Историография сталинизма

/ Под ред. Симо­ния НА. - М.: РОССПЭН, 2007. - 480 с.

В предисловии к реферируемому сборнику авторы пишут о необходимости воссоздания политически неангажированной кар­тины развития историографии одного из наиболее идеологизиро­ванных периодов в новейшей истории нашей страны.

Рассматривая тему «Становление сталинизма» авторы выде­ляют несколько концепций. О.Р. Лацис объясняет происхождение сталинизма исходя из объективного расклада истории и политики конца 1920-х годов. В концепции Г. А. Трукана на первое место вы­двинута борьба внутри партии большевиков, в результате которой вместо представителей старой «ленинской гвардии» пришли мало­образованные, отчаянные, жестокие политики, составившие опору авторитаризма. В параграфе «Личность Сталина» отмечена поляри­зация оценок, царящая как в исторической науке, так и в публици­стике: от безудержного восхваления «вождя народов» при жизни до клейма «убийцы и преступника».

«Сталинизм и индустриальный "рывок": основные тенденции советской и постсоветской историографии» (И.Б. Орлов). Первый этап историографии - 1930-1950-е годы - становление и закрепле­ние сталинской версии индустриализации страны. В работах этого периода практически не использованы архивные документы и пе­риодика, историографическая база слабая, а анализ и выводы по­верхностны и догматичны. Второй этап - 1950-1980-е годы - ха­рактеризуется расширением источниковой базы и применяемых методов исследований. Были опубликованы сборники документов по индустриализации, например, «История индустриализации СССР. 1926-1941 гг.», увеличилось число исследований (рассмат­риваются работы В .И. Кузьмина, В.К. Багдасарова, Б.А. Абрамова и др.). Третий этап - 1985-1991 гг. - время завершения советской радиции и окончательного разрушения сталинской интерпретации индустриализации. Зачастую работы публицистов и учёных (Ю. Карякина, Н. Шмелева, Д. Волкогонова) инициировали про­цесс научного переосмысления сталинского периода. Четвертый этап - 1992-2005 гг. - отмечен появлением различных концепций в освещении этого процесса. Опубликованы работы, показывающие изменения материальной и духовной культуры рабочего класса в годы первых пятилеток, сборники документов, выходят исследова­ния, освещающие неизученные ранее аспекты индустриализации.

В статье «Социалистический эксперимент в деревне: исто­риографические оценки феномена коллективизации в СССР» (ав­тор - В.Л. Телицын) выделено несколько периодов историографии. 1) Конец 1920-х - начало 1950-х годов - время формирования и развития ортодоксального направления в историографии, работы носили в основном пропагандистский характер и были выдержаны в русле, намеченном в статьях и брошюрах, написанных первыми лицами партии и государства. 2) Вторая половина 1950-х - середи­на 1960-х годов - появились исследования, основанные на архив­ных и документальных материалах, показывающие «перегибы» и жестокость проводимых преобразований. Но, подчеркивает автор статьи, коллективизация по-прежнему рассматривалась как неиз­бежный процесс, так же как неизбежными были жертвы ее реали­зации. Политика Сталина трактовалась уже как «волюнтаристская» и «субъективная». 3) Вторая половина 1960-х - середина 1980-х годов - это время исторического «ренессанса» сталинизма. Исто­рики перенесли внимание на социально-экономические аспекты коллективизации, «выводя из-под удара фигуру Сталина». Основ­ной упор делался на изучение самого процесса коллективизации, классовую борьбу, раскулачивание. 4) Конец 1980-х годов - на­стоящее время - характеризуется появлением новых направлений в историографии: 1) либерально-радикальное антисталинское - оце­нивает коллективизацию как практическое воплощение идей дик­татора; 2) умеренно-социалистическое - положительно оценивает­ся социализм, но критикуется политика Сталина; 3) представители ортодоксального направления продолжают утверждать, что стали­низм - единственно верный путь социально-экономического и по­литического развития страны.

Три статьи В.Э. Багдасаряна посвящены отдельным пробле­мам сталинизма. «Выстрел в Смольном: заговор или «трагическая случайность»? - анализ существующих в историографии версий убийства С.М. Кирова. «Загадочный тридцать седьмой»: опыт исто­риографического моделирования» - представлены различные моде­ли «большого террора»: модель «самоистребление революционеров» разработана Р. Орловой, А. Ахиезером, А. Солженицыным; «сталин­ская узурпация власти» - Р. Медведев, Дж. Хоскинг; «патологиче­ская личность» - М. Шатров, Р. Такер, Б. Илизаров. Наряду с ними рассматриваются и другие модели: «кадровой ротации», «охоты на ведьм» и т.п. Статья «Заговор в РККА: историографический дискурс о "деле М.Н. Тухачевского"» показывает, что в исторической лите­ратуре существует несколько версий, объясняющих репрессии в Красной Армии в конце 1930-х годов.

Несколько статей посвящены проблемам историографии эт­нической политики в период сталинизма. А. А. Андросов в статье «Трагедия народов: коллаборационизм и этнические депортации в исторической литературе» рассматривает, как возникло и склады­валось изучение военного сотрудничества, гражданского коллабо­рационизма, депортации народов. В 1940-1950-е годы тема депор­тации вообще не затрагивалась в исторической науке. В годы реабилитационных процессов стали возможны отдельные публика­ции о депортации некоторых народов Кавказа и других этносоци­альных групп. Советские работы 1960-1970-х годов были малочис­ленны и носили ярко выраженный идеологический характер. Многогранное раскрытие сюжетов коллаборационизма, депортации и репатриации началось с 1980-х годов и продолжается до настоя­щего времени. Наибольшее количество работ посвящено депорта­ции народов Северного Кавказа и Крыма, меньше работ о пересе­лении прибалтийских народов, белорусов, украинцев.

В статье А.А. Данилова «И.В. Сталин в 1946-1953 гг.: новые источники и попытки осмысления» рассмотрена послевоенная эво­люция политического режима, влияние межличностных отношений политических деятелей на принятие решений внешней и внутрен­ней политики.

Д А. Аманжолова в материале «Сталинизм в национальной политике: некоторые вопросы историографии» анализирует работы о процессе образования СССР и нациеобразования и труды, рас­сматривающие конкретные примеры формирования и функциони­рования советского унитаризма.

В материале Б.И. Поварницына «Историография сталинской этнополитики: от политической конъюнктуры - к научному зна­нию» анализируются отечественные и англо-американские «совет­ские исследования». Поварницын подчеркивает, что первоначально советские исследования находились под сильным влиянием поли­тических факторов, поэтому представляли роль Сталина в этнопо- литике как главенствующую, затем в 1960-1980-е годы апологети­ка Сталина сменилась апологетикой КПСС. Вместе с тем заметно расширилась тематика и специализация исследований. Основное место в них занимали такие темы, как теория наций при социализ­ме, государственно-правовое положение республик и автономий, история формирования советского федерализма и т.п. Впоследст­вии в отечественной историографии возник интерес к истории ав­тономий и неэтнических административных единиц, к истории от­дельных этносов: российских немцев, евреев и т.п.

Принципиально новая научная среда - ресурсы Интернета - предмет статьи С.И. Корниенко «Источники изучения проблем ис­тории Сталина и сталинизма в Интернете». Рассматриваются сайты крупных отечественных и зарубежных научных и информацион­ных центров, различные базы фото и видео материалов, сайты, по­священные сталинизму.

Завершается сборник статьей Н.А. Симония «Существовала ли реальная альтернатива сталинской диктатуре?», посвященной дискуссиям времен перестройки об альтернативных аспектах исто­рии страны.