И концепция симфонии церковной и княжеской власти

Политические взгляды Никифора характеризуютсясинтезом идей античной политической философии, заимствованных прежде

Раздел VI______ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

всего из «Государства» Платона, ивизантийской политической

мысли при доминировании последней. Подобно Платону, опреде­лявшему, что строению человеческой души соответствует деление сословий в государстве, Никифор предлагаетантропоморфную, т. е. подобную человеку,модель государства. Душе, которая, «сидя» в голове, управляет всем телом через пять своих «слуг»-чувств, упо­добляется князь, который, находясь в столице, «управляет через своих воевод и слуг всею землею». Таким образом, государство у Никифора уподоблено человеку: подданные являются телом, князь — душой, слуги и воеводы, при помощи которых князь управляет подданны­ми, — чувствами. Источником такогоорганического представле­ния о государстве также было учение Платона, писавшего: «Мы уподобили благоустроение государства телу» (Государство. IV, 464Ь). При этом образное уподобление разума правителю, а чувств — его слугам и воеводам, также имеет своим источником идею Платона о том, что «разумное начало должно управлять» (Государство. 442а). Никифор лишь перевел идею древнегреческого философа на язык древнерусских реалий.

Рассуждения Никифора о происхождении княжеской власти, ее обязанностях по отношению к церкви, находятся в русле традиций византийской политической философии, адаптированных, однако, к со­циально-политическим условиям княжения Владимира Мономаха.

В Послании Никифора «О вере латинской» нашла выражение христианская идея божественного происхождения власти, являв­шаяся основой византийского политического мировоззрения: «Один Бог царствует над небесными, — пишет Никифор, — князьям же дано с Его помощью царствовать над земными». В Византии пред­ставления о божественном происхождении власти были неразрывно связаны с политическим монархизмом: божественное происхожде­ние имеет отнюдь не всякая власть, но исключительно монархия. Однако Никифор умалчивает в Посланиях о столь естественном для византийца монархизме светской власти. Возможно, это объясняется тем, что Владимир Мономах в своей политике отказался от принципа «единодержавия»,, завещав правление нескольким своим сыновьям, что, очевидно, и повлияло на позицию Никифора в данном вопросе.

Продолжая традицию митрополита Илариона, Никифор предла­гает обоснованиединастическому принципу передачи власти с точ­ки зрения концепции христианского провиденциализма. В глазах Никифора соединение во Владимире Мономахе греческой царской

и русской княжеской крови является результатом закономерных дейст­вий божественного промысла, предуготовившего его к правлению:

князя «Бог издавна провидел и избрал, уже в материнской утробе освятил и помазал». Никифор следует здесь основным положениям современной ему византийской политической философии, которая в своем развитии претерпела изменение от идеи божественного из­брания достойнейшего к представлению о божественном избрании наследного правителя. Вместе с тем, обращаясь к Владимиру Моно­маху как «сыну Всеволодову, внуку Ярослава», митрополит следует уже архаичной древнерусской родовой традиции, объединявшей адре­сата с его прославленными предками.

Обязанности князя как «доброго главы всей христолюбивой земли нашей» раскрываются Никифором в контексте византийской концепциисимфонии церковной и светской власти (см. об этом разд. VI, гл. 1). Князья, наставляет митрополит Владимира Монома­ха, «от Бога даны святой церкви для укрепления и наставления вру­ченных им от Бога людей». Божественное «избрание» на княжеский престол наследственного правителя рассматривается Никифором прежде всего как призвание князя к«укреплению православной веры». Вместе с тем, в представлении Никифора, церковь обладает двумя важными правами по отношению к княжеской власти. Цер­ковь прежде всего имеет право давать нравственные наставления князю: Никифор поясняет в Послании Мономаху, что он написал его «ради наставления, как положено по церковному уставу». Второе право позднее получит на Руси название «печалования», т. е. заступ­ничества церкви перед властью о несправедливо осужденных. Ники-фор призывает князя: «Рассуди о изгнанных тобой и о осужденных тобой на наказание. Вспомни о всех униженных, кого кто оговорил и кого кто оклеветал, и сам рассуди таковых, наставляемый Богом». Таким образом, послание Никифора — едва ли не первое письмен­ное свидетельство церковного заступничества.

Наряду с традиционными для концепции симфонии властей обя­занностями князя по отношению к Церкви Никифор особо выделяет светские обязанности правителя. Главная из них — обязанность личного участия князя в отправлении правосудия, что было не­характерно для византийской политической практики, но на Руси являлось одной из древнейших прерогатив и вместе с тем обязанно-^сть10 княжеской власти. Никифор призывает князя хранить нелице­мерное правосудие и «творить правду во всякое время».

Раздел VI______ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Исполнение князем обязанностей перед Церковью и вверенным его власти народом является необходимым условием христианского спасения его души: только исполнением своего призвания князь «со-зиждет дом душевного спасения» и «после ухода отсюда и после кончины мира сего будет царствовать вместе с Христом на небесах».

Отдавая дань традиции византийской политической мысли, Никифор выделяет в числе княжеских добродетелей, необходимо присутствующих в образе идеального правителя, прежде всегопра­воверие: «Подобает князьям как избранным от Бога и призванным на укрепление его православной веры хорошо разбираться в Христо­вых словах и в твердых церковных основаниях». Этой добродетелью, в оценке Никифора, обладал его адресат, которого митрополит «по душевным силам испытав», «нашел в разумной силе благоверным и не уклонившимся от правой веры», «хранящим к Богу ревность». Вме­сте с тем, важно подчеркнуть, что если у Илариона «благоверие» князя формулируется обобщенно, то у Никифора княжеское право­верие конкретизируется вантикатолическом направлении вслед­ствие произошедшего в 1054г. разделения единой христианской Церкви на католическую (западную) и восточную (православную). Отвечая на вопрос Мономаха о причинах «отвержения» католиков от православной Церкви, митрополит представил обстоятельное рас­суждение о двадцати «винах латинян», которое он сопроводил призывом к князю и его сыновьям прочитать это Послание «не единожды и не дважды, но много раз», так как князья призваны Богом на «укрепле­ние православной веры».

Традиционный для византийской политической философии об­раз идеального правителя со свойственной ему добродетелью право­верия дополняется у Никифора «спартанскими» качествами, которые были присущи Владимиру Мономаху.«Спартанский» образ князя характеризуется такими чертами, как бедность, аскетизм, скромность:

князь, пишет Никифор, «больше на голой земле спит и высоких чер­тогов бегает, и светлые наряды отвергает, и, по лесам ходя, носит бед­ную одежду и обувь, и только по нужде, ради управления, приходя в град, облачается во властительские ризы». Никифор строит образ князя-воина, регулярно совершающего военные походы, что было не свойственно традициям византийской политической мысли.

Таким образом, политические идеи Никифора, человека греко-византийской образованности, воспитанного в мировоззренческих и политических традициях своей страны, далеко не во всем были созвучны византийской политической мысли. В идеях мыслителя

можно обнаружить специфические древнерусские мотивы, не пред­ставленные в византийской политической теории: 1) отсутствие упо­минания о монархизме светской власти, 2) титулование князя по родовому принципу, 3) непосредственная причастность князя к от­правлению правосудия, 4) «спартанский» образ князя. Такие отступ­ления от традиций византийской политической мысли, очевидно, можно объяснить тем, что митрополит вынужден был адаптировать их к современным ему условиям политического быта Руси.

Митрополит «из грек» Никифор и русский князьВладимир Мономах (1053-1125), воспитанные в родственных, но все же раз­личных культурных традициях, оказались способными к творческому диалогу. В«Поучении», адресованном своим детям, Владимир Мо­номах выражаетпатриархальное представление о государстве, ко­торое отражало исторические реалии того времени, однако впослед­ствии стало традиционным для русской политической мысли. Государство рассматривается князем как большая семья, как обшир­ная вотчина со множеством слуг, управляемая хозяином, домовлады-кой —князем. Управляющие княжеским хозяйством —тиуны —одно­временно выполняют функции управления государством. Понимая под «домом» государство, Мономах наставляет своих детей: «В дому сво­ем не ленитесь, но за всем сами наблюдайте; не полагайтесь на тиуна, чтобы не посмеялись приходящие к вам». Таким образом, для патри­архального представления о государстве характерно то жесмешение частноправовых и публично-правовых понятий, которое обычно ставят в вину договорной теории. Даже спустя четыре века в произве­дениях Ивана Грозного можно обнаружить то же патриархальное пред­ставление о государстве и собственной власти.

Патриархальному характеру власти вполне соответствует тре­бование Мономахаличного управления и личного отправленияправосудия для соблюдения «правды»: «вдовицу и смерда оправдите сами», — обращается Мономах к своим детям. Требование личного участия князя в правосудии также отражало реальности той эпохи. Как известно, княжеская власть явилась на Руси нераздельно с пра­вом и обязанностью суда. Даже само призвание князей было моти­вировано в «Повести временных лет» отсутствием правды. Именно поэтому славянские племена решили: «поищем себе князя, чтобы судил вправду». Однако Мономах настаивает на том, что суд должен оыть милостивым: «Ни правого, ни виновного не убивайте, и не по­велевайте убить его; если и будет повинен смерти, то не губите

РазделУ!____ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ СРВДНЕВЕКОВ^я

никакой христианской души».⁸ Мономах видел в смертной казни пережиток древнего родового права мести, который и стремился ис­коренить. Удерживая судейот смертных приговоров. Мономах забо­тился о душе преступника, который лишался возможности хрис­тианского покаяния.