассматри­вал Германию как противовес США.

Весьма важен и вместе с тем сложен во­прос о том, была ли преимущественная ори­ентация на внутренние ресурсы предельно разоренной страны единственным - наибо­лее мучительным для народа - вариантом послевоенного восстановления. Это, в свою очередь, определяется оценкой причин раз­вязывания «холодной войны». Как известно, советская историография возлагала ответст­венность за послевоенную конфронтацию на правящие круги США, сейчас же много го­ворится об «агрессивности Сталина».