Глава четырнадцатая. Площадка.

Взмах саблей, еще один, еще, затем уклон, поворот, шаг, подшаг, выпад, блок и разящий рубящий удар сверху вниз. Тонкое изогнутое лезвие рассекало воздух со свистом; по внутреннему пространству двора носились солнечные зайчики. Оружие бликовало. Прошла ровно неделя с тех пор, как Площадка сделалась новым домом для Бранда и еще двадцати трех новичков, отобранных для подготовки к состязаниям.

Площадка. Место, где серый мрамор встречался с белым песком. Хотя, строго говоря, именовать эту территорию всего лишь одним словом «Площадка» было не совсем правильно, поскольку на ней располагались целых два тренировочных плаца, оружейная, две казармы, столовая и отхожая. Тренировочный лагерь или городок - такое название, с точки зрения Бранда, было более правильно, но варвар упорно гнул свою линию, называя все это Площадкой. Что поделаешь, северянин не был бы самим собой, если б не переиначил все на свой лад. Ему, видите ли, так жить проще. Он даже, подумать только, не считал себя гладиатором, то есть рабом, сражающимся на Арене Солнца. Он просил, чтобы к нему относились как к воину, которому Карс-вседержитель в настоящее время повелел находиться в шкуре раба. Разумеется, на время, тем более что гладиатор, чисто теоретически, мог заслужить свободу. 

Рабы усиленно трудились, упражняясь с бутафорскими (специально затупленными) клинками. Бранд танцевал танец смерти вокруг высокого чучела, изображавшего противника. Целый час без права на отдых. Руки юноши успели налиться свинцовой тяжестью; пот заливал лицо. Стучало в висках. В ушах гудело.

Их отлично кормили. Даже и не скажешь, что все, кто находился на Площадке, - рабы. Бранд набирался сил не по дням, а по часам, прибавляя в мастерстве от тренировки к тренировке, от одного учебного боя к другому. Словно сами собой вспоминались приемы ближнего боя, заученные им еще в бытность разведчиком Туманного Острога. Наставления Бринда соединялись с требованиями Кемера и его, Бранда, собственным опытом. Из этого сплава выкристаллизовывалось мастерство, которое должно было помочь реджинцу выжить.

- Спину прямее, - орал Вурдлак, распекая очередного новичка, которому никак не давалось освоение базовой атакующей стойки мечника. - Ноги! Следи за ногами! Прямые ноги приведут бойца в обитель мрака!

Бранд позволил себе легкую ухмылку. В тот памятный день, когда он впервые увидел северянина, прозванного Шрамом, юноша не мог себе даже представить, что в скором времени ему будет доставлять удовольствие наблюдать за работой варвара и слушать его экспрессивную речь на смеси нескольких языков, изобилующую массой специфических выражений.

Реджинец утер ладонью пот, сдул несколько соленых капелек, норовивших попасть в глаза.

«Не останавливаться! Пока есть время, его нужно использовать, чтобы стать сильнее!»

Бранд прищурился, представляя, как чучело напротив него превращается в реального противника, грозного, свирепого, невероятно опасного.

«Истукан не сможет причинить тебе вред, пока ты не наделишь его разумом, плотью и кровью, - звучали слова северянина. - Вам запрещено биться друг с другом даже тупыми клинками, но без опыта схваток никто из вас не протянет на Арене и боя. Единственный способ заработать опыт бойца заключается в том, чтобы создать этого самого бойца, сотворить его своим разумом, превратить мысли в кровь, кости и мясо, наделенное умением убивать.»

Словно по волшебству деревянное чучело превратилось в человека, вооруженного одноручным мечем с расширяющимся посредине лезвием [17] и круглым пехотным щитом, распространенным в Империи Солнца. Воображаемый противник Бранда был облачен в легкую походную броню, предохранявшую от попадания стрел, а также колющих, режущих и рубящих ударов вскользь; его голову защищал имперский шлем[18] с красным ирокезом офицера, рангом никак не ниже сотника. Имперец был коварен, хитер. Он умел выжидать и вынуждать противника раскрываться.

Вот только Бранд не собирался идти у него на поводу. Следуя наставлениям все того же Вурдлака, а также его заместителя по вопросам подготовки новичков, бывшего разведчика королевства Холдар, Таррика, реджинец полностью владел инициативой, ведя бой так, как ему было удобно. Когда следовало проявлять агрессию, юноша превращался в настоящий вихрь. Сабли в его руках не знали пощады и разили без промаха. Когда возникала необходимость вести бой вторым номером, прощупывать противника, вскрывать его оборону, заставляя активно действовать в атаке, Бранд становился ведомым, уходя в активную или вовсе глухую оборону.

- Легче ноги! - прикрикнул на кого-то варвар. - Ты еле ходишь! Ты должен порхать над песком, понимаешь? Порхать, словно пчела! А ты напоминаешь мне слона, страдающего запором!

Уклон вправо, уклон влево, ложный замах, смена позиции... Бранд взмыл в воздух, выбрасывая вперед правую руку, крепко сжимавшую эфес сабли, приземлился на ноги, мгновенно упал на колени, прижав голову к груди, крутнулся против часовой стрелки, при этом смещаясь в сторону противника, как бы подныривая под него. Завершив маневр, юноша резко вскочил на ноги и провел спаренную атаку сразу двумя клинками. Левая сабля поразила противника в голову, правая - в живот. 

- Уклон и блок! - тут же взревело за его спиной.

Бранд, не успев отдышаться, поспешно ушел перекатом назад и влево, на выходе не забыв перечеркнуть пространство перед собой обеими саблями. Шрам был опытным воином, с самого раннего детства обучавшимся искусствам боя и ведения войны, и ему не составляло труда, глядя на танцы Бранда, определить, с каким типом противника сражается реджинец. Северянин частенько давал юноше своеобразные «вводные» по ходу его воображаемых сражений. По словам варвара это привносило в них весомый элемент случайности. Зачастую именно случайность решала исход той или иной схватки на Арене. Варвар желал, чтобы его подопечные были готовы ко всему, когда окажутся в реальном бою.

Согласно новым условиям поединка с воображаемым противником, тому удалось блокировать и отбить атаки Бранда. Теперь реджинцу пришлось начинать все сначала. Своими глазами юноша в буквальном смысле слова видел, как на него надвигается гладиатор-соперник. Приземистая стойка, щит выставлен вперед и держится на уровне груди, голова расположена максимально близко к верхней кромке щита, меч в правой руке направлен острием в сторону противника.

Щит - это не только инструмент защиты. С его помощью можно атаковать, можно нападать, оглушая и даже сбивая врага с ног. Но, в первую очередь, он необходим именно для защиты воина. В связи с этим боец, вооруженный мечом и щитом, не должен забывать, что рука, которая держит щит, подвергается дополнительным нагрузкам. По утверждению варвара большинство воинов, орудующих щитом, забывают об этом, и еще больше людей понятия не имеют, как это можно использовать себе во благо. Опытный северянин знал много секретов и спешил делиться знанием с Брандом.

Юноша стал наносить короткие резкие удары по щиту, таким образом, «нагружая защитную руку противника». Ответные атаки врага, которые являли собой преимущественно колющие удары мечом (реже рубящие, сверху вниз), реджинец пропускал мимо себя, либо блокировал. Притом он старался кружить вокруг противника, заходя на него то справа, то слева.

«Неподвижный воин - мертвый воин».

Об этом говорил еще Бринд.

«Не будешь двигаться - сдохнешь,» - говаривал Вурдлак.

В сражении один на один противники, за редким исключением, не были ограничены во времени. Подобные схватки могли длиться десятки минут, иногда часы и даже дни. При равном уровне мастерства, бойцового интеллекта и физической подготовки все решала выносливость. Бранд об этом знал и не спешил закончить воображаемый поединок досрочно.

Несколько минут он методично обрабатывал щит противника, обрушивая на него удары сабель под всевозможными углами. Как следует нагрузив его защитную руку, юноша посчитал, что уже достаточно измотал своего противника. Однако с решающим ударом он по-прежнему медлил. Коварный и хитрый враг мог попросту «сыграть» усталость, тем самым заманив недальновидного противника в искусно расставленную ловушку. Бранд не желал попадаться в силки, словно безмозглый заяц. Сейчас юноша старался взвешивать каждый свой шаг.

Бранд работал методично, четко и практично. Каждое движение оправдано, никаких лишних финтов, обманок и выпадов. Свои силы так же надлежало экономить. Вместе с тем он постепенно, незаметно, увеличивал давление на противника. Возросли скорости, количество ударов, их сила. Реджинец уменьшил дистанцию атаки, вынуждая противника перейти от тактики глухой обороны к активной защите.

- Удар щитом! – гаркнул Вурдлак.

Этой команды Бранд и дожидался. Не выдержав, противник постарался оглушить юношу щитом, тем самым раскрывшись. Бранд нанес два одновременных параллельных рубящих удара в верхнюю кромку щита, аккурат в тот момент, когда гладиатор-соперник нанес свой удар. Весь левый бок противника оказался открыт, и Бранд незамедлительно атаковал. Два проникающих ранения, в области шеи и груди. После такого не выживают.

- Хорошая работа, - удовлетворенно хрюкнул варвар, похлопав Бранда по спине. – На моей памяти еще никто так не прогрессировал. Всего неделя, а тебя уже можно выставлять на Арену.

Улыбнувшись, Бранд краем глаза заметил какое-то движение слева.

- Но победа над деревянным чучелом, пусть и в воображаемом поединке, не должна затуманивать твою голову.

Плывущей, стелящейся походкой к ним подошел Таррик. Облаченный в одежды свободного покроя (многим казалось чересчур свободного), он походил на нелепую кучу тряпья, способную передвигаться по земле неведомым образом. Холдарец предпочитал брить голову на лысо, при этом свою бороду он носил в виде двух достаточно длинных (примерно в треть локтя) косичек. Его лицо не украшали татуировки или шрамы, зато в мочке левого уха виднелись две серьги в виде небольших колечек. Таррик выглядел полной противоположностью Вурдлака: невысокий рост, обычная мускулатура - ничего примечательного. Холдарец всегда и везде старался вести себя подчеркнуто вежливо и деликатно. Служба в разведке научила его не выделяться, а, когда нужно, быть частью серой массы, толпы. Однако едва дело доходило до драки, Таррик преображался, хотя и в бою он являл собой противоположность варвару. Если северянин походил на бурю, на разъяренную стихию, то холдарец, скорее, напоминал молнию. Он умел взрываться в самый неподходящий для его противника момент и побеждать буквально одной удачной атакой.

Вурдлак и Тарик часто спорили друг с другом на тему, чей же стиль ведения боя предпочтительнее для поединков на Арене Солнца. Бранд же предпочитал учиться у обоих. Он был счастлив, что его обучали такие опытные и искушенные мастера.

- Может быть, и ты мне накинешь что-нибудь? - предложил реджинец, обращаясь к Таррику.

Разведчик прекрасно владел северным наречием, гораздо чище, чем варвар.

- В другой раз, - отмахнулся холдарец. – На твоем месте я бы потренировался с копьем. Мечи, сабли… производные от этих видов холодного оружия – это все, конечно, здорово, но не забывай, что на Арене далеко не всегда гладиатор сам выбирает оружие для поединка. Бывает, и довольно часто, что за него этим занимаются распорядители. Они считают, что так интереснее. Мол, зрителям нравится, когда бойцы в бою преодолевают дополнительные трудности. Возможно, так оно и есть, но нам от этого не легче. 

При упоминании о копье, варвар посерел лицом. Бранду показалось, что гиганта сейчас вывернет наизнанку.

- Лучше идти с голыми руками, чем с этим, - поморщившись, прошипел Вурдлак.

Холдарец расплылся в довольной улыбке. Нелюбовь варвара к копьям его, откровенно говоря, забавляла.

- Тебе бы тоже не помешало размяться…

- Не переходи черту, Таррик, - зарычал северянин. – Ты знаешь, что я предпочитаю использовать в бою оружие настоящих мужчин. Не стоит оскорблять мою честь предложениями подержать в руках всякую мерзость.

Бранд предусмотрительно отступил на шаг и, не выпуская сабель, скрестил руки на груди. Словесная баталия, разгоравшаяся между варваром и холдарцем, могла затянуться на неопределённое время. Нельзя сказать, что эти двое начинали собачиться каждый раз, как встречали друг друга, но их перепалки были явлением нередким. Чаще всего предмет очередного спора заключался в обсуждении оружия и тактики его использования. Чаще всего, но отнюдь не всегда. Эти двое могли схлестнуться в словесном бою на почве обсуждения женщин, истории, политики, религии, войн. Вурдлак и Таррик удивительно много знали о мире. Удивительно много для рабов. Не приходилось сомневаться, что северянину и холдарцу довелось много путешествовать. Как же их угораздило очутиться здесь, в этом месте? Бранд много размышлял на эту тему, однако задавать вопросы напрямую не решался. Многих людей не устраивало, когда кто-то начинал копаться в их жизнях, выспрашивать подробности из прошлого. Юноша... это все понимал и принимал.

- Бранд, - окликнул парня Таррик, видя, что тот ненадолго отлучился от реального мира, уйдя в чертоги своего разума, - идем тренироваться с копьем, а то наш дорогой друг, видите ли, не желает лишний раз марать руки.

- Да, не желаю, - выругался северянин, - и тебе, Бранд, не советую тратить понапрасну время. Гарммовы игры начинаются через десять дней. Времени на подготовку осталось совсем мало, и я считаю, что его нужно потратить с пользой!

- Именно этим мы сейчас и займемся, - усмехнулся холдарец, уводя реджинца на соседний тренировочный плац.

- Интересно, что он скажет, если увидит, как перед боем мне вместо мечей вручат копье?- задумчиво произнес Бранд.

- Скажет, чтобы ты его выкинул и одолел противника врукопашную.

Глаза юноши округлились:

- Серьезно? Так и скажет?

- Точно, - кивнул Таррик.

- Но... почему? Соперник же не станет выбрасывать свое оружие? У него будет преимущество.

Холдарец вздохнул:

- Это же Вурдлак. Варвар есть варвар. Он - такой, его не переделать и не переубедить. Разумеется, подобные заявления, которые он нередко делает, звучат безумно. С точки зрения логики остаться без оружия против вооруженного, обученного бойца - затея самоубийственная. Но... если хочешь славы...

- Славы?

- Именно, - сказал Таррик, подходя к стойке, в которой находилось порядка двадцати копий. - Если хочешь славы, то можешь воспользоваться его советом.

Холдарец схватил одно из копий, несколькими махами проверил его баланс и швырнул Бранду.

- Народ... зрители любят представления, - продолжил холдарец. - Им подавай зрелище. Их уже не устраивает простой бой насмерть. Для большинства лицезреть подобные забавы давно стало нормой. Схватки гладиаторов друг с другом, хищными тварями и представителями иных рас, групповые схватки, реконструкция известных исторических баталий - все это прочно вошло в обиход граждан Аркона. И не только Аркона. Арены наподобие Арены Солнца возведены во всех уголках Благословенной Империи Солнца, и только Божественные Халла могут ответить, хорошо это или плохо. Естественно, когда из года в год рядового зрителя почуют одним и тем же, ему это начинает надоедать. В конце концов, наша память устроена так, что мы лучше всего запоминает лишь самые яркие моменты из нашей жизни. Граждане, собирающиеся поглазеть на кровавые схватки, желают стать свидетелями чего-то редкого, необычного, выделяющегося. Они готовы платить за уникальность. Они готовы и они будут любить того, кто подарит им яркие, незабываемые эмоции. - Таррик улыбнулся, с лукавой ухмылкой поглядывая на притихшего Бранда. - Завоюй толпу, и ты получишь славу, сравнимую со славой самого Императора.

Юноша оторопело уставился себе под ноги, слово к нему обращался песок, а не человек, стоящий напротив него. Слова холдарца вгрызались в мозг реджинца подобно ненасытным плодожоркам.

«Слава, сравнимая со славой Императора? О чем он вообще?»

- Мне кажется... - медленно и чуть слышно произнес Бранд, - все это из области чего-то невероятного. Это не может быть правдой, это...

- Ошибаешься, - резко, с нажимом произнес Таррик и взял со стойки еще одно копье, чуть длиннее того, которое он передал юноше. - Ты не имел возможности изучить историю славной Арены Аркона, на которой тебе скоро предстоит выступить. Строго говоря, ее не имел никто из вас. А вот у меня было достаточно времени на это... и на многое другое. И знаешь что?

- Что? - вырвалось у парня.

- Арена Солнца, - поучительным тоном принялся рассказывать холдарец, - знавала множество героев. Многих из них я бы не побоялся назвать легендарными. Теогаст Неукратимый, Венц из Кхалифа, Раббен Десятирукий, Суррик Карающий... Список можно продолжить. На площади перед Ареной Солнца установлены памятники легендарным гладиаторам прошлого. Все те, кого я тебе сейчас назвал, уже воссозданы в мраморе. Поверь мне, слава, которой каждый из них обладал при жизни, была велика. Их в буквальном смысле слова носили на руках, об их ратном мастерстве слагали легенды; величайшие поэты Империи посвящали им свои баллады; выдающиеся художники дрались за право рисовать их портреты. И... предвидя твой следующий вопрос, сразу отвечу тебе, что да, они получили свободу. Все. Император лично подписывал и озвучивал указы об освобождении из рабства каждого легендарного бойца. Мало того, всем героям-гладиаторам присвоили статус привилегированных граждан Империи. Каждый из них доживал свою жизнь в роскоши, греясь в лучах славы.

Внезапно Таррик сделал глубокий выпад копьем, метя деревянным (не боевым) концом в область шеи юноши. Бранд, заслушавшись сладких речей холдарца, едва успел среагировать на неожиданную атаку. Но все же успел. В последний момент он сделал шаг назад, отклонился, прогнувшись дугой, и пропустил копье над собой.

- Спишь, - тем не менее, недовольным тоном прогудел Таррик. - Еще бы немного, и не сносить тебе головы.

- Я успел, - огрызнулся реджинец, переходя в боевую атакующую стойку. Передняя нога чуть выставлена вперед, задняя - наполовину согнута; копье зажато в правой руке в нижней трети древка, наконечник смотрит противнику в пояс, левая рука свободно придерживает оружие. - Моя реакция меня не подвела.

- С чего ты взял, что я ударил в полную силу? - спросил Таррик. - Откуда ты знаешь, насколько я быстр при работе с копьем? Ты едва избежал смертельного ранения, но что ты будешь делать, если я взвинчу темп?

- Взвинти, и поглядим, чья возьмет! - выпалил юноша.

Было крайне неразумно говорить такие вещи более опытному и искушенному в боевых искусствах человеку. Хотя среди бойцов приветствовалась дерзость, но меру необходимо было знать.

Таррик осклабился; его глаза заблестели - верный признак того, что холдарец настроен серьезно. За то время, пока Бранд находился на Площадке, он немного успел изучить своих учителей. Существовало несколько признаков, появление которых почти всегда гарантировало проблемы. Варвар, например, становился молчаливым, угрюмым парнем, на лице которого собирались тени и начинали играть желваки, а у холдарца загорались глаза. Кажется, сейчас ему собирались устроить настоящую взбучку.

Бранд плавным движением ушел в сторону, проверил защиту соперника двумя тычками. Копье нашло воздух - Таррик даже не удосужился поставить блоки. Но и в атаку лезть он не спешил, предпочтя некоторое время работать вторым номером.

«Как тебе будет угодно,» - решил Бранд.

Реджинец начал атаку простой связкой ударов и финтов. Пригнулся, из низкого положения нанес удар вверх, развернулся, атаковал с одного бока тупым концом копья, затем с другого, уже наконечником, резко ушел влево, выполнил три тычка по разным «этажам», отскочил, опасаясь контратаки. На его взгляд приемы были выполнены если и не идеально, то близко к этому. Ручная скорость, скорость передвижений находились на очень хорошем уровне. Он старался вкладываться в удары, делать их акцентированными. Совершенно точно, он не атаковал просто так, ради того чтобы лишний раз помахать копьем.

Однако Таррик, похоже, не оценил старания юноши. От большинства выпадов реджинца он уклонился, некоторые отбил, причем сделал это на удивление легко. Свобода и грация - то, чего пока Бранду не доставало. Все-таки его тело порой чувствовало зажатость, которую оказалось непросто выявить. Когда Бранд работал с чучелами, воображаемыми противниками и со своей тенью, когда он отрабатывал приемы, уклоны, нырки, удары, финты, составлявшие основу искусства владения копьем, он ощущал себя свободным, быстрым и ловким, но в поединке, максимально приближенном к реальному бою, тем более в противостоянии с таким мастером, каким считался холдарец, его тело все еще оставалось закрепощенным.

Вот незадача. Ему ни за что не одолеть Таррика, тренируйся он сутками напролет хоть год, хоть два. А что будет, если он выйдет на Арену против такого же мастера? Он проиграет, и враг заберет его жизнь.

«Как бы ни так!» - взъярился Бранд.

Реджинец до хруста в зубах сжал челюсти, поудобнее перехватил копье и ринулся на противника. Единственное, что ему оставалось, это ошеломить Таррика своим неукротимым натиском, своей яростью. Он должен показать холдарцу, что на многое способен, он должен заставить его отступить.

Бранд имел весьма посредственное представление о теоретических аспектах ведения боя копьем. Его голова не была забита хитроумными названиями всевозможных школ, стилей и техник. Все, чем он владел, все, что он умел, знал и понимал, проистекало из практического опыта работы с этим видом оружия. Реджинец был чистым практиком. Его оппонент же изучал копье со всех возможных сторон. И на протяжении многих лет.

Немудрено, что все задачи, которые Бранд ставил перед холдарцем, Таррик мгновенно решал. С первых секунд тренировочного боя юноша обрушил на учителя град ударов. Позабыв о защите, реджинец постарался задавить наставника физически, явив тому невообразимую силу и скорость. Однако Таррик вел бой очень подвижно, а в силе он не только не уступал Бранду, но и превосходил его, причем значительно. Кроме того, глубокое понимание теории рукопашного боя и боя с оружием позволяло холдарцу вести оборонительный поединок в «щадящей манере». Отсиживаясь в защите, пусть и активной, он тратил меньше сил, чем Бранд, превратившийся в настоящий вихрь. Таррику удалось заманить парня в элементарную психологическую ловушку. Бросившись в омут с головой, Бранд посчитал, что сможет смять противника первыми же атаками или, в крайнем случае, решить все в дебюте боя, но чем дольше длилась схватка, тем становилось заметнее разница в уровнях подготовки бойцов. Один был истинным мастером, другой - дерзким юнцом, нахватавшимся вершков искусства, и считавшим, что с его опытом можно составить реальную конкуренцию противнику.

Шло время, текли секунды. Бранд пытался преодолеть защиту Таррика. Безрезультатно. Более того, взвинтив темп до предела, он почувствовал, что уже не в силах прибавить. В душе, он понимал, что холдарца невозможно одолеть одними только напором и яростью, что для победы над ним необходимо подобрать особые ключи к его защите. Он все это понимал, но не мог остановиться. Он не мог перестроиться, измениться, приспособиться.

Хотел, но не мог.

И тогда Таррик перешел в наступление. Наставник провел несколько молниеносных выпадов, продемонстрировав идеальный по скорости и точности переход от обороны к атаке. Сбив темп Бранда, он принялся точными, одиночными ударами пресекать на корню любые попытки юноши атаковать. Только реджинец собирался нанести тот или иной удар, провести выпад, обманку или финт, как тут же получал ответ, делавший любое его дальнейшее действие бессмысленным и бесполезным. У Бранда глаза округлились от удивления. Юноше казалось, что учитель буквально читает его мысли, видит все его будущие шаги. Умение предугадывать события казалось мистическим, магическим, нереальным. Человек не был на такое способен! Таррик наверняка жульничал!

Бранд попытался достать наставника колющим ударом в живот, но едва не получил копьем в грудь. Юноша произвел два ложных выпада в верхнюю часть туловища противника, маскируя удар в печень, и вновь получил по рукам. Хорошо хоть тупым концом древка, а не наконечником.

Внезапно он почувствовал, что его руки налились сковывающей тяжестью. Начало сводить пальцы, подогнулись колени, задрожали ноги. Усталость накрыла его лавиной, заставив юношу в полной мере ощутить свою беспомощность.

- Что б тебя, - в отчаянии прохрипел Бранд, бросаясь на противника.

Таррик, словно размазавшись в воздухе, ушел в сторону, подбил реджинцу ноги, и когда тот плюхнулся на спину, воткнул копье в песок на всю длину наконечника.

Четвертью локтя правее, и Бранд был бы мертв.

- Неплохо, - произнес Таррик то, чего юноше никак не ожидал от него услышать. - Даже очень неплохо. Шесть минут, семнадцать секунд. А это рекорд, знаешь ли.

«Шесть минут, семнадцать... Скард бы тебя побрал, о чем ты говоришь? Какие еще минуты и секунды?»

Неужели Таррик весь поединок следил за временем?

- Что еще за рекорд, - одними губами прошептал Бранд, медленно поднимаясь на ноги.

Мышцы рук и ног ныли, отказываясь подчиняться, дыхание никак не желало восстанавливаться. Он и не подозревал, что может настолько сильно истощить себя обычными тренировками. То есть, конечно, не совсем обычными. Это был бой, учебный, но максимально приближенный к реальному бою, но все же... В последний раз так тяжело ему приходилось только в Урумар, в самые первые его недели пребывания в этом злосчастном месте.

- Рекорд среди тех, кого я тренировал, - ответил Таррик.

- И многих ты тренировал? - спросил Бранд, делая очередную попытку отдышаться.

- Прилично, - уклонился от прямого ответа холдарец. - Пальцев рук и ног не хватит, чтобы пересчитать. Ты не первый и не последний, я надеюсь, кому мне приходится передавать свое мастерство, свой опыт. Методика подготовки, которой я придерживаюсь, зависит от ситуации, но, в целом, она одинакова для всех моих учеников. Подобные учебные схватки, в которой ты только что участвовал, не редкость. Ты можешь собой гордиться: еще никому не удавалось продержаться столько, сколько удалось тебе.

Бранд фыркнул, бросив скоротечный взгляд усталых глаз на воткнутое в песок копье.

- Ты две трети боя практически не атаковал меня. Я наседал, был активен, вел бой... - юноша вздохнул, похрустел костяшками пальцев. - А потом я потерял силы, и ты меня тут же прикончил.

- И вот за это я тебя похвалить не могу. - Скупая улыбка украсила лицо Таррика. Он схватил копье и выдернул его из песка. - Точнее, за это и за кое-что еще.

- За что же?

Таррик кивнул на валявшееся подле его ног копье, приказал реджинцу поднять его. Бранд немедленно подчинился, хотя ему казалось, что сейчас он не способен поднять ничего тяжелее тростинки.

- Первое, за что тебя стоит поругать, - начал холдарец, - так это за прямолинейность и упертость, которой позавидуют даже вожаки арвеньих отар. Ты говоришь, что я большую часть боя только и делал, что отбивался? Вот за эти слова мне также хочется тебя отругать. И знаешь почему? Потому что ты ничего не понял из того, что с тобой только что произошло. Ничего. И это меня печалит. Анализ собственных ошибок - первое, на что воин обязан обращать внимание, если он хочет стать мастером.

Бранд оперся на копье, закрыл глаза. С первым замечанием холдарца он был готов согласиться, но со вторым... Лишь отчасти.

- Я не понимаю...

- Я тебе объясню, - перебил его Таррик. - Но для начала ответь мне: ты согласен с тем, что твои действия в бою выглядели... несколько однообразно?

Бранд молча кивнул.

- Тогда почему же мне понадобилось столько времени, чтобы победить тебя?

Хороший вопрос, на который юноша не мог дать ответ. Точнее, мог, но он казался ему глупым. Наставник не поддавался. Совершенно точно он работал серьезно, а раз так, то никаких логичных объяснений, почему учитель так долго с ним возился, юноша придумать не мог.

- Я... Я не знаю. Я не уверен... Мне кажется...

- Мысли логически. Работай головой. Мне важно, чтобы ты сам до всего додумался, только тогда будет эффект.

«Проще сказать, чем сделать.»

И, тем не менее, слова наставника заставили Бранда задуматься. В голове ровными рядами выстроились фрагменты прошедшего боя. Самые яркие, запоминающиеся моменты. Уловки, нырки, удары... Да, он яростно наступал, атаковал, стараясь ошеломить, он был очень быстр, напорист, подобен вихрю. Его техника выглядела достаточно разнообразно, однако, несмотря на все это, он проиграл, он...

- Арсенал, - вдруг прошептал реджинец.

- Что? Еще раз, - потребовал холдарец.

- Вы не оборонялись, вы... изучали мой атакующий арсенал. Вы хотели понять, на что я способен, чтобы научиться меня предугадывать.

Таррик позволил себе скупую, но теплую улыбку.

- Только не понять, а постичь, - поправил он юношу. - Только постижение противника позволяет предугадывать его дальнейшие действия. Это разные вещи. Понимание врага - явление поверхностное, постижение - более глубокое и основательное. Но... ты оказался прав, и я этому рад. Действительно, несмотря на тактическое однообразие, продемонстрированное тобой в бою, я не могу не отметить богатый, очень богатый арсенал технических навыков и приемов, которым ты обладаешь. Вот почему мне понадобилось столько времени, чтобы постичь тебя. В прошлые разы мне это удавалось куда быстрее. И легче.

Похвала холдарца приятно грела душу. Вот только осознание того, что Бранду еще предстояло очень долго и упорно работать над собой, нагоняло тоску.

«Времени совсем нет. Игры скоро начнутся, и для меня уже не будет пути назад!»

- Я... пытался перестроиться, - робко произнес юноша, разглядывая песок под ногами. - В конце схватки, когда понял, что уже не могу больше прибавить, я постарался изменить тактику, но... мои руки меня не слушали. Я думал об одном, а делал другое. Это...

- Это было ужасно? - участливо поинтересовался наставник. - Это походило на то, что тобой как будто бы кто-то управлял?

- Да, - признался Бранд.

Признался в большей степени самому себе, чем Таррику.

- Если... твои слова искренни, а у меня нет оснований полагать иначе, то... прими от меня очередную похвалу. На моей памяти лишь считанные единицы, кого я обучал, сподобились признаться в истинности своих чувств. И, кстати, тебе не кажется, что я жульничал? Ты не думаешь, что я пользовался запрещенными приемами? Например, магией?

Бранд подумывал об этом, но до конца не верил, что учитель его обманывает. Он всецело доверял Вурдлаку и Таррику, от которых зависело его будущее.

- Нет, - покачал головой юноша, - вы не пользовались никакой магией, если только не считать за таковую ваше искусство. Вы просто... вы просто мастер. Мне еще очень многому предстоит научиться, чтобы стать таким же, как вы, или как Вурдлак.

- Я рад, что ты это осознаешь, - подчеркнуто вежливо произнес холдарец. - Я надеюсь, что после сегодняшнего нашего с тобой боя ты проявишь еще большее рвение при подготовке к Играм.

- Я вас не подведу.

- Не подведи, прежде всего, себя, - продолжал назидания Таррик. - И не спеши прыгать выше головы. Любая подготовка должна быть последовательной.

- В смысле?

Наставник перевернул копье концом вниз, после чего начертил на песке пирамиду. Рядом с ней он изобразил небольшого человечка, а вершину пирамиды обвел кругом.

- Как, по-твоему, сможет ли он очутиться наверху, не произведя подъем?- задал вопрос Таррик.

Ответ казался очевидным, и, тем не менее, Бранд надолго задумался. Он привык к тому, что вопросы, которые, порой, задавал учитель, лишь на первый взгляд казались простыми.

- Мне кажется, что это невозможно, - наконец, ответил Бранд, изрядно поломав голову.

- Почему ты так думаешь?

И вновь очевидные, на первый взгляд, вещи, о которых его просят рассказать.

- Человек не умеет летать, - пробормотал реджинец, - и не умеет мгновенно переносить себя на любые расстояния. Если, конечно, он не маг, но, как я понимаю, вы изобразили не мага.

- Не мага, - усмехнулся Таррик, - совершенно верно.

- Тогда ему ничего не остается, как только карабкаться вверх по отвесной стене пирамиды, - докончил юноша, и увидел, как наставник медленно кивнул, удовлетворившись услышанным.

- С постижением мастерства - такая же картина, Бранд. Путь, который проходит воин от рядового ученика, новичка, до непревзойденного мастера, напоминает восхождение нарисованного на песке человечка на вершину пирамиды. И у каждого он свой, ведь и пирамиды я могу нарисовать совершенно разные. Кому-то понадобиться несколько лет, чтобы стать мастером, а кому-то и жизни не хватит, чтобы достичь вершины. Но, так или иначе, близость вершины зависит лишь от упорства и желания человечка, стремящегося ее покорить. Если он будет желать ее, если он будет верить в себя, в свои силы, у него обязательно все получится. Главное не сомневаться в себе и шаг за шагом, последовательно, - это слово он намеренно выделил, произнеся его нарочито медленно и... торжественно? - двигаться к цели.

Бранд как завороженный уставился на картину, нарисованную на песке.

«Интересно, - подумал он, - как высоко я уже успел забраться? Как далека моя вершина, и хватит ли мне жизни, чтобы достичь ее?»

Но вслух он произнес совсем иные слова:

- Спасибо вам. Спасибо за все, что для меня делаете.

- Спасибо?

- Да, - с жаром выпалил Бранд. - Вы могли бы наплевательски относиться к возложенным на вас обязанностям, но вы учите на совесть. За это я вам благодарен.

Таррик покачал головой.

- Настоящий мастер, а я все же отношу себя к таковым, никогда не станет учить кое-как. Подобные вещи противоречат его природе, его сути. Наверное... сейчас ты не сможет этого понять, но прими на веру то, что я тебе говорю. Любое наплевательское отношение к своему мастерству, к любым аспектам мастерства неминуемо приведет к деградации воина как мастера и как человека. Со временем, когда ты повзрослеешь, когда наберешься опыта, заматереешь, ты поймешь, что я прав.

Откровение, в которое было крайне трудно поверить. Бранд, наученный горьким опытом, старался ко всему относиться настороженно, если и доверяя чему-то или кому-то, то не слепо. Это касалось отношения к людям, отношения к их поступкам и обещаниям. Человек и его слова требовали проверки, и если, по каким-то причинам, Бранд не мог ее провести, он отказывался верить людям и тому, о чем они говорили. Но холдарец, как и варвар, отличался от громадного большинства людей. Он представлял абсолютное социальное меньшинство, к которому Бранд с удовольствием бы отнес и Лейта, и многих, с кем ему довелось сражаться на Рубеже прошлой зимой. Слова этого человека имели вес.

Слова не из воздуха, а из камня. Монолитные, несокрушимые обещания.

- Кажется, мы слишком долго чешем языками, наставник, - улыбнувшись, произнес реджинец.

Таррик улыбнулся ему в ответ.

- Не пора ли нам заняться делом?

 

План, разработанный Капитулатом, демонстрирует свою дееспособность. На данный момент он выполнен наполовину. Нужные люди подкуплены, запуганы, соблазнены всевозможными наградами, исходя из персональных ментально-психических карт. Остается выждать, примерно год, максимум полтора года, после чего можно будет преступать к осуществлению Легенды. Я прошу вас лично проследить за качеством исполнения плана Капитула. Нам необходим этот плацдарм. Нам необходимо получить государство именно в той форме и с такими характеристиками, которые рассчитаны Капитулатом. Ни больше, ни меньше. В вашем распоряжении есть несколько групп профессионалов высочайшего класса. Многие из них уже успели проявить себя с лучшей стороны, исполняя первую часть плана. Кто-нибудь из них, я думаю, вы без моего указания разберетесь, кто именно это будет, сумеет обеспечить достойную и правильную поддержку Легенде.

Документ пятого ранга секретности. Папка 2722/10/1