ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ХХВДКд

слышать от обязывающей морали. И если люди захотят услышать тогда этот голос, непохожий на голос обязывающей морали, может зазвучать над границами и барьерами, которые сейчас разделяют людей»(р. 186).

В работе «Анатомия права» Фуллер разработал новые аспекты своего правового учения. Некоторые из них заслуживают особого внимания. К ним относится основной вопрос правовой онтологии вопрос о том, где находится право: всловах закона или вдействиях людей. Фуллер убежден, что право находится «и там, и там». Мысли­тель пояснял это следующим образом: когда мы рассматриваем пра­вовую систему какцелое, мы ориентируемся на понимание права какдействия, так как оно представляет собой силу, оказывающую воздействие, т. е.актуально влияющую на человеческие поступки.Когда наш интерес перемещается котдельным правовым нормам,составляющим часть правовой системы, и реально функционирующим, мы выбираем в качестве критерияимеющие юридическую силу слова (р. 11).

Источники права. Фуллер отмечал, что в юридической лите­ратуре проблема «источника» сводится к вопросу: откуда судья дол­жен извлекать правила, на основании которых решается дело? В этом смысле под источниками права обычно имеют в виду законы, юри­дические прецеденты, обычаи, мнения экспертов, мораль и право справедливости. Понимание источника права Фуллеромшире того смысла, который обычно присутствует в литературе по юриспруденции. «Нас интересуют, — уточняет ученый, — не источники законов, а источники права». Откуда берется не только содержание законов, но и их сила воздействия на человеческую жизнь? Эта проблема, по мнению правоведа, непосредственно связана со старинными деба­тами между двумя оппозиционными школами правовой философии:

правовым позитивизмом и естественным правом. Именно эти школы имеют прямое отношение к предлагаемому Фуллером разли­чению«сделанного» (созданного) и«имплицитного» (неявного, скрытого, подразумеваемого) права (р. 43).

Прототипом «сделанного» права являетсязакон; корреспонди­рующей моделью имплицитного права являетсяобычное право. Оба варианта, по мнению Фуллера, не являются чистыми типами. Ученый сделал весьма важный вывод: в законе всегда присутствуют элементы имплицитного права, в то время как какие-то элементы установлен­ное™ или сознательного творчества входят в нормы обычного права.

ИНТЕГРАТИВНАЯ ЮРИСПРУДЕНЦИЯ

Гмма_Ю_

Фуллер отмечал, что философы права позитивистской ориен­тации «находятся в состоянии необъявленной войны с теми, кто по­лагает, что подлинное право— это имплицитное право...» (р. 56). Фуллер настаивал именно на этом выводе и стремился доказать, что любое «сделанное» право всегда включает в себя право «имплицитное» как своего рода «естественное» основание (р. 57).

В качестве иллюстрации этого тезиса ученый рассматривал проблемуинтерпретации. Его вывод заключался в следующем: про­цесс интерпретации законов — это не просто процесс извлечения из закона того, что в него вложили законодатели, но это, отчасти и в различной степени, — процессподгонки закона к имплицитным требованиям и ценностям общества, в рамках которого он приме­няется. «В этом смысле можно сказать, что нет вводимого в дей­ствие закона, который был бы полностью и окончательно "сделан" законодателем» (р. 59). Также и писаная конституция останется без­действующей до тех пор, пока тот, кто ее писал, не поймет, что он должен следовать некоторым имплицитным понятиям, определяю­щим границы правового приличия и здравомыслия. Если автор зако­нопроекта будет злоупотреблять своей законодательной властью, то «его Конституция превратится в музей уродцев и монстров» (р. 63).

Фуллер выделялчетыре источника права: 1) законодательное установление; 2) явный договор; 3) молчаливое соглашение, веду­щее к образованию обычного права; 4) судебный прецедент. Пози­тивисты, по мнению ученого, — это «апостолы сделанного права». Но когда все право понимается как сделанное право, то «такая кон­струкция существенно искажает и упрощает факты» (р. 112-113).

Ученый подчеркивал, что правовой позитивизм концентрирует свое внимание на праве как на точке, где «энергия институциональ­ного процесса переносится на его бытие... Каким образом право свя­зано с действиями человека при его создании — для позитивизма безразлично». По Фуллеру же «право — продукт человеческой дея­тельности, и мы рискуем довести его понимание до абсурда, если попытаемся его описать, не обращая внимание на тех, кто вызвал его к жизни, реализуя его» (р. 114-115).

Все четыре вида права нужны. Законы и договоры более рацио­нальны, они обеспечивают более эффективную коммуникацию. Но такие привычные формы коммуникации срабатывают не всегда. Тогда наступает время обычаев и судебных прецедентов (р. 117).

Следует отметить, что в своих работах ученый, следуя технике аналитической философии права, значительное внимание уделял

ЧАСТЬ II ИСТОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ПРАВОВЫХ УЧЕНИЙ РОССИИ

Раздел VI

ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ВВЕДЕНИЕ

Древнерусское духовное наследие относится к исторической эпохе Средневековья и охватывает по крайней мере семь столетий письменно-книжной культуры — с Х по XVII в. «...Эпоха Древней Руси, — отмечают современные исследователи, — является осново­полагающей, определяющей, системообразующей для последующего развития отечественной государственности и культуры. Она есть фундамент нашего существования — подобно античной первооснове европейской цивилизации»,' Таким фундаментальным, культурооб-разующим фактором стало Крещение Руси в конце Х в. Во многом благодаря апостольской миссии славянских первоучителей Мефодия и Кирилла, создавших азбуку и положивших начало перевода Биб­лии на общепонятный славянский язык, христианство получило рас­пространение во всем контексте древнерусской культуры, В совре­менной литературе в связи с этим отмечается, что «под влиянием кирилло-мефодиевской традиции складывается развитая метасистема духовной культуры, охватившая южных и восточных славян и близкие

' Громов М. Н., Милыюв В. В. Идейные течения древнерусской мысли. СПб., 2001. С. 45.

Введение

им народы на основе одной православной религии, одной христиани­зированной книжности, одного церковно-славянского языка в рамках той общности, которая атрибутируется... как Slavia orthodoxa в отли­чие от Slavia romana (принявших католицизм части южных и всех западных славян)».²

Благодаря христианизации древнерусское мышление оказалось включенным в широкий контекствосточно-христианской мысли, что, с одной стороны, определило особенности русской философ-ско-правовой традиции и ее отличие от западной, а с другой — созда­ло возможности диалога с философией христианского Запада. Эти особенности, обусловленные восточно-христианским стилем мыш­ления, нашли свое выражение уже у первого русского мыслителя митрополита Илариона (XI в.), в частности, при обсуждении им проблемы соотношения права и нравственности, которая станет впо­следствии одной из традиционных тем русской философии права.

Русь получила также возможность приобщиться к ужехристиа­низированному наследию античной культуры, главная роль в сохра­нении которого принадлежала Византии. Трансляция в культуру Древней Руси христианизированных идей эллинской цивилизации осуществлялась во многом благодаря назначавшимся из Византии для руководства русской Церковью митрополитам. Один из них — современник Владимира Мономахамитрополит Никифор (XII в.) — знакомит древнерусскую культуру с основными положениями фи­лософии Платона, переосмысленными, однако, в рамках христиан­ского мировоззрения.

Для всех мыслителей Средневековой Руси был характерен тео-Центристский, точнее говоря, —христоцентристский, тип мышле­ния, в котором собственно социально-политические и правовые идеи не имели доминирующего значения, входя лишь составной частью в более широкую мировоззренческую перспективу.

Несмотря на то, что создатель теории «Третьего Рима»Филофей(XVI в.) осмыслял уже новые, по сравнению с предшествующим перио­дом, социально-политические реалии, ему был свойствен тот же об-Щий для всех мыслителей Средневековья тип мышления, что и позво­ляет рассматривать философско-правовую мысль Средневековой Руси как целостный духовный феномен. Именно вXV-XVI вв. она пережи­вет свойрасцвет, после которого, начиная совторой половины XVII в., происходитсекуляризация средневекового типа мышления.

² Там же. С. 103-104.

Раздел VI______ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ средневековая

Выбор мыслителей, идеи которых получили развернутое обсуж­дение в данном разделе, объясняется рядом причин. Во-первых, их мировоззрение являлось выражением восточно-христианской филосо­фии (иначе называемой восточной патристикой), определившей, как уже отмечалось, особенности русской философской и философско-правовой традиций. В числе таких особенностей уже в этот период можно выделитьисториософичность, представление онравственных условиях рационального познания, стремление кнравственно-религиозному оправданию права, представление овласти как оформе религиозного, по своей сути,служения в «симфоническом» взаимодействии с Церковью и др. Во-вторых, высказанные ими идеи получили преемственное развитие в политико-правовой мысли «Золотого» и «Серебряного» веков русской культуры. Наконец, в-третьих, не замыкаясь в узкий «провинциализм» сиюминутных поли­тических дискуссий (термин представителя западничества П. Я. Чаа­даева), они стремились вести диалог с западной культурой (хотя и ограниченный, как правило, ее критикой), что также можно отнести к традиционным чертам русского философско-правового мышления.

ГЛАВА 1. ИЛАРИОН

Иларион— киевский митрополит (1051-1054), поставленный собором русских епископов по настоянию князя Ярослава Мудрого. До своего посвящения в сан митрополита был священником в церкви Святых Апостолов в селе Берестово под Киевом, куда любил приез­жать Ярослав и участвовать в богослужении. Возможно, Иларион при­надлежал к числу тех книжников, которых, по свидетельству лето­писи, собирал вокруг себя Ярослав, поручая им переводить греческие книги на славянский язык, и благодаря этому «посеял он книжные слова в сердца верующих людей».³ Известно также участие Илариона в составлении церковного устава князя Ярослава. В «Повести вре­менных лет» об Иларионе сообщается, что был он «муж благочести­вый, книжный и постник». Согласно летописной легенде именно Ила­рион «выкопал пещерку малую», на месте которой был основан

³ Повесть временных лет // Библиотека литературы Древней Руси (далее — БЛДР). Т. 1. СПб., 2000. С. 195. — Далее ссылки на это издание даются в тексте главы.

поселившимся там впоследствии преподобным Антонием первый на Руси Киево-Печерский монастырь (с. 197-199).

Илариону приписываются несколько произведений, наиболее значимое из которых— «Слово о законе и благодати»,⁴ было напи­сано между 1037 и 1050гг. Обсуждаемая Иларионом преемствен­ность и вместе с тем противоположность закона и благодати — тема, формулировка которой дана апостолом и евангелистом Иоанном:

«закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Иоанн. 1, 17). Обличение «ветхости» Моисеева закона в со­поставлении с благодатью Христа — также одна из главных тем Посланий апостола Павла. На основе этих источников Иларион и строит свое «повествование о законе, данном Моисеем, и о благода­ти и истине, явленной Христом, и о том, чего достиг закон, и чего — благодать». «Слово» состоит из двух частей: собственно из рассужде­ния о законе и благодати и «Похвального слова князю Владимиру», которое, очевидно, была написано Иларионом с целью содейство­вать канонизации князя — крестителя Руси.

Время правления Ярослава Мудрого представляет собой один из наиболее интересных периодов в истории древнерусской культу­ры, когда появились первые плоды христианского просвещения Руси:

при Ярославе, как свидетельствует летописец, «стала вера христи­анская плодиться и расширяться» (с. 195). О том же пишет и Илари­он, обращаясь к Владимиру: «Семена веры, тобою посеянные, не иссушены зноем неверия, но орошенные дождем Божия поспешения, принесли многообильные плоды». В оценке митрополита, время Ярослава — это время «возрастающего христианства».