Всемiрный совет церквей

До самого конца 50-х гг., несмотря на деятельность таких ревностных экуменистов, как патриархи Мелетий и Афинагор, участие Православных Церквей в экуменическом движении было нерешительным и вялым. Причины этому очевидны. "Православие" значит "правое верование" или "правильное поклонение", из чего следует, что все остальные веры содержат большую или меньшую примесь заблуждения. Более того, геноцид, который претерпели православные сербы от рук католиков, не давал, в частности, Сербской Церкви всем сердцем участвовать в экуменическом движении вплоть до конца 60-х гг. (хотя она и оставалась в общении с экуменическими православными). Подобный страх быть поглощенными католичеством и протестантствам сдерживал также Иерусалимский патриархат. Но с конца 50-х гг. остальные Православные Церкви начали отбрасывать свои предубеждения. Им казалось — ошибочно, как мы увидим, — что они могут удержать в своих недрах огонь ереси и не опалиться.

Прежде, хотя протестантская экклесиология ВСЦ, которая требовала от всех его участников взаимного признания в качестве равноправных членов Церкви, была ясна уже в Амстердаме (1948 г.), православные не связывали себя ее принятием. Так, в окружном послании, выпущенном в 1952 г., патриарх Афинагор начертал довольно жесткую линию, ограничивавшую участие православных в ВСЦ, — линию, которую впоследствии сам же безнаказанно преступил, но которая служила для успокоения более консервативных православных (40). Также и на II Генеральной Ассамблее в Эванстоне (1954 г.) православные делегаты заявили: "Мы обязаны выразить наше глубокое убеждение, что Святая Православная Церковь одна сохранила в полноте и неприкосновенности Веру, единожды преданную святым" (41). Далее, на конференции "Вера и Устройство" в Оберлине (1957 г.), на которой центральная тема была: "Единство, которое мы ищем", — православные заявили: "Единство, которое мы ищем, для нас есть данное нам единство, которое никогда не утрачивалось и, как Божественный дар и существенный признак христианского бытия, не могло быть утрачено... Для нас это единство воплощено в Православной Церкви" (42).

Однако, с разных сторон было оказано давление в сторону более "позитивного" сотрудничества православных. Во-первых, католики, которые не были представлены в ВСЦ, объявили о созыве II Ватиканского собора, в результате которого имели место неформальные контакты между православными и католиками (43). Ватикан-II, как стали называть II Ватиканский собор, должен был широко открыть двери такому экуменизму в западном мiре, который поглотил бы и православных, и протестантов, и вынес бы их за рамки вопросов чисто межхристианского воссоединения.

Так, Малахия Мартин пишет: "Еще до окончания четвертой и последней сессии Ватикана-II под председательством преемника папы Иоанна, Павла VI, некоторые епископы и служащие Ватикана уже усвоили совершенно новое и новаторское понимание идеи экуменизма. Всесильный кардинал Беа, например, был ведущей фигурой на соборе и близким советником Павла VI, каким он был и у папы Иоанна. Беа был как бы передовым отрядом самого Ватикана в том, что должно было стать не менее чем экуменической революцией. Кардинал организовывал "экуменические встречи", в которых участвовали не только католики и протестанты, как обычно, но также иудеи и мусульмане. Со временем, как логическое продолжение этого, буддисты, синтоисты, анимисты и масса других нехристианских и даже нерелигиозных групп, должна была найти свое место в плохо, но широко определенном новом "экуменизме" (44).

Во-вторых, протестанты начали оказывать непосредственное давление на православных. Так в 1955 г. Рабочий комитет "Веры и Устройства" ВСЦ предложил православным консультацию с конечной целью: как выразился доктор М. Спинка, чтобы "в некоем будущем, во время чаемой "Великой Оттепели", когда эти общины получат возможность продумать это в покаянном и сдержанном расположении духа, они могли бы, возможно, примкнуть к нам" (45)! Другими словами, православные должны были покаяться в своем Православии, в своем убеждении, что Православная Церковь является Церковью, — для того, чтобы оказаться достойными войти в новую псевдо-церковь вместе с протестантами! Предложенная консультация имела место в Кифиссии близ Афин в 1959 г. Советский митрополит Николай Крутицкий принял участие в этой консультации, что показывало, что коммунисты переменили свое мнение об экуменизме и решили, что участие в нем Русской Церкви пойдет на пользу делу коммунизма.

То, что позиция православных пошатнулась под этим напором, стало ясно в апреле 1961 г., когда Греко-Американский архиепископ Иаков сказал: "Мы пытались разрывать нешвенный хитон Господень, и тогда мы бросались "аргументами" и "псевдо-документами", чтобы доказать, что — наш Христос и наша Церковь... Жить вместе и молиться вместе без всяких перегородок, воздвигнутых расовыми или религиозными предрассудками, — вот единственный путь, который может уверенно повести к единству" (46).

Чем могли быть эти "псевдо-документы" и "религиозные предрассудки", как не священными канонами, запрещающими православным молиться с еретиками!

40) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 8–9.

41) Cм.: Ibid. 10.

42) Ibid. 11.

43) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 19–22.

44) M. MARTIN, The Keys of this Blood (New-York: Simon Schuster, 1990) 259–259.

45) Цит. по: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 16.

46) Цит. по: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 23.

Румыны консолидируются

В течение этого периода истинно-православные в Румынии укрепляли положение своей Церкви в коммунистическом государстве. Как мы уже видели, у них было очень немного священников (иеромонах Гликерий и два священника, перешедших из государственной церкви) вплоть до 1955 г., когда у них появилась иерархия в лице митрополита Галактиона (Кордуна). 13 апреля он сделал публичное заявление о своем возвращении к старому стилю, а затем отправился в Молдавию, где рукоположил некоторое количество священников и диаконов (47).

"В ноябре 1955 г., — пишет митрополит Власий, — митрополит Галактион был арестован вместе с иеромонахом Гликерием. Отца Гликерия приговорили к десяти годам лагерей, а митрополита Галактиона сослали в новостильный монастырь (Галдарушени), где его заключили в тюрьму. Он был похищен оттуда. Мой брат — он сейчас приходской священник о. Павел — пришел туда с другим нашим верующим (Георгием Хинку). Они назвались агентами безопасности и забрали митрополита с собой. Когда, два или три часа спустя, патриарх позвонил, чтобы выяснить, что делает митрополит, ему сказали, что два офицера безопасности забрали его. Патриарх выпалил: "Я не присылал никаких офицеров!" Но митрополит был уже далеко.

Когда он рукоположил епископа Евлогия (Ота) и затем вместе с ним — епископа Мефодия, он снова был арестован и опять похищен. После этого ночью 17 ноября 1956 г. архимандрит Гликерий, которого похитили с принудительных работ, был тайно рукоположен в епископы. Затем они укрылись в нашем монастыре, где каждый день бывали рукоположения. Год спустя их снова арестовали...

Нужно сказать, что не только епископы, но также все приходские священники и все монахи, кто вел миссионерскую работу, были арестованы. Они не арестовывали монахов прямо в монастыре, а ждали, пока монах покинет монастырь, чтобы служить где-нибудь или исполнить требу, и тогда они появлялись и арестовывали его. Наши старшие приходские священники все побывали в тюрьме, и все священники, рукоположенные в пятидесятых-шестидесятых... Брат Савва провел шесть месяцев в тюрьме за то, что вышел из монастыря в скуфье" (48).

Обретение иерархии не означало еще конец гонений на истинно-православных христиан Румынии. Вот что, например, Виктор Болдевскул пишет об о. Демосфене (Ионита; ныне епископ): "В 1957 г. митрополит Гликерий рукоположил его в священники. В первый месяц после рукоположения о. Демосфен поехал в Бухарест помогать епископу Евлогию, который в то время скрывался. Там его предал один старостильный священник, и он был арестован. Власти требовали, чтобы о. Демосфен открыл местопребывание епископа, на что тот ответил отказом.

23 июля 1958 г. о. Демосфен снова был арестован. Он с несколькими певчими совершал заупокойную службу по своей двоюродной сестре в закрытом храме. Один новостильный священник дал знать об этом властям, и о. Демосфена и певчих арестовали. Шесть офицеров отвезли о. Демосфена в город Тигру-Муреш. По прибытии, его отвели в комнату, где несколько охранников сняли с него облачение, а затем сбрили ему волосы и бороду. Ложе в его камере было цементным и ничем не покрывалось. В течение пяти месяцев гражданские власти вели расследование и допрашивали о. Демосфена, пытаясь найти вину, за которую ему можно было бы вынести приговор. Первый раунд вопросов проходил примерно так:

Следователь: — Какова деятельность Гликерия в этой стране? Какие меры он планирует предпринять против коммунистов?

Отец Демосфен: — Митрополит учит нас трудиться, молиться и подчиняться государственным законам.

Следователь: — Где вы прячете ваши ружья?

Отец Демосфен: — Наши ружья — это наши церковные книги.

Главный следователь: — Почему он не говорит нам, где ружья? Повесить его!

В этот момент о. Демосфен потерял сознание и упал на пол. Когда он очнулся, он находился в своей камере вдвоем с врачом. Врач спросил, что у него болит и почему он упал. Отец Демосфен ответил: "Не помню". Врач ударил его кулаком и сказал: "Вот наше лекарство для старостильников, которые хотят свергнуть коммунистов".

Следующие семь лет о. Демосфен провел в концлагерях. Его опыт мог бы составить главу солженицынского "Архипелага ГУЛАГ". Заключенных морили голодом, мучили и лишали всяких удобств. Одно время о. Демосфен был так измучен, что даже не мог вспомнить "Отче наш". В 1959 г. власти обещали всем заключенным за веру в его лагере свободу, если они подпишут отречение. Из двух тысяч узников лишь девяносто пошли на это. В тюремном лагере в Салции о. Демосфен видел, как узников топтали лошадьми, в то время как он вместе с другими морозной зимой работал на строительстве каналов и других объектов. Много лет спустя отец Демосфен встретил одного из охранников тюрьмы в Салции, который сказал ему, что это поистине чудо, что он выжил, ибо было приказано, чтобы никто не покинул лагерь живым.

В 1964 г. о. Демосфена выпустили из тюрьмы. когда его мать увидела его впервые после семи лет, она спросила: "Почему они освободили тебя? Ты поколебался в вере?" С облегчением она услышала, что ее сын не предал Церковь: это была ее главная забота. Через три недели он снова оказался под домашним арестом. Отец Демосфен убежал в леса и жил, скрываясь, следующие пять лет" (49).

Похожие условия были в то время и в Болгарии. Много монахов и священников содержалось примерно в тридцати лагерях смерти, куда узников привозили на убиение одного за другим. Один Бог ведает, сколько пострадавших в коммунистических лагерях Румынии и Болгарии числятся у Него среди Его истинных мучеников.

47) См.: Mitropolitan KIPRIAN, The True Orthodox Christians of Romania… 8–9.

48) Православная Русь. № 2 (1479) (1993) 9, 15.

49) BOLDEWSKUL, The Old Calendar Church of Romania... 13–15.

Хризостомовцы обретают иерархию

Истинно-православные Греции тем временем вступили в более мирную полосу истории.
В 1957 г. матфеевцы смогли рукоположить монаха-киприота Епифания во архимандриты и затем в епископы для кипрской паствы, взамен сосланного епископа Спиридона, который, однако, яростно оспаривал каноничность этого акта (50).

После смерти в 1955 г. митрополита Хризостома Флоринского его последователи избрали для управления Церковью комиссию из двенадцати членов и принялись искать пути для восстановления иерархии. При жизни митрополита Хризостома сербский епископ Николай (Велимирович), живший в Америке, предлагал помочь ему рукоположить новых архиереев, но Хризостом не захотел (51). Теперь же этот вопрос стал насущным.
В 1956 г. архимандрит Хризостом (Киюсис) был избран генеральным секретарем комиссии. И в апреле 1957 г. конгресс духовенства и мiрян (причем первого участвовало более ста представителей) избрал трех подходящих архимандритов кандидатами в архиереи в следующем порядке: Акакий Паппас (старший), ставший епископом в 1960 г.; Хризостом Киюсис, нынешний епископ, которому пришлось ждать до 1971 г.; и Хризостом Наслимис, рукоположенный в 1963 г. (52)

В конце концов "флоринитам" удалось восстановить свою иерархию от Русской Зарубежной Церкви. (Истинно-православные уже обращались с подобной просьбой к Зарубежной Церкви в 1934 г., и митрополит Антоний /Храповицкий/ отнесся к ней благосклонно. Но в то время из этого ничего не вышло) (53).

История была такова. Первое обращение к русским предприняли архимандриты Акакий Паппас (племянник Акакия старшего) и Хризостом Киюсис. Они поехали в Брюссель, где знаменитый чудотворец архиепископ Иоанн (Максимович) посмотрел на их просьбу благосклонно, но сказал, что им нужно заручиться благословением Синода в Нью-Йорке. Флориниты послали архимандрита Акакия в Нью-Йорк к митро- политу Анастасию. Но митрополит Анастасий отказался рукополагать его. В конце 1960 г. архимандрит Акакий снова прибыл в Синод Русской Зарубежной Церкви со своим племянником, и снова ему отказали. Согласно рассказу Акакия-младшего автору данного труда, митрополит Анастасий, председатель Синода РПЦЗ, отказался лично участвовать в посвящении Акакия-старшего из боязни вызвать недовольство со стороны Вселенской патриархии, но не возражал против посвящения в другом городе от рук других архиереев. И 9/22 декабря 1960 г. архимандрит Акакий Паппас был рукоположен в Детройте во епископа Талантийского архиепископом Серафимом Чикагским и румынским епископом Феофилом Детройтским. Впоследствии, однако, Русский Архиерейский Синод выговорил за это архиепископу Серафиму и наказал его (54).

Матфеевцы резко оспаривали каноничность этого акта, говоря, что Акакий-старший подкупил Серафима. Но это обвинение твердо отвергает Акакий-младший, сопровождавший своего дядю в этой поездке (55).

Матфеевцы также обращали внимание на то, что Феофил был новостильником, назначенным управлять румынскими новостильными приходами, примкнувшими к Русскому Синоду. Это была правда, но это еще не обязательно делало рукоположение недействительным, поскольку он был членом Синода, следовавшего православному календарю. Иначе говоря, хотя его следование новому стилю и было неканоничным, но раз он был членом истинно-православного Синода, который из соображений пастырской икономии дозволял употребление нового стиля некоторым группам, то его следовало считать истинным епископом. Более серьезную проблему представлял из себя тот факт, что епископ Феофил впоследствии отрицал свое участие в хиротонии. Однако, его участие засвидетельствовано как архиепископом Серафимом, так и тогдашними архимандритами Петром и Акакием-младшим (по словам Серафима, у Феофила были личные причины держать все это дело в секрете) (56).

По возвращении в Грецию епископ Акакий стал управлять Церковью, имея помощником одного из архимандритов из комиссии. В мае 1962 г. епископ Акакий и комиссия пригласили в Грецию архиерея Русской Зарубежной Церкви архиепископа Леонтия Чилийского. Затем архиереи вдвоем рукоположили: Парфения (Скурлиса) во епископа Кикладского, Авксентия (Пастраса) во епископа Гардикийского, Акакия-младшего во епископа Диавлейского, Геронтия (Маргиолиса) во епископа Саламинского. Было также решено, что новорукоположенные епископы должны рукоположить архимандритов Хризостома (Наслимиса) и Хризостома (Киюсиса). Первый действительно был рукоположен в следующем году, а Хризостома (Киюсиса), хотя он и был избран на конференции 1957 г. вторым кандидатом во епископы, по неизвестным автору причинам, обошли (57).

"Вмешательство архиепископа Леонтия в дела старостильников на том не кончилось. Вместе с епископом Русской Зарубежной Церкви Серафимом Каракасским он тайно рукоположил архимандрита Петра (Астифидиса) во епископа Асторийского в его церкви св. Маркеллы в Астории, Нью-Йорк (29 ноября 1962 г.). Это тоже было сделано без ведома или согласия Синода и митрополита Анастасия. Потом архиепископ Леонтий рукоположил в Нью-Йорке во священника Акакия Муску. Этот Акакий был иподиаконом архиепископа Виталия Монреальского и был рукоположен без согласия архиепископа Виталия. Впоследствии он вернулся в Монреаль, где устроил греческий старостильный приход, независимый от архиепископа Виталия" (58).

В течение нескольких лет Синод Русской Зарубежной Церкви не признавал совершенные архиепископами Серафимом и Леонтием хиротонии греков-старостильников. Интересная точка зрения на этот спорный вопрос была высказана архиепископом Аверкием Сиракузским на сессии Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви 17/30 ноября 1962 г.:

"...Я сам не решился бы совершить хиротонию греческих старостильников. Но вместе с тем, в глубине души, не могу не восхищаться смелостью, с которой архиепископ Леонтий совершил поступок, к которому звала его совесть.

...Мы подчеркиваем, что не признаем патриарха Алексия, а в то же время все патриархи его признают. Мы говорим об общении с этими патриархами и, таким образом, парадоксально оказываемся в общении с Москвой. Получается заколдованный круг. Ввиду такого иррационального положения, нам особенно важно стоять на твердом каноническом основании, сохраняя суть, а не букву, которая может привести к поклонению сатане...

...Он (владыка Леонтий — В. М.) совершил мужественный акт помощи братской Церкви, которая сейчас для нас самая близкая нам по духу. Греческая Церковь теперь гонима и преследуема. Было большой ошибкой, что мы в свое время слишком снисходительно отнеслись к введению нового стиля, ибо оно имело целью внести раскол в Православную Церковь. Это было делом врагов Церкви Христовой. Видны уже плоды. Даже в Америке имеется греческое духовенство, которое мучает совесть за принятие нового стиля. С соблюдением старого стиля связано сохранение всяческих преданий в разных областях. Вместе с удалением старого стиля удаляется из храма аскетическое начало. Старостильники — самые близкие нам по духу. Единственное "но" в поступке архиепископа Леонтия — это то, что он поступил как бы не по-братски, наперекор решению Собора, хотя и по добрым побуждениям" (59).

На той же сессии архиепископ Иоанн (Максимович) заметил: "Старостильники стучались к нам шесть лет. Архиерейский Собор не мог взять на себя решения, признавая это внутренним делом греков. Надо признать объяснения архиепископа Леонтия (что Греческая Церковь — гонимая, как и Катакомбная в России, и ее надо поддерживать — В. М.) удовлетворительными и на этом прекратить прения" (60).

Владыка Иоанн также напомнил, что в прошлом столетии были подобные нестроения в Антиохийской Церкви. Тогда вмешалась Константинопольская Церковь. Кипрской Церкви так же помогла Элладская.

Собор выразил сожаление архиепископу Леонтию по поводу его участия в хиротониях епископов для греческих старостильников. Архиепископ Леонтий, в свою очередь, выразил сожаление, что не смог спросить митрополита Анастасия (61).

В 1964 г., примерно через год после смерти архиепископа Акакия-старшего, епископы Геронтий и Акакий-младший возвели Авксентия в сан архиепископа, впрочем, без согласия епископа Хризостома (Наслимиса), чьи опасения о недостаточности Авксентия для архиепископского сана вскоре трагически подтвердились...

18/31 декабря 1969 г. митрополит Филарет, новый первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, со своим Синодом оффициально признали действительность хиротоний епископа Акакия и остальных "флоринитских" архиереев, что устранило все возможные сомнения (по крайней мере, у всех, кроме матфеевцев) в каноничности флоринитского Синода. Зарубежный Синод написал Авксентию: "Многие испытания, какие Православная Церковь переживает с начала своей истории, особенно сильны в наше лукавое время, и поэтому в особенности требуют единения между теми, кто истинно предан вере Отцов. С такими чувствами мы желаем уведомить Вас, что Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей признает действительность архиерейской хиротонии Вашего предшественника, блаженнопочившего архиепископа Акакия, и последующие хиротонии епископов Вашей Святой Церкви. В соответствии с этим и принимая во внимание различные другие обстоятельства, наш Архиерейский Синод рассматривает Вашу иерархию как братьев во Христе, находящихся в полном общении с нами" (62).

50) См.: Письма епископа СПИРИДОНА игумену Хризостому Галактрофусскому, копии которых имеются в личном архиве автора.

51) См.: LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 16.

52) См.: Monachos Antonios Deorganes, ‘Opheilomene ‘Apantesis Kachoetheis chai anistoretes "Epichriseis (Gortunia: ‘E Mone tou ‘Agiou Nichodemou, 1992) 8. См. также: Christianiche Poreia (Thessaloniche, Matios 1992) 5. См. также: I. DOENS, Les Palaioiemerologites: Alerte pour leurs Monasteres // Irenikon. № 1 (1973) 48–49.

53) См.: LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 17.

54) См.: Suntomos istoriche perigraphe tes ‘Echchlesias ton Gnesion ‘Orthodoxon Christianon ‘Ellados... 35–37

55) Митрополит АКАКИЙ, Личное сообщение (май 1985).

56) См. письмо архиепископа Серафима архиепископу Авксентию от 1972 г.: Ieromonachos Amfilochios, "Gnosesthe ten ‘Aletheian" 43–48.

57) Некоторое объяснение этому было впоследствии дано архиепископом Авксентием перед самой его кончиной. См.: Воздвижение. № 6 (1994).

58) LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 17. О спорах вокруг хиротонии еп. Петра (с враждебной еп. Петру позиции) см: Церковные новости. № 43 (Февраль 1995) 1.

59) Цит. по: А. ПСАРЕВ, Воспоминания архиепископа Леонтия Чилийского // Православная жизнь. № 5 (557) (Май 1996) 11–12.

60) ПСАРЕВ, Воспоминания архиепископа Леонтия… 11.

61) Там же. 12.

62) Suntomos istoriche perigraphe tes ‘Echchlesias ton Gnesion ‘Orthodoxon Christianon ‘Ellados... 37–39. Полный текст послания на русском, французском и английском языках см.: Foi Transmise et Sainte Tradition. № 33 (Juillet 1987).

Снятие анафем

Окончательным рубиконом между "мiровым православием" и Истинным Православием стала Ассамблея ВСЦ в Нью-Дели в 1961 г. Если до этого еще можно было говорить, хотя и не убедительно, что новостильники не отступили от Православия, а только некоторые их лидеры были еретиками-экуменистами, то такое утверждение стало решительно невозможным после общего заявления, подписанного всеми делегатами в Нью-Дели, где среди прочего говорилось: "Мы считаем, что дело созидания Единой Вселенской Церкви должно непременно сопровождаться разрушением и упразднением отдельных старомодных, традиционных форм богослужения". Это был прямой вызов, брошенный Священному Преданию Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви! И бросив его, православные делегаты, казалось, потеряли всякий стыд. После Конгресса в Нью-Дели, созванного довольно неслучайно в самом центре индуистского мiра, экуменическое движение вышло на более высокий уровень и даже, в течение одного-двух последующих десятилетий, в область "супер-экуменизма" — связей с нехристианскими религиями.

Так, в апреле 1963 г. архиепископ Иаков сказал: "Для истинно верующих было бы крайне глупо претендовать или настаивать, что вся истина была открыта только им одним и они одни обладают ею. Такое заявление было бы и не библейским, и не богословским... Христос не указал ни места, ни времени, когда бы Церковь вдруг возымела бы полное обладание истиной".

Это утверждение, которое более или менее отрицало, что Церковь есть, по апостолу Павлу, столп и утверждение Истины (I Тим. 3:15), вызвало возмущение в Греции и на Афоне. Однако, Афинагор поддержал Иакова, назвав его позицию "православной" (63). С этого времени два масона уверенно пошли дальше, делая все более откровенно антиправославные заявления. Как мы увидим, в автокефальных Церквах была некоторая оппозиция из числа более консервативных элементов, но оппозиция недостаточно сильная и решительная для того, чтобы остановить их...

На заседании движения Веры и Устройства в Монреале в 1963 г. в меморандуме "Советы церквей в воле Божией" было заявлено: "Совет (ВСЦ) предусматривает новое понимание полноты Церкви в ее единстве, святости, кафоличности и апостоличности. Поэтому эти признаки Церкви более не могут просто прилагаться к нашим разделенным церквам". Хотя этот меморандум и не был в итоге принят (о. Георгий Флоровский возражал против него на пленарном заседании), он все же показал, как ВСЦ посягал на самосознание Православной Церкви как Единой Церкви. В действительности, можно утверждать, что православные участники уже отказались от этого догмата. Ибо еще в Торонтском 1950 г. заявлении Центрального комитета ВСЦ признавалось, что в основе ВСЦ лежит предпосылка, что церкви-члены "понимают Церковь Христову шире, чем членство в их собственных обществах" (64).

На II Всеправославном Совещании в Родосе в сентябре 1963 г. было единогласно решено, что православным следует войти в диалог с католиками при условии, что он будет идти "на равных правах". На практике это означало, что католикам нужно было бы отказаться от своих миссий восточного обряда на православных территориях. Католики никогда не выказывали особого желания пойти на такую уступку, но они со своей стороны, чтобы облегчить диалог, в декрете Ватикана-II об экуменизме присвоили православным новое определение — "отделенные братья" вместо прежнего "схизматики".

И вот, 5–6 января 1964 г. папа Павел VI и патриарх Афинагор встретились в Иерусалиме и молились вместе. Это было явным нарушением канонов касательно отношений с еретиками, и новостильный архиепископ Хризостом Афинский, говорят, сказал: "Тогда как папа идет в Святую Землю преклонить колена пред Гробом Спасителя, Вы (Афинагор) идете преклонить колена пред папой и похоронить Православие" (65).

В этот период опять был поднят календарный вопрос. Так, во время II Всеправославного Совещания Элладская Церковь угрожала бойкотировать его, если календарный вопрос будет поднят. "Но представители Иерусалимского патриархата, — пишет епископ Ефрем, — настояли, и вполне резонно, чтобы календарный вопрос был внесен в повестку дня для обсуждения. Иерусалимский патриархат особенно заинтересован в разрешении календарного вопроса по причине своего положения как места паломничества. Когда Афинагор встречался с папой Павлом в Иерусалиме, он затем отправился в Вифлеем принять участие в Рождественской службе (которая, конечно же, отправлялась там по старому стилю). Тем временем, новостильники справляли в Константинополе Крещение. Ко времени возвращения Афинагора в Стамбул Крещение уже прошло. Иными словами, Афинагор в тот год отпраздновал два Рождества и ни одного Богоявления, по причине календарной неразберихи. Также многие благочестивые паломники приезжали из Греции праздновать Рождество в Вифлееме, не зная, что Иерусалимский патриархат придерживается старого стиля... Они прибывали в Вифлеем и убеждались, что еще только день свт. Спиридона, а до Рождества еще целых две недели. Они могли оставаться только на несколько дней, и лишь немногие из них имели с собою провизию или деньги в достаточном количестве, чтобы ждать здесь две недели. В отчаянии они умоляли священников пропеть хоть несколько рождественских песнопений, что те, естественно, отказывались делать, т. к. по их понятиям еще не только не было Рождества, но была к тому же еще и середина поста. Паломники возвращались в Грецию сконфуженными и несчастными, поскольку они не смогли отпраздновать Рождество не только в Вифлееме, но и в Греции, где оно уже кончилось. Поэтому в тот год они не праздновали Рождества нигде. И такое там случалось ежегодно, — отсюда и беспокойство Иерусалима" (66).

"Сразу же после встречи в Святой Земле, — пишет о. Георгий Макрис, — воззвание всей монашеской общины Святой Афонской Горы к "благочестивому православному греческому народу и всей Православной Церкви" отвергло "проуниатские действия и заявления" патриарха и его сотрудников" (67).

В это время турки усилили было давление на Вселенскую патриархию в Константинополе, что дало некоторым возможность предполагать, что сближение патриарха с папой было вызвано необходимостью искать могущественных друзей, которые бы поддержали его с Запада, как в 1274 и 1439 гг. Так, в апреле 1965 г. архиепископ Иаков обратился к папе с просьбой помочь патриарху. Папа обещал свою поддержку, после чего два иерарха молились вместе (68).

Дальнейшая интенсивная деятельность привела 7 декабря 1965 г. к "снятию анафем" 1054 г. между Православной и Римокатолической церквами. Заявление об этом было одновременно сделано в Риме и Константинополе. Оно включала в себя следующие слова: "Папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим синодом во взаимном согласии заявляют, что: а) они сожалеют об обидных словах, безосновательных упреках и достойных порицания жестах, которые с обеих сторон отмечали или сопровождали печальные события этого периода (т. е. XI века); б) они также сожалеют и устраняют равно из памяти и из среды церковной отлучения, последовавшие за сими событиями, память о которых оказывала влияние на деяния вплоть до сего дня и затрудняло более близкое общение в любви; и они предают эти отлучения забвению" (69).

Во-первых, следует заметить, что, назвав раскол 1054 г. основанным на "безосновательных упреках", патриарх фактически сказал, что папство не является и никогда не являлось еретическим, хотя папство не отказалось ни от одной из своих ересей, и папа Павел VI подтвердил папскую непогрешимость не далее как на Ватикане-II. Во-вторых, хотя отношения с отлученными личностями или церквами могут быть восстанавливаемы, если эти личности или церкви покаются, анафемы против ересей не могут быть отменены, поскольку ересь остается ересью навсегда.

В журнале "Экклисия" новостильный архиепископ Хризостом Афинский заявил, что патриарх не обладает властью действовать независимо от остальных Православных Церквей. И он сказал: "Я убежден, что ни одна другая Православная Церковь не повторит деяние Вселенского патриарха" (70). С этого времени несколько монастырей и скитов на Святой Горе перестали поминать патриарха.

15 декабря 1965 г. митрополит Филарет, Первоиерарх РПЦЗ, написал патриарху, протестуя против его действий: "Акт этот ставит знак равенства между заблуждением и истиной. В течение столетий вся Православная Церковь справедливо верила, что она ни в чем не отступила от учения Святых Вселенских Соборов, в то время как Римская церковь приняла ряд несогласных с Православием новшеств в своем догматическом учении. Чем больше вносилось новшеств, тем более углублялось разделение между Востоком и Западом. Догматические отклонения Рима в XI столетии еще не включали в себя заблуждений, прибавленных впоследствии. Посему аннулирование взаимных отлучений 1054 г. могло иметь смысл в то время, но ныне оно является лишь свидетельством безразличия по отношению к самым важным заблуждениям, именно к новым учениям, чуждым древней Церкви, из коих некоторые, выявленные свт. Марком Ефесским, были причиной, по которой Церковь отвергла Флорентийскую Унию... Никакое соединение с нами Римской церкви невозможно, пока она не откажется от своих новых догматов. Никакое молитвенное общение невозможно с нею восстановить без решения всех Церквей, которое, однако, не представляется нам возможным, пока не освободится Церковь Российская, ныне принужденная жить в катакомбах... Подлинный диалог подразумевает обмен мнениями, допускающий возможность переубеждения его участников для достижения соглашения. Как можно понять из Энциклики "Eссlesiam Suam", папа Павел VI понимает диалог как план нашего объединения с Римом при помощи некоей формулы, которая бы, однако, оставила бы неизмененными его учения и, в частности, его догматическое учение по положении папы в Церкви. Но всякое соглашение с заблуждением чуждо всей истории Православной Церкви и ее существу. Оно могло бы привести не к единомышленному исповеданию истины, а к призрачному внешнему объединению, подобно соглашению разномыслящих протестантских общин в экуменическом движении" (71).

63) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 43–44.

64) Цит. по: U. DUCKROW, Conflict over the Ecumenical Movement (Geneva: The World Council of Churches, 1981) 31.

65) Ibid. 53.

66) Monk EPHRAIM, Letter on the Calendar Issue...

67) MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 57.

68) Ibid. 72–73.

69) Полный текст см.: Eastern Churches Review. Vol. 1, № 1 (Spring 1966) 49–50.

70) См.: Eastern Churches Review. Vol. 1, № 1 (Spring 1966) 50.

71) Полный текст см.: I. OSTROUMOFF, The History of the Council of Florence (Boston, Mass.: Holy Transfiguration Monastery, 1971) 193–199. [См. также полный текст: Православная Русь. № 3 (1966) 3–4. — Ред.]

Падение славянских Церквей

Улучшение отношений с римокатоликами не помешало улучшению отношений с остальными еретиками. В сентябре 1966 г. в Белграде были основаны две межправославные комиссии по связям с англиканами и старокатоликами. Это событие запечатлело вхождение последней из великих автокефальных Церквей, Сербской, в экуменическое движение.

"Обращение" Сербской Церкви в экуменизм стало возможным в результате "избрания" патриарха-марионетки Германа после смерти мягкотелого патриарха Викентия в 1958 г.

"Все его оппоненты были устранены заранее. Епископа Василия, в то время бывшего Банья-Лукским, арестовала в Белграде УДБА (югославская тайная полиция) и угрожала ему возвращением в Банья Луку и преданием "народному суду" за "контрреволюционную деятельность", если он не поддержит кандидатуру епископа Германа в патриархи. Как только он поддержал кандидатуру Германа, его освободили, благодаря "милостивому" вмешательству последнего.

Отцу Макарию, игумену знаменитого Дечанского монастыря, дали двести тысяч динаров (шестьсот пятьдесят долларов) в виде платы за голос, поданный в пользу Германа. Он вернулся в свой монастырь после выборов и раздал деньги монахам, говоря им, что "чувствует себя Иудой".

Многим делегатам на выборах были даны специальные ручки и бумага, на которой они должны были заполнять свои бюллетени, чтобы показать, что они выполнили свое обещание агентам тайной полиции. (Два показания свидетелей под присягой)" (72).

По свидетельству бывавших дома у патриарха, у него был партбилет. А когда его однажды обвинили в растрате очень большой суммы денег и пригрозили судебным разбирательством, сербский КГБ спас его и сам заплатил эти деньги. после этого он был, конечно же, совершенно "их человеком" (73).

Поставив своего человека патриархом, экукоммунисты поспешили использовать его против своего самого опасного противника в Сербской Церкви — епископа Американско-Канадской епархии Дионисия. В 1963 г. Герман и его синод начали фабриковать обвинения против Дионисия, которые должны были привести к его низложению. Из Белграда была послана следственная комиссия, которая инсценировала фальшивое расследование и неканоничное низложение Дионисия. Затем три в высшей степени негодных про-белградских священника были рукоположены вместо него. Дионисий и его сторонники отказались признать эти акты, за что были осуждены патриархией как безблагодатные раскольники (74).

Теперь коммунисты полностью контролировали Сербскую патриаршую Церковь. Результат был ясен: "Настораживает тенденция части иерархии "Матери-Церкви" оставить истинное Православие и избрать ересь. Ибо вскоре после того, как белградские архиереи прервали общение с епископом Дионисием и с нами, истинными сербскими православными христианами в свободном мiре, оставшимися верными ему, они увязли обеими ногами в мрачной трясине худшей из когда-либо восстававших на Церковь ересей — ереси "экуменизма" (75), через вхождение в 1965 г. во Всемiрный совет церквей...

Архимандрит Иустин Попович писал о катастрофическом положении восточно-европейского Православия того времени: "Постепенно разоряется Церковь изнутри и снаружи, идеологически и организационно; употребляются все средства: известные и неизвестн